8 декабря 2009 года в Москве состоялась международная конференция Внешэкономбанка, приуроченная к празднованию 85-летнего юбилея банка. В работе конференции приняли участие руководители федеральных органов власти, зарубежных институтов развития, представители научного сообщества, крупнейших российских и зарубежных компаний.

Программа (250 kB)

 

Приветствие Председателя Правительства Российской Федерации Владимира Путина

 

 

Стенограмма конференции

Сессия 1 "Потенциал модернизации: долгосрочное развитие экономики России"

 

 

Владимир ДМИТРИЕВ, Председатель Внешэкономбанка:

Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Как я уже сказал, нашему банку на днях исполняется 85 лет. Я не случайно говорю "нашему", потому что Внешэкономбанк - это не просто банк, один из старейших финансовых институтов нашей страны, - но это, по сути, и история нашей страны. Поэтому я с полным основанием говорю о том, что это «наш» не только потому, что мы, сотрудники банка, считаем его нашим, но и потому, что я надеюсь, и вы все считаете Внешэкономбанк своим банком. По крайней мере, россияне уж наверняка, я глубоко в этом убежден, исходят именно из этого.

Датой создания банка принято считать 16 декабря 1924 года. И уже в то время банк начал играть исключительную роль в обслуживании внешней торговли страны, осуществлял координацию кредитной и валютной политики Советского Союза. Начиная с шестидесятых годов, банк стал принимать самое активное участие в решении важнейших экономических задач страны. Они были связаны и с инвестиционной деятельностью, с расширением международного сотрудничества, с продвижением интересов, экономических интересов страны за рубеж. Это и Асуанская плотина, это Хелаи, это энергетические объекты в Латинской Америке. Банк в полной мере подключился к развитию валютно-финансовых и кредитно-расчетных отношений с иностранными государствами. В восьмидесятые годы Внешэкономбанк СССР стал выполнять агентские функции по привлечению экспортных кредитов, стал основным центром по обслуживанию государственного внешнего долга страны. В девяностые годы, после распада Советского Союза, банк решал сложнейшую задачу реструктуризации и выплаты внешнего долга бывшего СССР, работая активно с иностранными кредиторами вместе с Министерством финансов России. Но постепенно усилилась роль банка как государственного финансового института. И справедливости ради надо сказать, что банк в постсоветское время оставался единственным институтом на постсоветском пространстве, который своевременно, в полном объеме обслуживал и погашал внешние обязательства Внешэкономбанка, сформировавшиеся еще в советское время. Речь идет о еврооблигациях, выпущенных банком, которые в российской истории нашей страны своевременно обслуживались и погашались.

В апреле 2002 года банк начал работать со средствами Пенсионного фонда и вскоре был назначен государственной управляющей компанией. Работа банка на этом направлении в конечном итоге привела нас к тому, что с ноября этого года банк в соответствии с поправками к соответствующему закону смог инвестировать пенсионные деньги в долгосрочные промышленные и инфраструктурные проекты. И я надеюсь, что в скором времени первые средства будут направлены на финансирование первой платной дороги Москва-Петербург на участке 15-58.

И вот июнь 2007 года, Банк внешнеэкономической деятельности СССР преобразовывается в Банк развития и внешнеэкономической деятельности, став ключевым финансовым институтом развития, ключевым инструментом правительства в развитии российской экономики. На этой конференции мы бы хотели подвести краткие итоги деятельности банка за два года, обсудить, какие цели и задачи стоят перед ним, конкретизировать основные направления деятельности Внешэкономбанка в посткризисной модернизации экономики нашей страны.

Говоря о профильном направлении деятельности Внешэкономбанка, а именно - о выполнении функций Банка развития, нам отрадно доложить сегодня на этой конференции, что за два года нашей деятельности органом корпоративного управления банка было одобрено 126 инвестиционных проектов, связанных и с развитием внутренней экономики страны, и с поддержкой промышленного экспорта, стоимостью более одного триллиона рублей, с участием Внешэкономбанка в объеме почти 780 миллиардов рублей. Многие из проектов, которые приняты к выполнению, отвечают насущным задачам модернизации и технологического развития страны. Речь идет и об инфраструктуре, и об энергоэффективности, о создании современных уникальных производств, которые требуют больших капитальных вложений, длинных ресурсов и ресурсов, которые предоставляются по ставкам ниже рыночных. Ниже тех, которые в среднем предоставляются российскими коммерческими банками.

Во время глобального финансово-экономического кризиса банк стал ведущим инструментом по реализации антикризисных мер российского правительства. Это и поддержка российских корпораций при рефинансировании их внешних обязательств. Это и выдача субординированных кредитов, объем которых приблизился почти к 400 миллиардам рублей. Это и работа со средствами Фонда национального благосостояния в интересах диверсификации этой работы и в интересах поддержки фондового рынка. И ряд других направлений. При этом, естественно, мы не забывали о том, чтобы заниматься своей профильной деятельностью, наращивать кредитный портфель, содействуя развитию и поддержке российского промышленного экспорта, содействуя развитию малого и среднего предпринимательства в нашей стране.

Тема конференции - модернизация российской экономики, роль институтов развития - для нас важна и потому, что в нашей стране функционирует целый ряд институтов развития. И мы считаем, что необходимо говорить не только о Банке развития, но и обо всех институтах развития и их роли в модернизации российской экономики. Важно при этом при обсуждении, мне кажется, акцент сделать на объединении и координации усилий институтов развития при решении поставленных перед ними задач. Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев в своем Послании федеральному собранию ключевым для выхода на новый технологический уровень, для обеспечения лидерских позиций в мире определил внедрение новейших медицинских, энергетических и информационных технологий, развитие космических и телекоммуникационных систем, радикальное повышение энергоэффективности. Адекватно реагируя на Послание президента, Внешэкономбанк и заинтересованные министерства и ведомства внесли соответствующие изменения в Меморандум о финансовой политике, и теперь все ключевые направления по реализации задачи модернизации российской экономики включены в Меморандум о финансовой политике Внешэкономбанка.

Как я уже сказал, на мой взгляд, важно при обсуждении вынесенной сегодня в повестку дня темы говорить о координации действий институтов развития. На наш взгляд, Внешэкономбанк в этом смысле мог бы играть более существенную роль. Речь идет и о функции Внешэкономбанка как инвестиционного консультанта правительства Российской Федерации, и в этом смысле мы могли бы более серьезную роль играть при координации действий в работе российских институтов развития.

Мы также считаем необходимым усилить координацию действий тех международных институтов развития, в которых участвует Российская Федерация. Речь идет и о Всемирном банке, о Европейском банке реконструкции и развития, о Межамериканском банке развития, Евразийском банке развития, Черноморском банке развития и торговли. На мой взгляд, работа Российской Федерации в этих международных финансовых институтов развития должна быть более координирована и в большей степени отвечать интересам модернизации экономики этой страны. Внешэкономбанк предлагает себя в качестве одного из инструментов координации этой деятельности и фокусирования ее на решении самых актуальных задач в развитии, в посткризисном развитии России.

Мы полагаем, что в ходе сегодняшнего обсуждения мы могли бы затронуть не только текущее состояние российской экономики, роль институтов развития, но и взглянуть за горизонт. Рассмотреть, как могла бы развиваться экономика в контексте деятельности институтов развития в ближайшие десять-пятнадцать лет, какие основные проблемы стоят перед нашей страной в этой перспективе. На нашей конференции присутствуют известные политики, банкиры, государственные деятели, представители международных, национальных финансовых организаций и институтов развития, представители бизнеса, власти. Я думаю, что такое удачное сочетание собравшихся на нашей конференции дает нам возможность рассчитывать на то, что обсуждение будет квалифицированным, заинтересованным. И результатом этого обсуждения станут конкретные предложения по повышению эффективности работы институтов развития в интересах модернизации российской экономики. В конце дня мы подведем итоги нашей конференции и рассчитываем на то, что уже в неформальной обстановке, на приеме, который приурочен, естественно, к 85-летию банка и к этой конференции, собравшей такое почтенное сообщество, мы продолжим обмен мнениями и расстанемся с еще большей уверенностью в том, что институты развития, по крайней мере, в Российской Федерации, необходимы, роль их в экономике следует усиливать. Не забывать о том, что мы все-таки продвигаемся уверенно, последовательно к либерализации нашей экономики, основанной на рыночных началах.

Спасибо. Я желаю всем участникам конференции успешной работы.

 

Томас МИРОВ, президент Европейского Банка реконструкции и развития:

Большое спасибо за предоставленную возможность быть сегодня вместе с вами. Особенно благодарю господина Дмитриева за то, что он пригласил меня выступить в числе первых участников на этой конференции по случаю 85-летия годовщины ВЭБа. Прежде всего, позвольте поздравить вас с этой датой, которую вы отмечаете в эти дни. Сегодня ВЭБ играет очень важную роль в экономическом развитии и модернизации российской экономики. И конечно, нам хотелось бы пожелать вам всего наилучшего в этой работе.

Хочу подчеркнуть, что постольку поскольку действительно российская экономика очень серьезно пострадала от глобального экономического кризиса, банковское сообщество и ВЭБ не остались в стороне. Они также оказались в сложных условиях. И все это выражается в том, что спад экономики России будет примерно 8,5 процентов. В следующем году все-таки некоторые аналитики предполагают некоторый рост, в пределах до 3 процентов. Кризис, безусловно, обнажил уязвимые места, я бы сказал, узкие места российской экономики, как чрезмерная зависимость от сырьевых товаров, высокая концентрация экспорта в балансе доходов и вывоз их на внешние рынки. Но вместе с тем российское руководство очень быстро отреагировало, и решительным образом отреагировало на этот кризис. И действительно, предприняло ряд очень эффективных мер. Более того, хочу сказать, что за последнее время мы приветствовали выступления российского руководства, в которых содержится глубокий анализ причин и характера кризиса, поразившего российскую экономику. Очень важно отметить, что в этих выступлениях намечен четкий и ясный путь вперед. В словах президента Медведева звучит призыв к модернизации российской экономики на основе инновационных технологий. В выступлениях премьер-министра Путина также звучат соответствующие призывы к тому, что надо действительно модернизировать экономику. И в его словах говорится о том, что государство не может взять на себя все вопросы, что частный сектор должен включиться очень активно. Только на этом направлении, действительно, могут идти работы, совместные работы по сотрудничеству. Что касается конкуренции между частными компаниями, то они располагают действительно необходимыми стимулами для того, чтобы наращивать процесс производства, использовать энергетические ресурсы более эффективно, разворачивать новые технологии, применять новые технологии, чтобы обеспечить более эффективное развитие экономики.

ВЭБ активно включился в эту работу, и не только соответствующим образом анализирует обстановку, но и транслирует выводы из анализа этой обстановки в конкретные мероприятия. Мы приветствуем ту работу, которую проводите, особенно, что касается вашего портфеля, который сейчас по стоимости выше 10 миллиардов долларов. И ту работу, которую вы проводите с другими финансовыми институтами для развития внутреннего рынка и для решения вопросов по приватизации. Что касается 2010-2012 года, программы, принятой несколько недель назад, мы готовы работать на сотрудничество с ВЭБ, и выражаем нашу поддержку со стороны Европейского банка реконструкции и развития для того, чтобы работа шла действительно совместно, в едином ключе, по развитию как госсектора, так и частного сектора в интересах российской экономики. Это действительно, все это позволит нам внести свой вклад в совершенствование корпоративного управления, в создание более благоприятных условий на основе совместного инвестирования, на основе приобретения миноритарных активов или в сочетаниях в крупных предприятиях мажоритариев и миноритариев. Или на основе вывода активов на IPO и других механизмов. Это лишь один небольшой пример, где институт развития как ЕБРР может сыграть.

В условиях кризиса российское банковское сообщество пришло к выводу о том, что необходимо более активно действовать по преодолению последствий кризиса. На основе сотрудничества в этом году мы инвестируем порядка 4 миллиардов в Россию, не только в реальный сектор и банковский сектор, но также в новые технологии, в инфраструктуру, в энергоэффективность, в ключевые отрасли российской экономики с тем, чтобы действительно российская экономика стала технологичной экономикой, основанной на применении знаний. И, кстати говоря, в посткризисный период это особенно важно, да и в последующий период. Мы абсолютно согласны с тем, что говорится в выступлениях вашего руководства, что этот период должен быть активно использован для структурного обновления российской экономики, для активного развития. И, кстати говоря, это касается не только российской экономики, это касается и других национальных экономик. Все это потребует огромных капиталовложений и активной роли со стороны таких институтов, как ЕБРР, для того чтобы поддерживать частные инвестиции на основе соинвестирования с тем, чтобы действительно компенсировать недостаточный объем частного капитала. В этом контексте я призываю вас к успешному сотрудничеству с нами, ЕБРР, ВЭБ, на основе средне- и долгосрочного финансирования, на основе среднесрочных проектов. Я думаю, прогресс может быть обеспечен.

Более того, наше сотрудничество, я полагаю, может быть расширено на основе соответствующей поддержки малых и средних предприятий. В этом направлении я вижу один из ключевых элементов модернизации российской экономики. Потому что действительно энергичное развитие частного сектора очень важно. И это играет критическую роль в устойчивом развитии экономики. Но я не хочу сказать, что госсектор не может играть важной роли, нет. Госсектор играет важную роль и будет играть важную роль для создания соответствующих условий для того, чтобы идеи быстро переводились в конкретные практические программы по производству товаров и услуг. Но, во всяком случае, должны быть созданы рамочные условия, которые бы действительно способствовали развитию предпринимательства по всей стране. Для того, чтобы обеспечить это, необходимо нам сосредоточиться на уровне сотрудничества. И мы, я вам хочу сказать, что ЕБРР были, есть и будем готовы сотрудничать с вами на основе такого подхода.

Спасибо большое за ваше внимание.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ, помощник президента РФ:

Доброе утро, уважаемые коллеги. Спасибо большое за приветствия, которые прозвучали в начале нашей конференции. Меня зовут Аркадий Дворкович, я как модератор первой сессии начну ее ведение. Наша первая сессия называется "Потенциал модернизации, долгосрочное развитие экономики России". Но прежде чем начать дискуссию, я выполню почетную миссию и поздравлю Внешэкономбанк от имени президента Российской Федерации с 85-летием. "Коллективу Внешэкономбанка. Поздравляю вас со знаменательной датой, 85-летием со дня основания "Внешэкономбанка". За годы существования ваш банк сыграл заметную роль в развитии национальной экономики и укреплении позиций нашей страны на мировом рынке. И сегодня благодаря высокому профессионализму сотрудников он является одним из важнейших финансовых институтов страны, решает ключевые задачи по финансированию масштабных экономических проектов поддержки малого и среднего бизнеса. Убежден, что государственная корпорация "Банк развития и внешнеэкономической деятельности", "Внешэкономбанк", будет и впредь активно участвовать в реализации государственной инвестиционной политики и тем самым обеспечивать инновационное развитие российской экономики. Желаю коллективу Внешэкономбанка успехов в работе и всего самого доброго. Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев".

Позволю себе добавить буквально несколько слов на тему роли Внешэкономбанка в реализации нашей текущей экономической политики и долгосрочных планов. Считаю, что мы вовремя приняли решение о преобразовании Внешэкономбанка в один из ключевых институтов развития. И он сыграл существенную роль в начале реализации наших стратегических инвестиционных планов, планов развития еще в докризисный период, началась реализация масштабных проектов. Он также подхватил и реализацию необходимых мер антикризисной политики в тот момент, когда ситуация складывалась достаточно непросто, осенью прошлого года. И сегодня в банке сочетается осуществление этих двух задач. Но мы, конечно, надеемся, что Банк развития будет постепенно в полной мере возвращаться к своей основной роли, роли института развития. Постепенно начинается освоение тех функций, которые заранее закладывались в функционал банка, - таких, как поддержка малого и среднего бизнеса, а также происходит расширение Меморандума Банка развития в связи с приоритетами, объявленными президентом, о чем сказал сегодня Председатель Внешэкономбанка. И мировой опыт показывает, что реализация таких функций возможна в самых разных формах и возможна эффективная реализация этих функций как в организационно-правовой форме, специальной для любого законодательства (например, такой форме, как Государственная корпорация, в наших условиях), а также в традиционной форме, например, в форме акционерного общества. Президент дал поручение проанализировать, каковы наиболее эффективные формы реализации этих функций у нас в стране. К 1 марта правительство должно представить соответствующий доклад. Подчеркну: спешки на эту тему не будет. Все нюансы, все аспекты, связанные с возможными изменениями, будут тщательно проанализированы. И решение, как по порядку, так и по срокам возможного преобразования государственной корпорации Внешэкономбанк в акционерное общество будут приниматься с учетом всех особенностей, всей специфики, которая присуща сегодня этому банку. Мы не хотим понести излишних издержек, мы хотим, чтобы функции развития реализовывались максимально эффективно. Думаю, что в перспективе, как и обозначил президент, все корпорации, которые сегодня существуют, будут действовать в иных организационно-правовых формах. Но это движение будет происходить с разным темпом. И думаю, что Внешэкономбанк будет далеко не в первых рядах преобразованных в акционерные общества. Для этого потребуется значительный период времени. Поэтому Внешэкономбанк и его партнеры могут быть спокойны, работать так, как начали работать, и эффективно реализовывать те задачи, которые перед ними поставлены. Уверен, что сегодняшняя организационно-правовая форма, сегодняшние инструменты, которые приданы "Внешэкономбанку", позволяют это сделать. Спасибо.

Теперь давайте начнем нашу пленарную сессию. У нас сегодня восемь замечательных докладчиков. И я призываю всех выступающих укладываться в регламент от семи до десяти минут. Но те, кто занимают двойные позиции, могут выступать больше. Это, прежде всего, относится к заместителю председателя правительства, а также министру финансов Алексею Леонидовичу Кудрину. Но сегодня мы должны обсудить несколько важных для России и для мировой экономики вопросов. Вопросов, связанных с тем, как мы будем выходить из кризиса и как мы сможем начать реализовывать долгосрочный потенциал развития. Сегодня в мире формируются новые условия. Пока не ясно, какая модель развития будет превалировать в посткризисный период. На эту тему идут споры как среди лидеров на саммитах двадцатки, например, так и в каждой отдельной экономике, а также в академических кругах. Есть разные идеи по поводу того, что может служить мотором роста. Будет ли это развитие инфраструктуры или новые технологии, связанные, например, с климатической повесткой и задачами повышения энергоэффективности. Или это будет ускоренное развитие развивающихся стран по сравнению с развитыми. Все эти вопросы открыты и активно обсуждаются.

И вначале я хотел бы предоставить слово одному из ведущих российских экономистов, ректору Российской экономической школы Сергею Маратовичу Гуриеву с изложением его видения на эту дискуссию и на то, какие перспективы мирового развития. Спасибо.

 

Сергей ГУРИЕВ, Ректор российской экономической школы: Спасибо большое, Аркадий Владимирович. Так как я, кроме того, что я ректор Российской экономической школы, я являюсь членом совета директоров нескольких институтов развития, поэтому мне, наверное, доведется минут тридцать пять... Но если серьезно, я попробую уложиться действительно в десять минут. У меня были слайды, я их не буду показывать с тем, чтобы быть кратким.

Для меня большая честь выступать в этой, без преувеличения, выдающейся аудитории. Пользуясь случаем, я хотел бы поздравить Внешэкономбанк с 85-летием. Это один из старейших институтов в России, не только институтов развития, вообще российских предприятий. История Внешэкономбанка как нельзя лучше отражает историю и российской экономики, и нашей парадигмы развития.

Я хотел бы поговорить действительно о нескольких вещах. Мне кажется, вне зависимости от того, что будет происходить на мировых рынках, я полностью согласен с Аркадием Владимировичем, что тут есть еще много пространства для споров, какие именно рынки будут развиваться опережающим темпом, какие именно рынки будут основанием для новых "пузырей", где именно будут моторы развития в мировой экономике, это пока непонятно. Но есть несколько вещей, которые понятны для нас здесь и сейчас. Именно о них я хотел бы поговорить. Я хотел бы сказать о том, какие основные вызовы стоят перед Россией. Почему именно нужны институты развития для того, чтобы ответить на эти вызовы. Какие риски стоят перед институтами развития, как можно сделать непоправимые ошибки. Какие именно ошибки, и как, мне кажется, нужно их избежать. Как нужно строить институты развития с тем, чтобы избежать этих проблем.

И в первую очередь я хотел бы сказать, зачем нужны институты развития. Обычно говорят об институтах развития, когда есть несостоятельность рынка. Когда рыночная экономика не может сама решить стоящие перед страной проблемы. Трудность только в том, что, как правило, страны, которые сталкиваются с провалами рынка, с несостоятельностью рыночной системы, - это те же самые страны, у которых несовершенно работает и государство. Поэтому институты развития как организации, так или иначе связанные с государством, помогающие государству проводить промышленную политику, тоже страдают.

 И в этом смысле, конечно, нет простых понятных решений. И Россия сталкивается как раз с такой трудностью. И это самая худшая из ситуаций - несостоятельность рынка. Это то, что Алексей Леонидович Кудрин называет "ресурсным проклятием". Это и проблема несостоятельности рыночной экономики, и проблема неэффективности и отсутствия стимулов у государства. Эти вещи переплетаются и создают фантастически трудный клубок проблем, которые очень тяжело развязать. И именно в этой ситуации как раз и нужны разные методы промышленной политики, политики диверсификации экономики, даже если эта диверсификация происходит не рыночным путем. Почему? Потому что если экономика будет развиваться так, как она сейчас развивается, то как раз сырьевой характер экономики грозит нам неминуемым отставанием. Есть много сырьевых стран, которые преодолели эти проблемы. Но, как правило, это были страны, которые начинали с достаточно высокого уровня развития институтов, с достаточно высокого качества государственного управления, с достаточно низкого уровня коррупции. Россия же попала в ситуацию, где и государственные институты низкого качества, и уровень коррупции высокий, и в то же время в экспорте доминируют сырьевые отрасли. Это означает, что и у правительства, и у элиты, в широком смысле, недостаточно стимулов для того, чтобы проводить модернизационную политику, для того чтобы создавать институты. Почему? Потому что, с одной стороны, конечно, все мы, - и сидящие в этом зале, и не сидящие в этом зале, - заинтересованы в экономическом росте. Но надо понимать, что для того, чтобы обеспечить необходимые для этого условия, необходимо создавать экономические и политические институты, бороться с коррупцией, ограничивать власть бюрократии, создавать эффективную независимую судебную систему. К сожалению, это те самые институты, которые ограничивают присвоение ренты той самой бюрократической элитой, которая есть у нас сейчас. Здесь об этом говорили и президент Медведев, и премьер-министр Владимир Путин. Поэтому из этой ловушки нужно каким-то образом выбираться. При этом сейчас всех все устраивает. Потому что для сырьевых отраслей, конечно, эти самые развитые политические и экономические институты не так важны, как для несырьевых отраслей. И у нас не хватает критической массы, стейк-холдеров институционального развития.

Что можно сделать? Разные страны подходят к этой проблеме по-разному. Во-первых, главный, самый простой... Он не очень простой, но по сравнению с тем, о чем я буду говорить дальше, это простой инструмент диверсификации - это ответственная макроэкономическая политика. И с этим Россия как раз вплоть до 2007 года работала очень успешно. Стерилизация сырьевых доходов, перераспределение их в экономике - это очень действенный механизм, который поддерживает не только сырьевые отрасли. Затем страны занимаются вертикальной политикой, развитием вертикальной промышленной политики, где они назначают победителей. Горизонтальной промышленной политикой - это инвестиции в первую очередь в инфраструктуру и образование. И такой инструмент, который можно тоже назвать горизонтальной экономической политикой, горизонтальной промышленной политикой - это развитие финансовой системы. Все эти инструменты, так или иначе, особенно горизонтальная промышленная политика и финансовое развитие, в большей степени помогают развиваться несырьевым отраслям, чем сырьевым отраслям, и тем самым помогают диверсификации и созданию критической массы дальнейших реформ, дальнейшего институционального развития.

Пробовали ли мы делать это в последние десять лет? Ну, вообще говоря, пробовали. Мы пробовали назначать победителей, мы пробовали инвестировать в инфраструктуру, мы пробовали инвестировать в образование, и мы даже написали концепцию создания в России мирового финансового центра. И помимо этого, действительно сделали много вещей в регулировании банковской системы и финансовых рынков. Удалась ли нам диверсификация за последние десять лет? Если посмотреть на данные, ответ - нет. Структура российской промышленности, экспорта и экономики в целом такая же, как десять лет назад. Что это значит? Значит ли это, что нужно продолжать делать то, что раньше? Значит ли это, что нужно попробовать что-то новое? Или через десять лет на такой же конференции, празднуя 95-летие старейшего российского института развития, мы будем говорить о тех же самых проблемах? Пока непонятно. Пока мы создали целое новое поколение институтов развития. И конечно, наша задача сейчас - построить их таким образом, чтобы мы избежали рисков того самого развития по кругу или развития по спирали (не обязательно вверх движется спираль, вы знаете, некоторые спирали сходятся и вниз), чтобы через десять лет мы говорили о каких-то новых вызовах, которые стоят перед экономикой России. В чем здесь трудность? Дело в том, что все инструменты промышленной политики в той или иной степени завязаны на качество государства, а качество государства, к сожалению, за последние десять лет, как показывают внешние оценки, у нас не улучшилось. По некоторым оценкам, даже ухудшилось. Более того, так как за последние десять лет в России увеличилась доля государства в экономике, то количество стейк-холдеров дальнейшего развития, в том числе дальнейшей модернизации в России, сократилось.

Как преодолеть риски того, что новые институты развития будут работать в этом десятилетии так же, как российская экономика работала, в следующем десятилетии? Я хотел бы сослаться на опыт лучшей практики институтов развития. И тут я хотел бы привести пример Европейского Банка реконструкции и развития. Томас Миров немножко рассказал о том, что ЕБРР делает в России. Я хотел бы рассказать о том, как устроен Европейский Банк реконструкции и развития вообще. Мне посчастливилось писать, консультировать высшее руководство Европейского Банка реконструкции и развития вместе с двумя европейскими экономистами, пытались помочь сформулировать концептуальные основы банка на ближайшие пять лет. ЕБРР во многом похож на Внешэкономбанк. И по миссии, и по способу работы. В чем преимущество ЕБРР? Почему я считаю, что Европейский банк реконструкции и развития - это успешный институт развития? Дело в том, что в ЕБРР очень четко поставлены цели работы и очень хорошо определен способ работы. Я просто процитирую: тремя ключевыми целями, приоритетами работы ЕБРР является помощь странам этого региона к переходу к рынку, рыночные принципы финансирования проектов и то, что называется "идешенэлити" - то, что банк не занимается проектами, которые вытесняют частный сектор. Банк занимается проектами, которые помогают частному сектору. Это три очень трудно сочетаемых принципа. Потому что если вы работаете на рыночных основах, почему тогда рынок не может сделать этот проект? И если вы работаете на рыночных основах, почему именно вот эти проекты будут помогать этим странам переходить к рынку? Ведь если целями этих стран является переход к рынку, они и сами должны пойти по этому пути, без всякой помощи институтов развития. И, тем не менее, в ЕБРР выстроена структура, которая очень хорошо оценивает каждый проект. Существуют отдельные подразделения, которые оценивают именно эти измерения работы ЕБРР. И Совет ЕБРР оценивает успех ЕБРР именно по соответствию деятельности ЕБРР этим ключевым критериям. Очень важно, что в ЕБРР есть и способ работы. ЕБРР четко говорит о том, что они не занимаются программами, такими, как Всемирный банк. Они занимаются проектами. При этом проектами они занимаются именно в частном секторе. И как только четко определены способы работы и цели работы, как только понятно, что нужно делать, отсюда сразу следуют и стратегия, и структура, и подбор персонала. И мне кажется, пример того, как ЕБРР работает уже почти двадцать лет в нашем регионе, показывает, что хороший институт развития построить можно.

Действительно, для этого нужны самые лучшие люди, самые убежденные в необходимости реализации миссии банка люди. И, тем не менее, это можно сделать. Я повторюсь, что как сказал тогдашний премьер-министр Михаил Ефимович Фрадков, в госкорпорации можно привлекать высококвалифицированных людей, ведь здесь, в отличие от правительства, можно платить высокие зарплаты и не надо воровать". Поэтому я думаю, что у нас есть все причины полагать, что в России можно построить хорошие институты развития. Но надо помнить, что это сделать будет нелегко. И самое главное, нужно не забывать про фокус и приоритеты. Только тогда институты развития работают хорошо, когда они не занимаются всем подряд.

Во время кризиса ВЭБу, как сказал Аркадий Владимирович, пришлось заниматься очень многими вещами. Сейчас, когда мы думаем о посткризисном развитии, очевидно, что нужно концентрироваться на ключевых приоритетах. И я надеюсь, что ВЭБу, как и другим российским институтам развития, удастся определить эти приоритеты, быстро и четко, способ работы. Действительно, начать выполнять стратегию, которая была сформулирована. И тогда, я надеюсь, что через десять лет на такой же конференции мы будем рапортовать об успехах российской политики диверсификации. Спасибо.

Презентация (228 kB)

 

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо большое, Сергей. Двенадцать минут - блестящий результат для совмещения многих должностей.

Я с удовольствием предоставляю слово Алексею Леонидовичу Кудрину. Я уже представил его должности. Было сказано про "ресурсное проклятие" со ссылкой на вас. Оно продолжает висеть над нами? Могут ли его помочь преодолеть институты развития? Или сочетание их деятельности с ответственной макроэкономической политикой, горизонтальной, вертикальной промышленной политикой? Может быть, какие-то другие элементы?

 

Алексей КУДРИН, заместитель Председателя Правительства РФ, Министр финансов РФ: Спасибо, уважаемый Аркадий Владимирович. Уважаемые друзья, мне очень приятно выступить на этой конференции, посвященной институту развития, а вообще-то, развитию российской экономики. Поэтому концентрация такого количества специалистов, обсуждение этих вопросов - сейчас это для России полезно, это то, что сейчас надо. И я хочу пожелать успеха этой конференции.

Сначала я хочу совместить свои роли и должности, кроме названных двух. Я еще член Наблюдательного совета Внешэкономбанка. Но сначала я хочу также зачитать приветствие Председателя Правительства Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, одновременно являющегося председателем Наблюдательного совета "Внешэкономбанка". И в телеграмме, которую он прислал участникам, он пишет: "Приветствую участников и гостей конференции, приуроченной к 85-летию "Внешэкономбанка. За минувшее десятилетие ВЭБ наработал солидный опыт, заслужил репутацию стабильного и надежного кредитного учреждения. Он вносит значительный вклад в совершенствование инфраструктуры, комплексную модернизацию экономики. Особенно отмечу его активную роль в реализации антикризисных мер. Уверен, в ходе работы конференции ее участники выработают конкретные практические идеи и предложения, направленные на повышение эффективности институтов развития, укрепление их роли в поддержке инноваций, ипотечных программ, реального сектора экономики, а также малого и среднего бизнеса. Желаю вам плодотворных дискуссий, новых успехов в вашей важной и востребованной работе. Владимир Путин".

Уважаемые друзья, я, конечно, хочу остановиться на ключевых вопросах и начать все-таки с мировой ситуации, поскольку мы сегодня находимся в зоне еще эпицентра кризиса или в зоне пика кризиса. Потому что этот период, наверное, потом десятилетия будут изучать специалисты. Очень сложно сегодня давать оценки тех всех причин, но часть из них известна. Тем не менее, сейчас мы находимся как бы на стадии роста. Это мы видим по статистическим показателям, улучшаются прогнозы развития мировой экономики. Но надо отметить, что пока что еще сохраняются значительные риски в мировой экономике.

Больше того, мы будем иметь абсолютно новую ситуацию на рынках капитала в ближайшие несколько лет. Это связано с тем, что крупные фискальные пакеты правительств в поддержке экономик своих стран в период кризиса сегодня вывели бюджеты этих стран в дефициты, в целом по Еврозоне будет 6,5-7 процентов дефицит. Как мы знаем, в США это почти под 10, в Великобритании больше 12. Поэтому в течение ближайших двух или трех лет мы будем иметь общий объем долга стран Евросоюза больше 100 процентов. США тоже выйдет примерно на 100 процентов долга к ВВП. Япония, Италия и Япония существенно выше этого показателя уже находились. И на самом деле мы будем иметь новую ситуацию на рынке суверенных долгов, капитала. И стабильность рынка будет очень зависеть от новой политики, которую будут проводить страны, и осторожности. Потому что те массированные вливания, которые проводятся сейчас за счет дефицитов, они, скажем, отразятся на ближайшем будущем. И на этих странах, на их возможности поддерживать соответствующие новые программы, и на конкуренции на рынках капитала. Потому что государства выступят, даже в ближайшие два года, ключевыми заемщиками на рынке капитала, несколько оттягивая, оттесняя частный сектор. Нужно понимать эту перспективу.

Во-вторых, сохраняются плохие долги на балансах предприятий во многих странах, в том числе и в Еврозоне, и в США, в России, конечно же. Мы понимаем, что пока ситуацию несколько прикрыли. Но плохие балансы еще скажут о себе. Сейчас предприятия стремятся войти в свой коридор издержек, из убытков выйти в рентабельность. Все пытаются улучшить производительность, снизить издержки, но не у всех это получится. Рынки сократились, места на рынке стало меньше в силу снижения потребления. Соответственно, не все пройдут вот этот сложный период, ближайшие год-два. Соответственно, мы еще не знаем масштаб списаний, который нам предстоит. Наверное, как говорят крупные международные финансовые институты, объем списаний будет больше, чем случился до сих пор. В том числе и в России нам нужно ожидать сложностей, связанных с балансами, как предприятий, так и банков.

