Ведущая Эвелина Закамская

ВЕДУЩАЯ: Сергей Николаевич, здравствуйте.

Сергей ГОРЬКОВ: Добрый день.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо за то, что пришли в нашу студию сегодня. Что можно сказать о положении ВЭБа в этот момент? Потому что по нему можно судить и о состоянии экономики, и о спросе на кредитование, и о готовности новых проектов. Итак, каково сегодня положение дел?

Сергей ГОРЬКОВ: Ну, давайте начнем с прошлого года немножко, потому что прошлый год был не такой простой для ВЭБа. Сейчас уже, наверное...

ВЕДУЩАЯ: По нему все цифры озвучены, но тем не менее, давайте, чтобы оттолкнуться.

Сергей ГОРЬКОВ: Теперь уже открыть определенную тайну, что, конечно, мы были близки к дефолту, и это был сложный год для нас, для команды. Могу сказать, что, наверное, если математически посмотреть на эту модель - наверное, решения не было. Но совместным трудом, и командой, и поддержкой со стороны правительства, со стороны руководства страны эту задачу удалось решить. И вот сейчас можно уже с уверенностью сказать, что мы чувствуем себя нормально. Что значит - нормально? Это означает, что мы не просто можем говорить о том, что у нас нет кризиса - мы можем уже инвестировать в экономику. Вот градусник, если мерить у больного, 36,6. Когда 36,6, наверное, человек уже может что-то делать физически. Наверное, уже нормально. Вот мы, у нас 36,6, точно. И в этом смысле мы уже в прошлом году начали инвестировать, но в этом году мы увеличиваем объемы инвестиций в экономику. И я считаю, для института развития это очень важно. А если говорить о результатах первого квартала, в принципе, мы, конечно, ожидаем, что этот год для нас будет еще убыточен. Следующий год мы планировали, по нашему бизнес-плану, позитивным. Ну вот так бывает, что, например, первый квартал у нас позитивен. У нас прибыль в первом квартале. Хороший для нас тоже сигнал. Хотя в целом мы еще раз смотрим на 2017 год как на год трансформации, и поэтому планируем убытки.

ВЕДУЩАЯ: Но если первый квартал стал таким примером неожиданного успеха, то, может быть, и год пройдет так же? Или вы ожидаете каких-то изменений?

Сергей ГОРЬКОВ: Дело в том, что 2017 год для нас год трансформации не только в части внутри команды процессов. Это в первую очередь трансформация активов и работы с активами. У нас есть несколько активов, которые в этом году нам нужно будет реализовать. Это наши банки коммерческие - как российские, так и украинские. Мы близки к этому решению. К сожалению, эти решения не простые как с точки зрения реализации, так и с точки зрения результатов. Поэтому все-таки планово они должны нам принести негативные результаты в этом году. Но вот тем не менее первый квартал для нас оказался позитивным.

ВЕДУЩАЯ: По этим активам, с которыми вы намерены распрощаться, - я так понимаю, речь идет об украинской "дочке" и речь идет о банках - "Глобэкс-Банк" и "Почта Банк"?

Сергей ГОРЬКОВ: "Связь".

ВЕДУЩАЯ: "Связь-Банк", да. "Связь-Банк". Есть уже понимание по инвесторам? Есть понимание по тем, кто проявляет интерес к этой покупке? И почему вы думаете, что это будет негатив? С одной стороны, вы же получаете и финансовую поддержку в результате этих сделок?

Сергей ГОРЬКОВ: Да, интерес есть. С точки зрения украинского банка процесс продолжается. Мы ожидаем решения Национального банка Украины. С точки зрения "Глобэкс" и "Связи" тоже есть интересанты, но в целом эти сделки делались очень давно и по очень высокой цене. И за это время изменилась и экономическая ситуация, стоимость этого актива существенно изменилась. Поэтому все равно будет разница существенная между тем, что стоит по балансу и когда-то было приобретено, и тем, что сейчас мы можем продать. Потому что существенная разница с точки зрения цены рыночной, понимаете? Это не один-два раза, это достаточно большие изменения произошли с момента 2008-го, 2007 года, докризисного периода еще. Поэтому говорить о том, что продать эти банки можно с прибылью, к сожалению, нельзя.

ВЕДУЩАЯ: А по украинской "дочке" проявляли интерес два покупателя. Все-таки есть понимание сегодня, продаете кому-то одному или по долям?

Сергей ГОРЬКОВ: У нас на самом деле был достаточно сложный период. У нас появляются международные интересанты, по сих пор, кстати, появляются.

ВЕДУЩАЯ: Венгерские, по-моему.

