Почему, несмотря на новую стратегию государственной управляющей компании, пока не удается обыграть инфляцию и какие новые инструменты необходимо использовать, чтобы защитить будущие пенсии граждан, в интервью обозревателю РБК daily АЛЬБЕРТУ КОШКАРОВУ рассказал директор департамента доверительного управления ВЭБа АЛЕКСАНДР ПОПОВ

В прошлом году государственная управляющая компания ВЭБ переиграла частные управляющие компании, показав доходность пенсионных накоплений лишь немного ниже уровня инфляции. При этом портфель госбумаг показал более высокий финансовый результат, чем расширенный, в котором помимо ОФЗ управляющим ВЭБа несколько лет назад разрешили использовать более рисковые инструменты. Почему, несмотря на новую стратегию государственной управляющей компании, пока не удается обыграть инфляцию и какие новые инструменты необходимо использовать, чтобы защитить будущие пенсии граждан, в интервью спецкорреспонденту РБК daily АЛЬБЕРТУ КОШКАРОВУ рассказал директор департамента доверительного управления ВЭБа АЛЕКСАНДР ПОПОВ.

Отрицательная стоимость

— Как вы оцениваете результаты инвестирования пенсионных средств в 2011 году и почему ВЭБу опять не удалось переиграть инфляцию?

— Переиграть инфляцию при консервативной стратегии инвестирования можно только в том случае, если реальная стоимость денег в стране положительная. То есть я имею в виду разницу между собственно инфляцией и доходностью среднесрочных ОФЗ. Но у нас реальная стоимость денег является отрицательной, наверное, уже более десяти лет. Это происходит из-за избытка краткосрочной ликвидности, что само по себе ненормально.

Конечно, у нас есть и другие инструменты инвестирования, но в прошлом году отрицательная реальная доходность была в первой половине года даже у корпоративных бумаг компаний с рейтингом ВВВ-. Опередить инфляцию в этих условиях практически невозможно. У нас два раза доходность была выше инфляции, но в те годы на рынке наблюдалось снижение доходностей, и за счет переоценки активов ВЭБу удавалось показать более высокий результат. Но понятно, что подобная ситуация не может повторяться каждый год. Поэтому единственный инструмент, который позволяет переигрывать инфляцию даже в случае отрицательной стоимости денег, — это акции.

— По вашей логике выходит, что ВЭБ может показывать доходность выше уровня инфляции только в кризисные годы?

— Это не так. Если на рынке не будет переизбытка ликвидности и деньги будут что-то стоить, то мы будем показывать результат выше инфляции. Это нормальная ситуация: например, в США, несмотря ни на что, доходность 30-летних гособлигаций остается положительной. К сожалению, в России за десятилетия притока нефтедолларов все привыкли, что деньги не стоят ничего. Возможно, сейчас мы постепенно будем приходить к более нормальному равновесному состоянию. Уже в четвертом квартале прошлого года и сейчас в первые месяцы нового года доходность среднесрочных ОФЗ опережает темпы инфляции. Выпуски размещаются под 7% при инфляции чуть выше 6%. Конечно, в этих условиях у нас есть надежда, что мы обыграем инфляцию.

— Почему расширенный инвестиционный портфель, который появился у ВЭБа три года назад, пока проигрывает по доходности консервативному? По логике вещей все как раз должно быть наоборот, ведь в расширенном портфеле у вас помимо ОФЗ еще есть депозиты, корпоративные бумаги, ипотека…

— Дело в том, что длинные госбумаги, которые выпускались в 2004—2005 годах, как раз все остались в расширенном портфеле. И эти старые ОФЗ серьезно влияют на доходность. Продать их невозможно, потому что у них крайне низкая ликвидность и это слишком значительные объемы для рынка. У нас в расширенном портфеле находится иногда до 70% одного выпуска ОФЗ. При этом они приносят купонный доход на уровне 6—6,5%. И из-за того, что эти бумаги с очень длинной дюрацией, очень большое влияние на стоимость портфеля оказывает их переоценка. Если на рынке кто-то сделал десять сделок, например, на 500 тыс. руб., то у нас сразу стоимость всей позиции меняется на миллиарды рублей. До тех пор пока у нас не получится значительно нарастить долю корпоративных бумаг, эта несбалансированность будет сохраняться.

Консервативная стратегия пока выглядит лучше, потому что мы стали создавать портфель госбумаг в конце 2009 года и в него попали новые более ликвидные выпуски ОФЗ. Помимо длинных госбумаг мы приобретали среднесрочные, и портфель получился более сбалансированным с точки зрения дюрации и доходностей. Именно поэтому портфель госбумаг менее чувствительный к колебаниям за счет переоценки. У нас также была и есть возможность выбирать самые доходные корпоративные бумаги, гарантированные государством.