В связи с неопределенностью сохраняется кредитное сжатие в мире. В целом и в США, и в Еврозоне около ноля где-то, чуть меньше - чуть больше, - объем кредитования. Кредитование не растет в связи с сохраняющимися рисками в России. Это также около нуля процентов, чуть больше. Объем кредитов нефинансовому сектору на 1 января составлял 12 триллионов 509 миллиардов. На сегодня, на 1 ноября, это было 12656, то есть небольшой, чуть больше 150 миллиардов, прирост объема кредитов. Это около одного процента. И у нас также сохраняется большая неопределенность для кредитования, так же, как и пассивная база банков, являющихся источником, остается еще пока неопределенной до конца, что сдерживает банки более смелым кредитованием.

Конечно, центральные банки мира вышли главными борцами с кризисом. Они дали большую ликвидность, расширили свои полномочия, стали скупать ценные бумаги корпоративных структур, стали скупать ипотечные бумаги, то есть то, что, как правило, не делали. Стали напрямую участвовать в рынке. Это, возможно, временное явление. Но, тем не менее, именно центральные банки монетарными средствами, средствами денежно-кредитных инструментов стали главными участниками рынка. На втором месте с существенным отрывом по масштабу идут правительства стран, поддерживая спросы. Как я уже сказал, это тоже накапливает определенные проблемы, разрешает и одновременно создает новые сложности в будущем. Но вот эта большая ликвидность, она сегодня ищет себе применение, в том числе эти дешевые деньги ищут себе применение, и как бы мы клин клином выбили. Мы перевыбиваем. Мы те пузыри, которые были созданы в предыдущий период, сейчас пытаемся сдержать их сдувание, чтобы это не отразилось остро на населении, на работающих на предприятиях, поддержать спрос. Но это сдувание пузырей еще не завершилось. Как я сказал, оно будет происходить и через разрешение ситуации на балансах предприятий и банков. Спрос еще не стабилизировался. Недвижимость, цены на недвижимость в мире еще не стабилизировались, а это главный залог многих кредитов. И в зависимости от ближайшей судьбы этой недвижимости будут также определены качества отдельных долгов.

Таким образом, мы, может быть, создали некие зоны, которые мы еще до сих пор не знаем, - рисков, связанных с вот этой ликвидностью. Риск один, который я точно могу сразу назвать, связан с тем, что как только начнут расти ставки рефинансирования центральных банков Европы и США, развивающиеся рынки, в том числе к которым относится Россия, скорее всего, потеряют часть капиталов. То есть те дешевые капиталы, которые пришли на условиях высокой доходности на наших рынках, вот некая временная стабилизация, - они отхлынут. И пойдут на рынки, где будут подниматься ставки, где будет больше надежности. Мы пока вот в этой глобальной экономике остаемся слабым звеном по участию капитала. И мы, к сожалению, будем испытывать вот эту волатильность, которая, конечно, будет сказываться на наших фондовых индексах, на наших платежных балансах, на наших валютных курсах. Эти риски остаются.

Таким образом, мы пока живем в очень ненадежном мире. И поэтому заявления ведущих экономистов о том, что это будет медленный, трудный, очень неустойчивый рост в ближайшие годы и медленный выход из кризиса, - на мой взгляд, они вполне справедливы. Но я бы здесь сказал: мы должны по-новому оценить те возможности мировой экономики. Возможно, можно сказать, что глобализация стала некой новой средой или новым фактором, который привел к накапливанию этих рисков. Недостаточное регулирование, как национальное, так и на микроуровне, по работе отдельных инструментов, по накапливанию рисков на отдельных балансах. Но мы, с другой стороны, должны искать новые возможности использовать эту глобализацию для нового этапа роста мировой экономики. И, конечно, здесь сегодня частичный ответ - наверное, неполный - заключается в создании новых мировых институтов развития, или мировых регуляторов. В области торговли такой институт есть, по-видимому, он должен усиливаться. Я имею в виду ВТО. В области финансовых рынков такого института нет. Все основные площадки финансовые регулируются национальными законодательствами. Нет международных правил финансовых рынков. Есть требования отдельных площадок для инвесторов. И инвесторы перебегают с площадки на площадку, где им удобнее, где меньше требования. И сегодня конкурируют за это, снижая требования к выпускам. Что, конечно, оставляет неопределенность определенную... определенные неопределенности на финансовых рынках и в отдельных секторах ценных бумаг. Поэтому я думаю, что мы не все еще риски получили на этих рынках. Много говорится и о хедж-фондах, и кредитных картах, и других, где еще тоже не все проблемы прояснились, выявились. Поэтому создание мировой финансовой архитектуры, которая бы учитывала эти новые особенности мировых рынков, это наша обязанность.

Россия и наш президент Медведев Дмитрий Анатольевич участвует во встречах Большой двадцатки, где вырабатываются эти принципе. На последней встрече в Питтсбурге были приняты принципы или рамочные правила по новому совершенствованию этих рынков. И конкретные инструменты будут вырабатываться в ближайшее время. Мы должны на самом деле в ближайшие буквально полгода будем адаптировать эти принципы и к Российской Федерации. В ближайшее время мы выйдем с несколькими докладами на эту тему, в том числе возможно, которые будут завершаться и какими-то проектами законов для российского фондового рынка с требованиями к российским финансовым компаниям, ну, и в целом к компаниям. То есть нам придется не убегать от этого мирового рынка, от этой глобализации, которая как бы принесла эти сложности, - нам нужно всем вырабатывать единые правила работы и России встраиваться в них.

Поэтому, говоря еще об одной части, о торговле, которая, к сожалению, снизится в этом году, и оценки, что мировая торговля снизится на 11,9 процента, - я уже говорил, с нашей торговли с нашими ближайшими партнерами по СНГ мы еще больше потеряли оборот и экспорт-импорт. Но главный вызов - это попытка себя опять сейчас защитить в этой мировой конкуренции, рост настроений протекционизма, в том числе сложившихся и в России. Мы тоже страна, которая применяла протекционистские меры разного рода, мягкие и более жесткие, - как и другие страны. Но нам придется и в этой части оценить свои перспективы. Нам нельзя закрываться. Я могу сказать, что средневзвешенная ставка защиты российского рынка - 11,5 процентов. Чтобы понять, у Евросоюза - 3-4 процента. В США тоже около 3 процентов. Мы - одна из самых закрытых стран остаемся среди новых развитых стран. Это, в том числе среди других факторов, является фактором накапливания отдельных рисков у нас в стране. То есть мы живем как бы в своем соку, можно так сказать, и имеем от этого все сложности. И преимущества, и сложности. Условно говоря, это большая степень защиты. Но нам придется вступать в ВТО, встраиваться в эти правила. Тактический шаг - это создание нового Таможенного союза, который уменьшит границы или барьеры между нашими ближайшими соседями, с Казахстаном и Белоруссией.

Я бы назвал новый императив любой экономики, особенно новой, современной или инновационной. Если мы хотим создавать новый товар, совершенно новый инновационный продукт, то мы это сможем сделать, только используя самые современные достижения, которые созданы в мире. Таким образом, завозя сюда мозги и технологии. И этого не надо стесняться. Мы, создавая свой уникальный продукт, в котором мы хотим быть первыми или занять мировые ниши, должны максимально использовать все лучшее, что создано. Если мы будем создавать свои технологии, потом повторять мировой опыт и затем на этой базе пытаться продвинуться дальше, мы, скорее всего, отстанем. Поэтому открытость для использования лучших достижений мира - это возможность, которую должно получить каждое предприятие страны. Поэтому в этой части нам тоже нужно будет серьезно наладить наш режим.

Я хочу сказать, что Россия - одна из стран, которая, конечно, несколько больше потеряла в темпах роста, в падении производства. Это связано с нашей сырьевой зависимостью. В последние годы мы не сумели преодолеть этой зависимости. Не в том смысле, что мы не построили новые предприятия (я об этом сейчас еще скажу) или не создали новые секторы экономики, - не только в этом. Главной нашей проблемой за последние лет пять было то, что мы допустили использование нефтегазовых ресурсов, вот тех, которые подогреваются очень высокими ценами, в таком объеме. То есть мы их, оказывается, не только не накапливали - мы их еще и тратили больше, чем могли себе позволить, что привело к укреплению нашей национальной валюты, среди стран Большой двадцатки к самому сильному. То есть мы допустили самое сильное укрепление нашей валюты. Поэтому когда цена падает со 147 долларов до 40, и наш валютный приток или текущий счет нашего баланса тоже сжимается, безусловно, у нас будет и большая девальвация. Это повлияет в свою очередь на инфляцию. И даже при таком укреплении нам не удалось полностью... спор: или инфляция, или укрепление. И даже при таком укреплении рубля еще оставались средства, которые создавали избыточное денежное предложение и инфляцию. Я уже говорил, что в некоторые годы мы на 50 процентов увеличивали денежное предложение. То есть наша политика в части стерилизации или ухода от вот этих лишних, ненужных денег оказалась слабой, мягкой. И поэтому мы допускали нестабильность в макроэкономике. Хотя нас иногда хвалят за то, что мы наконец-то стали лучше действовать, но даже в этой части мы не оказались столь жесткими, как нужно. И поэтому уход от зависимости - в первую очередь, это будет стерилизация или нейтрализация вот этих плохих денег, которые лишними сегодня являются и разбалансируют макроэкономику. А с разбалансированной макроэкономикой, конечно, очень трудно создать низкие кредитные ставки на рынке, длинные деньги, стабильность сбережений населения. Население будет сберегать в наших банках, в банках только в том случае, если будет уверено в надежности политики, низкой инфляции и предположительном доходе на свои вклады. Соответственно, для прорыва нам нужна низкая инфляция, низкие ставки кредитования на рынке. Тогда у нас создастся необходимый инвестиционный потенциал. И наш ближайший выбор, решение, которого мы должны будем добиться, - это создание собственного финансового рынка, сопоставимого по условиям кредитования с внешними площадками. Только если наш финансовый рынок будет развиваться вот в этом направлении, что возможно, что мы можем сделать, - и в ближайшие годы, я уверен, у нас есть такой серьезный шанс. Это первый важный фактор для этого.

Второй момент, когда мы говорим о модернизации, то часто говорим о том, что может быть. Может быть - понимая под этим как модернизацию нашей промышленности на новых условиях, то есть на новых технологиях. Но я бы сейчас сказал: модернизация, - и я думаю, это более правильно, в более широком смысле, - это не просто список предприятий, это не просто список технологий, это не список только инновационных компаний. Это механизм, это институт, позволяющий все время совершенствоваться, каждую минуту работать над новыми проектами. Это значит институты. Это то, что стимулирует или способствует. Поэтому модернизация должна, на мой взгляд, модернизация представляет собой, прежде всего, институциональную основу новой экономики. Это та удочка, которой нужно научиться ловить.

И завершая, я хочу сказать, что правительство должно сегодня создать необходимые условия, в том числе снижение административных, как мы говорим, барьеров. Хотя мы к этим словам уже привыкли. Но как раз вот эти условия для модернизации в первую очередь может создать правительство. Если конкуренция осуществляется не на основе твоего преимущества в качестве товаров, в инновационном продукте, а на основе административного преимущества, полученного административными рычагами, тогда инноваций не нужно, можно конкурировать без инноваций. Поэтому правительство, конечно, должно обеспечить тот тип или режим политики, который снизит те барьеры, мешающие. Наконец, проснутся преимущества инновационных предприятий, которые поднимут эти преимущества в конкурентной среде. Про институты развития здесь очень много говорилось. Я думаю, что их роль как созданных государством институтов будет уменьшаться по мере роста этой конкуренции, рыночных институтов. Но они очень важны в тех сферах, где еще как бы рынок не дотягивается, не может выполнить все свои задачи. Я очень извиняюсь за время, которое я потратил. Спасибо.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо, Алексей Леонидович. Как всегда, логично и емко. В любом случае, мне понравилось. Спасибо.

Теперь я хотел бы предоставить слово Кристофу Рюлю, главному экономисту группы компаний BP. Взгляд со стороны всегда особо интересен. С вашей точки зрения, способен ли частный сектор начать вытеснять государство в посткризисный период? Есть ли такой потенциал? И как нефтяные компании будут превращать наше нефтяное проклятие в источник роста?

 

Кристоф РЮЛЬ, главный экономист Группы компаний BP: Большое спасибо за предоставленное слово, доброе утро всем. И позвольте также поздравить ВЭБ с этой годовщиной, с 85-летием.

Некоторые докладчики уже упоминали различного рода проблемы, связанные с положением дел в российской экономике. Вы понимаете, что, конечно, природные ресурсы играют здесь огромную роль. Ибо то, что вы говорите, различного рода восприятия этого... Я хочу все-таки обратить внимание не только на внутреннюю обстановку, но и на внешнюю обстановку. Что происходит, какие перемены происходят? И особенно на энергетическом рынке, на рынке энергоресурсов. Потому что ситуация на рынке энергоресурсов, безусловно, оказывает очень серьезное воздействие на перспективы развития. У меня есть несколько слайдов. Я верю в то, что мы можем говорить о перспективе не только краткосрочной, но и долгосрочной, пять, десять лет вперед. И я в рамках своего отведенного времени коротенько остановлюсь на этом, затем в заключение коснусь тех перемен, которые могут происходить на рынке углеводородов, нефти и газа.

Легко говорить сейчас, как обстоят дела, как они обстояли. Если посмотреть на ценовые кривые, вот посмотрите, 35 лет назад, видите, цены сумасшедшие. Это примерно было то же, что происходило в прошлом году, в начале этого года. В прошлом году, вернее, до кризиса. Затем все-таки цены начали успокаиваться потихоньку. Точно так же и здесь, в середине прошлого года спад резкий произошел. А все-таки, какие же отличия между тем, что было тогда, 35 лет назад, и в прошлом году? В том и в другом случае все-таки наблюдался мощный экономический рост перед этим. В самом начале семидесятых годов был период глобального экономического роста. Это беспрецедентный рост. До восьмого года, до позапрошлого года тоже наблюдался очень мощный цикл экономического роста. И все-таки, какие же расхождения, какая разница? Состав роста, если разобрать на компоненты, то в семидесятые годы это в основном промышленно развитые экономики: Америка, Европа и некоторые страны Юго-Восточной Азии. А за последние годы все-таки рост обеспечивался так называемыми странами, которые не относились к категории высокоразвитых экономических стран. Страны ОАЭ сыграли огромную роль, на их долю пришлось почти 50 процентов, если говорить о росте. Вот посмотрите на правую сторону слайда. Их вклад, вклад стран ОАЭ. Более того, потребление природных ресурсов, особенно углеводородов, выросло до 90 процентов по сравнению с тем, что было 35 лет назад. Так что все это лежит в основе экономического роста. Но этот экономический рост был обеспечен за последние десять-пятнадцать лет, я еще раз повторю, странами, которые отнесены к развивающимся странам. Они внесли вклад в дело развития глобальной экономики на 50 процентов, они, увы, повысили на 90 процентов объемы потребления углеводородов. Тут можно задать вопрос: почему они стали так много потреблять? Потребляют некоторые страны больше энергоресурсов, чем богатые страны и промышленно развитые страны. Причины разные. Темпы роста, вы прекрасно знаете, какие были у некоторых развивающихся стран за последние десять-пятнадцать лет. Но тут надо посмотреть, что называется, на структуральные перемены, то есть перемены структуры национальных экономик. Насколько роль сельского хозяйства в некоторых странах упала за счет роста различного рода более промышленно-ориентированных отраслей. Я уже не говорю о сфере услуг, услуг различного рода коммуникационных, финансовых, которые выросли. Все это повлияло на потребление электроснабжения, на потребление углеводородов. Посмотрите, нефть, газ, уголь. В 2008 году первый год, когда потребление стран ОАЭ... почти совпало по объемам. Это, конечно, по разным топливам. Это все произошло в разные сроки. Вот по углю это 98-й год, по-моему, по газу это произошло в 2008 году, а по нефти, я думаю, это не произошло. Это будет в 2015-16 году. Но тут можно задать вопрос: почему уголь, который занимает такое огромное место? Это все связано с индустриализацией, а индустриализация без энергоснабжения невозможна. Ну а в некоторых странах, которые быстро развиваются, у них наиболее доступным углеводородом является уголь, поэтому они активно жгут уголь для обеспечения энергией.

Я не буду подробно говорить о мировых рынках нефтересурсов, углересурсов. Вы знаете динамику их развития. Я хочу коснуться мировых газовых рынков. Знаете, единого рынка нет. Но различного рода региональные газовые рынки меняются, и меняются очень заметно. То есть две важных тенденции, которые будут воздействовать на перспективы развития экономик, в том числе и российской экономики. Первая - внедрение новых технологий. Новые технологии позволили добывать так называемые нетрадиционные газы: шельфовый газ, глубокий газ и из других источников. В Соединенных Штатах вы знаете, что ведется бурение на больших глубинах, что сейчас можно. Раньше это было совершенно невозможно, в Мексиканском заливе бурение идет. Вот с правой стороны показана табличка, где вы можете ознакомиться с добычей и числом выработных установок за пределами Мексиканского залива, например. И, кстати говоря, вот такого рода новые технологии бурения добычи газа будут постепенно внедряться. В результате сейчас до 50 процентов добычи приходится на так называемый нетрадиционный газ, то есть газ, который раньше вообще невозможно было добывать. И вот эта динамика будет сохранена на длительную перспективу, на пятьдесят, а может быть, и на сто лет вперед.

Что касается США. Как видим, газовый рынок Соединенных Штатов в погоне за приоритетом с углем. Вы знаете, что производство угля будет сокращаться, потому что газа в ближайшие годы будет достаточно. И конечно, ценовые показатели также будут играть определенную роль. Потому что газ является источником наиболее привлекательным для производства электроэнергии. В результате мы видим массовый переход с угля на газ для производства электроэнергии. Вот с правой стороны вы видите схемку. Ценовое преимущество газа в производстве электроэнергии. И я думаю, вот такая динамика будет характерна и на ближайшую перспективу. Такую же кривую можно рисовать для Европы, для Австралии, Индонезии, Китая, где также активно используют вот этот ресурс. Я думаю, в глобальном масштабе все это будет характерно.

Еще одно явление - поставки СПГ из Атлантического бассейна. По регионам импортерам, вот с правой стороны, и изменение объема поставок СПГ из Атлантического бассейна по годам. Седьмой, восьмой год - вот так ситуация выглядела. Вообще, кстати говоря, первоначально вы помните, наверное, что газ все-таки поставлялся по трубопроводным системам. Там все было отлажено, и объемы поставок, цены. Но вот недавно, несколько лет назад ситуация стала меняться, когда рост в некоторых странах стал очень быстрым, особенно в странах Юго-Восточной Азии, стали формироваться новые каналы доставки. А именно - так называемые каналы доставки сжиженного природного газа, особенно в страны Восточной Азии, Китай и Японию. Доля вот этих поставок стабильно росла. И, кстати говоря, после того как разразился экономический кризис, эта динамика не изменилась. Посмотрите, вот с правой стороны вы видите, девятый год, мы пришли к тому, что, несмотря на экономические ограничения, трудности, основные контракты заключаются на поставку. Ну не основные, а большое количество контрактов на поставку СПГ. И первоначально, помните, уровень поставок СПГ был близким к нулю, а сейчас он действительно очень эффективно растет. И вообще перспективы поставок СПГ будут очень неплохие. Заключаются долгосрочные контракты по СПГ. И, кстати говоря, сейчас газ является, что называется, универсальным средством. И люди переходят с других углеводородных источников на газ.

Как выглядит европейский рынок газа? Европа постепенно также замещает трубопроводный импорт из России. Ну, эта динамика не очень такая резкая. Но, во всяком случае, объемы импорта из России, - вот смотрите, январь девятого года. Динамика, предполагается, будет такая, что все-таки постепенно объемы СПГ будут наращиваться. СПГ, кстати говоря, доступный по цене все-таки углеводород. И поэтому я думаю, вот эти объемы будут выглядеть следующим образом на ближайшую перспективу.

С правой стороны вы видите рекордные запасы газа в подземных хранилищах по России. И здесь в долгосрочном плане, конечно, на долю трубопроводных систем объемы поставки газа, возможно, будут сокращаться. Но это пока то, что предсказать и спрогнозировать невозможно. Я не являюсь экономическим историком, но, во всяком случае, скажу: что касается поставок нефти, танкерный флот, который активно длительные годы применялся для доставки сырой нефти, - рынок этот, я думаю, будет продолжен и сохранится. Но все-таки роль его, по-моему, будет постепенно снижаться.

Есть еще два момента, которые хотелось бы отметить для России. Первый - достаточно собственных запасов. То есть имеющиеся разведанные ресурсы, нефть, газ и уголь. Вот вы видите потребление и запасы. Три крупнейших рынка: Северная Америка, Европа, Тихоокеанский регион. Справа остальной мир. Если посмотреть на нефть, там три основных региона, на них приходится 70 процентов. Если посмотреть на природный газ, три главные потребителя в мире, они 60 процентов потребляют. И только сбалансированный уголь остается. С правой стороны, видите, потребление и запасы. Что касается природного газа, то у него запасы, по прогнозам, меньше, чем по углю.

Еще одна важная проблема, которую необходимо понять, это вопрос, связанный с так называемой проблемой изменения климата. Но дело в том, что в политическом отношении эта проблема будет оставаться серьезной на перспективу. Но если говорить более подробно, более технологично и специфично, - вот с левой стороны вы видите объемы мировых выбросов углекислых газов, они выглядят так. Но с точки зрения так называемых удельных выбросов СО2, как они будут выглядеть? По мере внедрения новых технологий динамика по выбросам тепличных газов будет выглядеть следующим образом на перспективу. И с учетом того, что многие страны будут более активно наращивать потребление природного газа, и с учетом вот именно этой политической значимости фактора выбросов тепличных газов, потребление газа будет увеличиваться.

И с учетом всех этих факторов, я думаю, где-то на ближайшие пять-десять лет мы увидим мир, где рынки природного газа будут меняться. То ли потребление газа будет значительно увеличено. Индустриализация будет продолжаться, но в условиях вот этой обострившейся борьбы с изменением климата. Нетрадиционный газ сделает газ более местным энергоносителем. И все-таки газ может стать промежуточным энергоносителем, если говорить о долгосрочной перспективе. И поэтому после какого-то определенного периода стоимость природных ресурсов будет опять повышаться, потому что все-таки невозможно будет остановить экономический рост в тех странах, где созданы все условия. И поэтому я думаю, что структура долгосрочных контрактов будет постепенно меняться. С учетом того, что можно предоставить, или того, какие мощности будут находиться в наличии этой страны. Поэтому для России необходимо создать конкурентные мощные компании, которые работают в нефтяной, газовой и угольной отраслях. И они, естественно, должны постепенно интегрироваться в региональную международную систему коммерческих торговых отношений. Я думаю, что на основе такого подхода действительно можно рассчитывать на рост российской экономики и на более энергичное включение вот этих отраслей экономики в мировую экономику. И тогда долгосрочные контракты то ли по природному газу, то ли по нефти, то ли по углю будут уже более привлекательными для международных потребителей. И я думаю, что для России, богатой природными ресурсами, вот такой подход, естественно, выльется в более высокие темпы экономического роста в среднесрочной перспективе. Спасибо.

Презентация (320 kB)

 

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо, Кристоф. Действительно, интересный взгляд на ситуацию и на проблему.

Теперь слово вице-президенту Китайской корпорации по страхованию экспорта и кредитов господину Чжану Вэйдону. У нас, кажется, со временем лучше получается, когда люди выступают с места. Поэтому я прошу выступать с места.

 

Чжан ВЭЙДОН, вице-президент Китайской корпорации по страхованию экспорта и кредитов: Уважаемый Председатель, Владимир Дмитриев, дамы и господа! Я очень рад присутствовать на этой конференции в такой великолепный день в Москве. Я с удовольствием обсужу с вами проблемы, которые поставлены в повестку дня. Проблемы, связанные с модернизацией российской экономики. В отведенное время я хочу осветить эти вопросы. Но прежде всего, хочу сердечно поздравить ВЭБ с этой великолепной датой. Большое еще раз спасибо за ваше гостеприимство, за ваш сердечный прием здесь, в Москве.

Сложившийся современный международный финансовый кризис является беспримерным и по размаху, и по глубине. Его воздействие на реальную экономику ощутимо повсеместно. Для того чтобы все-таки справиться с проблемами, связанными с этим кризисом, особенно если говорить о финансовых институтах, они должны, по-моему, работать на основе сотрудничества и некой кооперации. И вот в этом духе мы можем действительно создать ту атмосферу сотрудничества, когда можно смело говорить о способности преодолеть все эти проблемы.

Китайская экспортно-кредитная страховая корпорация, известная как SINOSURE, является единственной компанией по обязательному кредитному страхованию в Китае. Ее миссия состоит в том, чтобы содействовать внешнеэкономическому сотрудничеству, инвестициям путем предложения кредитных ресурсов для развития экономических связей. Путем финансирования, предоставления соответствующей информации, знаний, сервисов по управлению дебиторской задолженности на основе действующего законодательства в Китае. На сегодня компания SINOSURE сформировала единый национальный сервисный центр, или сеть, я бы сказал, которая состоит из 28 отделений и бизнес-офисов. Подобно другим экспортно-кредитным агентствам компания SINOSURE выпускает и использует такие продукты, как среднесрочные, долгосрочные экспортные кредиты, страхование, краткосрочные страховые соглашения, внутренние, некоммерческие кредиты и страховки, исполнительские залоги и гарантии. Начиная с 2001 года, компания SINOSURE содействовала реализации коммерческих инвестиционных сделок на общую сумму 250 миллиардов долларов. Клиентская база насчитывает более 110 банков, на долю которых пришлось за последний год 66 миллиардов финансирования, выделенного для китайских экспортеров, которые получают соответствующие страховые гарантии от SINOSURE. После того как разразился финансовый кризис, SINOSURE расширила свою инвестиционную и кредитную деятельность в соответствии с действующей государственной политикой. Общий объем страхового покрытия в этом году составил более 100 миллиардов долларов США, что играет важную роль в деле минимизации последствий финансового кризиса для китайской внешней торговли.

Дамы и господа, Россия и Китай являются двумя дружественными соседствующими странами, у которых много общего. Я имею в виду то, что наши экономики являются как бы взаимодополняющими. И наши потенциалы действительно являются огромными в плане роста. За последние годы наши экономические и торговые связи постепенно, и я бы сказал, не только постепенно, но значительно укрепились. И мы действительно сформировали стратегическое партнерство по многим направлениям. Мы с удовлетворением отмечаем, что наш торговый оборот составляет 60-80 миллиардов долларов США в 2010 году. Во всяком случае, таковы ориентировочные цены. Я думаю, что мы сможем выполнить реальную цель, достичь этой цели. Компания SINOSURE уделяет огромное внимание нашим экономическим связям с Россией на среднесрочную и долгосрочную перспективу. Я вспоминаю, еще в 2002 году наша компания SINOSURE создала специальную рабочую группу для того, чтобы реализовать ряд инициатив по увеличению коммерческих проектов и инвестиционных проектов. Ну, достаточно сказать, что для обеспечения соответствующих операций в этой сфере мы привлекли более чем 2,4 миллиарда долларов США. Сегодня мы ведем пятнадцать совместных проектов общей стоимостью порядка 2,7 миллиарда долларов США. Я полагаю, что вот такого уровня наши экономические отношения между Россией и Китаем сыграют важную и позитивную роль для модернизации российской экономики. Мы полагаем, что сотрудничество между российскими финансовыми институтами, которые наиболее активно стали развиваться после 2004 года, по ряду стратегических направлений сыграют очень важную роль в этой работе. Особенно хочу отметить роль ВЭБ, который активную работу в этом отношении проводит. Наши партнерские отношения отличаются прочностью, глубиной, духом сотрудничества. Потому что мы вместе работаем для того, чтобы построить мост между нашими двумя экономиками на основе понимания и взаимовыгодных отношений. Если посмотреть на перспективы, то компания SINOSURE полагает, что мы добьемся еще больших успехов на основе реализации выгодных проектов. Мы надеемся, что эта работа совместная явится важным вкладом в дело модернизации экономик друг друга. Нынешний кризис экономический является, конечно, серьезным вызовом и проблемой. Но с другой стороны, это великолепная возможность для нас обновиться, обновить планы развития на перспективу. В этих целях компания SINOSURE выражает полную готовность работать именно в духе взаимовыгодного сотрудничества не только сегодня, но и на перспективу. Желаю вам более яркого, выгодного, благоприятного будущего.

И в заключение хочу сказать, что я то же самое хочу пожелать и Внешэкономбанку, который будет вносить большой вклад в дело развития модернизации российской экономики.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо большое. Перед тем, как предоставить слово следующему участнику нашей сессии, хотел бы задать вопрос Алексею Леонидовичу Кудрину, который должен будет уйти чуть раньше. Наши китайские товарищи добились больших успехов, чем кто бы то ни было в мире, в течение этого кризиса, достигли наибольших темпов роста из всех крупных стран, по крайней мере. Исходя из этого опыта и исходя из нашего опыта, что бы вы хотели взять с собой в будущее из этого кризисного времени, а что бы точно не хотели? Из кризисного времени.

 

Алексей КУДРИН: Первое. Я хочу, кстати, сказать, что китайское правительство проводит очень взвешенную макроэкономическую политику. Более жесткую, чем российское правительство. В силу особенностей Китая сильный платежный баланс, который позволил так нарастить золотовалютные резервы, был связан с экспортом товаров, как обычных, так и высокотехнологичных. Года три или четыре назад Китай по объему высокотехнологичной продукции вышел на первое место в мире, обогнав США. И этот объем экспорта создал очень сильный платежный баланс и тенденцию к укреплению юаня. Для того чтобы избежать укрепления в этой ситуации, Китаю пришлось провести жесткую политику стерилизации этих доходов. Это было сделано без налогов, потому что в российской ситуации мы используем налоги на нефть. А в китайской ситуации налоги на обычные товары, как бы на экспорт, не введешь. Поэтому это было сделано денежно-кредитными средствами, прежде всего средствами займов Центрального банка. Объем стерилизации по масштабу к ВВП был раза в два больше, чем в России. Чтобы понимать, чтобы сохранить низкую инфляцию и удержать курс, приходилось проводить более жесткую политику. Это была цель с тем, чтобы обеспечить низкие ставки кредита для всех инвесторов и на китайском, в том числе рынке, и расширить количество проектов, которые можно реализовывать. Это первое. Я хочу сказать, что я в данном случае преклоняюсь перед более последовательной и жесткой политикой, которая проводилась в целях модернизации экономики. То есть это стабильность, которую обеспечивали по курсу, по инфляции, и ставке кредитов в целях модернизации. Это я бы взял у Китая.

Если говорить о современном кризисном периоде, то что вот сейчас происходит? Новые условия, когда уже не такой разогретый спрос, когда наоборот, чтобы получить свое место на рынке, приходится думать о своих издержках и инновациях. Я говорил с очень многими предпринимателями, руководителями предприятиями. Они сейчас, повторяю, снижают, пытаются снизить издержки. Сокращают где-то социальные пакеты. Где-то от лишних непрофильных активов отказываются. Отказались от новых проектов, которые базируются на современных технологиях. Но они понимают, что это уже завтра будет вчерашний день. И поэтому я знаю многих руководителей предприятий и собственников, которые отказались от современных проектов ради более современных, совершенно новых технологий. Потому что понимают, что без этого в таком жестком режиме, как сейчас сложился во время кризиса, им не выжить. И сейчас вот эта борьба за снижение издержек, за повышение производительности, которая происходит в условиях кризиса, - вот в этом суть этого очищающего влияния кризиса, - вот эта жесткость битвы за свои издержки, вот это мне нравится. То, что происходит в кризисе, это такой же режим, как бы жесткость выбора, нам нужно поддерживать, чтобы и после кризиса все ощущали, что без такого нажима, напора не выжить в конкурентной борьбе. Вот этому кризис нас учит.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Есть что-то, что не взяли бы?

 

Алексей КУДРИН: Это серьезный вопрос. Потому что есть те ошибки, которые мы делаем, и даже как правительство делаем в некоторых случаях, до кризиса или во время кризиса, связанных с нашей денежно-кредитной политикой. Я так считаю, что нам даже в этих условиях нужно было бы быть пожестче. Но вообще решения правительством принимаются вместе, с учетом всех факторов, в том числе социальных, развития регионов. И здесь всегда это некое среднее, которое вырабатывается коллективными усилиями. Поэтому я думаю, что мы, все-таки, отчасти и рискуем, проводя, поддерживая такой объем расходов, который мы накопили до кризиса. Поэтому дефицит бюджета этого года 6,9 процентов, это будет результатом, как мы ожидаем, с учетом квазифискальных мер, связанных с расходами из Фонда национального благосостояния, примерно, соответственно, 7,3 процента. Это немаленький дефицит с учетом таких цен на нефть, я хочу вам сказать. Цены на нефть высокие, а мы при этом имеем дефицит примерно 7,3 процента. Это для России большой дефицит.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Дефицит бы с собой не взяли.