Сергей ГОРЬКОВ: К примеру. До сих пор, кстати, у нас появляются новые интересанты на приобретение. И это, знаете, такой показатель, что все-таки украинский банк неплохо существует. Нельзя сказать, что он в полной мере стал таким хорошим банком, но тем не менее он нормализован. Работа его нормализована, он работает. С точки зрения покупателей, у нас сейчас два покупателя. И сейчас мы находимся в финальной стадии определения, в финальной стадии определения условий сделки. Поэтому мы надеемся, что в первом полугодии произойдет решение.

ВЕДУЩАЯ: До 1 июля получится, как вы предполагаете?

Сергей ГОРЬКОВ: Ну, мы будем надеяться. Мы предполагали, что до 1 июля. Мы надеемся, что это получится до 1 июля. Понятно, что не все зависит от нас. Но мы надеемся, что мы сможем до 1 июля принять решение.

ВЕДУЩАЯ: Что показывают остальные проекты, портфель ваших проектов? Потому что там есть проекты старые, есть проекты, что называется, серии "ВЭБ 2.0". И как, какие из них наиболее приоритетные, перспективные? И в чем изменилась бизнес-модель? Здесь мы говорим о проектах "ВЭБ 2.0".

Сергей ГОРЬКОВ: Знаете, мы разделили портфель на четыре, на три, скорее всего этапа. Или на три основные составляющие. Мы разделили, во-первых, стратегический портфель и не стратегический. С чем это связано? Если вы знаете, была принята стратегия, которая определила приоритетные направления ВЭБа. Исходя из этих двадцати шести приоритетных направлений, мы определили, что этот портфель стратегический. И мы определили часть не стратегического портфеля, в котором мы работаем с другим типом, другим подходом.

ВЕДУЩАЯ: Стратегический - это самые длинные проекты?

Сергей ГОРЬКОВ: Нет. Стратегический - это те, которые соответствуют нашим стратегическим приоритетам. Они разные. Ну, к примеру, есть там микроэлектроника или есть вопросы, связанные с переделами: нефтехимия, глубокая химия. Это наши приоритеты. И это мы называем стратегическим портфелем.

ВЕДУЩАЯ: Производство продукции с высокой добавленной стоимостью.

Сергей ГОРЬКОВ: Да, правильно абсолютно. Это то, что мы называем "догоняющее развитие" - то, что нужно вкладывать, что нужно создавать в России для того, чтобы создавать добавленную стоимость. И для нас это стратегический портфель, и мы его так и определили. Второй этап - это не стратегический портфель, о котором мы говорим, что те проекты, которые у нас раньше были в портфеле, может быть даже и хорошие, - но это проекты, которые не являются нашим приоритетом. К примеру, ряд проектов АПК или деревообрабатывающего комплекса, который мы определили не стратегическим, мы занимаемся с ними по-другому. Но есть еще проекты "старого нового портфеля". Почему деление на четыре части? Потому что есть старый портфель, с которым мы продолжаем работать, могу сказать - достаточно успешно, и есть новый портфель. Вот всеми четырьмя этапами, четырьмя частями мы активно занимаемся. Мы не занимаемся одним, потому что невозможно. Мы занимаемся сразу четырьмя. И в этом, наверное, наша особенность, потому что если ты упускаешь одну часть, на самом деле будет влияние на все остальное. Если говорить про старый портфель - что вы спросили, про "плохой портфель", на самом деле...

ВЕДУЩАЯ: Старый весь плохой?

Сергей ГОРЬКОВ: Старый не весь плохой. Надо сказать, что у нас есть в портфеле много проектов, которые являются хорошими проектами и реализуются. Это "Мираторг", это "Аммоний". Вчера мы летали на "Аммоний", это крупное предприятие в Татарстане. И оно прекрасно работает, прекрасное предприятие, можно показывать как один из примеров строительства новых предприятий - в срок, дешевле, на полную мощность работает по выпуску продукции. Но есть портфель, который, конечно, завис.

ВЕДУЩАЯ: Проблемный.

Сергей ГОРЬКОВ: Да. И здесь мы подошли совершенно иным способом. Мы посчитали, что сначала важно эти проекты запустить: сделать так, чтобы они работали, а потом уже заниматься их реструктуризацией или продажей и так далее. И в этой части нам удалось тоже немало сделать. К примеру, деревообработка: у нас в портфеле было шесть проектов, из которых работал только один. Один проект только выпускал продукцию, остальные просто стояли, находились в простое. Сейчас я могу сказать, что мы их все запустили, все работают. Многие из них выйдут в этом году, большинство, на рентабельность, что очень важно. И конечно, совершенно другая история с точки зрения работы с ними в перспективе. Появились интересанты на покупку. Потому что когда у вас предприятие стоит - интересантов нет. Как только начинает работать - появляется интерес. Поэтому уже есть интерес. Мы даже придумали, что не надо идти просто по этапу продажи. Возможно, нужно создать новую стоимость. Вот наш новый проект, который мы представили в Красноярске и будем представлять в Питере на форуме, это строительство ЦБК. Это двадцать лет в Советском Союзе и в России, 25-30 лет не строился ни один ЦБК.