— Почему ВЭБ не столь активно пользовался депозитами, ставки по которым во второй половине года уже были выше инфляции? С начала года объем депозитов в расширенном портфеле вырос всего с 58,6 млрд до 139,4 млрд руб.

— Для нас депозиты не являются инвестиционным инструментом — в первую очередь это инструмент управления ликвидностью, поскольку ВЭБ является долгосрочным инвестором. Первые значительные выплаты должны начаться только в 2022 году, и до этого еще много времени. Депозит можно положить только на год максимум. Хотя мы имеем право перекладываться в депозиты в кризисные моменты на рынке.

В конце года мы, конечно, обратили внимание на рост ставок по депозитам и начали размещать часть средств в банках. Мы размещали годовые депозиты по ставкам существенно выше ОФЗ, годовая доходность по некоторым сделкам превышала 10%. В этом году решили по­пробовать разместить деньги сроком на месяц. Аукцион не состоялся по вполне понятным причинам: проблема в том, что по законодательству мы имеем право размещать деньги по ставке, которая будет не ниже, чем доходность ближайшего к погашению выпуска ОФЗ. Самым близким является выпуск с погашением в июле, то есть через пять месяцев, при этом дефицит ликвидности сейчас несколько снизился.

— В комментарии РБК daily вы говорили, что в прошлом году значительная часть средств в ВЭБ из ПФР поступила в виде ОФЗ. Как это в итоге повлияло на доходность портфеля?

— У ПФР в прошлом году была просто безвыходная ситуация. В связи с изменением законодательства в 2011 году ПФР не только передавал средства фактически за два с половиной года (взносы за 2009-й, 2010-й и первую половину 2011 года), что привело фактически к удвоению расширенного портфеля ГУК, но и решал сложнейшую задачу по переходу от ежегодной к ежеквартальной передаче средств в управление. Поэтому Пенсионный фонд закрывал свои портфели временного размещения пенсионных накоплений (страховые взносы до распределения в УК и НПФ. — РБК daily), которые ему было разрешено формировать исключительно из ОФЗ.

Понятно, что продать такой значительный объем ОФЗ, а это около 300 млрд руб., какой бы ни была ситуация с ликвидностью на рынке, практически нереально. Первый транш из ПФР, примерно на 200 млрд руб., мы получили в феврале, а второй в августе. Но уже в сентябре произошло падение цен на ОФЗ, и эти 300 млрд руб., пришедшие к нам в виде ОФЗ, принесли нам значительные потери в результате их отрицательной переоценки.

В итоге, несмотря на то что по нашей стратегии мы планировали снижать долю госбумаг в портфеле и наращивать инвестиции в корпоративные бумаги, получилось, что доля госбумаг немного выросла, а доля корпоративных бумаг, напротив, сократилась с 17 до 14,5%. Хотя в абсолютном выражении мы увеличили вложения в негосударственные бумаги почти в два раза, до 200 млрд руб. У ПФР действительно не было другого выхода, и в отношении того, что передача средств в виде ценных бумаг является крайней, исключительной мерой, у нас с ПФР полное взаимопонимание.

— Вы ориентируетесь на облигации с длинной или короткой дюрацией?

— В отношении корпоративных эмитентов мы вообще всеядны. Но основной приоритет мы, конечно, отдаем длинным бумагам. В прошлом году нам катастрофически не хватало бумаг, какой-то всплеск активности на внутреннем долговом рынке наблюдался только в конце года. Сейчас у нас есть ожидания, что объем размещений будет больше, чем в прошлом году. Это позволит нам плавно переформатировать портфель, сокращая долю ОФЗ.

В этом смысле мы находимся в более выгодной ситуации, чем НПФ, которые при формально долгосрочных стратегиях вынуждены в случае убытков по результатам одного года покрывать их за счет собственных средств. По-моему, это совершенно неправильная ситуация: нельзя при долгосрочных инвестиционных стратегиях заставлять игроков ежегодно компенсировать возникающие убытки.

Надеюсь, что пенсионное законодательство все же будет меняться в пользу УК и НПФ, будет реально стимулировать их к долгосрочным инвестициям. Возможно, частично эту проблему помогло бы решить создание гарантийного фонда. Если будут механизмы, позволяющие компенсировать убытки на момент наступления страхового случая, то НПФ, вероятно, разрешат разносить убытки, возникающие в конце года.

Гарантия и инвестиции

— ВЭБ также будет участником гарантийного пенсионного фонда?