 

Алексей КУДРИН: Дефицит с собой не возьму. В завершение хочу сказать, что я, когда завершал свой доклад, я сказал, что институты развития будут постепенно уменьшать свою роль в части тех секторов, где будет больше рынка и больше конкуренции. И тогда нам можно будет уже не подставлять как государству плечо наших институтов развития. Но я, наверное, неполно сказал. Что вот сейчас, в период кризиса, то, что ВЭБ оказался в свое время в своем месте, это, конечно, решило проблему в целых секторах, начиная от ипотеки до отдельных секторов инвестиций. Я помню, как ВЭБ подставил плечо крупным заемщикам на Западе. Я считаю, что страна, используя в том числе эти методы, сумела пройти тест на кредитоспособность. В результате мы смогли удержать большинство предприятий, секторов. Пусть, может быть, в несколько худшем виде, чем до кризиса. У всех есть падение, но в целом мы не изменили принципам - желанию работать и отвечать по своим долгам в первую очередь, как бы трудно ни было. В этой связи я считаю, что ВЭБ сейчас сыграл реальную роль очень большую. Спасибо.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо большое. Давайте поблагодарим Алексея Леонидовича и отпустим его с нашей сессии.

У меня просьба к следующим выступающим: максимально отойти от своих заготовленных докладов и постараться кратко отвечать на те вопросы, которые я буду задавать.

И сейчас слово Сергею Глазьеву, руководителю Национального института развития. Я хотел бы задать тот же вопрос, прежде всего: что, с вашей точки зрения, нужно взять России из этого кризисного периода, а что не нужно? И возможно, что нужно добавить, особенно с учетом нашего положения в мире, в том числе среди стран бывшего Советского Союза - теперь стран, которые входят в различные объединения? Можем ли мы добавить что-то к своей политике, к своему развитию, используя этот традиционный потенциал?

 

Сергей ГЛАЗЬЕВ, руководитель Национального института развития: Спасибо, Аркадий Владимирович. Уважаемые коллеги, я очень рад возможности выступить на этой конференции. И в особенности тому, что в отличие от девяностых годов мы уже не спорим, нужны институты развития или не нужны. Вопрос идет в том, какой должен быть их масштаб, какова роль и как поднять эффективность их работы.

Надо сказать, что, к сожалению, в отличие от других стран, мы довольно поздно приступили к созданию институтов развития. В Китае они функционируют уже много лет, в Японии и подавно. И вся западноевропейская банковская система после войны работала, можно сказать, как сплошной институт развития. Но мы поздно спохватились. И надо сказать, как мне кажется, если бы их создали раньше, в девяностые годы, то, наверное, ряд отраслей высокотехнологической промышленности удалось бы спасти, которые погибли из-за высоких кредитных ставок и оттока оборотного капитала в период галопирующей инфляции.

Что можно было бы сегодня посоветовать с учетом довольно-таки богатого мирового опыта, в том числе наших соседей? Главный тезис моего выступления заключается в том, что ставку нужно делать на опережающее развитие. Не пытаться догнать и перегнать по выплавке чугуна и стали на душу населения, а вкладывать в прорывные направления, стараться оседлать новые технологические волны на ранних фазах их зарождения и выходить на самовоспроизводящийся режим роста, улавливая интеллектуальную ренту за счет передового технологического уровня. В этом, мне кажется, главный секрет, который отличает успешные институты развития от неуспешных. Правильный выбор приоритетов, ставка на опережающее развитие. Дело в том, что современный экономический рост неравномерен и по-крупному может быть представлен как последовательность замещения крупных сопряженных технологических комплексов (мы их называем "технологические уклады"), которые на поверхности экономических явлений проявляются в длинных волнах конъюнктуры. И эти длинные волны, сменяясь одновременно с технологическими укладами, порождают в свою очередь и финансовые кризисы, и экономические депрессии.

Тот кризис, который мы сегодня переживаем, является типичным в этом плане. Он связан с замещением доминирующих технологических укладов. И признаки, которыми он сопровождался - резкий взлет цен на энергоносители, потом резкое падение цен на энергоносители, - депрессия, связанная с тем, что у капитала нет выхода на новейшие технологии, и образование финансовых пузырей. Я попрошу первую картинку показать моей презентации. Пожалуйста, дальше. Ну, вот мы видим самый длинный из имеющихся рядов финансовых показателей, индекс Доу Джонса. Вы видите, финансовые пузыри периодически происходят. И их появление связано с тем, что по мере продвижения доминирующего технологического уклада к пределам роста капитал начинает высвобождаться в застревающих производствах, на длительное время зависает на финансовом рынке, не находя себе дорогу к новейшим технологиям из-за их высокого риска и малоизвестности, и генерирует финансовые пузыри. Нынешний финансовый пузырь отличается от предыдущего только большим масштабом, который связан с новейшими финансовыми технологиями.

В мировой экономической истории такие кризисы повторялись несколько раз - пожалуйста, следующая картинка, - и были связаны с соответствующими замещениями соответствующих технологических укладов. Самые памятные на нашей истории - это тридцатые годы, "великая депрессия", депрессия середины семидесятых-восьмидесятых годов. И каждый раз выход из депрессии связан с развитием нового технологического уклада, который, рождаясь в недрах предыдущего, постепенно берет на себя функцию локомотива экономического роста.

И вот в этом-то заключается особая роль институтов развития. Можно легко показать, что кризис структурный семидесятых-восьмидесятых годов был относительно менее болезненным, потому что к этому времени развитые страны сформировали целый набор институтов развития: механизмы институтов долгосрочного прогнозирования, индикативного планирования, стратегического планирования. И эти институты развития, в общем-то, сыграли очень большую роль в переходе к технологическому укладу новому, который уже сейчас достиг в свою очередь пределов роста.

Следующая картинка. При всех сценариях глобального кризиса выход из него связан с опережающим ростом нового технологического уклада. Уже хорошо видны его контуры. Ключевым фактором является комплекс нано-, био- и информационно-коммуникационных технологий, которые революционизируют смежные отрасли. Ядро технологического уклада, здесь оно представлено на рисунке в виде ряда ключевых направлений его развития, растет сегодня с темпом 35 процентов в год. Несмотря на кризис и в Америке, и в Европе, и в Китае, везде идет опережающий рост именно этого нового ядра технологического уклада. И когда он наберет существенный вес, ну хотя бы 5-7 процентов ВВП, тогда и произойдет переход на новую длинную волну экономического роста. Поэтому очень важно при работе институтов развития делать упор именно на стимулирование развития ядра новейшего технологического уклада. Инвестиции здесь дают взрывной эффект.

Пожалуйста, следующая картинка. Буквально две иллюстрации. Вот пример технологической траектории светодиодов. Это пример применения нанотехнологий, видите. Голубая линия показывает рост эффективности источников света на светодиодах. Каждый интервал - это пять лет. По сравнению с лампами накаливания, люминесцентными лампами, мы видим, что внедрение, появление светодиодов на нанотехнологиях дало просто взрывной рост эффективности потребления электроэнергии, на порядок. Замечу, что в десятки раз увеличилась еще долговечность световых устройств. Этот взрывной эффект, однако, не с неба падает, а ему предшествует целое технологическое развитие. Следующая картинка иллюстрирует другое направление новейшего технологического уклада - это наноэлектроника.

Мы видим, что инвестиции в начальной фазе технологической траектории весят примерно в десять раз больше, чем инвестиции в зрелой фазе. То есть секрет успешной политики развития в том, чтобы делать инвестиции как раз на ранних фазах формирования технологических траекторий и таким образом оседлать новую длинную волну как можно быстрее, с тем чтобы затем на ней получать сверхприбыли за счет технологического превосходства и финансировать свое дальнейшее наращивание технологических преимуществ. Попытки войти к зрелой фазе уже требуют гораздо больших денег и очень часто оборачиваются провалами.

Ну, маленькая иллюстрация другого рода. Скажем, если выбирать, куда вкладывать деньги: в автомобильную промышленность, в микроэлектронику или в нанотехнологии? Или, скажем, в молекулярную биологию - еще более яркий пример нового технологического уклада. Инвестиции в автомобильную отрасль, чтобы построить современный комплекс производства, это десятки миллиардов долларов. Микроэлектроника - это миллиарды долларов. А чтобы создать генно-инжиниринговую фирму, нужно, может быть, несколько миллионов долларов и хорошие мозги коллектива из десяти человек, который сможет сделать экономическое чудо, если повезет, в течение нескольких лет. Сложность, конечно, в том, что все эти вещи рискованные. И кому-то эти риски надо брать на себя.

Обратимся к нашей финансовой ситуации. Следующий тезис, который я хочу проиллюстрировать, следующая картинка, пожалуйста. Только институты развития в нашей нынешней финансовой ситуации могут обеспечить прорыв нашей экономики к экономическому росту из депрессии. Вы видите здесь... Слайд немножко устарел, но, тем не менее, ничего принципиально не изменилось. Внизу вы видите ставку рефинансирования Центрального банка, сейчас она чуть ниже, на почти один процентный пункт. Но, тем не менее, верхняя планка - это рыночные ставки кредитов, а вот голубенькая - это то, что Владимир Владимирович рекомендовал в свое время банкам держать процентную ставку. И мы видим, что все эти уровни, они практически недоступны для машиностроения, для ряда отраслей обрабатывающей промышленности. И только топливно-энергетический комплекс, добывающая промышленность и химико-металлургический комплекс чувствуют себя довольно-таки уверенно. Их рентабельность превышает процентные ставки даже у коммерческих банков. Машиностроение, с которым связана главная надежда на модернизацию, не может привлечь кредиты, даже если будет ориентироваться на ставки рефинансирования. То есть мы создали, к сожалению, по-прежнему у нас очень дорогой денежный рынок. И рассчитывать на то, что инвестиции пойдут с этого денежного рынка в обрабатывающую промышленность, в высокотехнологические производства, весьма наивно. Здесь мы упираемся, в общем-то, в узкие места нашей денежной системы. Финансовой, точнее, системы. В отличие от развитых стран, которые выстраивали финансовую систему исходя из целей экономического развития и привязывали денежную эмиссию к спросу на деньги либо со стороны государства, либо со стороны модернизации промышленности, как это было, скажем, в США и Японии в одном случае, и в Западной Европе - в другом, у нас денежная эмиссия, как вы знаете, велась под покупку иностранной валюты.

Следующая картинка показывает механизмы денежной эмиссии у нас. Эту картинку я взял из работ Михаила Владимировича Ершова, который здесь присутствует. Это докризисная наша денежная ситуация, которая иллюстрирует, что больше половины денежной массы в России было сформировано под иностранные кредиты. Еще одна картинка, тоже Михаил Владимирович Ершов нам ее впервые презентовал. Мы видим, что в Америке и Японии основная часть денег генерировалась под бюджетные приоритеты, то есть под потребности государства в социально-экономическом развитии. Суть, в общем-то, денежной политики не столько в том, жесткая она или мягкая, а в том, куда идут деньги, для чего они эмитируются. Если они идут на рынок финансовых спекуляций, то мы имеем турбулентность, имеем высокие процентные ставки и не имеем развития. Если они направляются в каналы развития, в том числе через институты развития, - совсем другой результат. И та политика, которая у нас денежная проводилась, привязала экономику не к задачам внутреннего роста, а к спросу извне. И поэтому, собственно, она и стала сырьевой, потому что мировому рынку требовалось сырье, и с сырьевых рынков поступала валюта в страну, под которую эмитировались рубли. И она определила высокую зависимость от зарубежного финансового рынка. И отсюда глубочайшее падение финансового рынка в период кризиса. И затем падение производства, одно из самых глубоких среди развитых стран. Это прямое следствие проводившейся денежной политики, которая, по сути, была колониальной. Я уверен в том, что если бы нефтяные деньги вкладывались в развитие нового технологического уклада, может быть, нам вообще удалось бы кризис проскочить, вовремя создав заделы для его роста. И мы сегодня успешно бы его преодолевали на новой волне, длинной волне экономического развития, как это делают Китай и Индия. Но мы эту возможность упустили.

К сожалению, антикризисные меры тоже в малой степени нас продвинули в вопросах развития. И львиная доля денег, потраченных на антикризисные меры, была распределена среди коммерческих банковских структур в форме беззалоговых кредитов и, по сути, ушла на спасение существующих институтов, а не на цели развития. В результате мы получили переток денег на сферы валютных спекуляций, на девальвации рубля сформировались высокие прибыли, которые определили и высокие процентные ставки, которые закреплены сегодня высокими ставками депозитов на рынке сбережений населения. Таким образом, мы опять оказались в ловушке дорогих денег.

И в этой ситуации, в сущности, - картинки можно уже убрать, - в этой ситуации, в сущности, никаких других механизмов, кроме институтов развития, у нас для прорыва к новому технологическому укладу и переходу на новую длинную волну экономического роста, в сущности, нет. В условиях предкризисной ситуации мы сделали одну стратегическую ошибку - вложили нефтяные деньги в зарубежные финансовые пузыри, вместо того, чтобы вкладывать их в модернизацию. В кризис мы сделали вторую ошибку - вложили деньги в большей степени в спасение существующих структур, в том числе некоторые из них были явные пузыри, и упустили шанс вложить деньги в развитие. Между прочим, скажем, в Корее или даже в той же Европе больше половины антикризисных денег, а в Корее 90 процентов, было вложено в новейшие технологии, прежде всего в энергосбережение. Эти шансы были очень весомые. Полтора триллиона долларов в одном случае и примерно два триллиона рублей в другом случае. Если бы эти средства были направлены через институты развития в модернизацию экономики, я уверен, ситуация была бы у нас принципиально другой.

Сейчас, в уже ухудшившейся существенно ситуации, мы не имеем больше, я считаю, права ошибаться. И в отличие от Алексея Леонидовича я думаю, что институты развития сегодня очень далеки от тех масштабов, которые нам нужны. Их нужно не сворачивать и не ограничивать, а наоборот, расширять. Вот наш китайский коллега оперировал цифрами в десятки миллиардов долларов, а мы пока оперируем в основном потоками слов. Говорим бесконечно про инновационное развитие, про модернизацию. Так вот, для того, чтобы эти слова превратились в дела, необходимо поднимать мощь институтов развития примерно десятикратно. Тогда это будет весомый инструмент для модернизации, развития и перехода из депрессии на очередную волну экономического роста. Спасибо.

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо большое. Если я правильно понял ответ на вопрос, который я задал, - я не очень удачный модератор сегодня, меня не слушается никто, - то взяли бы с собой в посткризисный период институты развития и не взяли бы тех, кого мы решили спасать. Можно не комментировать. Нижние власти не взяли бы с собой, вместо них институты развития. Это я тоже понял.

Сергей ГЛАЗЬЕВ: Аркадий, два слова буквально. Вот если вникнуть опять же в китайский пример, который нам тут говорили, что это пример жесткой денежной политики. На самом деле большая часть денежной эмиссии в Китае, - не важно, жесткая это политика или мягкая, - она идет через государственные банки, в общем-то, по принципам институтов развития в значительной степени. И также обращаю внимание, в Западной Европе после войны деньги эмитировались под векселя производственных предприятий. Это тоже, в сущности, механизм развития. Поэтому привязка денежной эмиссии к задачам развития - это ключевой момент. Если бы мы институты развития дополнили механизмом рефинансирования под спрос на деньги со стороны модернизации производства, тогда мы бы впереди поставили конкуренцию банков за заемщиков. А сейчас банки не конкурируют за заемщиков. Они получают деньги и играют на валютном рынке вместо того, чтобы конкурировать за заемщиков, которые имеют хорошие проекты. Поэтому здесь, конечно, нужна системная политика.

Презентация (600 kB)

 

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо.

Теперь слово Ксении Юдаевой, называется должность, - главному экономисту Центра макроэкономических исследований Сбербанка России. Вопрос в следующем: говорилось сегодня о том, что во многом быстрый рост предыдущих лет был связан с тем, что финансовая система предлагала инновационные продукты, поддерживала тот пузырь, который вот здесь на картинках был очень хорошо изображен. С учетом того, что произошло, продолжится ли такой рост? Сможет ли финансовая система при том, что ее попытаются, как минимум, в большей степени зарегулировать, обеспечивать такой же быстрый рост экономики? И я задам тот же вопрос, который задавал двум предыдущим ораторам. Что можно взять из кризиса, а что нельзя? Можно, например, взять из кризиса ту систему рефинансирования, которую Центральный банк именно в кризисный период создал?

 

Ксения ЮДАЕВА, руководитель Центра макроэкономических исследований Сбербанка России: Спасибо большое, Аркадий Владимирович. Я пожалуй, начну прямо с ответа на вопрос, чтобы не углубляться в другие вещи. Ну смотрите, если мы посмотрим уже сейчас на итоги кризиса, то большинство стран падало под воздействием каких-то внешних факторов, иногда внутренних. Вот в эту группу попала и Россия. А восстанавливаются теперь по-разному. И восстанавливаются исходя из таких факторов, как качество институтов. В принципе как способность государства оказывать поддержку экономике, особенно в тех странах, где экономика серьезно зависит от секторов, таких цикличных, производящих товары длительного пользования, либо инвестиционные товары. И еще один важный фактор, это глубина именно банковского кризиса. Именно она оказывает весьма тяжелое влияние сейчас и на глубину кризиса, и на скорость восстановления экономики. И к сожалению, если мы смотрим сейчас на тренд российский по ВВП, то наблюдается очень интересная картина. Россия действительно довольно быстро росла в предкризисный период. Мы рисовали график, сравнивали Россию с некоторыми другими похожими странами. Скажем, Бразилия, Польша, Южная Африка. Сразу скажу, были выбраны страны с инфляционным таргетированием и похожего уровня развития, иногда зависимого также от сырья. И Россия росла гораздо быстрее, чем эти страны, до кризиса. Во время кризиса она приблизилась к ним, наше падение было гораздо большим, и мы сейчас к ним приблизились. При этом сейчас эти страны начали восстанавливаться, особенно Бразилия и Польща, являются сейчас в известном смысле чемпионами роста. Бразилия - один из таких глобальных чемпионов, Польша как минимум локальный чемпион, это одна из стран Восточной Европы, которая уже начала сейчас восстанавливаться, и достаточно быстрыми темпами. А вот российская экономика пока замерла. И такое ощущение, что после кризиса Россия может не вернуться на предыдущий быстрый тренд развития. Ее тренд развития сблизится с теми похожими странами, которые она опережала раньше. Почему я это утверждаю, - ну в том числе и потому, что есть исследования международного валютного фонда, опубликованные в последнем докладе об экономическом развитии осеннем, где они показывают, что, к сожалению, после таких глубоких кризисов, с которыми столкнулась Россия, очень часто такое и происходит. Страна уже не возвращается на предыдущий тренд, а развивается по какому-то новому тренду. Темп развития, на котором может быть немножко ниже, чем он был раньше. Ну, эта новость, ее можно считать пессимистической, можно считать оптимистической. Почему? Сейчас очень много споров идет на тему, нужно ли, не нужно Россию включать в страны БРИК. Вот я посмотрела последние исследования Goldman Sachs на эту тему. Они все равно пишут, что у России есть шансы опередить Японию даже при более низких темпах экономического роста. Поэтому я думаю, что большие перспективы у нашей экономики, и институты развития, и финансовая система должны создать условия для того, чтобы Россия могла максимально реализовать эти возможности. Теперь несколько слов об уроках кризиса для финансового сектора. Я думаю, что, к сожалению я не могу об этом не сказать. Первый урок - это риски, риски, риски, риски. И как на уровне конкретных финансовых институтов, на микроэкономическом уровне, так и на макроэкономическом уровне. Потому что сейчас очень много говорят про макропотенциальное регулирование, и чаще всего при этом имеют в виду Соединенные Штаты. Но если мы посмотрим на Россию, то безусловно, у нас проблемы с макропотенциальным регулированием тоже были, хотя, возможно, они имели немножко другой характер, чем в Соединенных Штатах. Какие проблемы, очевидно. Первая - это очень сильная зависимость финансовой системы от внешних источников капитала. Второе - это как раз в связи с довольно низкими по уровню развития системой управления рисков в частном секторе. Все полагались очень серьезно на залоги. Стоимость залогов росла вместе со стоимостью кредитования. И мы попали в такой классический одновременно кредитно-строительный бум. И теперь мы из него классическим способом выходим. Хорошая новость - то, что мы не первые и, возможно, не последние. Многие страны через это проходили. Большинство стран выходили из этого с более сильными финансовыми системами, лучше умеющими управлять рисками и на макроуровне, и на микроуровне. И я думаю, что это то, что банковской системе необходимо делать сейчас. Кроме того, я считаю, что нам, безусловно, нужно развивать финансовую систему в целом. И здесь очень важно создавать те рынки, которые у нас либо не существуют вообще, либо находятся в некотором зачаточном состоянии, в том числе и благодаря мерам государственной политики. Прежде всего, это рынок государственного долга. Понятно, что у нас нет никакой долгосрочной безрисковой российской кривой. И я думаю, что тот дефицит бюджета, о котором говорил Алексей Леонидович, - он, конечно проблема для экономики. Но, с другой стороны, шанс наконец создать вот этот отсутствующий рынок. Второе, что очень важно для нашей экономики, это всевозможные рынки инструментов хеджирования. И валютного хеджирования, и хеджирования процентных рисков. Российская экономика вообще из-за сырьевой волатильности очень подвержена большой волатильности валютных курсов, несмотря на политику Центрального банка. И большой волатильности инфляции. А сейчас еще глобальная экономика входит в период такого газированного состояния, когда будут все время лопаться пузыри, и волатильность будет очень высокой. И поэтому инструменты хеджирования рисков очень важны. И там есть масса мелких таких налоговых, учетных, - в правилах учета, в правилах заключения соглашений между компаниями проблем, которые нужно ликвидировать для того, чтобы как минимум чуть-чуть подтолкнуть эти рынки к развитию. Ну и кроме того, мы здесь находимся на конференции института развития. Очень много говорим о диверсификации. И, конечно же, необходимы финансовые инструменты, которые подтолкнут экономику к диверсификации. И я бы все-таки хотела подчеркнуть еще раз необходимость развития финансирования для малого и среднего бизнеса, необходимость развития инструментов финансирования инфраструктуры. И здесь вопрос даже не только и не столько в деньгах, но и в том числе в привлечении частной экспертизы к тому, чтобы заниматься строительством объектов инфраструктуры. И то же самое относится и к финансированию новых технологий, к созданию специальных инструментов, которые бы помогли развиваться новым технологиям. Ну, несколько еще вопросов по макрорискам. Я думаю, что кризис в очередной раз показал, что высокая инфляция для нас губительна. Она создает нервозность и низкий уровень доверия к национальной валюте среди населения. И я думаю, что с этим также в послекризисный период надо будет бороться. Надо, уж я не знаю, каким угодно методом, не обязательно классическим инфляционным таргетированием, будет снизить. Надо снижать инфляцию. И последнее, о чем я хотела здесь сказать. Вопрос не имеет к финансовой системе отношения, но мне кажется, он очень важен, когда мы говорим о диверсификации. Почему, на мой взгляд, российская экономика так сильно пострадала от кризиса? Все факторы, которые я называла, про финансовую систему, про высокую зависимость от внешних факторов, они имеют место. Имеет место и сырьевая зависимость, о которой мы очень много здесь говорим. Но давайте посмотрим на нашу экономику за пределами сырьевого сектора. И там мы увидим очень большое количество высокоцикличных секторов. И, к сожалению, это некоторое наследие советских времен. Это любовь к этим самым высокоцикличным секторам, а именно производящим инвестиционные товары и всевозможные средства транспорта, всевозможные товары длительного пользования для населения. Более того, разговор о диверсификации часто сводится к тому, что нужно развивать эти секторы. Я думаю, что кризис должен заставить нас задуматься о том, что нужно как-то скорректировать политику и постараться развивать что-то менее цикличное, чтобы позволило нам лучше держаться на плаву вот в такие кризисные времена, которых еще будет, к сожалению, очень много. И как раз для Банка развития это может быть одной из задач. На этом большое спасибо. И я бы хотела поздравить Внешэкономбанк с днем рождения и пожелать вам больших успехов, и больших успехов для российской экономики, которые будут связаны в том числе с вашей деятельностью. Спасибо.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо, Ксения. Я в целом понял: не нужно брать с собой любовь к высокоцикличным производствам, нужно взять с собой новые финансовые инструменты.

 

Ксения ЮДАЕВА: Правильно. И низкую инфляцию, которая у нас сейчас образуется.

 

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Понятно. Не брать с собой высокую инфляцию, а попробовать сделать низкую. Понятно. И в заключение у нас еще будет пять минут на ответы на вопросы. Хотел бы предоставить слово собрату нашего Внешэкономбанка по несчастью, вернее, по развитию российской экономики, Алану Пийю, генеральному директору по России Европейского банка реконструкции и развития, который так хвалил Сергей Гуриев в своем первом выступлении. Алан, пожалуйста.

 

Алан ПИЙЮ, генеральный директор по России Европейского Банка реконструкции и развития: Большое спасибо. Прежде всего, позвольте сердечно поздравить ВЭБ и Председателя Владимира Дмитриева с этой великолепной датой. Владимир, когда я появился здесь несколько лет назад, первая встреча здесь у меня была с вами. Поэтому меня с тобой объединяет не только долгосрочное сотрудничество, но и долгосрочная личная дружба. Личные дружеские отношения. Так что для меня это большая честь, выступать сейчас перед вами. Я попытаюсь ответить на те вопросы, которые уже здесь звучали не один раз, Аркадий. Но что бы я взял с собой, действительно, преодолевая этот кризис. Много что с того, что цель модернизации России - диверсификация экономики, состоит в том, чтобы действительно те наработки, которыми могут похвастаться различные отрасли экономики, стали доступными всему населению и в более широком контексте. И здесь никто не может согласиться, конечно, с важной ролью правительства, государства. Несколько комментариев. Ну конечно, для этого необходимо иметь соответствующую среду, соответствующие условия. Я имею в виду институциональную, правовую, налоговую среду, управленческую среду с учетом навыков и умений, которыми должны менеджеры обладать. Инвестиционный климат. И здесь я хочу подчеркнуть роль региональных администраций. То есть областных правительств. Потому что понимаете, если мы можем... диверсификация начинается снизу, с регионов. И региональные руководители, они ведь смотрят на перспективу, руководствуясь, прежде всего рамками своего. Вот возьмите, смотрите. Здесь у нас сидит в зале губернатор Артамонов, который может явиться примером того, как можно модернизировать экономику на региональном уровне. И я думаю, он выступит об этом. Еще один вопрос - вот это, что называется, некий такой софт. Надо создать и соответствующий хадвер, то есть некую материальную среду. И поэтому мы с Владимиром недавно в присутствии Путина и премьер-министра Фийона в Париже подписали договор о строительстве на основе партнерства платной дороги Москва-Питер. И, кстати говоря, это очень важное решение. И как министр Кудрин, кстати говоря, упомянул, эффективный банковский сектор может быть обеспечен только тогда, когда созданы соответствующие условия. А пользуясь тем, что мы находимся в кризисе, преодолеваем его, нужно действительно сделать все для того, чтобы на уровне страны создать все условия, чтобы действительно рынок капитала был соответствующим образом диверсифицирован сам, чтобы обеспечить диверсификацию на экономическом уровне, социально-экономическом уровне. Здесь надо посмотреть на некое направление развитие. Что касается приоритетных направлений развития, вряд ли мы тут можем дать яркую картину того. Не хватает, видимо, знаний. Но самое главное, мы можем говорить о выборе. Какой выбор сделала российская экономика? То есть логистическую цепочку надо правильно выстроить. А говорить, где нано-, где энергетика, где биоинформатика, - тут самое главное говорить о разумности выбора. Насколько тот или иной выбор в рамках в общем этой всей цепочки логистической, насколько он верен. Не избежать и ошибок, потому что ошибки и успехи, они всегда увязаны друг с другом. Еще один момент хочу подчеркнуть. Мы должны руководствоваться широким подходом. Понимаете, чем бы вы ни занимались, везде есть противники того или иного движения. Но вместе с тем, кстати говоря, в какой бы отрасли ни работали, насколько велика бы компания ваша не была, - вот посмотрите на европейский опыт. Здесь надо учитывать интересы всех игроков рынка. Банковский сектор, финансовый сектор, металлургический, перерабатывающий сектор, - надо учитывать мнения и интересы местных компаний, международных, транснациональных компаний. Тут не просто нужно с ними бороться, а учитывать то, что диверсификация возможна только на основе эффективного включения всех значимых игроков, работающих в рамках этого рынка. Еще несколько соображений по этой теме. Меня утешает то, что происходит сейчас в российской экономике. Как Владимир прекрасно знает, что мы немало долларов инвестировали в российскую экономику. Речь идет о миллиардах. Поэтому я представляю основные тренды, которые существуют в России. Я полагаю, что основные игроки на российском рынке прекрасно понимают, что необходимо им менять свою бизнес-модель. До сих пор ведь смотрите, заимствования за рубежом, на основе каких-то компромиссных сделок, развитие частного спроса. В общем и целом примерно вот основные направления. Вы знаете прекрасно, что очень многие компании проводили самые различные мероприятия. Но они все носили краткосрочный характер. За последнее время появились новые инициативы, связанные с энергосбережением. Но ведь энергосбережение, кстати говоря, ведь не только речь идет об окружающей среде и об уменьшении выбросов. Но вместе с тем речь идет и о создании новых продуктов, новых товаров, новых услуг. О предоставлении действительно товаров и услуг для максимального количества клиентов. Внутренних клиентов, внешних клиентов. А также проведения ряда мероприятий по увеличению собственного капитала. Действительно, российский частный сектор сейчас обременен огромным количеством долгов. Но вот долги получились огромные, а стоимость собственного капитала, собственных производственных активов недостаточно высокая, ее нужно было бы и развить. Здесь вы можете полагаться на ЕБРР, на другие международные институты с тем, чтобы действительно собственный капитал, располагаемый российскими компаниями, рос более энергично, более интенсивно. Если говорить о финансовых институтах или вообще институтах развития, конечно, роль их невозможно здесь даже преувеличить. Очень важны сейчас. О чем бы мы ни говорили. Ну, например, мы можем говорить о том, как хорошо кататься на коньках, но, это ни к какому результату не приведет, если не будет практической деятельности, тренировок. Поэтому здесь ВЭБ является ключевым игроком. Чтобы действительно эти слова претворить в дела. Давно пора уже говорить о том, какие конкретные упражнения, мероприятия, действия необходимо проводить для того, чтобы добиться достижения высоких целей в плане диверсификации и модернизации. Что бы я взял из кризиса? Я думаю, что здесь надо извлечь все уроки, через которые пришлось пройти не только вам, но и другим странам, для того, чтобы действительно максимально вовлечь частный рынок, всех игроков рынка. Для того, чтобы они внесли максимально возможный вклад в плане обеспечения развития экономики в нужном направлении.

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо. Кто-то хочет задать вопрос участникам дискуссии? Только если будете задавать вопрос, просьба задавать вопрос такой, на который бы мог ответить любой участник дискуссии. Нет? Да, пожалуйста, один вопрос, и будем подводить итоги.

Александр Пискунов, Счетная палата: Хотел бы спросить присутствующих здесь представителей из Банка развития, как они относятся к идее акционирования ВЭБа?

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Не будете отвечать, нет? Ну, я в начале уже ответил на этот вопрос. Нужно повторять, нет?

Кристоф РЮЛЬ: Я могу ответить на этот вопрос. Вопрос не в том. Тут все зависит, кто у кого больше активов. Понимаете, ведь есть разные банки, где разные владельцы этих акций. Тут все зависит действительно. Понимаете, тут по-разному можно подойти. Кто будет владеть основным пакетом акций, тогда пусть они определяют.

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Я позволю себе задать экспресс-вопрос тем, кто не отвечал на него. Сергею, китайским товарищам, Кристофу. Только просьба отвечать в течение нескольких секунд. Что взять из кризиса, и что не брать?

Сергей ГУРИЕВ: Я бы не взял из кризиса, как ни странно, быстро наступившую самоуспокоенность. Мне кажется, нам немножко повезло в этом кризисе. И поэтому мы как-то решили, что статус кво можно защитить. Я думаю, что с краткосрочной точки зрения точно так. А вот с долгосрочной точки зрения нам как раз необходимо понимание того, что нам отчаянно нужна реструктуризация экономики. И мы видели, что осенью 2008 года правительство работало очень быстро, слаженно, с пониманием того, что ситуация отчаянная. А потом, в 2009 году эта ситуация, мне кажется, изменилась внутри правительства, оно стало более расслабленным. И частный сектор уже понял про это. А государство, мне кажется, только начинает понимать, что в долгосрочной перспективе перед нами стоят огромные вызовы. Спасибо.

- Из кризиса ничего ничего не хотите взять в будущее? Хорошо.

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Кристоф?

Кристоф РЮЛЬ: Значит, очень коротенько, что я возьму. Это важность макроэкономической политики и того опыта, который наработан. Надо посмотреть на американский опыт, но, в конце концов, действительно надо нам забыть о легких временах, о легких деньгах. И говорить о формировании способности по преодолению такого рода проблем. Но если говорить о региональном уровне, то смотрите. У России огромный опыт. И, кстати говоря, у вас очень неплохие органы управления. Вот Минфин великолепный, который управляет ходом вещей на финансовой сцене. Поэтому я что бы оставил? То, что Сергей говорил, действительно вот эта идея, что все, с кризисом покончено, - вот с этим настроением надо покончить. Надо оставить позади эти наши настроения. Нет, с таким настроением мы не обеспечить модернизацию. Впереди непростые, трудные годы, я бы сказал. Вот при этом настрое надо работать.

- Спасибо большое, Кристоф.

Алан ПИЙЮ: Очень просто, что бы я оставил здесь. Как Сергей Гуриев сказал, вот это самоуспокоенность. За последние несколько месяцев многие из нас продемонстрировали эту самоуспокоенность. И нет, нет, - вот это бы я оставил. И второй момент, что бы я еще взял из кризиса. Я уже говорил, это осознание того, что энергосбережение лежит в основе создания конкурентных отношений на национальном рынке.