ВЕДУЩАЯ: Целлюлозно-бумажный, да?

Сергей ГОРЬКОВ: Да. Мы занимаемся первым переделом, но не занимаемся вторым и третьим. И наш новый проект - строительство целлюлозно-бумажного комбината в Красноярском крае. Поэтому мы конвертируем проект, который стоял, не работал. Мы его сначала запустили, теперь мы сделали добавленную стоимость и теперь формируем совершенно новый проект.

ВЕДУЩАЯ: А запустили как? Это какие-то новые подходы - менеджерские, управленческие подходы? И есть ли планы по выходу из этих проектов? По возврату этих кредитов?

Сергей ГОРЬКОВ: Знаете, что-то новое, конечно, есть. Но в основном это такая работа именно новой команды менеджеров, которые просто, знаете, формируют, что называется, нормальную работу предприятия. Потому что когда оно у вас стоит пять, шесть, семь лет, запустить такое предприятие - это большой труд на самом деле. И мы формируем команды, профессиональные отраслевые команды, которые запускают это предприятие. И запускали мы в Красноярске завод, "Краслесинвест" и обнаружили, что линия была смонтирована в противоположную сторону, представьте. То есть в принципе нельзя было выпустить ничего, потому что она в противоположную сторону выпускала продукцию. Мы вынуждены были ее перемонтировать и запустили предприятие.

ВЕДУЩАЯ: На те проекты, которые удалось перезапустить, сколько дополнительных финансовых средств пришлось потратить?

Сергей ГОРЬКОВ: Вы знаете, как ни странно, не такие большие средства. "Краслесинвест", я вам могу сказать, что это крупное достаточно предприятие, мы потратили 300 миллионов рублей, для того чтобы его запустить. Хотя в плане было 3-4 миллиарда для запуска. И нам удалось запустить за два-три месяца, а плановые показатели запуска были девять-десять месяцев. Поэтому, в принципе, это вопрос творческий. Я считаю, что запуск не стоит очень дорого, потому что, как правило, и готовность высокая. Вопрос концентрации фокуса и профессионализма команды.

ВЕДУЩАЯ: А много проектов, где все это не помогло - и с ними придется попрощаться?

Сергей ГОРЬКОВ: Есть и такие. Ну, наверное, такой анализ говорит, что где-то десять проектов у нас сейчас в портфеле. Это уже не так много, как казалось раньше. Десять проектов, которые являются для нас достаточно сложными и требуют таких совершенно нестандартных решений. Понимаете, у нас нет простого решения продать или попрощаться. Как можно попрощаться? Затрачены деньги. Невозможно попрощаться просто так, нужно придумать какой-то exit.

ВЕДУЩАЯ: Ну, к сожалению, есть такие примеры, бывают. Встречаются.

Сергей ГОРЬКОВ: Бывают. Наша задача - придумать exit, который будет минимально убыточен для банка, минимальные нести затраты для банка и, самое главное, максимален для экономики страны. Поэтому мы ищем решения. Вот у нас сейчас есть десять проектов, которые для нас являются такими сложными. То есть у них нет простых решений.

ВЕДУЩАЯ: Но там будут какие-то нестандартные решения? Продажа, вы сказали, не лучший вариант, это последний вариант.

Сергей ГОРЬКОВ: Да.

ВЕДУЩАЯ: Перепрофилирование?

Сергей ГОРЬКОВ: Перепрофилирование. Мы называем это, знаете, turn around - такое английское слово, которое говорит "перезапуск". То есть мы смотрим на это другими совершенно глазами, привлекаем не как обычный классический банк. Мы смотрим на профессиональные команды. Иногда просто смотрим даже другие рынки, просто другие отрасли. И начинаем комбинировать и придумывать решения, может быть, не совсем очевидные с первого взгляда. С другой стороны, мы видим из этого выход. То есть мы не бросим эти активы. Мы придумаем какой-то вариант, который будет для нас минимально... Максимально эффективен для баланса или минимально ущербен для баланса, но при этом в экономику даст максимальный результат.