— Мы будем участвовать. А иначе за счет чего создавать гарантийный фонд?

— То есть получается, что вы готовы платить за весь рынок?

— Если говорить о том, что взносы будут платиться в зависимости от активов под управлением, то с учетом того, что у нас более 75% от всех средств пенсионных накоплений, так и получается. Хотя по итогам прошлого года мы опять ожидаем существенный переток средств в частные УК и НПФ. Но вопрос еще в том, что гарантировать: если речь идет о тех взносах, которые были сделаны работодателем или, в случае софинансирования, работником и государством, то размер этого гарантийного фонда должен быть не очень большим. Потому что не думаю, что с учетом заработанной НПФ и УК доходности за многие годы у них не хватит денег расплатиться с клиентами: для этого все доходы, накопленные в течение 15—20 лет, просто должны уйти в одночасье в никуда…

Как мне кажется, самое оптимальное — чтобы в хорошие, тучные годы НПФ и УК отчисляли в фонд какую-то часть доходов. Брать взносы из уже имеющихся средств пенсионных накоплений, по-моему, неправильно и несправедливо по отношению к застрахованным гражданам.

— Как вы относитесь к дальнейшему расширению списка инструментов, разрешенных для инвестирования средств пенсионных накоплений? Какие активы вам были бы интересны?

— Возможностей для инвестирования сейчас достаточно. Я, например, не вижу смысла вкладывать в иностранные бумаги, потому что по идее необходимо за счет пенсионных средств развивать российский фондовый рынок. Поэтому дополнительных инвестиционных инструментов на данном этапе нам, как ГУК, не нужно, гораздо важнее иметь возможность хеджировать свои риски. Без этого говорить о каком-то нормальном долгосрочном инвестировании сложно…

С 1 января 2012 года НПФ при инвестировании пенсионных накоплений могут использовать производные инструменты для хеджирования. Причем ФСФР сделала так, что у управляющих практически нет возможности использовать производные инструменты как отдельный актив для инвестирования. Все деривативы так или иначе привязаны к имеющимся в портфелях НПФ бумагам. Непонятно одно — почему ГУК и другие управляющие средствами ПФР лишены возможности использовать деривативы.

— Вы не опасаетесь, что если ВЭБ начнет покупать фьючерсы, опционы и свопы, то произойдет примерно так же, как если бы вы начали активно торговать на фондовом рынке: для такого объема просто не хватит ликвидности на рынке?

— Понятно, что объемы рынка производных растут, но не такими темпами, чтобы мы вдруг взяли и полностью захеджировали позицию в ОФЗ на 400 млрд руб. Этого просто никогда не будет потому, что полное хеджирование априори означает, что ты получаешь нулевую доходность. Но застраховать процентный риск по каким-то отдельным долгосрочным выпускам госбумаг мы вполне могли бы. Очень интересно было бы попробовать свопы, в какие-то моменты обменять фиксированную ставку на плавающую…

Но сейчас даже не об этом речь. Нам бы получить возможность хотя бы страховать валютные риски. Без этого, например, мы не можем нормально оперировать суверенными еврооблигациями. Получается, что мы, покупая такие бумаги, сразу получаем не только процентный риск, но и валютный. И, как правило, когда евробонды растут в цене, рубль тоже растет, и наоборот: еврооблигации падают — и рубль тоже падает. В итоге все это нивелирует любую доходность. Если бы мы имели возможность хеджировать валютные риски через свопы, через форварды, через биржевые фьючерсы, нам было бы гораздо проще управлять такими инструментами и тем самым диверсифицировать инвестиционный портфель.

— Как вы относитесь к идее инвестировать пенсионные деньги в облигации инфраструктурных компаний, в бумаги таких квазигосударственных компаний, как, например, РЖД?

— Пока мы инвестируем в те облигации, которые есть на рынке. К сожалению, их не так много. Это гарантированные государством облигации специальных компаний, созданных для реализации определенных проектов, такие как ОАО «Западный скоростной диаметр» и ООО «Северо-Западная концессионная компания», а также гарантированные и негарантированные облигации инфраструктурных компаний, таких как ОАО «РЖД», ОАО «ФСК ЕЭС», ООО «Автодор», «Водоканал».

Особый интерес для нас представляют облигации с купоном, привязанным к инфляции. Из таких бумаг у нас в порт­феле пока есть только облигации Северо-Западной концессионной компании, которая в прошлом году выпустила бумаги с доходностью «инфляция + 3%». Для нас это просто идеальный вариант, потому что все-таки первоочередной целью и ГУК, и НПФ является защита накоплений от инфляции.