Аркадий ДВОРКОВИЧ: Спасибо. Мы завершаем нашу сессию. Благодарю всех, кто сегодня выступал, и кто внимательно слушал участников нашей дискуссии. Есть несколько вещей, которые, по мнению сегодняшних дискурсантов, необходимо оставить позади нас. Это, прежде всего самоуспокоенность и уверенность в том, что кризис уже закончился. Это дефициты и долги, это ошибки, которые совершались, в том числе, и в части макроэкономической политики. Оставить, видимо, тех, кто не эффективен, но кого тем не менее спасали. При этом в будущее нужно взять понимание необходимости модернизации, понимание необходимости снижения издержек и изменения бизнес-моделей. Те цели модернизации, инновационного развития, диверсификации, которые были сформулированы, это макроэкономическая политика, которая должна создавать условия для стабильного развития. И это новые финансовые приоритеты, новые финансовые инструменты, которые были созданы в период кризиса. А также, безусловно, я думаю, с этим согласились все, - в будущее нужно взять институты развития. Спасибо большое, и желаю успешного продолжения конференции всем нам.

 

Сессия 2 «Долгосрочные  инвестиции: роль государственных институтов развития» 

 

Андрей ШАРОНОВ, Управляющий директор компании «Тройка Диалог»: Добрый день, уважаемый коллеги. Мы продолжаем конференцию Внешэкономбанка «Модернизация российской экономики: роль институтов развития». И на следующей сессии эта замечательная панель будет обсуждать тему долгосрочных институтов и опять же тему роли институтов развития в привлечении долгосрочных институтов. Я начну с представления участников. И с удовольствием представлю со-модератора Евгения Григорьевича Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики. Мы будем вести с ним вместе круглый стол. Дальше Питер Джеффрис, Полномочный представитель Европейского инвестиционного банка в России. Иван Осколков – Директор департамента Министерства экономического развития Российской Федерации. Наталья Ханженкова – Директор по инфраструктурным проектам, Европейский банк реконструкции и развития. Саймон Коммандер – управляющий партнер «Altura Advisers». Анатолий Дмитриевич Артамонов – губернатор Калужской области. Надежда Косарева – Президент Института экономики города. И Юрий Сизов – Заместитель генерального директора по стратегическому развитию, управляющая компания «Лидер».

Прежде чем предоставить слово первому выступающему, я хотел договориться о формате. У большинства из наших участников панели есть презентации. Мы договорились сделать это изящно и ненавязчиво с тем, чтобы не заставить скучать аудиторию. Поэтому я прошу всех участников быть краткими и рассказать свои идеи, домашние заготовки в течение 5-7 минут с тем, чтобы мы потом могли перейти к дискуссии и говорить не о том, о чем знаем, а о том, что вас интересует. И при этом Евгений Григорьевич как модератор и я имеем право прерывать эти презентации, задавать вопросы по их ходу, ориентируясь на настроение зала. И я надеюсь, что в ходе этой сессии у нас дойдет возможность до того, чтобы более активно получать вопросы из зала. Я думаю, что мы это можем делать уже в ходе второй части, когда приступим к обсуждению. Итак, я прошу взять слово Ивана Осколкова, Директора департамента корпоративного управления Министерства экономического развития Российской Федерации. Пожалуйста, Иван.

 

Иван ОСКОЛКОВ, Директор Департамента корпоративного управления Министерства экономического развития РФ : Большое спасибо, Андрей Владимирович. Добрый день, уважаемые коллеги. Я бы хотел поблагодарить организаторов, Внешэкономбанк, за приглашение. Министерство активно сотрудничает с Внешэкономбанком в деле реализации государственной политики, и все проекты и в части модернизации, и в части диверсификации экономики. Внешэкономбанк – это надежный и стабильный партнер, ключевой институт развития, безусловно. Я бы хотел попросить включить презентацию. Не буду, так скажем, ее зачитывать. Хотел бы остановиться на ключевых моментах. Как мы видим, роль институтов развития на сегодняшний день. Можно следующие уже слайды. Мы знаем с вами, что решение о том, что в Российской Федерации будут создаваться институты развития, это решение относится к времени примерно трех-четырехлетней давности. И первым, наверное, институтом значит, у нас стал Инвестиционный фонд Российской Федерации. И Внешэкономбанк – в 2007 году был принят закон, – он буквально первый институт развития, который уже был соответствующим образом оформлен, в том числе и законодательно, был принят закон о банке развития. И дальше система получила распространение, получила развитие. У нас появился еще ряд государственных корпораций, ряд открытых акционерных обществ – были, так скажем, уполномочены на роль институтов развития. Были акционерные общества, ряд из них был создан и до 2007 года, например, ОАО «Агентство по ипотечному жилищному кредитованию», которое тоже может, наверное, считаться институтом развития, и на сегодняшний день мы можем говорить, что вписалось в эту систему и взаимодействует с другими институтами и исполняет свою роль на соответствующих рынках. Безусловно, мы идем от целей. Можно уже следующий слайд – долгосрочные цели российской экономики, они зафиксированы в концепции долгосрочного экономического развития. Наверное, можно говорить о том, что кризис внес определенные коррективы в процесс достижения этих целей. Но так или иначе ключевые цели – это, безусловно, диверсификация экономики, это создание инновационного сектора. Сегодня есть другие модные слова, которыми принято характеризовать то, что происходит, и то, что хотелось бы, чтобы происходило в экономике. Это слово «модернизация», безусловно. И возникли уже позже немножко 5 направлений, по которым Президент предложил концентрировать усилия, в том числе и институтов развития. Это энергоэффективность, развитие ядерных технологий, медицинской техники и фармацевтики, развитие стратегических и информационных технологий, программного обеспечения. А также работа в области космоса и телекоммуникаций. Но пять этих фокусов не отменяют, конечно, общей направленности на диверсификацию, в том числе, экспорта, на развитие экспортного потенциала. Очень много говорится о том, что необходимо переходить от сырьевой направленности к инновационной направленности экономики. Роль институтов развития как раз в этом ключевая. Можно следующий слайд. Конечно, когда каждый из институтов создавался, закладывалась определенная основа, определенное понимание в то, как он будет работать. Это закладывалось и на уровне закона, и на уровне подзаконных нормативных актов, нормативных актов внутренних каждой из государственных корпораций, которая была создана. Не обошло это и Внешэкономбанк. Крупные госкорпорации, которые также я бы хотел отметить, к которым, может быть, мы будем еще возвращаться. Это Роснанотех, безусловно. Хотел бы, наверное, несколько слов чуть позже сказать о ООО «Российской венчурной компании». Все это – система нормативная деятельности, система институтов развития – она формировалась, скажем, в течение, наверное, двух лет. На сегодняшний день мы можем сказать, что нормативно более-менее все сформировано. Более того, сейчас система наполнена капиталом. Мы на сегодняшний день оцениваем капитализацию системы институтов развития примерно в 1,2 трлн. рублей. Проекты, которые институты могут себе позволить, и проекты, которые в том числе уже и ведутся институтами, мы можем оценить, я думаю, в сумму до 2 трлн. рублей. Если учесть здесь ряд антикризисных функций институтов развития, то до 2 трлн. может вполне получаться. И конечно, мы рассчитываем на то, что определенный эффект, в том числе, с точки зрения роста экономики, эта система доносит до экономики, ВВП, безусловно, прирастает теми проектами, которые финансируются и ведутся институтами развития. Но роль, конечно, немножко выше. И «немножко», наверное, мягко сказано. Роль, которая отводилась изначально, роль, о которой хотелось бы говорить, институтов развития, это и Внешэкономбанк, Роснанотех и другие госкорпорации, и другие институты не в форме госкорпораций, роль – это не просто финансирование проектов. Роль – это, я бы сказала, в том числе и модернизация в головах и создание, и мотивирование на создание рынков там, где рынки были недостаточно развиты. В том числе на стимулирование конкуренции. В том числе через создание современной инфраструктуры. В том числе через создание финансового мотива заниматься определенной деятельностью. Здесь надо сразу сказать о том, что институты, деятельность которых мы жестко связываем с инновационным развитием экономики, например госкорпорация по нанотехнологиям, например Открытое акционерное общество «Российская венчурная компания», их роль четко звучит как создание мотиваций для создания инновационных проектов. Потому что мало дать финансирование, нужно, чтобы эти деньги были умными деньгами, и нужно, чтобы эти деньги стимулировали на вложение частных денег. Только государственными деньгами никогда никакую задачу не решить, и это решение будет, безусловно, лишь частичным. Ключевая цель и итог, который мы хотели бы получить, – это активная роль частного капитала. И здесь, конечно, много сделано на уровне, в том числе и законодательно-нормативной базы. Например, что касается и Внешэкономбанка, что касается и Роснанотеха, в законе зафиксирована невозможность конкурирования с частными финансовыми институтами. То, что реализует Российская венчурная компания, тоже нацелено скорее на стимулирование конкуренции, на стимулирование участия частного капитала в проектах, нежели на прямое государственное финансирование. И, безусловно, результатом должно стать не только большое количество капиталоемких проектов, большое количество проектов в нужных инновационных областях, в том числе и по 5 президентским фокусам. Результатом должна стать мотивация для частного капитала, постоянная мотивация для частного капитала участвовать в этих проектах, создавать ноу-хау, развивать проекты, пытаться использовать, так называемые, инновационных лифты. Можно дальше по слайдам. Я часть слайдов пропускаю. Наверное, надо было говорить, если системно характеризовать институты развития, в том числе по ряду отраслей. У нас один из фокусов традиционных деятельности – это сельское хозяйство. Я его пропускаю. Россельхозбанк, Росагролизинг и, в общем-то, Внешэкономбанк в числе своих приоритетов имеют поддержку в агропромышленном комплексе. Но так или иначе даже там, безусловно, проекты, которые должны поддерживаться, по замыслу должны иметь долю инноваций, должны быть инновационными. Что касается по 5 направлениям, которые я перечислил ранее, ряд проектов уже, безусловно, реализуются. Сейчас, после того, как перефокусировка произведена, активизация по этим направлениям будет продолжена. И в частности, в отраслевые приоритеты Внешэкономбанка, которые зафиксированы в Меморандуме о финансовой политики, уже добавлены те направления из числа 5 президентских, которых ранее не было. Это должно, безусловно, стимулировать, в том числе инициаторов проектов на то, чтобы приходить и запрашивать капитал. И, безусловно, такая фокусировка должна дать дополнительный эффект. Можно дальше презентацию. Несколько слов буквально об антикризисной деятельности. Внешэкономбанк, как институт развития, и здесь, наверное, уже об этом можно четко говорить, сыграл критически важную роль в преодолении последствий финансового кризиса 2008 года. И я думаю, еще пройдет время, прежде чем мы до конца осознаем, насколько большая это была роль и насколько этот инструмент позволил быстро, оперативно, гибко и эффективно преодолевать последствия, которые возникали в разных секторах экономики. Я говорю здесь и о программе рефинансирования внешних заимствований, которая, собственно, дала возможность ряду крупных предприятий, получив финансовую поддержку, преодолеть критические для себя моменты, в том числе и во взаимоотношениях с западными кредиторами. Я говорю и о программе субординированного кредитования. Здесь можно дальше следующий слайд. Здесь мы посчитали банки, которые получили субординированный кредит, а Внешэкономбанк их выдал почти на 400 млрд. рублей. Эти банки, собственно, и дали ту подушку в кредитовании, критически важную подушку в кредитовании, которой не хватало весь этот кризисный год. Банки, даже получив ликвидность, очень неохотно кредитовали промышленность, кредитовали отрасли экономики. И программа субординированного кредитования, она позволила, собственно, сохранить некоторый запас прочности в части доведения средств до отраслей экономики. Мы посчитали, на 17% практически объем кредитных портфелей банков, получивших субординированные кредиты, если брать за базу январь 2009 года, превосходит портфель кредитов банков, не получивших эти кредиты, т.е. не воспользовавшихся этими кредитами.

 

Андрей ШАРОНОВ: Иван Валерьевич, а это о чем говорит, что вместе с ростом их пассивов выросла их сознательность?

 

Иван ОСКОЛКОВ: Нет, это говорит о том, что получая государственную поддержку, они вынуждены были кредитовать, и были определенные требования, конечно же, к банкам предъявлены. Потому что субординированные кредиты – это увеличение капитала, это однозначная помощь государства через такой инструмент в поддержании нормативов банковских, в поддержании банка на плаву. Взамен мы получили их лояльность определенную в отношениях с их клиентами. Частично это касалось рефинансирования займов, частично это касалось и новых кредитов. И на самом деле, если сравнивать инструменты между собой, инструменты поддержки, субординированное кредитование, я думаю, мы немножко позже, через год-два, об этом обо всем подумаем и оценим, но субординированное кредитование дало эффект практически сразу. Вот как пример просто государственной гарантии, о которой говорят с января месяца, до сих пор, собственно, практически не задействованы, и очень трудно по ним идет реализация этого инструмента. Поэтому здесь роль института, она очень велика. Там еще был, конечно, субординированный кредит Центрального банка Сбербанку, который тоже сыграл свою роль. Но, так или иначе, суммы, в общем-то сравнимы.

 

Анадрей ШАРОНОВ: Иван Валерьевич, у вас еще одна минута. Договаривайте.

 

Иван ОСКОЛКОВ: Я заканчиваю. После того, как отметил антикризисную роль, можно дальше по слайдам пойти. Есть, конечно, и задачи и проблемы. Если мы сказали, что система создана и пусть она работает так, как она создана, так, как записано в законах и в соответствующих госкорпорациях. Это, конечно, было бы несправедливо, потому что такого объема государственный ресурс нуждается в регулярном управлении. И что мы видим? Мы видим, конечно, эволюцию задач. Мы видим необходимость координации, дополнительной координации между институтами развития. В том числе мы видим определенную роль правительства, мы видим роль самих институтов. Вы, наверное, все знаете о том, что поставил Президент задачу посмотреть критически на организационно-правовую форму госкорпораций. И до сегодняшнего дня нет ясности в вопросе, нет аргументации на чашах весов различных, и не пройдены развилки о том, какую госкорпорацию преобразовывать в иные организационно-правовые формы, какую нет. Задача сейчас звучит таким образом, что нужно корпорации, действующие в конкурентной среде, преобразовать. В общем-то, ясно только в части этого поручения относительно тех корпораций, у которых срок жизни заканчивается. Это Фонд содействия жилищно-коммунальному хозяйству и Алимстрою. Там все понятно, есть определенные даты, они зафиксированы, вряд ли они будут продляться. То, что касается Внешэкономбанка, Роснанотеха, здесь количество изъятий, которые позволяют гибко управлять этими госкорпорациями, оно так велико из-за законодательства, что я думаю, это будут очень серьезные, очень решения трудные. И на сегодняшний день далеко еще говорить о том, что они приняты. Собственно, последнее, что я отметил бы, на последнем слайде мы коротко задачи перечислили, которые перед нами стоят. Я хотел бы, конечно, говорить о том, что госкорпорации, я уже сказал, не только финансируют проекты, не только напрямую содействуют развитию инновационных и диверсификационных инициатив. Они должны мотивировать. Мотивировать конкуренцию, мотивировать участие частного капитала. И в том числе, поскольку это финансовые институты развития, как правило, надо говорить о роли в развитии рынков посреднических. И будет неправильно, наверное, если мы через 5-10 лет будем иметь государственные корпорации или даже негосударственные корпорации, но все равно государственные институты с государственными деньгами, которые сами, напрямую принимают свои финансовые решения. Очень интересно развитие рынка, в том числе посреднического, в разных сегментах финансового рынка. И очень интересно, чтобы частный капитал через частную же посредническую инфраструктуру имел выход на, может быть, и государственную помощь. Хотя всем всегда говорю, что будет успех, если через 10 лет государственный капитал в экономике не понадобится, если государственные корпорации и другие институты смогут просто или закрыться, или преобразоваться в частные общества, может быть, приватизироваться. Но это цель идеалистическая. Спасибо.

Презентация (990 kB)

 

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо, Иван. Я прошу взять слово Наталью Ханженкову, директора по инфраструктурным проектам Европейского банка реконструкции и развития. Все-таки хочу напомнить, что тема нашего круглого стола, нашей сессии – это роль государственных институтов развития в привлечении долгосрочных инвестиций. Тема долгосрочных инвестиций вообще сложная, и она особенно сложная для нас, для России, по объективным причинам. Вот в этой связи что особенного могут и должны сделать институты развития с тем, чтобы скомпенсировать объективные проблемы, которые не позволяют нам оперировать долгосрочным капиталом в таких объемах, в которых это делают страны OECD, например.

 

Наталья ХАНЖЕНКОВА, Директор по инфраструктурным проектам, Европейский Банк Реконструкции и Развития: Я свою домашнюю заготовку подготовила по особому виду долгосрочных инвестиций – это долгосрочные инвестиции в инфраструктуру и на принципах государственно-частного партнерства. Как в предыдущем слайде было показано, одна из задач институтов развития – это привлечение частного капитала на принципах государственно-частного партнерства. И что нужно здесь отметить, если посмотреть на другие страны, мы видим, что инвестиции в инфраструктуру и инвестиции по этой модели, они продолжаются, даже, несмотря на кризис, и во многом даже, наверное, в ответ на кризис. Хотя, конечно, результаты кризиса видны, потому что произошло значительное сокращение финансирования для подобных проектов. В связи с тем, что сложности испытывают как сами инвесторы, которые не могут привлечь капитал, естественно, ограничены коммерческие банки из-за своего капитала и из-за недостаточной долгосрочной ликвидности. Сами проекты – на них кризис также повлиял, потому что многие из них стали менее рентабельны. Экономику необходимо пересчитывать, потому что, с одной стороны, выросли процентные ставки, а с другой стороны, платежеспособный спрос также упал, поэтому не все проекты могут быть реализованы. И, наконец, это бюджетные ограничения. Не все бюджеты могут брать на себя теперь те обязательства, которые они брали раньше по государственно-частному партнерству. В последние месяцы отмечаются определенные тенденции, положительная динамика. Есть тенденции снижения маржи банков за риск по подобным проектам. Мы видим, что некоторые сделки закрываются и достаточно успешно. Но вот что я хотела, с чего начать свое выступление, что, наверное, главный вывод – сейчас чрезвычайно высока конкуренция за инвесторов и за кредитные ресурсы в мире. Всемирный банк ведет очень интересную базу данных, где смотрит на проекты государственно-частного партнерства в развивающихся странах. И по их недавним данным на июнь 2009 года 120 проектов еще искали финансирование где-то на 88 млрд. долларов и уже дополнительно 160 проектов на 55 млрд. долларов – тендеры завершились, т.е. инвестор был выбран, и они сейчас тоже будут давить на рынок в поисках финансирования. И со стороны инвесторов, со стороны кредиторов идет совершенно очевидное бегство к качественным проектам. В принципе, мы это видим по тем проектам, которые мы в Восточной Европе финансируем, которые достигают своего финансового закрытия. Что ищут инвесторы, чего хотят видеть кредиторы, когда смотрят на такие проекты. В первую очередь привлекают инвесторов и кредиторов те страны, где наиболее развита законодательная база для государственно-частного партнерства. И в этой связи очень хочется отметить ту продолжающуюся работу, которую проводит, скажем, Министерство экономики, Дума и т.д. по совершенствованию закона о концессиях, концессионных соглашениях. И здесь очень важное направление, которое мы отмечаем, положительное, что речь идет о расширении, скажем, обеспечения, которое могут получить кредиторы в таких соглашениях, речь идет о том, чтобы кредиторы могли заключать, скажем, прямые соглашения с публичными структурами для того, чтобы каким-то образом снизить свои риски участия в проектах. Т.е. с одной стороны, законодательная база – это принципиально важно, и дальнейшие шаги по усовершенствованию. Какие еще условия необходимы? Наверное, успешнее закрываются проекты там, где правительство очень гибко отреагировали на кризис и в связи с изменившимися обстоятельствами поменяли параметры проектов и взяли бОльшие риски на себя. Т.е. с одной стороны, что касается проектов, это разбивка проектов на несколько этапов. Это предоставление – даже мы видим в странах Западной Европы – это предоставление государственных кредитных ресурсов для того, чтобы эти проекты поддержать. Что очень важно, это взятие на себя рисков, которые сейчас ни концессионеры, ни кредиторы не готовы брать, это, скажем, риск изменения спроса. В дорожных проектах это риск изменения интенсивности движения. Поэтому сейчас, скажем, совсем недавно мы участвовали в закрытии проекта в Словакии дорожного, и он вызвал интерес у коммерческих банков. И, наверное, одной из главных черт этого проекта было то, что государство платит концессионеру за эксплуатационную готовность этой дороги. Т.е. государство берет риск этот на себя. А концессионер получает средства при условии, что он выполняет все качественные показатели. И такие проекты сейчас наиболее привлекательны для рынка. Поэтому мы видим, несмотря на меньший объем доступной долгосрочной ликвидности, хорошо структурированные проекты с большой государственной поддержкой, они привлекают инвесторов. Но роль банков развития, международных финансовых организаций, роль национальных институтов развития также, совершенно очевидно, выросла на данном этапе. Т.к. крупные, скажем, средний транспортный проект государственно-частного партнерства требует 1-2 млрд. евро финансирования. И при сократившихся возможностях коммерческих банков здесь банки развития выступают катализатором для того, чтобы эти банки коммерческие привлечь. И также они играют роль института, который может найти определенный баланс между частной стороной и государственной стороной. И в этом как частные инвесторы, так и частные банки видят преимущество участия. И здесь очень показательно наше партнерство с Внешэкономбанком, потому что мы вместе работаем над подготовкой проектов, скажем, аэропорт Пулково, подготовка проекта Москва-Санкт-Петербург, мы являемся со-инвесторами в первом инфраструктурном фонде на российском рынке – фонд под управлением Акварии Ренессанса. И как раз роль, наверное, такого взаимодействия между институтами развития очень велика. Наверное, особенно интересно, что я бы хотела отметить, источник долгосрочного финансирования. Скажем, инфраструктурные проекты, одна из их особенностей, что они не могут нести на себе валютный риск. Поэтому им требуется, российским проектам требуется долгосрочное рублевое финансирование. И вот сейчас мы вместе с Внешэкономбанком работаем над тем, как можно было бы использоваться долгосрочные рублевые средства Пенсионного фонда для того, чтобы инвестировать в проекты инфраструктуры. Дело в том, что, наверное, на российском рынке это самый большой, самый глубокий источник долгосрочных средств, с одной стороны. С другой стороны, вкладывать пенсионные средства в проекты, которые имеют определенный риск, достаточно сложно. Поэтому мы очень рады, что недавно были изменения в законодательстве, и теперь Пенсионный фонд может вкладывать свои средства, покупать ценные бумаги международных финансовых организаций. Т.е. это позволяет Пенсионному фонду диверсифицировать свой портфель, получают очень надежные ценные бумаги (рейтинг Европейского банка – ААА), а в то же самое время это дает нам возможность эти долгосрочные средства инвестировать в инфраструктурные проекты в России. Это роль в финансировании проектов как Европейского банка, Внешэкономбанка, других институтов развития. Но, наверное, очень важно отметить роль не в прямом финансировании, а в оказании других видов поддержки подобных проектов. Как я говорила, конкуренция, она расширяется, и поэтому национальные банки развития могли бы брать многие функции государства по поддержке проектов. Скажем, это определенные гарантии рефинансирования. Сейчас, естественно, коммерческие банки готовы предоставлять более короткие деньги, чем мы видели раньше. Поэтому предоставление резервных линий, скажем, для рефинансирования проектов в будущем, которые будут давать комфорт рынку, это значительный стимул для того, чтобы привлекать инвестиции. Это, скажем, когда речь идет о риске спроса, риске трафика, это могут быть определенные гарантии, которые будут обеспечивать доходы концессионеру, если, скажем, трафик меньше, чем прогнозировалось. Возможны, например, резервные кредитные линии, которые банки развития могли бы выдавать, эти субординированные кредиты, которые также увеличили бы доход концессионера при падении трафика, чтобы концессионер мог обслуживать старший долг, но в дальнейшем эти резервные кредиты покрывались бы за счет доходов самого проекта и за счет увеличения срока концессии. Т.е. очень много различных инструментов, которые используют в разных странах банки развития и которые, на наш взгляд, могли бы помочь привлечь долгосрочные ресурсы на проекты в России. И еще один момент, где, наверное, роль Внешэкономбанка будет особенно важна в будущем. Сейчас эта модель, она обкатывается, модель государственно-частного партнерства, в первую очередь на таких крупных федеральных проектах. Наверное, мы сможем сказать, что она по-настоящему заработала тогда, когда именно в регионах увидим муниципальные проекты, региональные дороги т.д., которые будут на основании этой модели развиваться. И здесь, наверное, контр-гарантии, поддержка Внешэкономбанка тем регионам, чтобы подтвердить их возможность выполнить свои обязательства по проектам, и не всегда даже это финансовые обязательства, скажем, тарифная политика, компенсация при расторжении соглашения и т.д., это позволило бы усилить конкуренцию между инвесторами, между банками за проекты, и уменьшить их стоимость. И в конечном счете, более приемлемые и качественные услуги для населения.

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо, Наталья. Я поняла из вашего выступления одну очевидную функцию институтов развития – это снижение проектных рисков. В данном случае, на примере долгосрочных дорожных проектов, по которым у нас нет истории пока в России, мы делаем ситуацию более комфортной для инвесторов и, строго говоря, для проектных компаний тем, что институты развития частично берут на себя риски, связанные с невыходом проекта на определенные расчетные параметры, что ухудшает их экономику для участников.

 

Наталья ХАНЖЕНКОВА: Здесь, наверное, очень важно, что это не просто снижение рисков для инвесторов, а это, в конечном счете, снижение стоимости этих проектов. А раз снижение стоимости, значит, это бОльшая доступность для потребителей. Т.е. здесь не только польза для инвесторов от участия банков развития, а в первую очередь польза для населения, для потребителей.

 

Евгений ЯСИН, Научный руководитель, Высшая школа экономики: Прошу прощения, у меня тоже вопрос есть. Хорошо, что Вы сказали про удешевление проектов, потому что пока я слушал все ваше выступление, у меня было такое ощущение, что ЕБРР в каком-то смысле играет роль лоббиста тех людей, которые приходят за государственными деньгами. Значит, забота, в основном, о них. А вы не скажете, что может делать и делает ЕБРР, разрабатывая проекты, для того, чтобы у лоббистов немножечко аппетиты попридержать?

 

Наталья ХАНЖЕНКОВА: В этой модели государственно-частного партнерства, наверное, самое главное – это сбалансированное распределение рисков. Поэтому вы совершенно правы, что частный сектор и частные банки должны нести определенные риски. Но в конечном счете, что важно? Важно, чтобы эти инвесторы, эти банки пришли, проект состоялся. Поэтому мы видим во всем мире, что для успеха этих проектов государству приходится брать часть рисков на себя. Если часть этих рисков покрыта, тогда приходят инвесторы и предлагают более дешевые деньги, и проекты состояться.

 

Евгений ЯСИН: Это я понимаю как раз, что российская специфика состоит в том, что, еще не посчитав риски, многие наши, так сказать, инвесторы или, так сказать, люди, которые хотят зарабатывать, они приходят и предъявляют какие-то идеи, одновременно и требуют денег. Вот как на этой стадии, что-то вы делаете? Потому что это тоже, можно сказать, наша национальная специфика.

 

Наталья ХАНЖЕНКОВА: Вы знаете, у нас очень четкие принципы, когда мы такие проекты поддерживаем. Здесь самое главное, чтобы был прозрачный конкурентный тендер, потому что только в таких условиях можно получить наиболее благоприятное положение для государственное стороны.

 

Евгений ЯСИН: Спасибо.

 

Андрей ШАРОНОВ: Евгений Григорьевич, это еще Ваши земляки Ильф и Петров изобрели эту формулу: идеи наши – бензин ваш. Поэтому, в общем, это нормальная ситуация, когда инвесторы приходят за поддержкой к государству. Плюс, мне кажется, когда инвесторы говорят о проектном риске, они держат в голове и страновой риск. И именно поэтому ожидания поддержки государства становятся столь значительными, а в условиях отсутствия выполненных проектов, реализованных проектов, историй успеха эти риски становятся очень большими, и инвесторы требуют гарантий, близких к 100%. Спасибо. Я прошу взять слово Саймона Коммандера, управляющего партнера компании Altura Advisers. Саймон также является Старшим советником Европейского банка реконструкции и развития и имеет в своем послужном списке опыт работы во Всемирном банке.

 

Саймон КОММАНДЕР, управляющий партнер, «Altura Advisers»: Спасибо. Я уже больше не занимаюсь вопросами ЕБРР в настоящее время, в основном вопросами Бизнес-школы. Но я очень благодарен за то, что меня пригласили на эту замечательную конференцию. Где-то 85 лет назад, в 24 году, интересно было бы представить, что бы обсуждалось. Наверное, индустриализация, коллективизация или что-то подобное. И подумав об этом, я подумал, что и до сих пор эти вопросы актуальны, и для экономики не только России, но и других стран. Я хотел бы, чтобы моя презентация была такой провокативной, чтобы она способствовала дискуссии. Особенно в том, что касается подходов к реализации государственной политики и развитию финансового сектора. Я хотел бы остановиться на том, чему посвящены мои слайды. Я сейчас их не буду показывать, потому что вы всегда можете с ними ознакомиться на моей web-странице. Я хотел бы поговорить о двух вещах, на которых мы заострили внимание в течение первой сессии. России, возможно, необходимо как бы сосредоточить усилия на двух областях. Во-первых, это инновации, использовать более эффективно технологии. И второе – это диверсификация экономики. Остановившись на этих вопросах, я хотел бы сказать, что, если вы достигнете этих целей, то вы сможете добиться значительных успехов. И я хотел бы говорить об этом в контексте того, что бы я сделал, если бы я был на месте г-на Дмитриева и руководил бы таким институтом развития. И я постараюсь покороче об этом сказать. Остановлюсь сначала на инновациях. Значит, главным тормозом для инноваций является финансирование, главным фактором, который мешает этому. Это основное допущение, из которого я исхожу. Если это является главным как бы ограничением, то инструменты, которые можно использовать, они самые различные. Это могут быть использование различных банковских инструментов, финансовых институтов, налоговых льгот, использование венчурного капитала и т.д. Поэтому это нас подводит к вопросу об институтах, которые для этого необходимы. Их можно называть по-разному, но это в основном финансовые институты, финансовые инструменты. Необходимо также помнить и о стоимости дороги из Москвы в Санкт-Петербург.