ВЕДУЩАЯ: Для реализации новых проектов - кстати, скажите, сколько их - вы предложили формат и называли его как-то... "фабрика проектного финансирования". Он подразумевает новые решения по финансированию, и он подразумевает дополнительное государственное участие в виде субсидирования части процентные ставки. Потому что вы исходили из своих, видимо, финансовых возможностей, чтобы предоставлять кредиты на более длительный срок под более низкий процент. Так сколько этих проектов и каково решение все-таки финансовых властей на ваши предложения?

Сергей ГОРЬКОВ: Этот проект обсуждается, поэтому решение будет принято, я надеюсь, в ближайшее время. Инструмент, который мы вместе с Минэкком формируем, - это инструмент, позволяющий привлечь в экономику страны дополнительные деньги. В чем проблема? Проблема в том, что проектное финансирование - это финансирование, когда вы начинаете инвестировать с нуля. Собираетесь построить завод - фактически в чистом поле строится предприятие. И поэтому здесь, конечно, очень высокие риски. Как правило, банки коммерческие на эти риски не очень идут. Почему? Ну потому что он высок, риск проектов с высокой степенью... не так много. Поэтому в классическом коммерческом банке - среднем или крупном - проектов, связанных с проектным финансированием - всего 10-15 процентов. Для того чтобы строить новую экономику, строить новые предприятия, этого недостаточно. Нужно повышать количество именно таких проектов. Поэтому новая система, новый механизм предполагает именно полный фундаментальный механизм, каким образом привлечь деньги именно в эти проекты. И коммерческих банков и, конечно, роль ВЭБа в этом будет достаточно существенна, потому что ВЭБ будет на себя брать основную часть риска: именно первый этап риска, самый сложный этап риска. И мы считаем, что именно через этот механизм именно институт развития как ВЭБ сможет привлечь достаточно крупные деньги в российскую экономику. Мы считаем, что на один рубль ВЭБа, который мы вложим, можно привлечь от 2 до 4 рублей чисто коммерческих денег. Это новый механизм запуска, который позволит дать в экономику в будущем 500, может быть 600 миллиардов рублей ежегодно. Поэтому, мы считаем, это очень важный механизм. ОН находится в финальной стадии проработки, и я думаю, что в ближайшее время он сможет быть принят и мы начнем реализацию.

ВЕДУЩАЯ: Через Думу надо что-то проводить, какие-то законодательные...

Сергей ГОРЬКОВ: Да. Требуются в законодательстве определенные решения, в первую очередь закон о синдикате. Потому что для того, чтобы привлекать именно деньги коммерческих организаций, коммерческих банков, пенсионных фондов, других игроков рынка очень важно создать механизм. Называется он "синдицирование кредитования", когда четкие и понятные роли у всех участников синдиката - и все одинаково защищены или защищены по определенным понятным и прозрачным правилам. Вот задача этого закона эти правила определить. И мы надеемся, что в этом году этот закон можно будет принять, и тогда мы сможем в полной мере реализовать те задумки, которые у нас сегодня.

ВЕДУЩАЯ: А когда может заработать эта "фабрика" и такой формат финансирования?

Сергей ГОРЬКОВ: Я думаю, что в полной мере с 2018 года. Но мы бы хотели, конечно, в 2017 году первые пилотные сделки, мы могли бы это сделать уже осенью этого года.

ВЕДУЩАЯ: Если вы охарактеризовали положение ВЭБа как температуру 36,6, то поясните, какие сегодня возможности, насколько стабильно идет погашение внешних задолженностей ВЭБа и какие источники финансирования вы можете привлечь для улучшения капитализации ВЭБа через биржевые облигации в частности - этот механизм сейчас известен.

Сергей ГОРЬКОВ: Ну, мы совершенно в графике с точки зрения выплат внешнего долга. У нас нет никаких нарушений, я бы сказал, ни минуты. Мы обычно выплачиваем даже чуть заранее. С точки зрения ликвидности у нас тоже все в порядке. У нас больше 200 миллиардов рублей ликвидности, положительная. Поэтому мы с точки зрения ликвидности себя чувствуем тоже позитивно. Мы активно работаем на внутреннем и внешнем рынке заимствований. Про внешний рынок: мы много сделали в конце прошлого года и с китайцами, и с японцами, и с корейцами. В этом году мы двигаемся на Ближний Восток. Например, решение об открытии представительства нашего в Абу-Даби, в Эмиратах. Потому что понятно: когда закрыты европейские рынки, нужно двигаться на Восток.

ВЕДУЩАЯ: И там большой потенциал, больше трех миллиардов долларов.

Сергей ГОРЬКОВ: Да, там гигантский потенциал. Поэтому мы считаем, что если в Китае и Японии нам удалось сделать шаг в прошлом году, мы сконцентрировались в этом году и концентрируемся на Ближнем Востоке. И первые шаги мы уже там сделали. Я уверен, что это будет набирать обороты.