Мы очень рады, что сейчас и ОАО «РЖД» рассматривает возможность в связи со снижением инфляции привлекать средства в какие-то отдельные коммерческие проекты путем выпуска облигаций с привязкой к инфляции, то есть купон будет равным инфляции плюс какая-то еще премия. К сожалению, в силу ограничений мы не сможем купить более 30% выпуска, а хотелось бы гораздо больше. Мы уже направили письма в ведомства с предложениями внести изменения в инвестиционную декларацию расширенного портфеля для увеличения доли участия в одном выпуске облигаций высоконадежных эмитентов хотя бы до 60%, а также сняли бы другое законодательное ограничение — приобретать не более 20% всех обращающихся облигаций одного эмитента.

— Насколько сильно влияет отток средств пенсионных накоплений на инвестиционную политику ВЭБа?

— Это нормальный процесс, ни на ликвидность, ни на нашу доходность серьезно все это не влияет. Для нас, пожалуй, единственная проблема в том, что объем средств, который переводят в НПФ и УК, нельзя прогнозировать. По количеству заявлений это сделать нельзя, потому что там могут быть новички, у которых на счетах почти ничего нет, а могут быть и люди, которые копят уже с 2002 года. Поэтому обычно в начале года мы размещаем средства на депозитах исходя из того возможного максимума средств, который будет переведен в НПФ и частные УК.

Можно было бы использовать для выплат УК и НПФ какие-то другие инструменты, не депозиты. Например, операции РЕПО. И такие возможности в прошлом году мы обсуждали с Минфином и ФСФР, но ввиду того что мы можем закрывать РЕПО только за счет вновь поступающих из ПФР средств, объем которых сложно прогнозировать, пока решили, что не стоит брать на себя эти риски.

Очередное заседание Рабочей группы по реализации многостороннего Соглашения о взаимодействии институтов развития в сфере обеспечения непрерывного финансирования инновационных проектов состоялось в Минэкономразвития России под председательством члена Правления - заместителя Председателя Внешэкономбанка Михаила Копейкина.

Участники заседания рассмотрели планы институтов развития по созданию и развитию информационно-коммуникационных сервисов для участников инновационного рынка. Среди работающих сервисов следует выделить проект «информационный борд» ЗАО ММВБ – это информационно-торговая система для привлечения финансирования непубличными компаниями инновационного сектора российской экономики, которые пока не достигли в своем развитии стадии, позволяющей им выйти на рынок. Также, в ближайшее время будет запущен проект специализированной платформы «РОСНАНО-онлайн», включающей в себя базу знаний по нанотехнологиям, профессиональную социальную сеть для инноваторов, электронную торговую площадку и Интернет-портал.

Внешэкономбанк и РОСНАНО совместно с Национальной ассоциацией бизнес-ангелов договорились до 1 мая 2012 года проработать вопрос развертывания на территории России коммуникационной платформы для предпринимателей и инвесторов «Euroequity». Платформа разработана французским институтом развития OSEO и успешно функционирует во Франции и Германии.

Также на заседании рассмотрен проект распоряжения Правительства РФ о создании реестра инновационных продуктов, технологий и услуг. Реестр формируется в соответствии с поручением Президента РФ в целях содействия увеличению выпуска инновационных товаров, работ и услуг. Реестр будет размещаться в открытом доступе в сети Интернет, редактироваться сообществом экспертов по технологии Wiki и автоматически обновляться при включении/исключении продуктов. Кроме того, вместе с реестром будет публиковаться статистика применения и выпуска включенной в него продукции.

Участники Рабочей группы также приняли решение сформировать до 1 июня 2012 года перечень пилотных сделок по страхованию экспортных операций инновационных компаний, получивших поддержку институтов развития, на основе которых Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР) разработает страховые продукты для малого и среднего бизнеса.

Рабочая группа создана в целях реализации Соглашения о взаимодействии институтов развития и заинтересованных организаций в сфере обеспечения непрерывного финансирования инновационных проектов на всех стадиях инновационного цикла, разработанного по инициативе Внешэкономбанка и подписанного в апреле 2010 года. Целью Соглашения является организация взаимодействия сторон по определению потребностей инновационных компаний и их обеспечение инструментами, сервисами и условиями для эффективной деятельности по реализации инновационных проектов на территории РФ и глобальном рынке.

В состав рабочей группы входят представители государственных финансовых институтов развития (Внешэкономбанка, Роснано, Российской венчурной компании, Фонда «Сколково», МСП Банка, Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере), а также Московской межбанковской валютной биржи, общественных организаций («ОПОРА РОССИИ», Российская ассоциация венчурного инвестирования) и Федерального агентства по делам молодежи.