 В общем, государственно-частные партнерства должны сыграть свою важную роль. Надо быть очень осторожным в этих ситуациях. Потому что ведь, смотрите, один инструмент хорош здесь, другой инструмент не годиться для другой страны. Если говорить об инновациях, о технологиях, то с точки зрения финансирования здесь необходимо разделять, что спрос и предложение, здесь нужно все соответствующим образом взвешивать. Потому что, что касается предложения, здесь все-таки есть некоторые ограничения, потому что здесь… потом смотрите, в каждой стране есть слишком много правовых барьеров. Для российской экономики, в общем, этих препятствий, барьеров предостаточно. Мы можем сравнить, что было 10 лет, ситуация изменилась в лучшую сторону. Но мало меняется обстановка правовая в этом случае. Потом стимулирование различных договоров, сделок. Здесь хочется сказать, что частный сектор недостаточно активно вовлечен в процесс модернизации экономики. Посмотрите на Китай. В Китае ситуация в этом отношении иная. Что касается налогового стимулирования, здесь тоже нужно достаточно мероприятий сделать. Правовая защита, патентные защиты. Затем вовлечение человеческого капитала соответствующим образом, вовлечение специалистов, исполнителей. И потом, необходимо применять все-таки дружественную политику для прямых инвестиций. Здесь речь идет и об объеме. А для того, чтобы сделать все необходимое, создать среду, чтобы продажа новых технологий была менее затруднена. Потому что создать, что называется, компании, которые были бы чемпионами в своей отрасли, быстро невозможно. Необходимо создать необходимую атмосферу, необходимые рамочные условия. Еще один аспект – это со стороны спроса. Что касается спроса, нередко бывает, когда действительно все внимание на технологии, не обращают внимания на тех людей, которые приобретают эту технику. Поэтому смотрите, вот если смотреть в Англии проект был Digital Britain (цифровая Великобритания). Здесь, кстати говоря, все было сосредоточено на предложении новых технологий, не было обращено достаточно внимания на соответствующие замеры потребителей, потребительской базы. Т.е. здесь необходимо применить комплексный, общий подход. И как же финансировать инновационные технологии, инновационные программы и подходы? Что может сделать госсектор, общественный сектор? Я думаю, что, кстати говоря, что касается финансирования инновационной программы, госфинансирование недостаточно успешно показало себя. Допустим, если взять Соединенные штаты и другие страны, все-таки государство финансировало т.н. новые предприятия порядка иногда до 80 млн. долларов. Но здесь речь идет о т.н. mixed vehicle, т.е. смешанных инструментах, смешанных механизмах финансирования с привлечением государственного и частного финансирования. И здесь три-четыре вещи нужно сделать. Первое – тут можно говорить о технических спецификациях, а именно создать соответствующие стимулы для желающих участников. Кстати, этого стимулирования достаточного не было предпринято и сделано. Более того, необходимо обеспечить на конкурентной основе предоставление соответствующего финансирования. А самое главное, необходимо именно создать среду для интерактивного исполнения всех необходимых программ, создать доступную систему привлечения финансирования, чтобы ставки не было запредельно дорогими. И только тогда действительно будет надлежащая конкурентность, надлежащее соперничество за ресурсы, которые можно привлечь для модернизации и инновации технологий. Конечно, здесь отдать некий приоритет для того, чтобы финансировать т.н. малые и средние предприятия. Итак, первое – открытость, сделать соответствующие условия для того, чтобы по всем важным направлениям эти условия доступа к финансированию были предоставлены. И создать возможности для диверсификации. По диверсификации я более подробно говорить не буду, потому что все прекрасно понимают. Здесь, самое главное, не надо выбирать какой-то некий сектор отрасли, давайте сосредоточимся на том, чтобы модернизировать это направление. Нет. Здесь нужно смотреть более широко, потому что надо посмотреть на то, какими ресурсами обладают самые различные институты развития, и их вовлечь. У них немалые финансы. И здесь, я думаю, необходимо создать условия для развития знаний, навыков и умений, людского капитала, малых предприятий, средний предприятий, которые могут обеспечить диверсификацию. Как эти задачи могут быть выполнены. Первое, это программы прямых тренингов с привлечением частных игроков. Это может быть полезно, с некоторыми оговорками, естественно. Субсидирование при приобретении соответствующих предприятий, активов по льготным ценам и с привлечением хороших привлекательных механизмов. И еще один подход, так сказать, более творческий подход. Допустим, выделение некоторого комплекса навыков и умений, которых, допустим, недостаточно хватает, и способствовать их развитию с тем, чтобы они обеспечили развитие экономики на перспективу, на среднесрочную, долгосрочную перспективу. Кстати говоря, анализ российской ситуации показывает, что в России есть достаточное количество специалистов, которые не задействованы в общеэкономических, социально-экономических программах и мероприятиях. Кстати говоря, Россия показала себя очень неплохо в математических, физических направлениях. Но менее активно Россия показала себя в развитии, чем Индия и Китай. Т.е. у вас есть навыки, умения, есть специалисты, но они недостаточно были включены в то, чтобы обеспечить надлежащее развитие. Так что, я думаю, здесь, используя возможности привлечения ресурсов ЕБРР и других институтов развития, нужно действовать более целенаправленно и более активно с тем, чтобы на основе привлечения необходимой правовой основы и действующих ресурсов обеспечить это развитие. Здесь можно и много говорить о том, что сейчас обсуждается в Копенгагене, с тем, чтобы минимизировать выбросы. И последнее, что здесь я бы хотел подчеркнуть, необходимо использовать управляемую миграционную политику, чтобы действительно максимизировать поток приезжающих сюда людей умных, способных, имеющих специальность. Или удерживать соответствующих специалистов. Я не думаю, что это можно в течение одного дня решить или быстро, но над этим нужно работать. И последнее направление – это образование. Необходимо усовершенствовать действующую инфраструктуру. Вы прекрасно знаете, что у вас эта инфраструктура сейчас находится в очень плачевном состоянии. Я не скажу это обо всей российской образовательной системе, но если поездить по стране, к этому выводу по некоторым регионам можно прийти. Здесь нужно вовлечь имеющиеся ресурсы на основе работы с Министерством образования, с другими структурами. Наталья говорила также, здесь еще применение смешанного финансирования (я не буду об этом говорить) для обеспечения развития образования. Достаточно обратиться к опыту Соединенного королевства, других западных стран. Использовать децентрализованный подход. Децентрализация, кстати говоря, имеет свои риски, свои серьезные возможные проблемы. Но, во всяком случае, у них есть очень хорошие выгоды, хорошие плюсы. С тем, чтобы вовлечь местные населенные пункты, региональные города как некие центры для обеспечения этих задач экономического развития на местном, региональном уровне, с тем, чтобы действительно предусмотреть конкурентность при привлечении ресурсов и с максимальным вовлечением госсектора и частного сектора. Что касается Соединенного королевства, я хочу сказать, там учебные заведения некоторые используют госфинансирование и частное финансирование для тех или иных программ. На этой ноте я заканчиваю. Хочу сказать, что для внедрения новых технологий, да, но здесь надо смотреть на вопросы supply and demand (предложения и спроса) обязательно. И, наконец, я хочу сказать, надо концентрировать свои усилия на формировании навыков и умений, необходимых для развития. Спасибо.

Презентация (100 kB)

 

 

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо за интересное выступление. Мы немножко отстаем от графика, поэтому я надеюсь, мы сможем вернуться к этой теме. А сейчас я хочу передать слово Надежде Косаревой, президенту Института экономики города. Пожалуйста.

 

Надежда КОСАРЕВА, Президент, Институт экономики города: Добрый день, уважаемые коллеги. Я прошу слайды показывать, кто мне поможет. Я остановлюсь на одном из секторов и на роли государственных институтов развития в жилищной сфере. На сегодняшний день тема привлечения долгосрочных инвестиций в жилищный сектор является чрезвычайно важной. Я скажу только две цифры, что в результате бесплатной приватизации жилья более 80% жилищного фонда находится сегодня в частной собственности. При этом обеспеченность жильем остается на уровне не больше 22 кв. м на человека. Это, конечно, несопоставимые цифры ни с европейским уровнем, ни с, тем более, с американским. При этом всего лишь два примера о недостаточности долгосрочных инвестиционных ресурсов в жилищной сфере. На этом слайде показано, что в период с 2004 по 2008 год реальные цены на рынке жилья, как на вторичном – это розовая линия, так и на первичном – синяя, существенно опережали рост доходов населения – это зеленая черта. Что говорило, конечно, о недостаточности объема жилищного строительства в этот период. А на следующем слайде еще более яркий, наглядный пример о недостатке объемов жилищного строительства и инвестиций в этот сектор. Если посмотреть на объем ввода жилья в расчете на 1 млн. рублей реальных доходов населения, то очень наглядно видно, что этот объем снижался постоянно на протяжении всех последних 10 лет. Следующий слайд, пожалуйста. Каковы же основные проблемы привлечения долгосрочных инвестиций в жилищный сектор? Они, в общем, достаточно тривиальные, давно понятные, только очень трудно разрешимые. Это и недостаточный спрос населения, и все-таки, несмотря на успехи начальной стадии развития ипотечного кредитования, и это практически полное отсутствием проектного кредитования жилищного строительства и высокая зависимость жилищного строительства от прямых инвестиций населения, что, в общем, демонстрирует тоже начальную стадию развития финансового рынка в сфере жилищного строительства. Это и слабое развитие рынка земли, высокая зависимость от предоставления государственных и муниципальных земель. И слабое развитие кредитования инженерной инфраструктуры и все еще высокая зависимость от бюджетного финансирования. Отсутствие кредитования капитального ремонта жилищного фонда существующего. В этом случае полная зависимость от бюджетного финансирования. И, наконец, общая системная и национальная проблема высоких рисков инвестирования в жилищный сектор и высоких административных барьеров. Вот в такой ситуации, на мой взгляд, государственные институты развития в жилищной сфере могут сыграть очень существенную роль. И мне представляется, что их функциями являются 3 основные задачи. Первое – это поддержка развития новых институтов, рыночных институтов, которые в силу начальной стадии формирования имеют слишком высокие риски для того, чтобы туда начали входить частные игроки. Второе – это развитие институтов частно-государственного партнерства, которые по самое своей структуре предполагают распределение рисков, как здесь уже рассказывалось, например, инфраструктурных проектов, между государством и частными инвесторами. И, наконец, поиск эффективных форм сочетания рыночных институтов и форм государственной поддержки доступности для населения этих рыночных форм. На этом слайде видно, что основными институтами развития на сегодняшний день в жилищном секторе является Агентство по ипотечному жилищному кредитованию, которое, собственно говоря, и призвано привлекать долгосрочные ресурсы и формировать институты, которые позволяют привлекать долгосрочные ресурсы в жилищный сектор. Это Фонд жилищно-коммунального хозяйства, который направлен на обеспечение финансирования существующего жилищного фонда. Фонд содействия развитию жилищного строительства с целью привлечения земель на рынок жилищного строительства. И ВЭБ как институт поддержки развития кредитования коммунальной инфраструктуры. Я дальше остановлюсь более подробно на каждом из этих институтов с точки зрения его возможности и перспектив развития для поддержки жилищного сектора. На следующем слайде проиллюстрирована деятельность первого нашего института развития, который был создан формально еще даже в 1997 году – это Агентство по ипотечному жилищному кредитованию. На сегодняшний день то, что засвечено коричневым цветом, это те программы, которые реализует агентство. Самые главные две программы, для которых было создано, это рефинансирование ипотечных кредитов за счет развития рынка ипотечных ценных бумаг. Надо сказать, что в докризисный период агентство вполне успешно содействовало деятельности в первую очередь средних и мелких региональных банков, формируя тем самым, во-первых, и конкурентную среду на рынке, и позволяя получить физически доступ к кредитам населения в регионах. Сегодня агентство начинает две новые программы, которые бордовым цветом окрашены. Это в условиях кризиса поддержка кредитования строительства жилья эконом-класса через решение проблемы сочетания гарантированного спроса на вновь построенное жилье, с одной стороны, с предоставлением кредитных ресурсов, с другой стороны. И замыкая с точки зрения обеспечения спроса через рефинансирование ипотечных кредитов, которые будут предоставляться на строительство этого жилья.

 

Андрей ШАРОНОВ: Надежда, а скажите, пожалуйста, это исключительно антикризисная мера или это закономерное развитие данного института?

 

Надежда КОСАРЕВА: На мой взгляд, это антикризисная мера. Поскольку, в принципе, агентство, конечно, должно заниматься своей деятельностью. И вообще, все, по крайней мере, наши предложения института по деятельности институтов развития состоят в том, что они должны быть специализированными. В зависимости от рисков конкретных программ, которые они осуществляют, лучше создавать дочерние структуры с отдельными балансами, на которых становятся прозрачными риски конкретной деятельности, по пути, по которому и пошло, собственно говоря, АИЖК. Но поддержка жилищного строительства, кредитование жилищного строительства, мне кажется, что это с точки зрения обеспечения их ликвидностью, это все-таки антикризисная мера. Потому что в обычной ситуации проблемы профинансировать жилищное строительство в течение 2 лет у банков нет с точки зрения привлечения ресурсов. Если им будет обеспечен спрос через финансирование долгосрочных кредитов, тогда они смогут сделать это и сами. Вторая новая тема – это ипотечное страхование. Это типичная деятельность государственных институтов развития по созданию тех рыночных институтов, которые по какой-либо причине частный бизнес не хочет развивать. Вполне понятный рыночный институт, когда ипотечное страхование позволяет снизить размер первоначального взноса с 30 до 5-10%, застраховав верхнее покрытие, т.е. верхний кредитный риск. Но страховые компании частные, несмотря на то, что законодательно возможность такая существует уже 2004 года, не занимаются этим бизнесом, они не понимают рисков в этой сфере. Поэтому агентство предполагает создать дочернюю страховую компанию, чтобы начать этот бизнес через перестрахование. В конечном итоге приватизировать эту компанию и продать ее в рынок. И две другие темы, которые агентство уже начало – они внизу – это реструктуризация ипотечных кредитов как антикризисная мера (помощь тем заемщикам, которые оказались в тяжелой ситуации) и реализация различных социальных программ, поддержка доступности жилья, например, военнослужащим, получателям материнского капитала и т.д. Вообще, мне представляет, что эти две темы, они носят ярко выраженную социальную направленность, и я их специально поместила отдельно от рыночных функций, поскольку этот функционал находится в третьей форме деятельности этих институтов – поиск эффективных форм сочетания рыночных механизмов и государственной поддержки. Следующий слайд, пожалуйста. Это Фонд содействия развитию жилищного строительства. Новый институт с очень специфической задачей, отобрать у федералов земли, которые они не используют или используют неэффективно и поставить эти земли на рынок жилищного строительства. Потому что действительно одним из серьезнейших барьеров привлечения долгосрочных инвестиций в сектор жилищного строительства это отсутствие рынка земли, просто отсутствие. Если он будет насыщен земельными участками и тем самым будет поддержана конкуренция на этот рынке, это позволит существенно увеличить и объемы строительства, и снизить цены на этом рынке. И как перспективная задача, которую пока фонд еще не начал развивать, это обеспечение этих земельных участков коммунальной инфраструктурой, и в том числе содействие привлечению долгосрочных ресурсов на этот рынок. Следующий слайд, пожалуйста. Это ВЭБ. ВЭБ сегодня начинает заниматься кредитованием проектов развития городской инфраструктуры. Это только создан центр государственно-частного партнерства, т.е. достаточно мелкие проекты – не общенациональные, даже не региональные, а городские. Ну а в перспективе, мне кажется, еще более важным роль ВЭБа в формировании механизмов содействия развитию системы кредитования таких проектов не только через ВЭБ, но и через другую банковскую структуру и рынок капитала. На следующем слайде, может быть, очень мелко видно, но я попыталась описать возможные направления деятельности ВЭБа через Центр государственно-частного партнерства по поддержке муниципалитетов и коммунальных предприятий в привлечении заимствований на модернизацию и развитие коммунальной инфраструктуры. В этом случае такой институт развития мог бы, во-первых, разработать методологию оценки рисков, подготовить модельные проектные конкурсные документы, сформировать первоначальный кредитный портфель, обеспечить возможность привлечения средств международных финансовых организаций или с рынка через выпуск облигационных займов. И в конечном итоге, обеспечить предоставление кредитных линий банкам для финансирования проектов развития коммунальной инфраструктуры. На следующем слайде еще один институт развития – это Фонд ЖКХ (название перепутала), Фонд жилищно-коммунальной реформы. У него функции – распределить деньги федерального бюджета, желательно, все-таки справедливо, и помочь софинансированию переселению из аварийного фонда и софинансированию капитального ремонта многоквартирных домов. По закону этот фонд должен закончить свое существование 1 января 2012 года. Представляется, что это не совсем правильное и рачительное использование данного института. Хорошо, вот он сейчас распределил эти 240 млрд. или сколько там у него осталось после секвестрования. Но проблему эту не решить. Проблема привлечения долгосрочных ресурсов на рынок модернизации жилищного фонда – это проблема на долгие-долгие годы вперед, и никаких бюджетных денег здесь никогда не хватит. Поэтому здесь как раз необходима деятельность института развития по формированию системы кредитования капитального ремонта через взаимодействие государства и рыночной банковской системы. И этим мог бы заняться этот институт. На следующем слайде примерно представлена схема. Как это могло бы быть. Устроено, что этот Фонд жилищно-коммунального хозяйства или, может быть, другой институт развития, он выступает в роли гарантийного фонда по кредитам, которые банки предоставляют объединенным собственникам жилья, а бюджеты финансируют как деятельность этого гарантийного фонда, так и помогают в оплате первоначального взноса по кредитам товариществам собственников жилья, возможно даже субсидировать проценты по этим кредитам. Т.е. это типичный механизм государственно-частного партнерства, объединение рыночных институтов, с субсидированием государственным. Но по крайней мере, такая система потребует гораздо меньше бюджетных затрат, чем сейчас в предыдущей деятельности этого Фонда развития жилищно-коммунального хозяйства. В заключение хотела бы просто сказать, что жилищная сфера все-таки является достаточно чувствительной с социальной точки зрения. И поэтому именно, мне кажется, в этом секторе вообще необходимо, наверное, на всех стадиях присутствие государственных институтов. Другое дело, что их функционал должен меняться. И после завершения создания с их помощью рыночных институтов государство, конечно, с этой части рынка должно уйти и оставить свое присутствие там, где без государственного участия рынок просто будет не в состоянии удовлетворять жилищные потребности населения. Спасибо.

Презентация (370 kB)

 

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо, Надежда Васильевна. У меня вопрос. У меня всегда было ощущение или ожидание в отношении институтов развития, что все-таки в силу своего масштаба и центрального положения и размеров нашей страны, они не должны касаться конечных проектов и конечных пользователей. Когда мы, например, с помощью фондов ЖКХ транслируем федеральные деньги в ремонт конкретных домов или переселение жителей из ветхих домов и покупаем для них квартиры, то, строго говоря, это не развитие. Это способ выполнения бюджетных обязательств, которые бюджет федеральный взял на себя, что, в общем, ему, наверное, не свойственно. И здесь как такового развития нет. Здесь есть решение серьезной задачи, но вот собственно развития, порождения новых отношений, новых институтов не видно. Насколько такая точка зрения имеет право на существование?

 

Надежда КОСАРЕВА: Вы знаете, в оценке деятельности Фонда ЖКХ я с вами полностью согласна. Именно на этом, собственно говоря, и базируется наше предложение о том, что их можно использовать на то, чтобы этот институт стал институтом развития, институтом новой кредитной системы. А на сегодняшний день он выполняет функцию распределения бюджетных денег. Единственное, в оправдание ему можно сказать, что он распределяет эти деньги при условии проведения реформ в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Т.е. с такой натяжкой, что есть такие условия, т.е. это похоже на систему предоставления грантов Всемирным банком грантов, когда тоже, в общем, деньги даются на решение каких-то социальных программ, но при условии проведения каких-то социальных реформ. Мой пафос состоит в том, что, наверное, бессмысленно, создав такой институт, ликвидировать его с 1 января 2012 года, а лучше перенастроить его на создание нового рыночного института. Решение этой проблемы. Потому что бюджетных денег для капитального ремонта жилищного фонда не хватит никогда.

 

Евгений ЯСИН: Если можно, еще одно замечание в связи с этим. Я не стал бы игнорировать те элементы, которые все-таки присутствуют как институциональная важные вещи. Почему? Потому что мы начинали жилищную реформу с того, что мы не дали себе труда подумать и приватизировали квартиры. При этом мы не озаботились тем, чтобы новые квартиры брали на себя соответствующие обязательства по капитальному ремонту и т.д., и т.п. Значит, это институциональный пробел, в некотором смысле, ловушка. Если вы тратите деньги государственные для того, чтобы выйти из этой ловушки, вполне резонно рассматривать их как потенциально возможные институциональные инвестиции, которые исправляют сложившиеся институты и институтам жилищного рынка позволяют начать работать. Потому что мы не можем просто так избавиться. Это один из таких моментов, который мы недооцениваем. Не просто напрямую какие-то новые институты. Мы вообще, кстати говоря, про инфраструктурные проекты говорим, а про институциональные инвестиции мы не говорим. А на самом деле, чтобы создать новый институт и поддержать, тоже нужна государственная поддержка, еще в большей степени, чем для инфраструктурных проектов. Это один из таких моментов, на которые мы бы должны были обратить внимание. Это не просто покрытие социальных обязательств государства.

 

Андрей ШАРОНОВ: Евгений Григорьевич, мы затянем старую песню про соотношение институциональных и инвестиционных функций государства. Я здесь вынужден исключительно согласиться и сказать, что в реализации инвестиционных проектов, даже крупных, сложных и долгосрочных, все-таки более очевидна роль частных инвестиций. А вот в создании институтов почти исключительная роль принадлежит государству. Никто, кроме государства, не сможет, по крайней мере, зачать этот институт. И вот мне кажется, мы упускаем серьезно этот аспект деятельности государства, увлекаясь конкретными инвестиционными проектами, всегда приятно показать – вот работает, вот ездит. А создать машину, которая бы порождала такие проекты почти без участия государства, это следующий уровень, на который нам предстоит замахнуться. Уважаемые коллеги, к нам присоединился еще один уважаемый участник нашей сессии – это Жан Шарэ, Глава правительства, премьер-министр провинции Квебек, Канада. Я с удовольствием предоставляю ему слово. Также прошу помнить, что сейчас на нашей панели, на сессии мы обсуждаем тему государственных институтов развития и их роль в долгосрочных инвестициях. Я думаю, что в Канаде этот вопрос также стоит. И нам бы хотелось услышать, как он решается и в Канаде и в провинции Квебек. Пожалуйста, господин Жан Шарэ.

 

Жан ШАРЭ, Премьер-министр провинции Квебек, Канада : Большое спасибо, уважаемые гости. Я хочу сказать, что посол Канады тоже был с нами здесь, среди представителей делегации из Квебека, которые прибыли сюда, в Москву и Петербург. Это первая такая экономическая миссия премьера провинции Квебек в Россию. Нам очень приятно находиться здесь. И сам факт проведения такого мероприятия является признанием важности и той роли, которую Россия играет на мировой сцене, и, безусловно, имеет большое значение для российской экономики. И мне очень интересно было послушать выступление Ора Олли и институтов развития привлечения частного сектора, особенно, в экономическом контексте, в котором мы сейчас все с вами находимся. Я имею в виду экономический, финансовый кризис. Я хотел сказать о том, что это означает для нас в Квебеке и в Канаде. Сначала несколько слов о Квебеке. Закройте глаза и представьте себе большой такой массив земли от штата Нью-Йорк до Арктики. Это крупнейшая географическая провинция Канады. У нас 7,7 млн. человек, тогда как во всей Канаде проживает 33 млн. человек. И у нас в Канаде один из самых высоких уровней жизни в мире. И я хотел бы подчеркнуть, что открытость рынков является одной из причин такого высокого уровня жизни. И мы поддерживаем очень высокий уровень жизни благодаря тому, что у нас есть доступ к рынкам. 50% того, что мы производим, нашего ВВП, все это продается за пределами Квебека, в основном, в Соединенных штатах. Т.е. в основном это все концентрируется в Соединенных штатах. Из этого вы можете сделать вывод, что экономический кризис немедленно оказал влияние на нас, потому у нас очень сильно концентрирована наша торговля, на определенных регионах. Если экономическая ситуация в Соединенных штатах улучшается, для нас это хорошая новость, если ухудшается, то плохая для нас. И мы, конечно, стараемся диверсифицировать наши рынки, мы ведем торговые переговоры с Европой. Сейчас Квебек ведет дискуссию об открытии новых каналов взаимодействия с Францией, это очень важно для развития нашей торговли. Это наше видение будущего. Это поможет создать новую зону для мобильности труда и капитала. И я приехал в Россию, потому что мы рассматриваем Россию и ее рынок как огромный и многообещающий рынок для будущего. И у нас очень много общего с Россией. Мы тоже являемся северной территорией. И у нас очень много общего с вами. И на нас, конечно же, влияют изменения, которые происходят в климате на планете. Об этом говорилось на конференции в Копенгагене. Наша экономика сильно диверсифицирована за последние 50 лет, мы очень много вкладывала в экономику знаний, также в развитие фармацевтики, биотехнологий, информационных технологий. У нас очень взаимодополняющих элементов наших экономик. Мы очень большое внимание уделяем развитию инфраструктуры, и наши компании в этом плане тоже могли бы взаимодействовать. Далее, частно-государственное партнерство. Оно высветило очень большой потенциал подобных видов партнерства, и у нас есть корпорации, аналогичные вашим государственным. Мы называем их корпорациями Короны, которые инвестируют в определенные сферы. И очень во многом мы зависим от конъюнктуры рынков капитала, они играют очень большую роль в состоянии нашей экономики и ее развитии. Квебек значительно лучше выстоял в условиях экономического кризиса, чем многие другие страны. У нас очень крупные производства, такие как в электроэнергетическом секторе – у нас проект на 6,5 млрд. долларов по производству электроэнергии. И это все делают государственные корпорации, которые называются Гидроквебек. Мы с самого начала считали, развивая свою экономику, что государственные компании должны играть значительную роль в развитии ключевых секторов, и они должны способствовать созданию баланса между частным сектором и государственными компаниями. И глядя в будущее, я хочу сказать, что мы будем стараться сохранять этот баланс и будем продолжать уделять большое внимание развитию своей экономики. Мы будем становиться более открытыми в том, что касается торговли. Мы будем стараться диверсифицировать свои рынки. Я хотел бы сказать в заключение, что для ряда квебекских компаний, которые уже присутствуют на рынке – Бомбардьер, например, который продает сноу-мобили уже на протяжении многих лет в России, и Сен Сель Авале, это инжиринговая фирма, которая подключилась к реализации проектов в Сочи в преддверии Олимпийских игр там, – так вот, Канада через несколько недель буквально станет местом проведения Олимпийских игр. И я был на закрытии церемонии хоккейного чемпионата, когда выступала российская команда против канадской. Здесь я хотел бы вас остановить по поводу ваших прогнозов. Но я о своих прогнозах говорю, вы можете на них не обращать внимания. Я думаю, что у Канады все хорошо получится. И потом мы после этого уже перейдем к Олимпийским играм в Сочи. И я сам встану в ворота хоккейной команды на олимпиаде в Сочи. Спасибо и до свидания.

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо, господин премьер-министр. Благодаря Вашим последним словам я понял истинную цель вашего приезда в Россию. В общем, это, конечно, очень важно и похвально. Тем не менее, спасибо большое. Я хотел бы передать слово Анатолию Дмитриевичу Артамонову, губернатору Калужской области. Анатолий Дмитриевич, Вы находитесь как минимум в двух ролях для того бизнеса, который работает в Калужской области. Вы, хотите того или нет, выполняете функции института развития. Вы влияете на среду, в которой работает этот бизнес. И, судя по объему этого бизнеса, эта среда очень даже неплохая. Вы обеспечиваете для них определенные услуги, которые делают их бизнес возможным. С другой стороны, вы смотрите на федеральные институты развития, у вас есть свои ожидания по отношению к этим институтам, Вы предлагаете им проекты. Поделитесь, пожалуйста, Вашим ощущением в этих двух ипостасях.

 

Анатолий АРТАМОНОВ, Губернатор Калужской области: Спасибо большое. Я с каждым выступающим из своих тезисов вычеркивал по одному пункту и у меня осталось совсем мало. Поэтому постараюсь…

 

Андрей ШАРОНОВ: Надо было позже еще Вам дать слово, я так понял?

 

Анатолий АРТАМОНОВ: Тем не менее, чтобы не забыть, я все-таки хочу поздравить Внешэкономбанк и вас, Владимир Александрович, с юбилеем. И сказать слова огромной благодарности за то участие, которое вы проявляете в развитии регионов Российской Федерации, и пожелать вам всем успехов. Такое проведение праздников, это всем пример, потому что идет с утра сегодня такой интереснейший разговор. Мы слышим мнение и наших зарубежных коллег, и здесь все, кто заинтересован в дальнейшем развитии ускоренном страны. И это очень важно. В Обнинске работал такой ученый – Тимофеев-Ресовский, генетик, он во время войны был в Германии, потом его вывезли. Он говорил всегда так, когда к нему приходили молодые коллеги: «Не надо ничего придумывать из того, что придумали немцы, американцы и всякие японцы». Может быть, нам действительно надо когда-то собрать весь тот колоссальный опыт, который есть вокруг нас, и у нас что-нибудь побыстрее получится. Когда-то в 90-е годы, когда я задумался над тем, как придать динамику развитию области, мы поехали посмотрели опыт наших коллег, и я решил составить для себя перечень тех проблем, которые мешают. Что мешает, что беспокоит инвесторов, почему они не хотят у нас так активно развивать свои производства? И я услышал, что они обозначают среди проблем, которые их беспокоят, это коррупция, это бюрократические преграды и неразвитость нашей инфраструктуры. И сказал себе «Вот, пожалуйста, тебе поле деятельности, работай как администратор». И мы все эти годы работаем именно в этом направлении. Могу сказать, что еще ни один инвестор за, по крайней мере, последние 10 лет не пожаловался мне на то, что его мучает в Калужской области коррупция. Что касается бюрократических всяких преград, то, например, оформление земельного участка для размещения инвестиционного проекта у нас занимает 5 минут. И что касается инфраструктуры, то все эти годы мы, сколько сами могли, и, конечно, тут помощь была от государства, тут нельзя отрицать, безусловно, работали над тем, чтобы сформировать какой-то скелет транспортной инфраструктуры, который позволял бы инвесторам свободно добираться до места размещения их производства и вывозить произведенную ими продукцию. И это получается. Я, например, с ужасом думаю, что если бы мы не построили за последние 10 лет два новых моста через Оку и не сделали обход вокруг города Калуги, то какой инвестор к нам бы мог прийти. И если бы не провели реконструкцию со стороны Московской области. Поэтому все эти факторы вместе взятые позволили нам более смело смотреть вперед. Дальше мы посмотрели также опыт наших коллег в Китае, в Америке, в Европе и решили пойти по пути создания индустриальных парков, чтобы совсем упростить, по возможности, инвестору его жизнь. Он приходит на готовую площадку и у него есть все инженерные сети – транспортное сообщение, автомобильная дорога, газ, вода, электроэнергия. И ему остается только подумать о строительстве своего предприятия, в чем мы ему тоже, кстати говоря, помогаем на всех этапах. И это не замедлило сказаться успешно. Мы увидели желающих к нам прийти работать. И, прежде всего, якорным инвестором для нас, конечно же, явился проект строительства автомобильного завода Фольксваген, за ним пришли и другие инвесторы. И мы подумали над тем, чтобы нам ни в коем случае не создать у себя какую-либо моноотрасль, потому что это всегда опасно. И сегодня мы активно занимаемся диверсификацией нашей экономики. У нас в этом плане получается. Кроме автомобильных предприятий и производителей автокомпонентов, к нам пришли очень разные компании – это и Самсунг, и Нестле, и Крафтвейк, который производит компьютеры, и Л’ореаль, и Ла Фарж, который будет производить цемент, и Лате, который будет производить кондитерские изделия. Т.е. такие компании совершенно различные – от парфюмерии до сельскохозяйственной техники, автомобильной техники. И это, конечно, каким-то образом нам придает уверенности, что колебания на рынках какой-то отдельной продукции нас так серьезно не коснуться. Кроме того, мы создаем технопарк в городе Обнинске, который ориентирован на нанотехнологии, на биотехнологии и IT. И сегодня видим уже большое количество желающих претендентов, которые хотят разместить свои производства в этом парке. Для того чтобы практическую деятельность реализации инвестиционных проектов организовать, мы создали сначала агентство регионального развития – это, по сути дела, консалтинговая компания, которая каждого инвестора сопровождает от начала и до завершения проекта. И создали Корпорацию регионального развития – это девелоперская компания, которая как раз то и готовит для инвесторов площадки. Но все это стало бы нам невозможно, если бы мы не получили поддержку такого института развития, как Внешэкономбанк. Потому что мы заимствовали необходимые средства для того, чтобы все эти девелоперские проекты осуществить. Сами, конечно же, за счет средств своего бюджета мы это сделать бы не смогли. И в этой связи, конечно, ни один банк сегодня в России не смог бы выступить нашим партнером, потому что они сегодня выдают только, в основном, короткие деньги, а эти проекты рассчитаны на многие годы, на длительные сроки окупаемости. Но мы их гарантируем, и мы, конечно же, как и всегда, являемся очень дисциплинированными заемщиками. Я хотел бы сказать, что сегодня, в принципе, если посмотреть на то, какие препятствия у нас существуют на пути развития в целом государства, то, наверное, государству надо все-таки подумать и правительству, может быть, в сфере правительства об этом разговоры и идут неслучайно, потому что и Владимир Владимирович это прекрасно понимает, надо уходить из бизнеса смелее. И может быть, даже кому-то будет больно без такой поддержки, как в детском садике. Но лучше эту беду пережить, чем нежели мы вообще порождаем одну проблему за другой.

 

::: По-моему, будет больно не бизнесу, а тем, кто уходит из него.

 

Анатолий АРТАМОНОВ: Создавать условия для развития бизнеса, в том числе через формирование институтов, развитие подобных Внешэкономбанку. Он у нас, по сути дела, один этот институт. А их нужны десятки. И тогда можно было бы, во-первых, конкуренция появится и на этом рынке тоже, и, во-вторых, мы могли бы рассчитывать на реализацию тех проектов, которые жизненно необходимы регионам.

 

::: Анатолий Дмитриевич, можно задать Вам вопрос? Все-таки правительство, создавая набор институтов развития, претендовало на то, чтобы создать дополняющие, не дублирующие, а дополняющие институты, которые бы компенсировали неразвитость рынка, отсутствие рынка в разных сферах, в разных секторах, и создать тем самым некий выбор для пользователя. Вот вы как пользователь помимо Кэба как оцениваете другие институты развития с точки зрения полезности, с точки зрения доступности для Вас их услуг?

 

Анатолий АРТАМОНОВ: Я понимаю Ваш вопрос. Вы, наверное, имеете в виду и в том числе Фонд реформирования жилищного хозяйства, жилищно-коммунального хозяйства, который сегодня, как говорится, когда ничего не было до этого, мы этому очень рады, что хоть, по крайней мере, эти средства появились. Но я с Вами согласен, что расходование бюджетных средств в лоб, вот так впрямую, оно, конечно, неправильно. Всегда нужно просчитывать мультипликативный эффект. И бюджетные средства, если они вкладываются в реальный сектор, они должны служить в качестве катализатора. В данном случае они расходуются и, как говорится, закрываются. То же самое могло бы быть и в энергосбережении, в дорожном строительстве. Сегодня мы говорим о том, что у нас крайне важно иметь какие-то определенные источники финансирования дорожной инфраструктуры, транспортной. С ликвидацией дорожного фонда мы взамен практически ничего не получили. Но если бы регионы были заинтересованы в развитии каких-то специальных источников финансирования этой проблемы, наверное, мы бы на сегодняшний день могли бы уже иметь в качестве решенной эту задачу. Но пока финансирование этой важнейшей задачи ведется просто каждый год выделение каких-то бюджетных источников финансирования, что в принципе неправильно. Т.е. нужно думать о создании каких-то специальных институтов развития, которые решали бы важнейшие задачи основополагающие, кардинальные.

 

::: Еще один вопрос можно, Анатолий Дмитриевич? Вы, как теперь один из самых заметных пунктов развития, в связи с тем, какой состав иностранных инвесторов к Вам пришел. Но вот грозились, по крайней мере, Фольксваген, что вместе с ним придут и предприятия, которые будут производить комплектующие. Происходит это или нет?