ВЕДУЩАЯ: Будете открывать представительство?

Сергей ГОРЬКОВ: Да, будем открывать представительство в Абу-Даби. Думаем, что это правильное место с точки зрения залива. У нас хорошие отношения с банками в Эмиратах, у нас хорошие отношения с регулятором. Поэтому я думаю, что нам удастся в этом году открыть представительство. И не только представительство: я думаю, что нам удастся в целом построить хорошие взаимоотношения.

ВЕДУЩАЯ: Сергей Николаевич, занимать на внешних рынках, выходить на внешние рынки - насколько сложно это в условиях продолжающегося давления на Россию и повышенного интереса со стороны, в частности, американской администрации к ВЭБу и всем встречам, всем контактам, которые происходят и происходили? Это давит, есть такое?

Сергей ГОРЬКОВ: Я не скажу, что это давит. Могу сказать, что это неприятно. Вот то, что это неприятно - это точно. С другой стороны, знаете, это давление, которое существует - оно, конечно, существует. С другой стороны, это дает определенный, знаете, позитив, что ли. Потому что когда ты достигаешь результата, это вдвойне приятно. Поэтому для нас, конечно, очень важны стали взаимоотношения с китайскими банками в прошлом году. И мы уверены, что и в этом году продлятся наши отношения с китайскими банками. Мы ожидаем тоже привлечения определенного со стороны китайских банков. Но для нас сейчас важная задача, конечно, - Ближний Восток. Потому что Ближний Восток - это "вторая нога". Конечно, Юго-Восточная Азия - это крупный рынок, большой рынок. Но Ближний Восток - это всегда хорошие деньги, это большой объем денег. И здесь нам нужно иметь вторую ногу. Мы все-таки близки к Ближнему Востоку с точки зрения географии тоже. Россия не так далека. Кроме прочего, мы видим потенциал экспорта. Поэтому мы видим, что есть синергия - и страны Ближнего Востока, и Иран. Поэтому мы видим, что возможность построения такой, знаете, сингулярной задачки, когда можно будет решать не только задачи привлечения денег в экономику, но еще и поддержки экспорта.

ВЕДУЩАЯ: В 2014 году, когда перед ВЭБом закрывались двери всех западных банков и западных партнеров, настроения по вопросу разворота на Восток начинались с такого безудержного оптимизма - до растерянности. Потому что вдруг выяснилось, что на Востоке нас не ждут. Сегодня, спустя два, уже третий год, можно сказать, что эти двери удалось открыть все-таки? Это разворот удается сделать?

Сергей ГОРЬКОВ: Вы знаете, я хочу сказать - да, удалось. Потому что я не ощущаю, что там были закрыты двери. Вопрос, мне кажется, - мы не знали, как дверь эту открыть или как туда стучаться. Потому что Восток, Ближний Восток и Дальний Восток имеют, конечно, свою специфику. Совершенно разную с точки зрения психологии, с точки зрения бизнеса, с точки зрения даже идеологии и философии совершенно разные части мира. И поэтому с каждым из них нужно уметь работать по-разному. Мы, когда говорим про Восток, мы все время говорим, что это что-то такое единое. Конечно, это не единое. Каждая страна имеет свою специфику. Вот мне кажется, очень важно найти ключ к каждой двери. И вот я как человек, который много лет посвятил арабскому Востоку и могу сказать, конечно, сильно отличается, к примеру, от Китая. Совершенно другие принципы работы. И мне кажется, здесь вопрос - как мы с этим работаем.

ВЕДУЩАЯ: Ваши новые партнеры приедут на Петербургский международный экономический форум?

Сергей ГОРЬКОВ: Да, приедут.

ВЕДУЩАЯ: И какую программу вы им предложите? Петербургский форум - это всегда показатель положения России и в мировой экономике, и на международной политической арене. Много гостей - мало гостей, число лидеров, число участников, качество участников - это важные индикаторы для нас.

Сергей ГОРЬКОВ: Абсолютно с вами согласен. Но в целом, я думаю, что это индикатор в целом и для экономики России, и индикатор для... Очень много сделок традиционно на питерском форуме подписывается. Вы знаете, мы в этом году на Питерском форуме решили сформировать иную совершенно повестку с точки зрения ВЭБа. Потому что в нашей стратегии определена поддержка инноваций как одно из наших важных направлений. И вот мы решили на питерском форуме сконцентрироваться именно на инновациях. Мы хотим показать те проекты инновационные, которые мы поддерживаем. И даже традиционный стенд мы решили сделать нетрадиционным: рассказать не о себе, о рассказать о тех проектах, которые мы поддерживаем. И мы хотим именно сконцентрироваться на инновациях как подход, как экосистема - и рассказать и о проектах. Поэтому у нас такая, знаете, задачка достаточно, с одной стороны, узкая, может быть, но с другой стороны...