Пресс-служба Внешэкономбанка
Телефон: +7 (495) 608-46-93, Факс: +7 (499) 975-21-34
E-mail: press@veb.ru

Эксперт,
Москва,
27 февраля 2012

Ускорение экономического роста и преодоление отставания России по уровню производительности от ведущих стран мира требует масштабных инвестиций, поддержанных мощью государства в лице бюджета, институтов развития и госбанков. Стратегия ВЭБа ориентирована именно на такой сценарий развития

Определение масштабов и форм эффективного присутствия государства в экономике - одна из составляющих траектории российских рыночных реформ последних двадцати лет. В 1990-е годы доминировало представление о необходимости минимизации государственного участия в хозяйстве, кульминацией чего стала молниеносная, не всегда продуманная приватизация значительных массивов госсобственности. В дальнейшем, однако, маятник начал движение в противоположную сторону. В профессиональных и общественных дискуссиях все убедительнее стали звучать аргументы в пользу признания за государством специфических функций, требующих не просто установления правил игры на рынке и контроля за их соблюдением, но и непосредственной работы на хозяйственном поле. Точнее, на тех его направлениях, которых избегали рыночные игроки в силу низкой маржинальности, недостатка ресурсов или отсутствия долгосрочного целеполагания.

Кульминацией данного тренда стало решение о создании во второй половине нулевых госкорпораций - специфических институтов, призванных восполнить зияющие "провалы рынка" в самых разных областях от стимулирования инноваций, налаживания системы страхования вкладов физических лиц до собирания крупных активов в оборонно-промышленном комплексе.

 Особое место в ряду госкорпораций занял созданный в 2007 году Банк развития и внешнеэкономической деятельности ( ВЭБ). Напомню, что идея создания в России Банка развития на базе ВЭБа была еще в 2005 году услышана и поддержана президентом и руководителем его администрации.

И надо сказать, что и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев все эти годы проявляли постоянный интерес к деятельности и проблемам банка.

Ядро функционала ВЭБа - финансирование инвестиций, обладающих высокими народнохозяйственными мультипликаторами, но неподъемных по ресурсам, рискам и срокам окупаемости как для частного капитала, так и для бюджета. В законе " О Банке развития" за ВЭБом закреплены и другие функции. Часть из них унаследована от Внешэкономбанка СССР: это управление средствами пенсионных накоплений граждан, обслуживание советского и части российского внешнего долга. Другие же - пионерные, причем не только для нашего банка, но и для России в целом. Речь идет о поддержке малого и среднего бизнеса через рефинансирование кредитующих его банков, а также страховании российского экспорта.

На стадии обсуждения закона было сломано немало копий по поводу столь расширительного понимания функций Внешэкономбанка, однако жизнь доказала правомерность именно такого подхода. Завершая первое пятилетие работы, ВЭБ не имеет в своем портфеле ни одной " спящей " титульной функции - все направления деятельности интенсивно развиваются, часть из них транслирована в специально созданные дочерние институты в рамках группы Внешэкономбанка.

Кризис и возврат к базовым функциям

Планомерное становление Банка развития было прервано разразившимся финансовым кризисом 2008-2009 годов, когда регулярную работу банка в рамках базовых направлений потеснили неотложные поручения правительства РФ и ЦБ по поддержке банковской системы, крупнейших российских компаний и финансового рынка. Наши критики считают, что ВЭБ был подключен к решению антикризисных задач сугубо в казначейском смысле - как " денежный мешок ", автоматически предоставлявший спасительные ресурсы. Разочаруем недоброжелателей - отбор адресатов и форм господдержки осуществлялся хотя и быстро, но предельно тщательно. Ни один рубль или доллар, полученных Внешэкономбанком из бюджета или валютных резервов, не был для нас и, соответственно, конечных получателей ни безвозвратным, ни бесплатным. Будь то субординированные кредиты, направленные нами в капитал крупнейших государственных и частных банков, или программы санации Связьбанка и банка "Глобэкс ", которые не позволили банковскому сектору в октябре 2008 года свалиться в штопор системного кризиса. Или кредиты крупным частным российским корпорациям для рефинансирования их неотложных (ввиду резко подешевевших залогов) внешних долговых обязательств.

По мере выхода из кризиса в нашу работу вернулись базовые функции банка развития, а именно финансирование инвестиционных проектов особого народнохозяйственного значения. Позволю себе привести несколько цифр. По итогам минувшего года кредитный портфель ВЭБа как Банка развития, то есть без учета постепенно сворачивающихся антикризисных кредитных программ, превысил 500 млрд рублей, увеличившись за год более чем на 40%. При этом принципиально важно, что мы как Банк развития финансируем преимущественно новые масштабные проекты в реальном секторе экономики, что предопределяет структуру нашего кредитного портфеля, качественно отличающегося от портфелей коммерческих банков.