 

Анатолий АРТАМОНОВ: Фольксваген ждал, когда придут их, как говорится, сотоварищи, которым потребовалось бы больше этих комплектующих. Вот с приходом Пежо-Ситроен, с приходом Мицубиси, с приходом Вольво, когда потребовалось уже большое количество комплектующих, у поставщиков этих комплектующих уже появилась реальная возможность не опасаясь строить предприятия, которые их будут производить. И сегодня и Магна, которая у нас на слуху, строит такое предприятие по производству этих комплектующих. Для них мы специально создали т.н. А-парк, где они будут размещать свои производства. Это парк производителей этих комплектующих, где, в принципе, на самом высоком уровне созданы для них все необходимые условия.

::: Спасибо.

 

Презентация (910 kB)

 

 

 

Анадрей ШАРОНОВ: Спасибо, Анатолий Дмитриевич. Я хочу предоставить слово Питеру Джеффрису, полномочному представителю Европейского инвестиционного банка в России. Пожалуйста.

 

Питер ДЖЕФФРИС, Полномочный Представитель Европейского инвестиционного банка в России: Спасибо, господин Шаронов. Сначала я хотел бы поздравить ВЭБ и поблагодарить за приглашение на эту конференцию. Нам было очень приятно принять это приглашение и приятно выступить здесь, где обсуждаются вопросы институтов развития. Наш банк был на переднем как бы фронте создания таких институтов в Европе. И именно по этой причине мы и были созданы. И мне очень приятно, что мы сможем сыграть хотя бы небольшую роль в России в этом плане. Мы, конечно, очень молодая организация. Поэтому я расскажу лишь об основных вызовах, которые перед нами стоят. Несколько слов сначала о нашем банке. И дам также некоторые практические примеры того, что мы делаем и как мы можем, так сказать, оказать содействие в развитии таких институтов. Итак, где моя презентация. Хорошо, еще быстрее получится без слайдов. Что касается вызовов, стоящих перед Россией, то есть вызовы, которые касаются экономического развития и развития человеческого потенциала. И что касается последнего, то здесь и демографическая ситуация играет роль, и сокращение населения, и вопросы образования. Что касается экономических вызовов, то учитывая огромные страны и потребности в инфраструктуре, можно говорить о критическом состоянии инфраструктуры. Требуются, конечно, очень большие в ближайшие 10 лет инвестиции в развитие инфраструктуры. Мне кажется, что они сейчас действительно очень необходимы стране. Я не хочу сказать, что Россия легкое место для ведения бизнеса, поскольку здесь существуют определенные трудности законодательного порядка. Но у России очень хороший потенциал развития. И мы думаем, что Россия сможет достаточно динамично развиваться. Что касается рынка нефти, то, как говорил наш коллега из ВР, рынок сейчас волатильный. Но Россия продолжает оставаться экспортером энергоносителей. И, наконец, Россия не настолько интегрирована в мировую экономику, не в той степени, в какой она могла бы быть интегрирована. И степень открытости экономики тоже еще недостаточна. Что касается роли Европейского инвестиционного банка, которую банк мог бы сыграть в способствовании экономическому развитию России, то хочу сказать, что наш банк является достаточно надежным, у нас рейтинг ААА. И мы в общей степени предоставили кредитов на 7 млрд. евро. И мы с 2007 до 2012 год ставим перед собой задачу предоставить кредитов на сумму 27,8 млрд., из них 3,7 России. Мы не являемся коммерческой организацией, цель которой извлечение прибыли. Мы как раз созданы для того, чтобы брать на себя риски сделок. Мы не зарабатываем прибыль, мы не выплачиваем дивиденды. Мы помогаем в решении определенных проектов. И мы вкладываем в проекты, которые имеют очень большое значение для Европейского союза, такие как в области коммуникации, транспорта, энергетической сфере. И у нас значительные источники финансирования, которые могут быть предоставлены России для решения проблем, стоящих перед ней, и реализации проектов. И у нас имеется достаточный опыт и знания в различных секторах, в которых мы уже помогаем реализовывать проекты. Конечно же, мы заинтересованы не только в том, чтобы предоставленные средства были возвращены, но и в успехе реализованных на эти средства проектов. И у нас есть достаточный опыт для того, чтобы оказывать содействие в реализации проектов. Кроме того, большинство таких институтов, как наш, действуют в соответствии с техническими стандартами, стандартами по охране окружающей среды, мы рассчитываем влияние проекта на экономику, экологию, и другие факторы в соответствии с этими стандартами. Мы можем предложить конкурентоспособные ставки по предоставляемым средствам. У нас очень тесное сотрудничество с представительством ЕБРР в России, и мы также можем подключиться к реализации определенных проектов в рамках ЕБРР. И очень большую помощь можем предложить в распределении рисков. Я хотел бы также обсудить некоторые практические примеры решения вызовов, перед которыми стоит сейчас Россия. Во-первых, развитие человеческого потенциала. Здесь можно говорить о проектах Водоканала, в Санкт-Петербурге в частности, а также улучшении жилищных условий за счет реализации проекта центрального отопления в районах города. А также улучшение качества воздуха в результате сокращения выбросов вредных веществ. Мы также оказываем помощь в экономическом развитии, таких как развитие инфраструктуры, повышение эффективности, конкурентоспособности инфраструктурных проектов, которые включают в себя следующие: это проекты транспортной инфраструктуры, например соединяющая Москву с Санкт-Петербургом в рамках частно-государственного партнерства, проекты телекоммуникаций, например проект МТС, и также проект энергетической инфраструктуры. Более того, мы оказываем содействие и по другим направлениям, касаясь вопросов в переработке отходов. Очень хороший пример касается также и вопросов улавливания выбросов тепличных газов и вообще различных других экологических вопросов в сфере энергопроизводства и электрораспределения. Мы способствуем интеграции российской экономики в мировую экономику на основе содействия реализации различных перспективных проектов. Например, речь идет о транспортных проектах по ключевым направлениям, которые, безусловно, могут явиться образцами очень перспективных и взаимовыгодных проектов. Я прекрасно понимаю, какую роль мы можем сыграть в вопросе содействия укреплению институтов развития. Мы исходим из понимания, что Россия действительно за последние десятилетия очень сильно укрепилась в экономическом отношении. Мы прекрасно понимаем, какие задачи стоят перед Россией и перед российской экономикой. Эти задачи решаемы на основе соответствующей мобилизации ресурсов для укрепления энергоэффективности, для развития перспективной экономики с целью производства продуктов и сервисов, которые наиболее востребованы как внутри страны, так и за рубежом. Большое спасибо.

Презентация (2,2 MB)

 

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо, Питер. Я прошу взять слово Юрия Сизова, Заместителя генерального директора по стратегическому развитию управляющей компании «Лидер». Юрий Сергеевич представляет частную компанию, большую компанию, которая занимается практической реализацией частно-государственных проектов, проектов в области частно-государственного партнерства. И я думаю, что нам будет интересен взгляд с этой точки зрения, насколько частные компании ощущают поддержку со стороны институтов развития, в чем они нуждаются дополнительно, чего не могут на сегодняшний день предложить институты развития.

 

Юрий СИЗОВ, Заместитель генерального директора по стратегическому развитию, УК «Лидер»: Для ускорения я построю свое выступление без презентации. И действительно, я представляю тех самых инвесторов, которые через механизмы частно-государственного партнерства должны реализовать все то, о чем мы так долго сегодня говорим. Мы являемся концессионером одной из первых платных дорог Москва-Минск – это обход от Москвы вокруг Одинцово, должна быть построена новая дорога. Сегодня звучало упоминание дороги Москва-Санкт-Петербург – вот, собственно, вторая концессия, мы ее должны реализовать. Этой концессией мы занимались – подготовкой и заключение концессионного соглашения с Росавтодором и Минтрансом – мы занимались 2,5 года. Концессионное соглашение подписано, оно подписано на 30 лет. Предполагает строительство дороги в течение 2 лет. Начнется оно с апреля следующего года. И мы должна проинвестировать туда 25 млрд. рублей. В нашем портфеле сегодня достаточно много проектов с субъектами Федерации, касающимися мусоропереработки, малой энергетики, культурно-оздоровительных комплексов, строительство дорог в обход областных городов. И эти проекты находятся в стадии заключения концессионных соглашения. Реализация любого проекта предполагает два момента – это ввод денег и, соответственно, получение дохода и постепенный вывод денег. Какая обстановка в стране с вводом денег? Сегодня, благодаря последним новациям, изменениям законодательства, концессионеры могут выпускать облигации под гарантии и для выполнения концессионного соглашения, и эти облигации сразу же в первый год могут размещаться в листе А1 торговых площадок. Т.о. сегодня установлена возможность направлять в инфраструктурные проекты, имеющие концессионные соглашения, самые консервативные средства – это и пенсионные резервы, и пенсионные накопления. И целевое назначение здесь достаточно четко прописано, и механизмы контроля тоже понятны. Теперь какова схема возврата этих средств. Собственно, финансовая схема любого инфраструктурного проекта на условиях ГЧП предусматривает под собой плату – либо плату за доступность по закону о концессиях, либо тариф, который устанавливается концедентом и по федеральному законодательству разделяется на две составляющие – эксплуатационную составляющую, которая идет на поддержание инфраструктурного объекта, и инвестиционную составляющую, собственно, из которой инвестор в течение 10-20 или 30 лет и получает медленно возврат своих вложенных средств. Соответственно, любой проект концессионный имеет длительность, вот я уже привел пример, дорога – это у нас 30 лет, любой инфраструктурный проект с субъектом федерации, касающийся жилищно-коммунального хозяйства, минимум 10 лет. Соответственно, здесь и возникают главные риски и главные вопросы всех инвесторов. Хорошо, поскольку тариф пересматривается каждый год, бюджет субъектов федерации принимается на год, то после того, как вы построили объект и начали его эксплуатировать, снялось напряжение у концедента. Будет ли он добросовестно выполнять обязательства по концессионному соглашению? И когда мы говорим о Российской Федерации, о Минтрансе, такие вопросы возникают в меньшей степени. Но когда мы говорим о субъектах федерации, спускаемся на уровень муниципалитетов, где основные инфраструктурные проекты и требуется реализовывать, то этот риск встает очень серьезно и является одним из основных препятствий или волнующих каждого инвестора моментов.

 

Андрей ШАРОНОВ: Почему Вы федерации больше верите, чем субъектам и чем муниципалитетам? Это результат Вашего практического опыта или это ощущение?

 

Юрий СИЗОВ: Я сейчас говорю о тех посылах инвесторов и наших клиентов, собственно, чьи деньги мы инвестируем. И эта озабоченность мешает нам реализовывать, в том числе те многочисленные проекты, которые мы сегодня отработали вместе с субъектами федерации. И в этом плане как можно было бы решить данную задачу? Собственно, роль институтов развития, роль Внешэкономбанка здесь налицо. Мы сегодня с центром ГЧП подписали соглашение, по которому мы будем пытаться пробовать обеспечить обязательства коцедента на уровне субъекта федерации, на уровне муниципалитета дополнительной гарантией ВЭБа. Т.е. мы попытаемся снять риски концедента перед инвестором. Тем более что сроки реализации концессионного соглашения здесь достаточно велики. Я хотел донести эту озабоченность. И мне бы хотелось, чтобы по результатом нашей юбилейной встречи, вместе с Внешэкономбанком, мы продвинулись бы очень серьезно в этом направлении, т.е. предоставлении дополнительных гарантий. И если это произойдет, то я уверен, что и мы, и другие подобным нам инвесторы в течение 2010-2011 года всерьез продвинемся во всех регионах по реализации необходимых инфраструктурных проектов. Спасибо.

Презентация (515 kB)

 

 

Андрей ШАРОНОВ: Спасибо. У меня даже дух захватывает от обилия ролей ВЭБа. В данном случае он еще будет отвечать за сбор долгов с муниципалитетов. Это, конечно, доверие, большое доверие к ВЭБу. Спасибо, Юрий Сергеевич. Мы немножко вышли из графика. Я приношу извинения. Наверное, мы можем заканчивать. Я не берусь обобщить все, что было сказано. Здесь было слишком много идей, в том числе и конкурирующих между собой. Одно очевидно, что сидящие здесь пользователи, контрагенты институтов развития, и в частности, Внешэкономбанка, подтвердили высокую востребованность, очень высокие, мягко говоря, ожидания от сотрудничества с институтами развития. И это серьезный вызов для, в частности, Внешэкономбанка. Спасибо.

 

Пленарное заседание – стенограмма

 

 

Игорь ШУВАЛОВ, Первый заместитель Председателя Правительства РФ:

Уважаемый Владимир Александрович, дорогие друзья, уважаемые коллеги! Сегодня такое приятное мероприятие в связи с днем рождения ВЭБа. Правда, я так понимаю, что это условный день рождения, но все же, если есть возможность отметить 85-летие, почему бы это не сделать. Особенно по итогам такого сложного года, который мы вместе переживали и переживаем. Год близится к своему завершению. Надеюсь, что это самый сложный для нас период в этот мировой финансовой финансовый кризис. Мы ожидали, что 2009 год будет для нас наиболее сложным, и вы сегодня, я так понимаю, уже много слышали по поводу того, какие перспективы имеет российская экономика и как эти перспективы необходимо реализовывать при помощи институтов развития. Так что я вас этим мучить не буду, наверное, дополнительно скучные размышления по этому поводу представлять не буду. Я бы сказал несколько слов только о Внешэкономбанке и той команде, которая с нами работает.

На протяжении осени 2008 года и в течение всего 2009 года вы знаете, что в правительстве есть антикризисная комиссия, она называется Комиссия по обеспечению устойчивости развития российской экономики, где ВЭБ представлен своим Председателем. Владимир Александрович работает как член комиссии. И мы также с большим количеством сотрудников ВЭБа обсуждаем различные проекты, которые так или иначе относятся к развитию российской экономики либо к реагированию на сложности, с которыми мы сталкивались. Так получилось, что в этот период нам в первую очередь необходимо было полагаться на институты с государственным участием. Очень хорошо себя проявил ВТБ, Сбербанк, но если говорить о том, на кого мы полагались больше всего и кому больше всего досталось от нас, это Внешэкономбанк. Это была самая сложная работа, и она была таким образом организована, что, начиная от малого и среднего бизнеса, то, что мы, безотносительно кризиса, договорились развивать и иметь в качестве своих приоритетных целей и до капитализации крупных предприятий и принятия программ модернизации сложнейших предприятий, таких, например, как сейчас мы разрабатываем программу модернизации АвтоВАЗа - везде ВЭБ. И многие к этому относятся иногда с иронией, многие завидуют, или, знаете, сейчас слово зависть меняется словом часто ревность, как угодно назови, завить или ревность, но, действительно, то, что мы в виде экспертизы или услуг получали от ВЭБа, сложно переоценить.

Дорогой Владимир Александрович, я - понимаете, сегодня не день вашего рождения лично - но в вашем лице я бы хотел поблагодарить всю команду банка и ваших партнеров за ту сложную и тяжелую работу, которую мы вместе проводили в 2009 году. Она была, тем не менее, я считаю, рассчитана на модернизацию. Сегодня все говорят о модернизации. Есть приоритетные направления модернизации, которые определены президентом нашей страны, но, тем не менее, как бы нам ни было тяжело, мы все время не упускали элементы инновационного развития, мы думали, как сделать так, чтобы наша страна после кризиса была совершенно иной. У нас впереди новые задачи. Мы с вами в будущем году будем совершенно иначе заниматься малым и средним бизнесом в привязке уже к экономике моногородов. Это большая экономическая задача, она и политическая одновременно. И когда в правительстве мы подступились к разработке программы по моногородам, мы понимали, что нам нужен очень сложный и способный партнер для того, чтобы мы эту программу развивали, и мы опять вернулись к идее ВЭБа. Так что ВЭБ здесь нам опять подставил свое плечо, и, располагая определенной инфраструктурой, и административными возможностями, и капиталом, денежные средства для этого у ВЭБа образовались в результате умелых операций на фондовом рынке, мы исходим из того, что в будущем году мы совместными усилиями будем развивать программу модернизации моногородов. Модернизируя преобразовывая моногорода, мы будем, в целом, отказываться от того ярма, от той старой экономики, которая сегодня грузилом, что называется, на нас висит, и мы не можем так оперативно и быстро продвигаться вперед. Вместе с тем, крупные проекты, которые у нас с вами в наших планах, проистекающие из планов по реализации приоритетных национальных проектов, в числе которых жилье. Вы знаете, совсем недавно были объявлены планы о том, что в 2010 году будет дан новый импульс ипотечному кредитованию в стране, и здесь опять главный ресурс - это ВЭБ, поскольку средства пенсионеров будут использоваться для приобретения ипотечных ценных бумаг. Это средства самого Внешэкономбанка, средства АИЖК, но нашим главным оператором, или главным институтом, который будет помогать всё это осуществлять, будет Внешэкономбанк. Проекты по развитию самолетостроения, проекты по развитию автомобилестроения, вы знаете, мы информацию постоянно предоставляем о том, как в правительстве ведется эта работа. Сейчас наиболее сложный этап этой работы, мы смотрим, какой ресурс этим предприятиям мы можем предоставить для того, чтобы разрешить проблему накопленного долга с тем, чтобы предоставить возможности развития этим предприятиям. Как бы ни критиковали отечественное автомобилестроение и самолетостроение, мы исходим из того, что у этих отраслей есть огромные возможности, перспективы и иногда преимущества. И Внешэкономбанк работает и помогает нам по проекту ОАК. Владимир Александрович, нам придется по ОАКу с вами работать в будущем году много, потому что ОАК выходить на совершенно другой уровень взаимодействия между своими структурными подразделениями, поскольку мы наконец-то смогли компанию эту общими усилиями построить. Компания начинает выпускать самолеты гражданского ряда, и мы исходим из того, что этого недостаточно, в целом надо теперь уже смотреть и ставить перед собой более амбициозные цели. Руководство ОАКа такие презентации подготовило. Нам вместе придется их обсуждать и понимать, какой же долгосрочный ресурс мы можем предоставить Объединенной авиастроительной корпорации. И то же самое касается автомобилестроения. Мы постараемся с коллегами подготовиться в первом квартале основательно, чтобы правительство вместе с институтами развития все необходимые решения смогло принять. Во всяком случае, мы к этому готовимся усиленно. Ну, и, коллеги, даже может показаться это достаточно несерьезно кому-то, хотя это, знаете, все начинается с малого - с 10 копеек. Малая энергетика, система коммунального обслуживания, то, что у нас называется такой не очень красивой аббревиатурой ЖКХ, и то, что уже всем надоело. И, как ни странно, даже решая эти проблемы, нам нужны институты развития. Была идея создать специальный банк развития, который бы занимался исключительно этими вопросами, поскольку нужно целиком менять экономику коммунального обслуживания, создать новые инфраструктурные проекты, а эти проекты исчисляются тысячами. В реализации таких проектов заинтересован Всемирный банк, другие международные финансовые организации. Мы исходим из того, что компетенции и возможностей у ВЭБа достаточно, чтобы, не создавая новых институтов, решать совместно с правительством эту сложную очень задачу. Может быть, это будет самая сложная задача.

Владимир Александрович, я, покидая ваше мероприятие, прошу еще раз передать вашему коллективу слова благодарности и надежды на то, что в 2010 году мы будем работать не менее эффективно, а внешнеэкономическая конъюнктура и наши источники роста позволят нам с вами уже нашим гражданам предъявить в 2010 году по итогам 2010 года такие результаты, которые будут означать использование институтов развития и удачную работу правительства. В целом, вам большое спасибо за эту работу, и я вас еще раз поздравляю. До свидания и удачи!

 

Владимир ДМИТРИЕВ, Председатель Внешэкономбанка: После такого жизнеутверждающего выступления все остальные дискуссии можно, наверно, и прекратить. По крайней мере, в том, что касается роли Внешэкономбанка. Но, тем не менее, наша конференция продолжается, и я с удовольствием хочу предоставить слово президенту Европейского банка реконструкции и развития господину Томасу Мирров. Но прежде чем предоставить ему слово, я бы хотел проинформировать всех вас о том, что буквальном минут 10 тому назад мы с господином Мирров, то есть, Внешэкономбанк и Европейский банк реконструкции и развития, подписали меморандум о взаимопонимании, который предусматривает выделение российским региональным банкам ресурса на поддержку малого и среднего предпринимательства в нашей стране в объеме до 500-т миллионов евро под гарантию Внешэкономбанка. Так что это очередной ресурс, который международная финансовая организация использует на реализацию конкретных так сильно востребованных не только по объему ресурсов, но и по экспертизе, которой обладает Европейский банк реконструкции и развития, ресурса, востребованного экономикой нашей страны. Поэтому я хочу, прежде всего, от коллектива Внешэкономбанка, беру на себя смелость, и от российских региональных банков выразить большую признательность и вам, уважаемый господин Мирров, и вашей команде, с которой мы весьма эффективно шли к этому подписанию и, надеюсь, в ближайшее время начнем реализовывать наши договоренности. Спасибо.

 

Томас МИРРОВ, Президент Европейского банка реконструкции и развития: Большое спасибо за эти добрые слова! Действительно, мы очень ценим тот энтузиазм, с которым работали, то отношение, которое вы лично проявили прежде, чем подписали этот протокол о намерениях, этот меморандум о взаимопонимании. И это время, о котором мы сейчас говорим, оно действительно, что называется, самый подходящий момент для того, чтобы оказать соответствующее содействие в программе модернизации российской экономики, различных отраслей для того, чтобы действительно решить самые различные вопросы, в том числе энергосбережение, энергоэффективность, в качестве примера.

Вы решили передать мне слово сейчас, и я с огромным удовольствием принимаю это приглашение. Я не буду повторяться по тем вопросам, о которых я хотел говорить, ну, прослушав сегодня утренние доклады, я понял, что повторяться, действительно, ни к чему. Я коснусь некоторых моментов, которые действительно требуют более глубокого осмысления и которые, на мой взгляд, касаются того, как воспринимается российский рынок извне, как они смотрят на Россию. И здесь прежде всего я хотел бы коснуться того, что невозможно переоценить то обстоятельство, тот факт, что общее настроение вне России состоит в том, что, с учетом того, как работает ваш президент, ваш премьер-министр, мы ощущаем, что российское руководство искренне заинтересовано в том, чтобы действительно создать благоприятную обстановку для привлечения внешних инвесторов. Сегодня мы очень внимательно слушали министра финансов Кудрина. Очень сбалансированная оценка обстоятельств, сложившихся в России и в регионе. Это всё вызывает у нас действительно очень положительный настрой, положительные эмоции. Я с удовлетворением отмечаю, что российское руководство очень здраво, очень трезво оценивает сложившуюся обстановку и не допускает недооценки рисков. Это очень важно - правильно оценивать стоящие риски. Ну, и здесь, конечно, всё это вызывает некоторые, что называется, ожидания. Ну, например, премьер-министр говорил о том, что сейчас Россия будет приватизировать 5500 компаний, на перспективу. Это не секрет, что, понимаете, люди будут задаваться вопросом, а как же вы будете приватизировать такое огромное количество предприятий. Ну, 5500 компаний, 5500 предприятий, особенно с учетом той ситуации на рынке капитала, на денежных рынках, которая сложилась на сегодня. Поэтому я полагаю, что реализация вот этих замыслов будет всё более и более зависеть от того, как качественно и эффективно будут решаться ближайшие задачи, как будет изменяться ситуация в экономике и на рынке. И поэтому я думаю, что, когда речь идет о такой гигантской приватизации предприятий, надо очень здраво подходить, чтобы, так сказать, не утерять, что называется, видения правильной системы, правильных способов, правильной методики, чтобы минимизировать ошибки, избежать тех ошибок, которые допускались 10 лет тому назад или 15 лет тому назад. Как это всё реализовать именно осмысленно.

Я думаю, что здесь нужно задать некоторые примеры, хорошие примеры на базе 20-30-50 компаний, чтобы создать образец положительный. Я понимаю, что наши российские друзья любят большие числа, вообще, гигантские масштабы. Но я вам честно скажу, что иногда, может быть, целесообразнее делать небольшие шажки, но качественные, хорошие шаги, чтобы создать необходимый объем доверия, уверенности в том, что путь выбран правильно, чтобы действительно мобилизовать людей, мобилизовать ресурсы, особенно с учетом недостаточности желающих инвестировать в развитие производства. Объем капиталов, готовых для инвестиций, не так уж велик, особенно с учетом кризисных явлений, которые продолжаются и которые могут продолжаться в течение пары лет, начиная с прошлого года. Будучи вашим другом, я бы что порекомендовал. Ну, прежде всего, я бы не стал рассчитывать на приватизацию огромного количества компаний в короткие сроки. Может быть, следует взять 20-30-40 компаний, которые можно было бы действительно на основе прозрачного подхода хорошо приватизировать с тем, чтобы был создан, я еще раз говорю, положительный пример, и на который бы опирались другие программы, другие компаний, и был бы создан положительный передовой опыт. Я полагаю, аналогичным образом можно действовать и в плане оздоровления или создания малых и средних предприятий.

Ну, вы знаете, что происходит во всем мире, наверно. Везде есть очень хорошие и плохие примеры. Если взять хорошо функционирующие, успешные экономики, у них был свой путь решения этих вопросов, развития вот так называемых (нрзб.) - малых и средних предприятий. Не надо сосредоточиваться на больших конгломератах, крупных холдинговых компаниях. Самое главное - определиться в том, какие же инструменты являются наиболее эффективными для того, чтобы помогать созданию малых и средних, потому что их не надо сравнивать с крупными бизнесами, с ними нужно работать на особинку, отдельно, не так, как мы работаем и работали в разных странах с крупными компаниями, с тем чтобы действительно дух предпринимательства был подкреплен, чтобы люди понимали: если они создали малое производство, и успешное, то они дальше будут работать уже предсказуемо, не боясь того, что у них отнимут собственность, что нет правил игры и так далее. Это очень важно, чтобы они работали спокойно и уверенно. Очень важен и вопрос судебно-правовой, вопрос правовой базы, вопрос функционирования судебной системы в целом. Потому что речь идет о компаниях малых и средних в России, которые могут работать, находясь в тысячах километрах от центра страны, от Москвы. Я думаю, надо создать такую культуру, такую среду, чтобы руководители этих компаний именно были уверены, что речь идет, прежде всего, о доступности к финансам. Мы с тобой и с многими другими, я думаю, решаем этот вопрос уже в течение длительного времени, понимая друг друга, потому что удаленные малые компании, естественно, будут нуждаться в кредитном финансировании. Задача непростая, потому что здесь речь, в конце концов, идет о местной специфике, о местных традициях. Их нельзя игнорировать. Речь идет здесь о так называемом сотрудничестве или нахождении некоторого интерфейса между бизнесом и научным сообществом, высшей школой, я бы даже сказал. Вот посмотрите на Соединенные Штаты. О Соединенных Штатах очень много хорошего говорили и говорят. Сейчас в Америке кризис, американская экономика поражена кризисом до сих пор, но есть моменты, которые совершенно несравнимы, если мы говорим об Америке. Это те традиции, которые за многие десятилетия создали. Вот смотрите, в Америке есть так называемые передовые центры в научно-техническом отношении и есть соответствующая среда. Вот в Силиконовой долине, посмотрите, невозможная была бы вещь, если бы университетское сообщество научно-техническое не сыграло свою соответствующую роль. Они же работают в едином ключе.

И поэтому что бы я порекомендовал при всей, может быть, моей нескромности, но все-таки я вам скажу: не надо копировать ни эти силиконовые долины, ни американский опыт, но, по возможности, я думаю, кстати говоря, это является запредельно сложной задачей для России. Я думаю, что через год-два вам не создать аналогичной Силиконовой долины в России, но надо попробовать все-таки сделать всё возможное, чтобы создать такого рода центры вне Москвы. Потому что это все-таки некий ресурс, некий элемент, на основе которого можно подтолкнуть развитие региональных экономических комплексов. Вот эти научно-технические центры, центры передовых технологий, центры знаний, центры науки и техники надо распространять по всей стране, которые могут, что называется, включить ресурсы, которые не включены соответствующим образом на региональном уровне, с тем, чтобы были созданы соответствующие малые и средние предприятия, которые бы давали рабочие места не только тем, кто работает на производственных линиях, а тем, кто работает в высшей школе. Там ведь очень много работает талантливых людей, которых можно привлекать для решения прикладных задач. Я думаю, что вот эти ресурсы можно привлечь для того, чтобы внести вклад в развитие российской экономики.

Я, в общем-то, хочу выразить главную свою мысль, что вот при том, что сложилось, при том всем моем уважении к россиянам и к российской экономике, и с учетом того, что я слышал из уст вашего президента и премьер-министра, всё это можно претворить в реальную действительность, при всей сложности этой задачи. Implementation - реализация. Реализация всегда была непростой вещью. Самое главное - нужно больше сосредоточиться на (нрзб.) - на малых и средних предприятиях. И здесь надо включить максимальное количество игроков, участников этого процесса и попытаться построить некую среду, некую схему, некую базу, опираясь на которую можно развивать российскую экономику.

И я вам расскажу об одном случае, заключая свое сообщение. Значит, я сейчас возглавляю международную финансовую компанию. В общем-то, я из Германии. Ну, и у нас в Германии, кстати говоря, немало примеров было во время, знаете, наверно, объединения двух Германий процесс непросто шел. И в чем состоит опыт. Опыт состоит в том, что в бывшей ГДР - это Восточная Германия - действительно, это была страна с массой регионов, которые до войны Второй мировой играли очень важную роль, но прошло время, прошли почти 40 лет, и потребовалось очень немало времени, чтобы всё начать с малых и средних предприятий, чтобы все-таки вывести этот регион на уровень Западной Германии. Речь идет не только об экономических вопросах. Речь идет о вопросах культуральных, вопросах мировоззренческих. Так что наберитесь терпения, сделайте верный шаг с самого начала - и поверьте мне, тогда вы будете иметь богатый урожай, в смысле развития экономики.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, господин Мирров. Я воспользуюсь тем, что у нас число выступающих несколько сократилось, и поэтому позволю себе использовать возможность поднятой вами темы, чтобы буквально короткий комментарий сделать по поводу того, как в России осуществляется поддержка субъектов малого и среднего предпринимательства через Внешэкономбанк и его дочерний банк "Российский банк развития". На самом деле даже не буду называть цифры, они внушительные, имея в виду тот объем средств, которые государство выделяет на поддержку малого и среднего предпринимательства. Но хочу для всех заинтересованных сказать, что всё то, что касается поддержки малого и среднего бизнеса и осуществляем мы через институты развития, можно найти на сайте нашего дочернего банка www.rosbr.ru. Этот сайт не наша выдумка. Мы долго работали над составлением и конструкцией этого сайта вместе с AFC. И, на мой взгляд, получился очень хороший и интересный продукт, который дает возможность не только ответить на те вопросы, которые вы поставили, имея в виду 4 crucial points, относительно озабоченности малого и среднего бизнеса. Но он позволяет в полной мере оценить географию поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в нашей стране. Достаточно открыть карту России в этом сайте, кликнуть на тот или иной регион - и сразу станет ясно, каков объем средств, кому они выделяются - банкам региональным, институтам инфраструктуры поддержки малого и среднего бизнеса, какие проблемы возникают у субъектов малого и среднего бизнеса в том или ином регионе. И самое главное, что это сайт интерактивный. Сотни тысяч заходов в этот сайт зафиксировано лишь в одном месяце. Это говорит о том, что этот продукт востребован. Это говорит о том, что малый и средний бизнес не только в Москве, в Центре России, но и в российской глубинке, на Дальнем Востоке развивается. И конечно, в этом смысле мы - я, собственно, с этого начал, предваряя ваше выступление, - мы в полной мере опираемся на опыт, экспертизы международных финансовых институтов развития, Европейского банка реконструкция и Развития в частности.

И вторая существенная тема, которую вы затронули, она относится к четырем тем самым crucial points. Это взаимодействие малого бизнеса, власти с исследовательскими центрами. Совсем недавно в России были приняты изменения в законодательство, которые дают возможность в высших учебных заведениях создавать малые и средние предприятия. И в этом смысле мы договорились с Администрацией президента, с руководством Внешэкономбанка в лице его наблюдательного совета. Эта тема очень органично вписывается в задачи, стоящие перед Президентской комиссией по модернизации российской экономики. Мы договорились о том, что это направление поддержки малого и среднего бизнеса через высшие учебные заведения, через научно-исследовательские институты, где образуются предприятия малого и среднего бизнеса. Эта тема будет выделена в отдельное направление деятельности Российского Банка Развития. Мы исключительное значение придаем этому направлению как возможности реализации тех самых 5-ти ключевых задач, стоящих в контексте модернизации российской экономики.

Виктор ВЕКСЕЛЬБЕРГ, Председатель наблюдательного совета ГК «РЕНОВА»: Спасибо большое. После выступления и такого детального обсуждения о малом и среднем бизнесе я все-таки немножко смещу акценты, может быть, в сторону тех проблем, которые стоят перед, в целом, российской экономикой, где, безусловно, средний и малый бизнес является ее частью. Ну, я думаю, что последние уже несколько лет мы все постепенно меняем свой словарь, наполняем его новыми, но очень важными понятиями: инновация, модернизация. Мы получили достаточно четкую позиция по этим вопросам со стороны руководства, нашего государства. Тут мне бы хотелось бы сегодня, может быть, в контексте опыта практической работы, которую проводит наша группа, поделиться некоторыми соображениями, может быть, определенными беспокойствами, в надежде, что в какой-то степени, может быть, наш опыт послужит основанием для принятия каких-то соответствующих решений.