ВЕДУЩАЯ: Конкретная.

Сергей ГОРЬКОВ: Очень конкретная и важная в нашей стратегии.

ВЕДУЩАЯ: Какие главные проекты там будут представлены?

Сергей ГОРЬКОВ: Вы знаете, там будет проект, наверное, самый важный, о котором мы будем рассказывать, и сессия, которую мы организуем, - сессия про Blockchain. Мы пригласили мировых спикеров, мы хотим пообсуждать перспективы Blockchain, проблемы Blockchain. И очень представительная будет панель. И мы уверены, что это достаточно новое явление не только для России, это вообще новое явление для мира. Вы знаете, я Blockchain сравниваю, как интернет девяностых годов. Помните, когда у нас был инранет и интернет. И все делали... В чем была разница между интранетом и интернетом? Все немножко не доверяли интернету и делали свои локальные сети, помните? И вот сейчас этих фактически локальных сетей ни у кого нет, потому что пришло доверие и все стали работать в интернете, правильно? Вот Blockchain проходит тот же этап. И нужно время. Хотя я уверен, в этом большая перспектива. Какие другие проекты? Это проект, к примеру, MaximaTelecom, проект Wi-Fi бесплатного в Москве. Теперь MaximaTelecom идет в Питер, они открывают первую ветку Wi-Fi в питерском метро. Это один из наших партнёров, с которым мы активно работаем. Это проект, связанный с малыми спутниками "Даурия" - спутники, которые имеют очень маленький размер, но являются дистрапторами крупнейших в перспективе компаний именно космической отрасли. Поэтому мы идем в инновационные проекты и мы будем рады видеть гостей на нашем стенде.

ВЕДУЩАЯ: Банку развития исполняется десять лет в этом году. Десять лет назад был подписан закон о переименовании Внешэкономбанка в банк развития. Идея банка развития - она вами принимается?

Сергей ГОРЬКОВ: Абсолютно. Мы считаем, что институт развития, банк развития абсолютно важен для страны. И наша стратегия полностью этому соответствует. Она соответствует тому, что мы должны сконцентрироваться на том, чтобы строить экономику, новую экономику России. И в этом наша задача. С одной стороны, мы должны высокие переделы - это очень важно, и это наша ближайшая задача. С другой стороны - мы должны инвестировать в так называемые Jump-технологии, то есть технологии, которые могут Россию двигать вперед, которые могут вывести ее технологически на уровень ведущих стран. И вот наша задача - почему мы про инновации хотим больше сказать на форуме в Питере, потому что задача - двигаться туда тоже.

ВЕДУЩАЯ: Я желаю вам успехов. Большое спасибо.

Сергей ГОРЬКОВ: Спасибо большое.

ВЕДУЩАЯ: До встречи в Петербурге. Сергей Горьков был гостем программы "Мнение". Спасибо за внимание и до свидания.

Коммерсант.ru
12.04.2017,
Ксения Дементьева

Госкорпорация меняет подходы к финансированию проектов

Чтобы выполнить предусмотренные стратегией цели по финансированию приоритетных для государства проектов, ВЭБ изменит подход к работе с клиентами. До конца апреля в его структуре появится корпоративно-инвестиционный блок (КИБ), куда войдут 200 сотрудников. Последним предстоит добиться сокращения сроков рассмотрения заявок вдвое, до 120 дней и курировать их реализацию. Отрасли инвестирования будут ограничены.

Согласно стратегии ВЭБа, объем предоставленного финансирования, включая долевое и долговое, к 2021 году должен составить 200 млрд руб. Из них на проекты, соответствующие приоритетам государства, должно приходиться до 80%. В 2016 году совокупный объем предоставленного финансирования составил, по данным ВЭБа, около 100 млрд руб.

По словам собеседников "Ъ", близких к госкорпорации, при сохранении действующих подходов выполнение задач стратегии выглядит нереалистично. "Клиенты ВЭБа жалуются на долгие сроки принятия решений, непрозрачность,— говорит один из собеседников "Ъ".— После предоставления средств отсутствует единый контроль реализации и сопровождения проектов". Еще на стадии отбора проектов их оценка недостаточна, что вело к финансированию неуспешных проектов, указывает другой сотрудник ВЭБа. "Мы провели анализ действующей бизнес-модели и пришли к выводу о ее неэффективности, невозможности на ее основе достичь выполнения стратегии,— сообщили в пресс-службе ВЭБа.— Проблемы с бизнес-моделью "старого" ВЭБа привели к финансовым потерям и необходимости докапитализации (за девять месяцев 2016 года ВЭБ получил субсидии государства на 150 млрд руб.— "Ъ"). Проблемные активы оценивались в 1,3 трлн руб., большей частью это спецпроекты".