Мы поставили перед собой задачу довести к концу 2015 года общий объем средств поддержки ВЭБом национальной экономики до 1,9 трлн рублей, или 2,4% ВВП. При этом все необходимые для финансирования проектов ресурсы будут привлекаться нами на открытом рынке как внешнем, так и внутреннем, на коммерческих условиях. Учитывая то обстоятельство, что извлечение прибыли не является целевой функцией Внешэкономбанка, мы работаем на процентной марже, составляющей сегодня чуть более двух процентных пунктов. Для сравнения: у крупных российских коммерческих банков она примерно составляет от трех до шести с лишним процентных пунктов. Для наших клиентов это означает значительное удешевление заемных средств. По целому ряду направлений финансирования ставки ВЭБа существенно ниже рыночных.

Так, например, если средний уровень ставок по кредитам компаниям малого и среднего бизнеса на рынке составляет сейчас 15- 20% годовых, то в группе Внешэкономбанка он не превышает 13%, а по некоторым продуктам - 10,5%. Выделяется ВЭБ и по срокам предоставленных кредитных ресурсов. Сегодня 80% наших кредитов имеют срочность свыше 5 лет, а максимальный срок достигает 15 лет - это уникальное предложение на российском банковском рынке.

Модернизация через реиндустриализацию

Дело, конечно, не в голых цифрах. За ними стоят живые проекты. ГЭС и заводы, возводимые впервые за последние тридцать лет, впервые в рыночной России. Важная деталь: согласно меморандуму о финансовой политике Внешэкономбанка, мы принципиально не имеем права финансировать нефтегазодобычу или конкурировать с коммерческими банками за привлекательные для них проекты. Около половины кредитного портфеля ВЭБа сконцентрировано сегодня в инфраструктурных проектах. Таким образом, речь идет о стимулировании реальной диверсификации экономики. Мы участвуем в проектах строительства Богучанского алюминиевого завода и Богучанской ГЭС, финансируем создание нового пассажирского терминала в международном аэропорту Владивостока, реконструкцию Хабаровского НПЗ, участвуем в организации производства нового семейства двигателей на Ярославском моторном заводе. В завершающей стадии инвестиционной фазы находится проект "Тобольский полимер ", где создается крупнейшее на постсоветском пространстве производство полипропилена на базе утилизации попутного нефтяного газа.

Особо хочу отметить, что проект "Тобольский полимер " был практически полностью фондирован зарубежными государственными экспортно-импортными банками. При этом ВЭБ взял на себя все риски проекта, что оказалось крайне привлекательно для наших иностранных партнеров и существенно снизило стоимость привлеченных средств.

Примеры можно продолжать, но важно подчеркнуть следующее. В последнее время в экономических дискуссиях на самых разных уровнях часто противопоставляются задачи индустриализации нашей экономики (иногда говорят о реиндустриализации, доиндустриализации или новой индустриализации), с одной стороны, и ее модернизации, то есть инновационной перестройки хозяйства, - с другой. Мы считаем такое противопоставление весьма умозрительным и непродуктивным. Вряд ли кто-то возьмется отрицать, что реальное хозяйство любой страны представляет собой переплетение разных производственно технологических укладов - от самых передовых до уже освоенных и даже в стратегической перспективе отживших, затухающих. Но из этого вовсе не следует, что рост совокупной эффективности хозяйства и производительности труда есть результат развития лишь highend-производств и технологий. Не менее важно систематическое обновление и развитие производств, не относящихся к последним технологическим укладам. В конце концов, это единственный способ постепенного формирования устойчивого спроса экономики на инновации, которым еще лишь предстоит завоевать значимые ареалы хозяйственной жизни. Только таким способом наша страна будет способна повысить эффективность своей экономики, преодолеть примерно двукратное отставание по производительности труда от ведущих стран мира, которое, по мнению многих авторитетных российских экономистов, становится ключевым фактором, сдерживающим экономический рост.

Однако в портфеле ВЭБа существенную долю занимают и инвестиции, нацеленные на развитие наиболее высокотехнологичных секторов. Это проект, направленный на разработку и экспорт российских суперкомпьютерных технологий и услуг: в конце прошлого года ВЭБ закрыл сделку по приобретению блокирующего пакета ведущей российской суперкомпьютерной компании "T-платформы". Это участие в реализации проекта строительства современного фармацевтического производственного комплекса ФОРТ в Рязанской области, соответствующего стандарту GMP. Это организация серийного производства легкого многоцелевого гражданского вертолета Ka226T. И целый ряд других.