Ну, я думаю, что этапы развития любой экономики, или модернизации, они традиционно могут иметь самые разнообразные формы. И наиболее близкая и родная нам, российскому государству, это, конечно, форма развития прикладной собственной науки, реализация собственных технологических индустриальных проектов, мы уже пережили ряд таких этапов. Безусловно, нужно поддерживать и развивать собственную науку, собственное производство, но при этом надо достаточно четко себе отдавать отчет в том, в каких отраслях мы на сегодняшний день отстали и отстали, может быть, не на одно поколение, а на несколько поколений технических и технологических решений. И здесь, наверно, нам не стоит изобретать велосипедов, а нам нужно выработать и найти эти формы, которые в рамках реализации проектов международного сотрудничества позволят нам наиболее быстрыми путями наверстать то отставание, которое, увы, на сегодняшний день во многих отраслях является фактом. И надо сказать, что - и руководство нашей страны отдает себе отчет в этом. В частности, господин Медведев, президент, в своем послании сказал, что самоизоляция - это путь в тупик. Поэтому надо уметь принимать всё новое, всё передовое и максимально быстро его адаптировать к своим собственным условиям. И, собственно говоря, в этом направлении я, как и руководитель Комитета по внешнеэкономической деятельности Российского союза промышленников и предпринимателей, активно ведем работу для того, чтобы вот обеспечить различные формы привлечения к нам в страну передовой технологической мысли, индустриального опыта для того, чтобы Россия могла создать у себя те производства, в которых на сегодняшний день мы отстаем. И попробовать выполнить ту самую миссию, о которой мы говорим. О том, что модернизировать нашу экономику и превратиться из страны, в основном производящей сырьевые продукты - тем очень популярная - это углеводороды, металлы, лес и другое сырье - и все-таки занять в международном разделении труда то место, на которое мы вполне имеем право рассчитывать. Примеров в этом плане достаточно много, они все рядом. Посмотрите Китай, который за 20 лет из страны достаточно отсталой, не обладающей никакими технологическими решениями, сегодня достиг фантастических успехов. Я думаю, что наш потенциал образовательный, интеллектуальный ничем не хуже и мы вполне можем справиться с этой задачей, по которому сегодня успешно идет и Малайзия, и Сингапур, и Бразилия, и Индия, и многочисленные другие страны.

Наша группа, ну, наверно, еще в докризисный период, проанализировав структуру нашего бизнеса, приняла решение об инвестициях именно в высокотехнологические направления и предприятия, и мы осуществили ряд инвестиций за рубежом, в частности приобретя крупный пакет акций в ряде ведущих индустриальных компаний, в частности таких, как швейцарская компания "Зольцер", один из лидеров насосного оборудования, и тоже швейцарская компания "Арликом", которая является передовой компанией в области ряда нанотехнологических, высокотехнологических решений, в частности, в солнечной энергетике. Я приведу вам просто несколько цифр для того, чтобы, может быть, более осязаемо было и понятно.

Почему мы приняли именно такие решения и почему мы уверены, в конечном счете, в успехе этих инвестиций? Компания "Зольцер", один из лидеров насосного оборудования, которая до нашего прихода, несмотря на то, что Россия является огромнейшим потенциальным рынком, имела здесь в пропорциональном делении около 2 процентов объема реализации на российском рынке от общего объема производства. При этом хочу привести вам цифры. Для примера, чтобы было более-менее понятно, в России на сегодняшний день общий парк промышленных насосов насчитывает порядка 400 тысяч штук. При этом порядка 40-60 (в разных отраслях по-разному) процентов - это оборудование, которое требует либо замены, либо модернизации. И вот здесь вокруг модернизации я бы хотел остановиться чуть подробнее, обратить внимание, что мы все-таки по-разному воспринимаем слово "модернизация", такой широкий формат: модернизация экономики, общества. Вот в промышленном применении это вполне конкретное понятие, связанное с тем, что модернизация подразумевает под собой, по сути, выполнение некоторого объема работ, связанных с повышением эффективности, или показателей эффективности эксплуатируемого оборудования. Вот на примере нефтяной отрасли, которая мне лично близка, я думаю, как наиболее распространенная, я хочу сказать, что в структуре затрат всей нефтяной отрасли на электроэнергетику приходится порядка 8 процентов. Для того чтобы было понятно, что только в системе эксплуатации насосов по поддержанию пластового давления, как наиболее распространенных, общие потери составляют порядка 50 процентов. Выполнением работ по модернизации насосного парка - я подчеркиваю, по модернизации, а не замене, - можно сэкономить ежегодно до 130 мегаватт мощности. Для того чтобы, ну, как-то провести какие-то аналогии с объемом, я чуть больше обобщу, эта цифра в магистральном нефтяном транспорте насчитывает около порядка 500 мегаватт мощности, которая сегодня теряется за счет неэффективности эксплуатации только насосного парка. Если в целом обобщить те потери, которые у нас сегодня наблюдаются в области нефтедобывающей теплоэнергетики, магистрального транспорта нефти и газа, общий объем - это более 1,5 гигаватт мы сегодня теряем, по сути, выбрасываем. Для того чтобы воссоздать эти объемы по генерации, стране нужно потратить порядка 60 миллиардов рублей, то есть более 2 миллиардов долларов. Затраты же на модернизацию этого оборудования - порядка в 4 раза меньше. По самым, так сказать, консервативным оценкам.

Это пример, который говорит о том, что, конечно же, у нас с вами в России существует огромный рынок для того, чтобы мы осуществили трансфер передовых технологических решений, которые у нас сегодня достигнуты у наших иностранных коллег-партнеров, и организовать в России соответствующие производства, которые будут соответствовать высоким технологическим стандартам. И обеспечить этот трансфер технологических решений, создать наиболее благоприятные условия для возможной реализации соответствующего рода проектов, конечно, возможно сделать лишь только в случае, если будет решен целый комплекс задач. Это и вопросы налогового регулирования. Это и вопросы таможенного регулирования. Это и вопросы, связанные с миграционным законодательством, обеспечивающие более свободное перемещение трудовых ресурсов. И так далее, и так далее.

Но с учетом темы нашей сегодняшней конференции, я бы хотел остановиться буквально на одном вопросе - вопросе о том, какую роль в этом могут сыграть институты развития, к  которым, в частности, относится Внешэкономбанк. Я считаю, что наиболее очевидным, естественным партнером в реализации такого рода проектов именно и должны стать институты развития, которые у нас на сегодняшний день в стране уже созданы.  Это и известная корпорация "Роснано", о которой мы поговорим чуть больше, это и Российский венчурный фонд, это и Банк реконструкции и развития как подразделение "Внешэкономбанка", это и другие институты, которые созданы в различных отраслях - и в сельском хозяйстве, и в коммуникации, где присутствуют, по крайней мере, очень правильно сформулированные направления, связанные с тем, чтобы наконец-то появились те инструменты, которые и будут осуществлять ту миссию, которая на них возложена.

Но, увы, на сегодняшний день реальная жизнь оказывается сильно отличной от того, какие задачи перед этим были поставлены. Поделюсь с вами примером из области нашего взаимодействия с компанией "Роснано". Мы с "Роснано" реализуем один из крупнейших инвестиционных проектов в области нанотехнологий. Мы заключили договор, создали совместное предприятие, начали строительство одного из крупнейших заводов по производству солнечных панелей на базе пленочных технологий. Но, в соответствии с мандатом, по которому действует и работает сегодня корпорация "Роснано", все риски, которые связаны с реализацией этого проекта, несет на себе частный инвестор. Что это значит? Это значит, что, создавая совместное предприятие на условиях 50 на 50, "Роснано" потребовала, и это было обязательным условием, от нас, как от партнера, предоставить им "право пута", ну, то есть право на то, что они в любой момент могут выйти из этого проекта с обеспечением условия доходности на их инвестиции 18 процентов. По сути, это не институт развития, а это такой "фиксинкомбанк", который под флагом стимулирования привлечения новых передовых технологий, коими мы, собственно говоря, и занимаемся, при этом не берет на себя никаких рисков. При этом дополнительные кредитные ресурсы, которые предоставляются в рамках реализации этого проекта, предоставляются на обычных рыночных условиях. Я думаю, что многочисленные другие мной перечисленные институты развития, в частности и многоуважаемый ВЭБ, имеют такие же ограничения, связанные с теми регламентирующими документами, которые предусматриваются их деятельностью.

Мне кажется, что, поставив перед страной задачу модернизации экономики, поставив перед страной задачу развития новых прорывных отраслей, неизбежно государство должно взять на себя часть риска и часть ответственности. Оно, безусловно, должно найти новые формы и новые инструменты, которые будут способствовать реализации этих целей. И, конечно же, мы сегодня находимся на этапе, когда эти мандаты, по крайней мере, по основным направлениям должны быть пересмотрены. Крупномасштабные проекты, проекты в области инноваций не могут быть реализованы на базе традиционных рыночных методов, я подчеркиваю, финансирования обычных проектов. Это нереально. Нужны длинные деньги, нужны новые институты, связанные с гарантией инвестиций. В мировом сообществе давно эти инструменты разработаны, и я думаю, что мы сегодня созрели для того, чтобы они были внедрены в российскую экономику.

Хотел бы отдельно сказать в завершение, вот о каком вопросе. Я думаю, что мы периодически возвращаемся к нему, но мне кажется это такой чрезвычайно важной темой. Вопрос состоит в том, а кто будет делать эту модернизацию, которая вот так написана, озвучена. Вот кто сегодня является носителем этой главной мысли и возьмет на себя груз ответственности, не только ответственности, а исполнения всех тех больших задач, которые стоят? Кто, кто эти люди? Эти люди - это те самые бизнесмены, которые на сегодняшний день в многочисленных конфигурациях восприятия с точки зрения общественных оценок являются людьми с сомнительной репутацией. У нас, увы, давно ушло в прошлое, когда за производственные заслуги государство считало вполне возможным отметить, поощрить, поблагодарить именно представителей реального производственного сектора. А у нас в стране огромное количество людей отверженно трудятся на своих производствах, реализуют большое количество сложных и непростых проектов.  Я думаю, что частью общей системы модернизации экономики страны должно все-таки проявиться пересмотр или, по крайней мере, переосмысливание того, какую роль должен во всем этом играть предприниматель. Я думаю, что именно человек, так сказать, который берет на себя груз ответственности этого риска, и если он отважился на то, чтобы взвалить на свои плечи именно таковую ответственность, должен быть хорошо оценен не только инструментами рыночными, которые дадут ему возможность заработать какую-то прибыль, но и инструментами государственной поддержки не только через предоставление кредитов, но и через определенные моральные стимулы. Общество должно изменить свое отношение к понятию предприниматель, для того, чтобы страна реально встала на рельсы модернизации, для того, чтобы мы увидели в стране не 10 процентов прослойки предпринимателей, а 80 процентов. Только в этом лежит возможный успех на горизонте той 20-летней программы, о которой мы говорим. Появление реально среднего предпринимательского класса может быть гарантом успеха той активной программы, о которой так амбициозно сегодня заявило правительство. Спасибо!

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, уважаемый Виктор Феликсович! Я, опять-таки пользуясь правом модератора за этим столом и пользуясь возможностью чуть больше порассуждать на поднимаемые темы, хочу, как мне кажется, некий позитив на вашу обостренную реакцию по отношению к неиспользованным возможностям и ресурсам, которые не задействованы, отреагировать. Первое. Действительно, первый вопрос, относящийся к отсутствию желания делить риски с предпринимателем в инновационных сферах, есть проблема, свойственная многим институтам развития. Но она, на мой взгляд, связана еще и с недостатком координации действий институтов развития. Я думаю, что если бы в вашу двустороннюю конструкцию был встроен Внешэкономбанк, возможно, мы бы нашли иные, более выгодные вам условия разделения рисков. Но хочу...

 

Виктор ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Я ловлю вас на слове.

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Хочу в этом смысле упомянуть об итогах недавнего заседания Комиссии по модернизации при президенте Российской Федерации, где особый акцент ставился на действительно недостаток координации в деятельности институтов развития. В этом смысле мы как раз в канун заседания комиссии подписали с "Роснано" соглашение о сотрудничестве, которое в том числе предусматривает возможность совместного рассмотрения проектов и разделения рисков по ним.

Второе. Вы говорили о том, чтобы в нашей стране были сформированы институты гарантирования инвестиций. Наблюдательный совет "Внешэкономбанка" принял решение о создании в качестве стопроцентной дочки "Внешэкономбанка" - Государственного агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций. Капитал его будет сформирован в размере до 30 миллиардов рублей. На наш взгляд, это серьезный ресурс, который позволит существенным образом стимулировать российский промышленный экспорт и гарантировать российские инвестиции за рубежом, что, на наш взгляд, серьезным образом дополнит существующую, но пока недостаточно эффективно работающую систему поддержки промышленного экспорта.

И третье. Открою небольшой секрет. Действительно, в нашей стране, к сожалению, до сих пор слово "предприниматель", или "антрепренер", не всегда или во многих случаях носит некую негативную окраску. Она, как правило, наверное, основана, в том числе, и на зависти, и на ревности, и на печальном прошлом опыте. Но мы уже давно многие выросли из малиновых и зеленых пиджаков, стали вполне добропорядочными и думающими не только о себе, но и о своей стране предпринимателями. И в этой связи в следующем году, буквально в начале следующего года "Внешэкономбанк" запускает социальную рекламу, целью которой будет формирование добропорядочного образа предпринимателя с акцентом на малый и средний бизнес в нашей стране. И с акцентом на то, что только при взаимодействии предпринимателя как гражданина нашей страны, в не меньшей степени, чем государство, заботящегося о ее благополучии, при взаимодействии предпринимателя и власти мы в состоянии сформировать средний класс и обеспечить социально-экономическую стабильность нашего общества. Спасибо! (Аплодисменты.)

Теперь один за другим по нашей программе выступят представители руководства и руководители наших очень давних и надежных партнеров, как в рамках двустороннего сотрудничества, так и в рамках нашего взаимодействия в межбанковском объединении Шанхайской Организации Сотрудничества. Первым я хочу предоставить слово заместителю Председателя Государственного банка развития Китая товарищу Гао Цзяню. Особенно мне приятно, предоставляя слово, отметить, что с этого года Госбанк развития Китая является Председателем в межбанковской группе, или в межбанковском объединении Шанхайской Организации Сотрудничества. Этот банк известен как в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества, так и один основных проводников инвестиционной политики Китая за пределами страны, банк, который внутри страны известен тем, что крупнейшие инвестиционные ресурсы направляются на инфраструктуру, на строительство олимпийских объектов, на модернизацию промышленности, на всё то, о чем мы говорим в контексте России в будущем времени, но для Китая через этот институт это уже время настоящее. Банк развития Китая - один из крупнейших национальных финансовых институтов развития. Капитал, если я не ошибаюсь, точнее, активы банка составляют более 400 миллиардов долларов, и именно это позволило, извините, в этом смысле применю такое беллетристическое выражение, без шума и пыли банк из структуры, подобной госкорпорации, эволюционно подвести к возможности акционирования, чем сейчас, собственно, банк и занимается, не нанося ущерб ни себе, ни экономике страны, ни его международным партнерам. Поэтому я с удовольствием предоставляю слово товарищу Гао Цзяню и прошу его поделиться своими соображениями о деятельности Госбанка развития Китая.

 

ГАО ЦЗЯНЬ, заместитель Председателя Государственного банка развития Китая: Большое спасибо за предоставленное слово. Вице-президент Государственного банка развития, уважаемый Председатель Правительства Российской... уважаемый Председатель правления "Внешэкономбанка" господин Дмитриев, прежде всего, позвольте от имени Китайского банка развития передать вам самые сердечные поздравления в связи с 85-й годовщиной образования, а также от имени председателя директоров банка - господина Чань Юаня. А также от имени руководства банка, я уже сказал, Председателя Правительства... Председателя правления банка передать также сердечные поздравления всем участникам конференции, как я уже сказал, господину Дмитриеву и всему руководству "Внешэкономбанка". Я имею честь быть приглашенным на эту конференцию, для меня это действительно большое удовольствие.

В рамках своей презентации я остановлюсь на трех моментах. А именно, во-первых, основная информация о Госбанке развития Китая, во-вторых, осуществление деятельности Банка развития Китая в России, и в-третьих, поделюсь соображениями о перспективах сотрудничества нашего банка с российскими партнерами.

Государственный банк развития Китая является главным банком, осуществляющим среднесрочные и долгосрочные инвестиции в финансирование в Китае. Госбанк развития учрежден в марте 1994 года и является крупнейшим в Китае финучреждением, осуществляющим финансирование новых проектов. С момента своего создания банк за счет размещения внутри страны и за границей финансовых обязательств сформировал фонды для поддержки развития инфраструктуры базовых отраслей промышленности и предприятий новых высоких технологий в Китае, а также для строительства ключевых объектов китайской экономики, как, например, "Газ Сан Ся", проект переброски вод с юга на север, объектов Олимпиады в Пекине и Всемирной выставки "Экспо-Шанхай". Банк также способствует развитию урбанизации Китая, реализуя программы поддержки сельского хозяйства, деревни, крестьянства, развития среднего и малого бизнеса, мероприятий в области охраны окружающей среды и образования, медицины и здравоохранения, а также других программ гражданской и социальной направленности. Что я особенно хочу подчеркнуть. В своей деятельности Банк развития последовательно интегрировался в процессы урбанизации Китая и долгосрочное строительство, стремясь сочетать принципы современной международной финансовой деятельности с реалиями Китая и обслуживания государственной стратегии с учетом рыночных механизмов, сочетая организационные преимущества государства с преимуществами среднесрочных и долгосрочных инвестиций и финансирования, способствуя становлению рынка и совершенствованию планирования, что позволило банку не только гибко и эффективно осуществлять долгосрочную концентрированную и многомасштабную финансовую поддержку, но и дало ему способность сгладить колебания экономических циклов, придавая реальному сектору экономики достаточно сил для продолжения здорового развития.

Действуя в условиях новых тенденций в международной экономике и финансах, Банк развития активно расширяет международное сотрудничество, защищая безопасность энергетических ресурсов страны, стимулирует развитие экономики государственных партнеров, региональный экономический рост, способствует международным обменам и сотрудничеству через участие в поддержке крупных совместных китайско-иностранных межправительственных проектов, а также актуальных и трудных для исполнения проектов, которые реализуются правительствами государств-партнеров Китая. В настоящее время 141 рабочая делегация Банка развития побывала в 144 государствах мира, а банк установил отношения сотрудничества с более чем 100 зарубежными финансовыми организациями, выступая инициатором создания Межбанковского объединения Шанхайской Организации Сотрудничества. Банк развития также внес капитал и создал китайско-африканский фонд развития, китайско-венесуэльский объединенный финансовый фонд, успешно оперирует финансами в области китайско-российского нефтяного сотрудничества, китайско-пакистанского нефтяного сотрудничества, китайско-азиатского по газу трубопроводному сотрудничества, и китайско-турецкого газового сотрудничества, и других крупных проектов. Особенностью международного сотрудничества, реализуемого Банком развития, является, во-первых, взаимная выгода, сочетание интересов сторон, расширение взаимопонимания и взаимовыгодное сотрудничество. Во-вторых, это многостороннее согласование и сотрудничество, объединение усилий правительства, предпринимателей и финансовых органов, формирование рыночной платформы сотрудничества, создание новых областей взаимодействия способствует взаимоукреплению ресурсов. В-третьих, планирование, учет особенностей государств, с которыми осуществляется сотрудничество. Реализация сотрудничества в ряде областей, исходя из долгосрочных планов развития правительства данного государства, создает условия для широкого круга проектов и программ. В-четвертых, этот рыночный механизм соблюдения рыночных принципов обеспечивает разработку, и выбор, и эффективное управление всеми проектами.

Банк развития в процессе поддержки социально-экономического развития страны имеет отличные резервы работы на сложившемся рынке. Как только что председательствующий упомянул, по состоянию на конец третьего квартала 2009 года общая совокупность  активов банка приблизилась к 620 миллиардам долларов США. Объем выданных кредитов в национальной и иностранной валюте составил 520 миллиардов долларов США. Объем токсичных, или так называемых плохих, кредитов составил 0,8 процента. И этот показатель в течение 18-ти кварталов сохраняется на уровне менее 1 процента. Объем выданных кредитов в иностранной валюте составляет 82,7 миллиарда долларов США. По этому показателю банк является крупнейшим в Китае банком, осуществляющим инвестиции и финансирование за рубежом, и одним из крупнейших банков Китая по объему выданных кредитов в иностранной валюте.

Свидетельством успешного сотрудничества Госбанка развития Китая с соответствующими российскими органами является очень важным направлением нашей деятельности. По мере развития отношений стратегического партнерства между Китаем и Россией торгово-экономическое сотрудничество постоянно укреплялось и укрепляется. Наш банк добился позитивных результатов в развитии сотрудничества в таких областях, как торговля, инвестиции, финансы, экономика и технологии. По состоянию на 30 ноября 2009 года банк обязался выдать кредиты на сумму 34,73 миллиарда долларов США. Подписано соглашение на предоставление кредитов на сумму 34,44 миллиарда долларов США. А объем уже выданных кредитов составил 23,7 миллиарда долларов США, которые приходятся на такие сферы, как нефть и газ, телекоммуникации, горнорудная отрасль, лесное хозяйство, оборонные отрасли, переработка сельхозпродукции.

В настоящее время Банк развития лидирует среди китайских банков по объему выданных России кредитов. Основные результаты работы включают в себя, во-первых, предоставление первоклассного финансового обслуживания крупным государственным предприятиям двух стран и активную поддержку крупных межправительственных проектов и программ.

В феврале 2009 года при содействии правительств обеих сторон и благодаря усилиям соответствующих ведомств России и Китая Банк развития подписал контракт на предоставление "Роснефти" и "Транснефти" долгосрочных кредитов на 15 миллиардов долларов США и 10 миллиарда долларов США соответственно компаниям "Роснефть" и "Транснефть", я уже упомянул их. Это кредиты, крупнейшие в истории Китая, единовременно выданные кредиты для иностранных компаний.

Во-вторых, установлены обширные связи с ведомствами правительства Российской Федерации, местными правительствами, ключевыми финансовыми организациями, крупными предприятиями, налажено сотрудничество и достигнуты взаимоотношения с ними. Эти отношения постоянно развиваются. Совместно с "Внешэкономбанком" подписано трехстороннее соглашение о сотрудничестве с правительствами Сахалинской области, Красноярского края и Свердловской области, соответственно. Подписаны кредитные соглашения с Внешэкономбанком и "Внешторгбанком", соглашения о сотрудничестве со Сбербанком, "Газпромбанком" и Всероссийским банком развития регионов. Установлены отношения сотрудничества с "Роснефтью" и другими крупными предприятиями.

В-третьих, в рамках межбанковского объединения Шанхайской Организации Сотрудничества установлены тесные отношения сотрудничества с Внешэкономбанком, благодаря которым мы совместно способствуем обменам и сотрудничеству между финансовыми организациями стран-участниц Шанхайской Организации Сотрудничества. В-четвертых, банк широко участвует и поддерживает китайско-российские отношения, мероприятия в области экономики и культуры, создает платформу для обменов и делового сотрудничества между представителями финансовых кругов двух стран. Эти мероприятия включают в себя Китайско-российскую неделю и стимулирование инвестиций, выставку Китая в России и Китайско-российский экономический форум на высшем уровне.

Третий момент - взгляд на перспективы сотрудничества. Как же выглядят наши перспективы? На фоне современного международного финансового кризиса, благодаря совместным усилиям различных сторон в глобальной экономике начали проявляться позитивные изменения в обстановке, однако в долгосрочной перспективе основа для роста мировой экономики остается нестабильной, сохраняется достаточно много факторов неопределенности и нестабильности. Финансовые риски, возникшие в послекризисную эпоху, по-прежнему требуют совместного внимания всех государств. В этих условиях финансовые организации, нацеленные на развитие новых проектов, должны еще более координировать свою деятельность с правительством, формировать с ним совместную силу, усилия объединять с тем, чтобы использовать свои финансовые преимущества и способствовать ускоренному стабильному развитию экономики своих стран, одновременно укрепляя сотрудничество с иностранными финансовыми органами, совместно отражая вызовы и вместе с тем способствуя восстановлению мировой экономики и стабильному развитию региональных экономик. Банк развития, выступая в качестве финансовой организации, поддерживающей развитие новых проектов, главным образом за счет предоставления среднесрочного и долгосрочного финансирования и инвестиций, готов в рамках российско-китайского инвестиционного сотрудничества продолжать укреплять сотрудничество с российскими экономическими финансовыми органами, финансовыми организациями и способствовать совместному развитию в следующих областях.

Первое. Укреплять сотрудничество с китайскими и российскими крупными предприятиями и корпорациями на базе принципов взаимности, взаимной выгоды и общей пользы, оказывать финансовую поддержку проектам сотрудничества, имеющим чрезвычайно важное значение для социально-экономического развития Китая и России. В первую очередь это относится к сотрудничеству в области объектов инфраструктуры, базовых отраслей, сфер высоких технологий, энергетики, транспорта, телекоммуникаций и других.

Во-вторых, активно сопровождать и поддерживать актуальные и сложные проекты, которым уделяется большое внимание правительством Российской Федерации, включая жилищное строительство, сельское хозяйство, медицину, здравоохранение, образование, объекты инфраструктуры и производство строительных материалов (нрзб.), производство машин и оборудования, ориентированных на экспорт, а также проекты по разработке леса и его углубленной переработки.

В-третьих, в рамках межбанковского объединения Шанхайской Организации Сотрудничества продолжать укреплять сотрудничество с нашим давним стратегическим партнером - "Внешэкономбанком", совместно с ним продвигать общие финансовые проекты, оказывать активную финансовую поддержку развитию реальных секторов России, а также углублять сотрудничество посредством расширения обменов и подготовки кадров. Одновременно с этим мы готовы укреплять сотрудничество с другими финансовыми организациями России и международными финансовыми организациями, расширять обмен экономической и финансовой информацией и диверсифицировать области сотрудничества.

Дамы и господа, финансовый кризис представляет собой вызов. Одновременно нам дана возможность согласования нашего сотрудничества для нашего совместного развития. Банк развития Китая готов идти вместе одной дорогой с российскими финансовыми кругами, активно развивать высокоэффективное и деловое сотрудничество в области финансов, вносить новый, еще более весомый вклад в дело российско-китайского сотрудничества в области среднесрочных и долгосрочных инвестиций и финансирования, стимулирования стабильного развития экономик двух наших государств и повышения благосостояния народов наших стран. Мы искренне готовы совместно с нашими друзьями из Европейского банка развития и других мировых финансовых организаций идти вместе и вместе создавать прекрасное будущее гармоничного развития международного сообщества. Спасибо за внимание!

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, товарищ Гао Цзянь! Я рассматриваю ваше выступление как подтверждение того, что сотрудничество национальных институтов развития на двусторонней основе, в рамках международных организаций, каковой является Шанхайская Организация Сотрудничества, играет существенную роль в развитии национальных экономик и в целом в международном  экономическом сотрудничестве.

Теперь я хотел бы слово предоставить Кайрату Ниматовичу Килембетову, Председателю правления Фонда устойчивого развития Казахстана "Самрук Казына", и следующее слово я готов буду предоставить Юрке Коскела, вице-президенту Международной финансовой корпорации. Пожалуйста, Кайрат Ниматович!

 

Кайрат КЕЛИМБЕТОВ, Председатель правления фонда "Самрук Казына": Спасибо большое! Спасибо большое еще раз за возможность участвовать в сегодняшней конференции и выступить перед такой представительной аудиторией.

Я бы хотел вернуться к названию конференции, которая называется "Модернизация российской экономики, роль институтов развития", и, исходя из этого, наверное, две таких больших части моего выступления посвятить именно вопросам модернизации и роли институтов развития и одну часть традиционно обозначить как "Возможности нашего совместного сотрудничества".

Ну, если исходить из, наверное, самого названия конференции, то, что ее проводит Внешэкономбанк, то я думаю, что мы из этапа, нужны ли вообще институты развития, перешли в некий новый этап, который - насколько хороши институты развития для тех амбициозных целей и задач, которые перед нами ставит время. Я помню еще, вот начиная с 2001, наверное, по 2006 год, очень активно обсуждалась роль институтов развития, вообще само их создание было под таким большим вопросом. И потребовалась политическая поддержка, наверное, ну, по крайней мере, в России и в Казахстане руководства наших стран для того, чтобы это предприятие состоялось. И я помню, что традиционно тогда господствовали либеральные модели в экономике, которые я не ругаю, просто констатирую, что они господствовали. Говорилось о том, что не нужно государству вмешиваться в жизнь экономики, рынок сам всё расставит. Достаточно создать, например, хороший бизнес-климат - и прямые иностранные инвестиции придут туда, куда они должны прийти. И все мы не показывали пальцем, но рассчитывали, что придут они именно к нам. Наверное, в России это, может быть, в большей степени состоялось в обрабатывающей промышленности, в Казахстане - в обрабатывающей промышленности - в меньшей. В любом случае, по крайней мере в случае Казахстана я могу сказать, что прямых иностранных инвестиций было много, но пришли они, как правило, в сырьевой сектор. Они пришли в нефтегазовый сектор. Они пришли в горно-металлургический сектор. И мы сегодня понимаем, что по-другому, наверное, быть не могло. С другой стороны, возникал вопрос, а как, скажем, культивировать вообще предпринимательство в своей стране, как поддерживать те или иные инициативы бизнеса. Сегодня тоже вот об этом господин Вексельберг говорил, и я бы тоже свою точку зрения хотел на это высказать. Но в любом случае время показало, и в том числе роль институтов развития в антикризисных программах, что институты развития нужны, они необходимое условие развития, но не достаточное. И по этому поводу, наверно, вот в рамках конференции следует, есть повод поговорить.

Второе направление - это вопрос модернизации экономик. Я думаю, очень хорошо, что мы уже, наверно, на протяжении десяти лет последних твердо говорим о модернизации экономик или в скобках очень часто говорим о индустриально-инновационном развитии или о диверсификации наших экономик. Поскольку кризис, наверно, показал особую актуальность, что мы должны как-то диверсифицироваться  в средней долгосрочной перспективе от зависимости цен на нефть или на продукцию в горно-металлургической сфере, в металлургии. Но другой такой большой философский, стратегический вопрос - а как. Диверсифицироваться надо. Вопрос - как. Потому что мы уже как бы 10 лет об этом говорим, но существенного прогресса, я бы даже сказал, в идеологически содержательном смысле этого слова у нас пока не происходит. Я говорю "у нас", имея в виду в целом вот пространство, наверно, которое теперь называется Таможенным союзом, поскольку очень много мифов и стереотипов в этой сфере существует. Я провокационно так специально говорю, чтобы, может быть, какие-то дополнительные мысли породить. Вообще, наверно, надо вернуться к тому, что очень хорошо, что мы хотим модернизацию. Потому что как богатые сырьевыми ресурсами страны, на самом деле есть там несколько возможностей для развития не только модернизационным путем. Есть возможность развития как государства-рантье, есть возможность следовать инерционным путем. И честно говоря, вот в сегодняшней стадии, в какой мы находимся, ее можно назвать началом модернизации или назвать серединой, там, инерционного пути. Это мы для себя как бы должны решить, как мы сами себя позиционируем. Если же мы все-таки считаем, что мы осмысленно перед собой ставим задачу модернизации, то есть всего лишь три традиционных модернизации, которые во всем мире случались. Я их хотел вот сейчас назвать, и каждый, наверно, подумает, где на самом деле есть наши конкурентные преимущества.

Ну, самая первая модернизация - это так называемая стратегия догоняющего развития. Ну, ярким примером являются вот наши коллеги. Китай очень активно применяет стратегию догоняющего развития, страны Латинской Америки ее применяли, страны Юго-Восточной Азии. Ну, в мире очень много написано, у кого получается, у кого не получается. Поэтому такая стратегия имеет право на жизнь при определенных условиях, и мы понимаем, насколько те или иные шансы есть. Я говорю, не в целом как у страны. Я говорю, именно в конкретных отраслях и в конкретных специализациях экономики.

Второе направление - это направление так называемой традиционной специализации. Ну, среди ярких примеров таких стран, наверно, стоит назвать ту же Австралию, ту же Канаду или ту же Норвегию, например, что еще больше подходит, потому что вроде бы страна, в основном, основана на развитии нефтегазового сектора. Тем не менее, она смогла в определенной степени диверсифицировать свою экономику и является одной из ведущих, скажем, европейских стран, и можно сказать, что она успешно применила стратегию традиционной специализации.

Я бы хотел сказать, что вот в России и в Казахстане вот абсолютно одинаковая  риторика посткризисного развития. Она, в основном, складывается к какому-то стеснительному отношению, что мы нефтегазовые или горно-металлургические страны. Как-то вот мы этого стесняемся и быстрее хотим избавиться от зависимости в этих сферах, исходя из фактора, как будто их у нас нету. Но мы, во-первых, не можем исключить, что их у нас нет, и они оказывают огромное влияние на нашу экономику. Достаточно сказать, что в 2004-2007 годах перегрев в экономиках России и Казахстана, - перегрев, я имею в виду, это завышенный курс наших национальных валют, - ну, он, скажем так, не стимулировал развитие обрабатывающей промышленности, поскольку в основном все прямые инвестиции уходили опять же в сырьевой сектор, а все внутренние инвестиции уходили в сектор финансовый и сектор недвижимости, с чем мы сейчас доблестно боремся, но я думаю, что эту ситуацию мы более или менее смогли взять под контроль, но никто не гарантирует, что она не вернется вновь. То есть на самом деле как бы и методологически, и с  точки зрения макроэкономического вектора эта проблема не решена. Другое дело, что, ну, я не знаю, как в случае России, по крайней мере, в случае Казахстана в какой-то степени сырьевые сектора экономики существуют в виде анклавов. То есть на самом деле инвестиции в них или инвестиции вокруг них не являются своего рода драйвером других секторов экономики, ну, что, к сожалению, скажем, не развивает другие сектора экономики. С другой стороны, это оставляет тот потенциал, который, опять же хочу повторить, развивался там, ну, где-то столетия, где-то десятилетия в таких странах, как Австралия, Канада и Норвегия. Я думаю, что успешные примеры таких модернизаций есть.