В рамках новой бизнес-модели ВЭБ создает КИБ. По информации "Ъ", его формирование будет завершено до конца месяца, в новый блок войдут 199 сотрудников. Структура КИБа будет состоять из трех уровней. Первый — вице-президенты по приоритетным отраслям инвестирования; второй — управляющие и исполнительные директора, специализирующиеся также по отраслям; третий — пул менеджеров agile (гибкого управления проектами). "Под каждый потенциальный инвестпроект будет собираться команда сотрудников разных служб банка, задействованных в процессе,— уточнили в ВЭБе.— На каждом этапе будет свой лидер проекта. Данная структура позволяет гибко управлять человеческим ресурсом и иметь четкую экспертизу по приоритетным направлениям инвестирования". Проектные менеджеры будут отвечать за конкретные проекты — в среднем по пять проектов на одного менеджера — и курировать их сквозное сопровождение.

Основным продуктом КИБа станет проектное финансирование (структура сделок будет формироваться с учетом возможностей синдицирования и вхождения в капитал, предоставления займов и гарантий). Проекты будут отбираться на определенных принципах. Минимальный размер предоставляемых ВЭБом (согласно меморандуму о финансовой политике) средств — 1 млрд руб., срок окупаемости проекта — более пяти лет, общая стоимость проекта — более 2 млрд руб. "Действующие клиенты остаются в группе ВЭБа, но принято решение сосредоточиться в основном на следующих областях: инфраструктуре, промышленности высоких переделов (например, Ивановский полиэфирный комплекс, в финансировании строительства которого примет участие ВЭБ), переводе ОПК на гражданскую продукцию, высокотехнологичной сфере и экспорте,— сообщили в госкорпорации.— При этом задачи конкурировать с коммерческими банками за проекты нет". Но сроки рассмотрения заявок должны быть на рыночном уровне — их планируется сократить с 240 до 120 дней. При этом четкие сроки в рамках KPI менеджеров будут установлены на каждом этапе работы с клиентом — от начальной экспертизы до выдачи средств и последующего сопровождения.

По мнению экспертов, изменения в работе ВЭБа необходимы. "ВЭБ действительно демонстрировал не всегда эффективную и прозрачную систему принятия решений о кредитовании тех или иных проектов,— говорит партнер "НЭО Центра" Александр Ракша.— Сильной конкуренции с коммерческими банками ожидать не стоит. Во-первых, в России не так много банков, предоставляющих полноценное проектное финансирование, во-вторых, приоритетные отрасли выбраны в том числе с учетом высокой капиталоемкости проектов, высоких коммерческих рисков и длинных сроков окупаемости. Коммерческие банки редко идут в подобные истории". Срок рассмотрения заявки в 120 дней — вполне конкурентный, осталось только стандарты работы подтянуть, отмечает аналитик "Алор Брокера" Кирилл Яковенко. По словам господина Ракши, из институтов развития на сегодня быстрее рассматривает заявки Фонд развития промышленности (до 90 дней), но там суммы займов меньше — до 500 млн руб.

Финансирование для ВЭБа

"Мы запустим новую модель финансирования, состоящую из государственного и рыночного элементов",— сообщили "Ъ" в ВЭБе. Финансирование от государства будет предоставляться в виде капитала --150 млрд руб. (согласно базовому сценарию, ежегодно с 2017 по 2021 год) и из средств Фонда национального благосостояния в размере согласованных лимитов (300 млрд руб.), через госгарантии по проектам с повышенным уровнем риска, реализуемым в интересах государства, а также через использование механизмов субсидирования процентной ставки. Рыночное финансирование включает привлечение средств на внутреннем рынке (облигации ВЭБа) и использование внешнего финансирования. Его примером в условиях санкционных ограничений может служить привлечение фондирования от китайских коммерческих банков, а также от Государственного банка развития Китая. Кроме того, ВЭБ надеется добиться возможности привлечения клиентских средств на счета и депозиты, против чего сейчас выступает ЦБ, так как ВЭБ не имеет банковской лицензии. "Мы сейчас ведем консультации со всеми заинтересованными сторонами, надеемся найти приемлемый для всех вариант",— сообщили в ВЭБе.