России вполне по силам к середине нынешнего столетия стать первой в Европе и пятой в мире по экономической мощи, несмотря на крайне ограниченные демографические ресурсы. Рост капиталовооруженности труда, базирующийся на увеличении национальной нормы накопления и диффузии инноваций как отечественных, так и импортированных из-за рубежа, создаст качественно другую экономику. Только на такой материальной базе можно рассчитывать и на серьезные социальные преобразования в стране - увеличение среднего класса с нынешних 25- 30% до 50- 60% населения, создание устойчивого спроса на первоклассную фундаментальную и прикладную науку, новое образование.

Подставим плечо экспортерам

Отсутствие сколь-нибудь масштабной государственной кредитной, страховой и гарантийной поддержки отечественного экспорта, причем, что особенно важно, экспорта высокотехнологичной продукции гражданского назначения, не раз приводило наших машиностроителей к досадным поражениям в международных тендерах. Достаточно вспомнить конкурс на поставку оборудования для сооружения гидроузла "Три ущелья" в КНР, когда наши энергомашиностроители предложили вполне конкурентоспособное по техническим параметрам оборудование, но в итоге уступили, не имея возможности сопроводить свою заявку пакетом финансово-гарантийной поддержки. Аналогичная ситуация сложилась и несколько лет назад в Казахстане, когда наши соседи решили массово обновить парк железнодорожных локомотивов и в итоге предпочли тепловозы General Electric, по техническим характеристикам ничем не превосходящие продукцию Коломенского тепловозостроительного завода.

Сегодня мы можем ответственно заявить, что появились все шансы переломить ситуацию. В дополнение к специализированному Росэксимбанку приступила к работе другая дочерняя организация ВЭБа - Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций ( ЭКСАР), разработка законодательной базы и капитализация которого были завершены в прошлом году.

В законе об агентстве предусмотрена возможность страхования как продавца, так и покупателя, а также банков, финансирующих поставку как со стороны экспортера, так и со стороны импортера. В дальнейшем агентство будет страховать российские инвестиции за рубежом, например при строительстве российской компанией предприятия за пределами нашей страны. Это более сложные риски. Фактически речь идет о сопровождении проекта на всех стадиях его жизненного цикла.

ЭКСАР будет страховать экспортные кредиты на поставки продукции и услуг в приоритетные регионы: СНГ, Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку. Однако это не означает, что оно не будет страховать поставки в другие регионы. Среди отдельных отраслей, которым агентство будет уделять особое внимание, - машиностроение, автомобилестроение, энергетика, химическая промышленность, авиастроение, радиоэлектронная промышленность.

Агентство уже предоставило страховое покрытие по трем экспортным контрактам на поставку российской высокотехнологичной продукции во Вьетнам, Индию и Китай. За первые три года деятельности оно планирует застраховать экспорт на общую сумму примерно 300 млрд рублей.

Инструмент улучшения инвестклимата

Прошедший год ознаменовался завершением восстановительной фазы экономического роста. ВВП России в реальном выражении вырос второй год подряд на 4,3%, что позволило справиться со спадом 2008- 2009 годов. Основные кризисные явления в экономике преодолены. Резко снижена инфляция, уровень безработицы упал до предкризисных отметок. Однако качественного изменения модели экономического роста не произошло. Кризис убрал лишь "пузырную" составляющую в ряде секторов хозяйства, в частности в сфере недвижимости, раздутую избыточным кредитованием банков, имевших доступ к зарубежному фондированию. Сегодня мы растем на более здоровой основе, без " пузырей ", без отрыва динамики оплаты труда от изменения его производительности.

Однако наш рост лишился поддержки внешнеторгового сектора. Физические объемы экспорта большинства товаров российской энергосырьевой номенклатуры стагнируют или даже снижаются, а ценовой фактор, особенно в нынешней крайне неустойчивой фазе развития мировой экономики, не дает надежды и на сохранение стоимостных объемов экспорта. В то же время импорт быстро увеличивается. В результате вклад чистого экспорта в рост ВВП в прошлом году составил минус 4 процентных пункта. Из локомотива роста внешняя торговля превратилась в тормоз, и макроэкономисты сходятся во мнении, что такая ситуация сохранится и в ближайшие годы. Именно поэтому требуется инвестиционный маневр - превращение инвестиций в главный драйвер экономического роста. И застрельщиком такого маневра должно стать государство в лице бюджета, институтов развития и госбанков. Можно сколь угодно долго сокрушаться по поводу неблагоприятных особенностей отечественного инвестиционного климата. Но мы предпочитаем сетованиям конкретную работу. Одним из инструментов практической адаптации отечественного инвестклимата под стандарты, принятые у зарубежных партнеров, станет созданный в прошлом году Российский фонд прямых инвестиций ( РФПИ).