И третье направление - это направление постиндустриального развития. Ну, то, где, скажем, достаточно развитые страны уже активно себя показали. Ну, это те же финансовые центры, там, в Соединенных Штатах, в Японии, в Англии. И такой очень большой философский вопрос, а готовы ли мы сегодня развивать крупные, скажем, сервисные отрасли, да, экономики для того, чтобы на мировом уровне конкурировать с нашими партнерами.

Вот три вида диверсификации, вокруг которых я опять же почему провокационно хотел бы сказать. Не в том смысле, что какой-то надо выбрать один из трех. В этом смысле обычно у нас такая фундаментально-большевистская психология: или это, или то, или ничего, ни другого. Вопрос в том, в какой пропорции для каждой страны можно выбрать ту или иную сферу. Вот мы для себя определили, что в Казахстане в ближайшее десятилетие есть два вида диверсификации. Один вид диверсификации связан с отраслями смежными или связанными сырьевыми отраслями. Ну, я, например, говорю смежными, если у нас очень много нефти, а ее у нас много, то, наверно, давно и правильно развивать нефтехимию там. Если у нас очень много металлов, то, наверно, давно и правильно развивать металлургию там всех переделов, которые возможны, или что-то вокруг этого. То есть поднимать энергетический эффект. Или если у нас есть много аграрной продукции, то агропереработка там на совместном таком большом рынке, какой получился из Таможенного союза, она имеет перспективы.

И второе направление - это диверсификация второго типа, это то, что может развиться благодаря бизнес-инициативам, благодаря приходу высоких технологий, трансферту технологий или благодаря тем вот как бы сервисным отраслям экономики, которые могут появиться. Вот это традиционный ответ. Потому что если еще 10 лет рассуждать, а как нам диверсифицировать и чего мы достигнем... И самое главное - не назначить ответственных, потому что у нас извечный вопрос после "Что делать?" есть "Кто виноват?" Да, вот, к сожалению, мы еще не определились, кто будет виноват через 10 лет, потому что не появилась та или иная отрасль, та или иная промышленность или то или иное направление не было развито. Это первое направление в части модернизации.

В части роли институтов развития. Первый институт развития в Казахстане был создан в 2001 году - это Банк развития. Впервые от сверхдоходов от нефти тогда правительство положило туда 200 миллионов долларов. Ну, по тем масштабам, наверно, было много. Сегодня Банк развития благодаря вниманию государства является крупнейшим, если не самым крупным финансовым институтом, то бишь банком, о чем в 2001 году Банк развития и мечтать не мог, да, и сегодня уставный капитал Банка развития близок к 2 миллиардам долларов. Для Казахстана это достаточно много, и большое внимание государство придает именно развитию Банка развития. Но традиционно с инструментами долгового финансирования в Казахстане начали понимать о необходимости долевого участия. Это о чем сегодня господин Вексельберг говорил. О возможности страхования экспортных кредитов, о возможности улучшения бизнес- и правовой среды, о возможности подготовки кадров. То есть этот вопрос как бы рассматривался комплексно. И в этом смысле институты развития являются хорошими такими ядрами для того, чтобы двигать, скажем, развитие экономики вот в сторону диверсификации.

Я думаю, что в этом смысле создание Внешэкономбанка в России было своевременным, если даже не чуть-чуть запоздалым шагом, и вот то, что сегодня Владимир Александрович говорил о необходимости координации, то мы вопрос координации институтов развития решили путем объединения институтов развития под крышей сначала Фонда устойчивого развития "Казына", а потом уже путем слияния двух крупнейших холдингов в стране - "Самуркая" и "Казыны", и в итоге под крышей "Самур-Казыны" оказались, ну, если как бы в привычной терминологии, аналоге, там, Росатома, РЖД, "Газпрома", "Роснефти", "ИнтерРАО". То есть аналоги российских компаний в Казахстане все сегодня находятся под крышей нашего холдинга "Самур-Казыны" плюс институты развития. Если говорить как бы об уникальности, то мы объединили две модели - Малазийскую и Сингапурскую - в одну, и сегодня как бы считаем, что эта модель позволила успешно провести правительству Казахстана антикризисную реформу, потому что было выделено порядка 15 процентов ВВП для поддержки банковского сектора, сектора малого и среднего бизнеса, сектора недвижимости. И для того чтобы их точно, быстро, своевременно, эффективно и транспарентно довести до необходимого потребителя, вот институт "Самур-Казыны" сыграл ключевую роль. Я думаю, что вы, наверно, слышали об этом, и в целом как бы это позволило удержать финансовый и индустриальный сектор Казахстана в устойчивом состоянии. На сегодняшний день я думаю, что вся антикризисная программа прошла успешно. Но как раз успешное проведение антикризисной программы натолкнуло нас на мысль, что вот этот единый кулак государственных, индустриальных и финансовых ресурсов при такой плотной и тесной координации, он может позволить трансформироваться в своего рода оператора модернизации. То есть я не знаю, нужно ли для этого как-то по-другому координироваться в России, но в любом случае координация всех ведущих национальных компаний или государственных компаний и государственных институтов развития, она для проведения успешной модернизации очень нужна. То есть, если говорить коротко, модернизация нужна - нужно определить, что мы именно хотим. Мы для этого работали с разными консультантами, нам помогала и Гарвардская школа бизнеса, и МакКинзи, и "Бостон Консалтинг Груп", мы определяли те или иные конкурентные ниши казахстанской экономики. В этом смысле как бы Казахстану, может быть, чуть-чуть проще, чем России, поскольку возможностей меньше, я так скажу, и выбирать приходится из меньшего. Но я думаю, что самое главное здесь, наверно, вот политическая воля и точное фокусирование всех сторон. Всех сторон, я имею в виду, все-таки государство вместо бизнеса модернизацию провести не может. Чтобы тут не было заблуждений, институты развития нужны, но они нужны для того, чтобы помогать бизнесу. А как помогать бизнесу? Вот есть модель, когда государство не берет на себя риски, о чем сегодня говорилось, есть модель, к сожалению, не очень успешная, некоторых наших институтов развития, где все риски взяло на себя государство - и это провалилось. И поэтому я думаю, что именно разделение рисков, вот эта пропорция - это та необходимая комбинация, которая нам в целом нужна.

Теперь что касается сотрудничества. Институты развития во всем мире сотрудничают друг с другом. Не исключение и наше сотрудничество с Внешэкономбанком. Мы в начале года подписали с ВЭБом возможность получения кредита, то есть кредитную линию до 3 миллиардов долларов, уже первый проект будет финансироваться из этой линии. Это модернизация Экибастузской ГРЭС-2. Ну, я думаю, что вы все хорошо знаете про это предприятие. Это совместное предприятие "ИнтерРАО" и "Самрук-энерго", то есть это генерирующая компания внутри "Самрук-Казыны". По большому счету, это возможность создания генерации новой энергии, которая могла бы, кстати, и заменить часть той выбывшей энергии в результате аварии, которая случилась в Сибири. Это только первый проект, и я думаю, что эту линию мы все выберем. Есть много направлений, по которым развиваться. У нас и совместное предприятие с "Русалом", где мы 50 на 50 вместе владеем крупнейшим угольным разрезом "Богатырь" - "Богатырь Кумир". У нас потенциал для развития между Казатомпромом и Росатомом. У нас активно работают российские металлургические компании. То есть возможностей много. И я думаю, нам грех было бы с "Внешэкономбанком" и Банком развития Казахстана это дело не финансировать и над этим вместе не работать. Это первое направление.

Второе. В рамках ШОС, действительно, Владимир Александрович правильно сказал, ШОС начинает играть ключевую роль не только в политической, но и в экономической сфере. Я вот вам скажу, что благодаря, наверно, банковскому кризису в Казахстане у нас немножечко начинают, скажем, приоритизироваться направления привлечения прямых иностранных инвестиций. Если раньше, в основном, за заимствованиями мы ездили в Лондон и Нью-Йорк, то теперь ездим в Пекин и Гонконг. И это вот как бы такое веление времени. Только за этот год фонд "Самрук-Казына" благодаря вот тем, наверно, отношениям между лидерами наших стран смог привлечь, ну, до конца года, я скажу, что мы планируем объявить о совместных кредитных линиях на общую сумму 13 миллиардов долларов. Это в обстановке, когда вроде там банковский кризис и Казахстану как бы, банковскому сектору было какое-то недоверие. Вот есть полное доверие и понимание между нами, институтами развития Казахстана и Китая. Особая благодарность Госбанку развития Китая, который беспрецедентную поддержку в этом направлении оказывает. И я думаю, что самые большие, громкие проекты вот в тех сферах, о которых я уже говорил, в самое ближайшее время мы о них объявим. Мы очень активно работаем с Европейским банком реконструкции и развития. Вот господин Мирров недавно был в Казахстане, и мы недавно констатировали, что совместных планов и уже, наверно, инвестиций только между группой "Самур-Казына" и между ЕБРР уже порядка свыше полумиллиарда долларов. А мы знаем, как разборчив ЕБРР в тех или иных инвестициях, насколько принципиально он подходит к поддержке тех или иных секторов, связанных с государственным участием. Я думаю, что это вот как раз показывает уровень доверия к различным институтам. Ну, еще раз хотел сказать, пользуясь случаем, что кроме того, что у нас совместная кредитная линия, мы с Внешэкономбанком планировали и планируем поддержать инфраструктурный фонд, связанный с финансированием инфраструктурных проектов в СНГ, свыше миллиарда долларов. Мы до конца года планируем закончить создание совместного фонда с "Роснано", до 100 миллионов долларов именно для поддержки проектов с использованием нанотехнологий, с трансфертом этих технологий в Казахстан. И это тоже показывает тот уровень доверия и понимания, который существует уже между российскими и казахстанскими институтами развития.

Но, в заключение, еще раз хотел напомнить, что кризисы, ну, разные есть оценки, там кончились они или только начинаются.

Но в любом случае, то, что сегодня и в России, и в Казахстане начинают думать о посткризисном развитии, это говорит о том, что мы оптимисты, но на реалистической основе. И мы должны совместно понять, что мы именно хотим, как этого достичь и как друг другу помочь. И в этом направлении фонд «Самруг-Казына» хотел бы еще раз продемонстрировать свою приверженность всем рыночным инициативам, приверженность межгосударственному сотрудничеству. И также выражаем надежду, что Внешэкономбанк будет еще более активно работать на территории ШОС, на территории Таможенного союза, и в частности, в Казахстане. Спасибо за внимание.

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, Карат Ниматович. Я, по итогам Вашего заключения, хочу еще раз обратить внимание и с признательностью подчеркнуть, что ваш успешный пример во многом содействовал быстрому решению вопроса о создании Банка развития и внешнеэкономической деятельности на базе Внешэкономбанка. Потому что одним из проводников этой идеи и реализации этой идеи был тогдашний министр экономического содействия и торговли Герман Греф, который, я знаю, глубоко скрупулезно изучал опыт институтов развития и Малайзии, и Сингапура. Но лишь удачный пример создания институтов развития на постсоветском пространстве, в частности, в Казахстане, мне кажется, заставил его окончательно убедиться в том, что и в бывшем СССР, а уж тем более, в России, создание подобных институтов не только возможно, но и необходимо. Поэтому я огромную признательность Вам, в частности, выражаю, потому в то время, если мне память не изменяет, Вы как раз были Председателем  банка развития Казахстана… Совет директоров банка развития Казахстана. И мы с Вами в плотном контакте тогда общались и работали. И ваша консультационная помощь в немалой степени способствовала тому, что мы сейчас празднуем 85 лет, отмечаем его на площадке не ВЭБа СССР, а на площадке Банка развития и внешнеэкономической деятельности. А теперь я хочу предоставить слово вице-президенту Международной финансовой корпорации Юрки Коскело, корпорации, с которой у нас достаточно плотные отношения и много совместных проектов. Пожалуйста.

 

Юрки КОСКЕЛО, Вице-президент, Международная финансовая корпорация: Спасибо. Позвольте мне, прежде всего, присоединиться к длинному списку тех, кто поздравляет ВЭБ с его 85-летием. И не только от имени нашей организации, но от  всех, кто работает в ЕБРР. И для нас очень важно сотрудничество и партнерство, которое осуществляется между нами и ВЭБом. Особенно это касается совместного инфраструктурного фонда. Я слушал разных выступающих и поменял свои планы в том, что касается выступления. Поэтому я в большей степени хочу остановиться на том, что я услышал, и затем я более кратко расскажу о том, о чем я первоначально собирался говорить – о роли нашей международной финансовой корпорации в ближайшем будущем.

Мне очень интересно было выступление господина Кудрина,  я очень внимательно его слушал. Он сказал, что кризис создал такую ситуацию, в которой у многих государств возникли дефициты бюджетов, и государства стали крупнейшими заемщиками на рынке. И это будет означать, что в ближайшем будущем государственный сектор в какой-то степени будет вытеснять частный сектор с рынков капитала. Т.е. возможности государственного сектора станут более ограниченными по сравнению с теми возможностями, которые сейчас этот сектор имеет. Ну и, кроме того, возможности получения долгосрочных кредитов для коммерческого сектора станут более ограниченными. И опять же говорилось о том, что потребности расширения рыночного сектора по-прежнему очень велики. Мы видели из статей, что каждая международная финансовая организация старается повысить уровень своего капитала, потому что потребность в капитале действительно очень большая. И эта потребность будет продолжать оставаться высокой. Если посмотреть на те успехи, которые были достигнуты нами, то давайте посмотрим, в какой степени мы вытеснили частный сектор. Потому что нам необходимо найти пути, которые помогли бы более эффективно использовать государственные средства, полученные таким образом. Это может быть создание совместных предприятий с участием средств частного сектора. Мы должны сфокусировать свое внимание на разумном расходовании средств с тем, чтобы наши расходы были максимально эффективны. Мы должны координировать свои усилия друг с другом в большей степени, чем мы это делали ранее. И конечно, мы должны постоянно отслеживать, достигаем ли мы своих целей. Потому что мы не имеем права неэффективно расходовать эти средства. Еще также я хотел бы обратить внимание на то, что сказал господин Мирров. Это реализация. И мы стараемся охватить очень большое количество проектов. Но фактом жизни остается то, что, в основном, источниками развития являются малые и средние предприятия, отдельные лица. Т.е. не крупные какие-то структуры, а более мелкие. Поэтому нам необходимо объединить усилия и использовать примеры наилучшей практики, передовой практики.

Первоначально я хотел поговорить о том, что ближе всего нам в настоящий момент. Я имею в виду повестку дня заседания, которое сейчас проходит в Копенгагене. Это заседание касается климатических изменений. А применительно к России это энергоэффективность, это обеспечение производства, которое было бы основано на меньших затратах, более эффективных затратах. И несколько лет назад вместе с коллегами из Всемирного банка мы провели исследование, целью которого было выявление возможностей повышения эффективности, энергоэффективности в России. Итогом этого исследования явилось то, что можно снизить потребление энергии в России на 45%, если обеспечить соответствующие механизмы эффективности. Это, конечно, укрепит экономики. И этот объем сопоставим с объемом энергии, которую потребляет Франция. Это будет стоить примерно 300 миллиардов. И немедленная экономия для пользователей будет составлять около 80 миллиардов. Выгода для экономики составляет от 120 до 150 миллиардов. Т.е. фактом является то, что здесь период окупаемости составляет 2 года. А что происходит? Пока ничего не делается. Это  опять нас возвращает к вопросу о реализации. Нам очень приятно отмечать, что Россия делает успехи. И если я правильно понял, российской Думой был принят закон, который снимает барьеры юридические, законодательные барьеры по повышению эффективности. Но тем не менее, нам необходимо, согласно моей статье, еще большое количество законодательных актов – еще около 40 законодательных актов, - без которых вряд ли можно будет говорить о каких-то серьезных подвижках. Очень важно также, учитывая заседание в Копенгагене, что этот момент имеет большое значение для сокращения мировых выбросов углеводорода – где-то на 3%. Т.е. это ситуация, в которой выигрывают все. Но здесь опять же стоит вопрос о реализации.

Я внимательно слушал своих коллег из Китая, которые делились своим опытом. И это во многом касается того, что происходит в Москве. Пять лет назад мы начали обсуждать вопрос повышения энергоэффективности в Китае. И мы старались убедить людей в том, что это действительно необходимо и что от этого только выиграют все. Для того, чтобы реализовать это, нам нужны партнеры. Если посмотреть на малый и средний бизнес, нам нужны местные банки, у которых есть соответствующая сеть, благодаря которой они могут достучаться, как говориться, до каждого малого и среднего предприятия. У нас такой сети нет. Когда мы начинали это делать, нам никто не верил, что это получится. Мы нашли доноров, и мы сами инвестировали средства. Мы видели, что эти предприятия смогут возвратить вложенные средства через несколько месяцев. Но просто никто не хотел инвестировать. Мы решили все-таки попробовать. Мы решили привлечь банки, которые готовы были это сделать. И вы уже слышали от IFI, что мы совместно с ними вложили скромную сумму в размере 20 миллионов долларов. Исходя из своего опыта, а мы знаем, что требуется какое-то время для того, чтобы реализовать подобные проекты повышения эффективности, в данном случае это заняло два года. За 9 месяцев эти средства были освоены. Потом появились новые энтузиасты, которые захотели продолжить этот эксперимент, и еще были вложены средства где-то в размере 20 миллионов. Потребовалось еще какое-то время. Думали, что два-три года, а ушло всего полгода. И банки генерировали большой объем бизнеса для самих себя, стараясь создать лучшую клиентуру. И еще важно отметить, что этим банком был один из китайских банков, который сейчас уже является одним из крупнейших. И это явилось большим сюрпризом для западноевропейских банков. Он показал свою состоятельность, возможность решать такие сложные задачи. Прошлым вечером у нас состоялся ужин в Москве. На нем присутствовало около 30 представителей различных российских банком. Нет необходимости говорить о том, что мы также обсуждали с ними вопросы о необходимости изменения законодательства. Мы работаем уже над этим три-четыре года. И у нас сейчас около 30 банков, которые мы пытаемся убедить, что те ранние успехи, которые были ими достигнуты, могут превратиться в полноводную реку. Я рассказал им об опыте Китая, о котором я вам только что рассказал. Посмотрим, какой из российских банков, который пойдет по этому пути, выиграет. Потому что я считаю, мы считаем, что мы сможем только тогда добиться чего-то в этом секторе, если будут соответствующие рамки созданы. Конечно, нужна помощь таких организаций, как наша. Но нужны и люди, которые бы поверили в этом. В то, что это действительно интересный бизнес. Для того, чтобы произвести какие-то изменения, требуется время, требуются усилия. Не так легко изменить вообще отношение людей, чтобы они стали смотреть на вещи по-иному. И как нам говорили, кризис сейчас поразил весь мир. И очень трудно, особенно в этих условиях, убедить банки, которые страдают от этого кризиса, инвестировать деньги в то, чтобы повысить энергоэффективность, и что это может стать хорошим продуктом. Мы считаем, как я уже сказал, цифры впечатляющие – сотни миллиардов. Но тем не менее, мы считаем, это повысит конкурентоспособность российских компаний значительно. Но это будет делаться постепенно. И экономия, в основном, произойдет за счет изменения в законодательстве, которые помогут повысить эффективность и правильное функционирование, и повысить энергоэффективность. Это небольшие по своему масштабу изменения, но они требуют значительных усилий и средств. Но я уверен, что многие из вас знают, что Россия является одной из трех важнейших стран в мире для нас по уровню инвестиций, и она остается таковой. Мы вкладываем свыше миллиарда в год, и мы будем продолжать это делать. Мы вкладываем в разные сегменты. Мы будем продолжать проводить такую избирательную политику, особенно, в свете изменений климата. Эта проблема для нас очень важна. И мы с надеждой смотрим в будущее, на наше сотрудничество в ВЭБом и другими партнерами в России. Спасибо.

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, господин Коскело. Я хочу лишь подтвердить, что действительно наше сотрудничество, с одной стороны, многостороннее, а с другой стороны это не просто подписанные документы, это очень быстрая и, на мой взгляд, эффективная имплементация наших договоренностей, лежащих на бумаге. И сайт Российского банка реконструкции и развития, о котором я упоминал, - эта программа была реализована в кратчайшие сроки, не прошло и, наверное, полугода, как мы подписали соглашение с руководством международной финансовой корпорации о сотрудничестве в сфере поддержки малого и среднего предпринимательства, и в частности, создания такого сайта. Мы со взаимным интересом взялись за эту работу и в короткие сроки реализовали эту программу, которая сейчас стала доступна для сотен тысяч субъектов малого и среднего предпринимательства в России. И наконец, я хочу предоставить слово господину Бижану Киану, члену Совета директоров Экспортно-импортного банка США, также нашего давнего партнера. Наши партнерские отношения относятся еще ко временам Внешэкономбанка СССР. Но и сейчас мы ищем возможности для расширения нашего сотрудничества, не имея в виду привлечение кредитов под государственные гарантии суверенной Российской Федерации, а имея в виду риск, который Эксимбанк брал бы на Внешэкономбанк. По крайней мере, наши постоянные контакты и консультации демонстрируют, что и здесь имеется большое широкое поле для взаимного творчества и реализации конкретных взаимных проектов. Пожалуйста.

 

Бижан КИАН, Член Совета директоров, Экспортно-импортный банк США: Благодарю Вас, председатель Дмитриев. И я хочу от имени своих коллег в Совете директоров Экспортно-импортного банка США, передать их приветствия по случаю Вашего юбилея. И я также от себя хочу Вас поздравить с 85-летием и тем вкладом, который вы вносите в рост и развитие России. Господин председатель, мне очень приятно было услышать о том, что у нас долгосрочные партнерские отношения. И я хотел бы добавить, что в 1934 году, буквально через несколько лет после создания Вашего банка, т.е. меньше, чем через 10 лет после его основания, был создан Экспортно-импортный банк США для конкретной цели: а именно, ведение бизнеса с Россией. И взаимоотношения, которые существуют между нашим банком и Россией, восходят к самому моменту создания этого агентства. Мне было очень приятно выслушать многоуважаемых участников и роли, о которых Вы, господин председатель, говорили, роли международных организаций в модернизации России. Как вы знаете, господин председатель, дамы и господа, Экспортно-импортный банк США не является агентством развития, мы не принимаем участия во внесении средств или выдаче грантов. Мы являемся официальным экспортно-кредитным агентством Соединенных штатов.

Сказав это, я должен продолжить и подчеркнуть, что отношения, которые существуют между нами в сфере инвестиционной деятельности, действительно базируется на тех шагах, которые здесь были так подробно обозначены и описаны. Действительно, мы действовали постепенно, поэтапно, укрепляя нашу основу для сотрудничества и развития. И если поднять все эти мои рассуждения на сугубо практический уровень и сказать, что же необходимо для того, чтобы действительно изменить ситуацию к лучшему – объединение усилий, коллективные усилия на уровне руководства, на уровне финансовых институтов национального, регионального, международного уровня, применение партнерских отношений, привлечение именно этих PBPs, государственно-частных партнерств. Усилить их роль, потому что смотря на Россию глазами экспортера, я пытаюсь очень внимательно посмотреть на то, как складывается ситуация в России. И естественно, я понимаю, как наши инвесторы американские смотрят на российскую экономику. Ведь им приходится каждый день решать вполне конкретные задачи. Дело в том, что у них не у каждого есть длительные отношения развития с Россией, которые новички на рынке, они могут плохо знать партнера, их пугают масса рисков, которые они себе частично придумывают, а которые частично реальны. Поэтому, если смотреть глазами нового инвестора или новичка на рынке, здесь действительно им необходимо помощь консультативная, определенное содействие. С точки зрения американского руководства мы являемся именно тем учреждением, которое имеет четкое представление о том, что такое риск, каковы риски, и каковы риски, которые характерны для российского рынка. Потому что, в конце концов, правительственные учреждения, в частности наше учреждение, является, что называется, учреждением, которое может оказать содействие в крайнем случае. Я вам должен сказать, что мы открыто смотрим на Россию, мы открыты для сотрудничества. У нас нет никаких ограничений в плане развития бизнеса на российском рынке, у нас нет каких-либо отраслевых, общеэкономических ограничений, которые препятствуют развитию российско-американских связей и экономических отношений. И с другими странами также. Хочу буквально несколько слов сказать о том, чтобы развенчать,  рассеять некоторые мифы, которые до сих пор существуют, и на которые иногда ссылаются некоторые рыночные игроки, особенно, применительно к нашей деятельности. По сути дела, есть три стратегии, которые можно применить, чтобы предоставить наши сервисы. А именно, первое – это страхование или предоставление некоторых страховых полисов или определенных гарантий для того, чтобы минимизировать соответствующие риски. Мы такого рода страховку предоставляем. Вторая стратегия, на основе которой мы предоставляем наши сервисы, это безусловные гарантии. В основном, мы работаем с финансовыми учреждениями и институтами, которые изъявляют готовности кредитовать те или иные проекты. Мы предоставляем этим институтам безусловные гарантии при работе с определенными рисками. И хотя мы  сохраняли эту способность предоставлять прямые кредиты для проектного финансирования, в том числе для долгосрочного финансирования, кстати говоря, мы очень внимательно и осторожно действовали, опрометчивых решений не допускали. Почему? Потому что мы прекрасно понимаем важность именно последовательных  и долгосрочных и непрерывных отношений межстранового характера и межбанковского характера. Мы в прошлом году, кстати говоря, разработали несколько программ, на основе которых банки, готовые финансировать определенные проекты и предприятия, могут рассчитывать на нашу поддержку. Для того, чтобы банки действительно уже рассчитывали на наши гарантии и более смело финансировали те проекты, которые им кажутся рискованными. Есть еще такое понятие, как способности рынков капитала быть на уровне, позволяющем выпуск ценных бумаг, начиная от акций, кончая облигационных ценных бумаг. Особенно на тех рынка,  где предполагается резкое развитие новых отраслей, новых технологий, где есть хорошие примеры успеха. У нас есть две, так называемые, программы, которые носят обязательный характер. И в рамках этих программ мы планируем оказать определенное содействие нашим инвесторам, которые будут работать в России. Поддержка малых предприятий – Конгресс Соединенных штатов требует от нас, чтобы мы выделяли 27 центов с каждого доллара, т.е. 27% наших финансов, которыми мы располагаем,  для поддержки малых предприятий. 27% - вот такова задача, такова, я бы сказал, цель для того, чтобы действительно способствовать развитию малого бизнеса. В Америке очень много малых предприятий, как и в России, я думаю, что их немало, их тысячи и тысячи, и они нуждаются в содействии.  И если они не будут иметь доступа к финансированию, естественно, они прекратят свою деятельность, а количество рисков только увеличится.

Вторая программа – это экологическая программа, которой мы занимаемся, и которая была утверждена, и которую уже упоминали сегодня не один раз. Это изменение климата, это реализуемость и жизнеспособоность различного рода экологических проектов с фокусом на внедрение т.н. экологичных технологий, или зеленых технологий, и связанные программы. Эти программы, в общем-то, реализуются неплохо, довольно эффективно. У нас есть несколько очень успешных опытов. Кстати говоря, ими занимаются и малые, и средние, и крупные предприятия. И мы готовы снять все препоны, связанные с предоставлением финансирования для этих компаний, которые занимаются зеленой экономикой. Есть программа тропической Африки, которая очень активно стала реализовываться в Африке южнее Сахары, т.н. тропическая Африка. В рамках этой программы также достигнут успех, качество жизни в странах тропической Африки за последние годы заметно улучшается благодаря реализации некоторых очень хороших, полезных проектов. Мы полагаем, что Африка от этого выиграет.

Сегодня мы работаем в 150+ странах, думаем, что мы этот список расширим. И что касается США-России, я думаю, здесь также есть возможности для широкого охвата проектов и содействия. Россия – великая страна. Если мы объединим наши усилия с учетом того, что на высоком уровне, с учетом нашего Вице-президента Джона МакАдемса, вашего руководства, с учетом того, что уже было наработано в результате взаимных консультаций. Мы, я думаю, создадим великолепный мост для сотрудничества между Востоком и Западом, я имею в виду запад России и восток России до Камчатки, чтобы охватить действительно малые и средние предприятия, которые готовы к активной деятельности по всему пространству Российской Федерации, которые готовы идти на создание различного рода предприятий, государственно-частных партнерств и т.д. И которые действительно сейчас могут рассчитывать на помощь таких крупных институтов развития, как Внешэкономбанк, по всем проектам – начиная от сельского хозяйства, и кончая различного рода перерабатывающими отраслями. МЧМ, кстати говоря, действующий через свой офис в России также может оказывать активное содействие. Поэтому мы со своей стороны готовы поддерживать различного рода проекты, используя различного  рода американские структуры, которые здесь представлены. Потом РСПП, кстати говоря, в России очень активно работает. И мы уже предприняли некоторые конкретные шаги в рамках развития наших отношений с РСПП, и у нас есть, на чем работать здесь. Поэтому мы исследуем наши возможности, расширяем наши программы,  я говорю, начиная с сельскохозяйственной отрасли и кончая медицинским оборудованием и фармацевтикой. И хочу сказать в заключение, недавно у меня состоялся разговор с одним из высокопоставленных руководителей в России – это было 15-16 числа, и в декабре, кстати говоря, я с ним встречаюсь для того, чтобы обсудить вопросы подготовки к медицинской конференции, которая будет 15-16 декабря. Строительная отрасль, мы прекрасно понимаем, и что и в строительной отрасли есть, над чем работать, особенно, с учетом предшествующего опыта, который надо обновлять, развивать на основе создания более эффективных, энергоэффективных предприятий, особенно ориентируя их на сервисное обеспечение. Я искренне надеюсь, что такого рода разговоры, консультации мы будем продолжать вместе с нашими коллегами, представляющими госсектор и частный сектор. И я искренне надеюсь, что в ближайшее время мы увидим и другие встречи, подобные нынешней конференции, в рамках которых мы будем решать конкретные вопросы. Еще раз, господин председатель, мои поздравления с 85-летней годовщиной и с Вашей успешной работой.

 

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо, господин Киан, за Ваше содержательное выступление, которое в очередной раз подтвердило, что даже не называясь институтом развития, все равно, по сути, институты, призванные поддерживать промышленные экспорты, диверсифицировать экономику, нацеленные на экспорт товаров и услуг, по сути, являются таковыми. И тем более, мне приятно, что нас с Вами связывают десятилетия проверенных временем и конкретными делами отношений. И мы намерены их укреплять и развивать в дальнейшем.

Наша панель выступающих исчерпала себя. Мы неизбежно приближаемся к завершению нашей конференции, к завершению официальной части нашего с вами общения. Резюмируя все то, что было сказано в течение дня, в течение трех сессий, я прихожу к одному выводу, и с этим выводом согласны как представители институтов развития, так и представители власти, которая эти институты создает, бережно к ним относится и намеревается в дальнейшем их поддерживать, развивая, в том числе и институционально, при этом, не нанося ущерба деятельности институтов, думая об их будущем, думая об их роли в развитии и модернизации экономик, думая об их отношениях с внешним миром, с кредиторами, с партнерами. Но резюмируя это и приходя к этому выводу о том, что институты развития нужны, их необходимо поддерживать , направлять в зависимости от вызовов, времени, требований, которые предъявляются к приоритетам в тех или иных отраслях экономики. Тем не менее, это институты, нацеленные не на укрепление руководящей и направляющей роли государства в экономике, а на создание эффективных государственных структур, призванных, прежде всего, поддерживать конкуренцию, поддерживать частную инициативу, поддерживать инновации, которые реализуются через частную инициативу и через конкурентную борьбу. Идет ли речь о крупных компаниях, либо о малом и среднем бизнесе, но так или иначе государство реализует свою экономическую политику через институты развития. Общее понимание всех должно ориентировать все институты развития на всемерную поддержку частной инициативы, на привлечение частных инвестиций в экономику наших стран, на развитие конкуренции, и в конечном итоге на формирование и широкое позиционирование рыночных основ, в данном случае, в российской экономике.

Я благодарю всех, и участников панели, и всех присутствующих на нашей конференции за то внимание, которое вы уделили нам и Внешэкономбанку в целом. Я благодарю всех тех, кто помогал нам, сегодня в этом зале присутствовали наши давние партнеры, кто помогал нам на пути преобразования ВЭБа СССР в Банк развития и внешнеэкономической деятельности. Мы считаем, что в первые два года существования в новом качестве мы продемонстрировали и свою востребованность и свою состоятельность. Идет ли речь о профильном для нас бизнесе, как института развития, либо мы рассматриваемся как инструмент в реализации антикризисных мер правительства. Мне думается, что и там, и там мы оказались и востребованы, и состоятельны.

Я благодарю вас за поздравления, адресованные Внешэкономбанку в связи с его 85-летием. И если так пойдет, в смысле нашего такого широкого взаимодействия, лет через 15 новые руководители, новые партнеры банка могут уверенно сказать, что жизнь удалась. Спасибо.