Фонд структурирован таким образом, что риски участия в его проектах для иностранцев существенно снижены. Управляющая компания фонда - 100-процентная " дочка" Внешэкономбанка. В качестве государственного взноса в ближайшие пять лет в фонд будет внесено 10 млрд долларов. В рамках каждого инвестиционного проекта РФПИ должен привлечь инвестиционных партнеров, взнос которых будет как минимум не меньше взноса самого фонда, что создаст неплохой рычаг для прямых инвестиций в российскую экономику. Фонд в настоящее время рассматривает проекты в сфере энергоэффективности, медицины, логистики и в агросекторе на общую сумму 180 млрд рублей.

Проектное финансирование с опорой на внутренние ресурсы

Прошедший кризис продемонстрировал, сколь опасно делать основную ставку в формировании ресурсов потребления и накопления в стране на зарубежные финансы. Не только их стоимость, но и физическая доступность, как мы все видели, подвержены сильным, плохо предсказуемым колебаниям в зависимости от целого ряда факторов, на которые Россия и ее экономические агенты не в состоянии эффективно влиять. Поэтому российская финансовая система должна быть в существенно большей степени ориентирована на использование внутренних ресурсов, в частности средств населения. Доля вкладов физических лиц в привлеченных средствах банковской системы сегодня достигла почти трети против 24% в 2008 году и будет увеличиваться впредь.

В связи с этим нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что Внешэкономбанк располагает уникальным финансовым ресурсом, который, на наш взгляд, пока используется далеко не в полной мере. Речь идет о 1,3 трлн рублей пенсионных накоплений, находящихся под нашим управлением в расширенном инвестиционном портфеле. Сейчас львиная доля этих средств, порядка 900 млрд рублей, размещена в государственные ценные бумаги и лишь около 15% инвестировано в корпоративные долговые инструменты.

 Кроме того, и в консервативном портфеле есть бумаги, гарантированные государством.

Безусловно, ключевым принципом работы с пенсионными накоплениями должна оставаться надежность - обеспечение безусловной сохранности средств и разумной доходности, как минимум отбивающей инфляцию. Однако, на наш взгляд, сегодня существует явный дефицит механизмов инвестирования на сроки, сопоставимые со срочностью пенсионных обязательств, а существующие инструменты инвестирования пенсионных накоплений используются нерационально, в том числе из-за отсутствия сформированного рынка долгосрочных инвестиций. Одним из новых вариантов могут стать так называемые инфраструктурные облигации, например долгосрочные облигации, выпускаемые такими инфраструктурными компаниями, как РЖД, ФСК и т. п. Дискуссия о целесообразности и формах организации их выпуска ведется в профессиональном финансовом сообществе и во властных структурах уже не один год. Пора переводить дискуссию в практическую плоскость. Дело за эмитентами.

Нас часто рассматривают как некую доступную кубышку, как квазибюджетный инструмент. Действительно, иногда ВЭБу приходится заниматься непрофильными проектами, отвлекающими значительные силы и ресурсы от направления " главного удара " Банка развития. Это сужает наши возможности как института развития, да и прямым образом влияет на наши текущие финансовые показатели.

Однако стратегически деятельность Банка развития нацелена на долгосрочное (сроком до 30- 40 лет) профильное для нас проектное финансирование.

Этот подход подразумевает, что возврат внебюджетных инвестиций в инфраструктуру осуществляется государством в форме платы за доступность с учетом генерации новых бюджетных доходов от снятия инфраструктурных ограничений. Таким образом, государство финансирует стройку не из текущих доходов бюджета, как это происходит сегодня, а рассчитывается за построенный объект из результатов экономического роста.

Замечу попутно, что проектный принцип позволяет в максимальной степени раскрывать инвестиционный потенциал ВЭБа и группы Внешэкономбанка и формировать программы развития макрорегионов, таких как Северный Кавказ, Дальний Восток и Забайкалье (все они относятся к зоне " инвестиционной юрисдикции " ВЭБа), преимущественно на основе внебюджетного финансирования.

Одновременно такой подход позволит использовать пенсионные средства, находящиеся у ВЭБа как государственной управляющей компании, а также расширит возможности использования средств инфраструктурных фондов и фондов прямых инвестиций. Переход к финансированию долгосрочных проектов, преобразующих технологические уклады, формирующих новый облик регионов и городов, задающих динамику социального развития, представляется нам долгожданным дивидендом стабильного политического развития.