РИА Новости,
16.02.2017 13:00

Словосочетание "исламский банкинг" пока чуждо большинству россиян, однако этот инструмент популярен на Востоке. Он предполагает более тесные взаимоотношения банка, финансирующего проект, и компании, его реализующей. В России пока нет законодательных норм, дающих возможность развиваться этому виду бизнеса, но Банк России с участниками рынка работают над устранением этих пробелов.

Какую пользу исламское финансирование может принести экономике РФ, как с помощью этого механизма ВЭБ сможет помочь экспортерам и чем отличается мурабаха от иджара, рассказал в интервью РИА Новости первый заместитель председателя Внешэкономбанка Николай Цехомский.

— Как в банке видят развитие исламского банкинга в РФ? Считают ли в ВЭБе важным и необходимым развитие такого вида банкинга и почему? Как это может повлиять на развитие финансовой системы в РФ?

— В кризис 2008-2009 годов исламский, или, как он по-другому называется, партнерский, банкинг привлек к себе пристальное внимание инвесторов со всего мира, наглядно продемонстрировав преимущества этой модели по сравнению с традиционной, как более устойчивой к внешним потрясениям.

В частности, ключевой сегмент рынка исламского финансирования, рынок сукук (аналог долговых бумаг), начиная с 2008 года демонстрировал высокие темпы роста – выпуски этих бумаг выросли более чем в пять раз к 2013 году.

В России повышенный интерес к использованию инструментов партнерского банкинга возник в 2014 году с учетом введения западными странами секторальных санкций, которые ограничили доступ на рынок капитала для многих российских компаний, включая Внешэкономбанк. С учетом этого развитие связей со странами исламского мира в торговой, экономической и инвестиционной сферах стало одним из важных направлений деятельности нашего государства, на территории которого проживает более 20 миллионов мусульман.

Для Внешэкономбанка исламский банкинг открывает новые возможности как для фондирования инвестиционной деятельности, так и в части поддержки российского промышленного экспорта.

Мы считаем, что развитие этических финансов окажет положительное влияние на развитие российской экономики и финансовой системы. С появлением нового источника инвестиций возникнут новые финансовые организации, специализирующиеся на исламском банкинге, что добавит конкуренции и поспособствует оздоровлению банковской сферы, появятся и новые финансовые инструменты для участников рынка.

— Есть ли в разработке у ВЭБа проекты по исламскому банкингу? Какие и с какими финансовыми институтами?

— Мы прорабатываем возможности привлечения финансирования под конкретные проекты с учетом запросов, поступающих от наших клиентов, занимаемся поиском инвесторов на исламском финансовом рынке. Мы интенсивно развиваем связи с финансовыми институтами стран Организации исламского сотрудничества (ОИС), постоянно находимся в поиске взаимовыгодных направлений сотрудничества.

Речь идет не только об использовании традиционных инструментов исламского финансирования, но также о привлечении инвесторов в совместные инвестиционные фонды, о развитии образовательных программ и обмене опытом в области партнерских финансов.

По этому пути развивается сотрудничество с ключевым международным финансовым институтом исламского мира – группой Исламского банка развития. В мае прошлого года мы подписали меморандум с этим банком развития и договорились развивать сотрудничество в сфере организации совместного финансирования инвестпроектов, поддержки экспортно-импортных операций между странами и обмениваться опытом.

Одной из наших приоритетных задач сейчас является формирование продуктовой матрицы, отвечающей потребностям наших клиентов, и инвесторов из стран ОИС. С их помощью уже в ближайшей перспективе мы планируем привлечь финансирование под гарантию Внешэкономбанка, а также проработать варианты долевого участия инвесторов и софинансирования проектов ВЭБ.

— Намерен ли ВЭБ привлечь финансирование в рамках исламского банкинга для новых инвестпроектов?

— Такую цель, безусловно, мы перед собой ставим. Ведется работа для организации финансирования для новых инвестиционных проектов от финансовых институтов и инвесторов стран ОИС как с помощью традиционных инструментов, так и инструментов исламского банкинга. ВЭБ активно сотрудничает с суверенными фондами и крупнейшими банками ОАЭ, Бахрейна, Саудовской Аравии, Малайзии и других стран.

— По мнению ВЭБа что мешает развитию исламского банкинга в России?

— Развитие исламского банкинга в РФ во многом сдерживает законодательство, отсутствие необходимой инфраструктуры, квалифицированных кадров. В совершенствование правовых вопросов уже вовлечены парламент и Банк России.

Мы надеемся, что всем вместе нам удастся придать процессу необходимую динамику. Важно, чтобы законодательство (банковское, налоговое, Гражданский кодекс) давало возможность полноценно применять инструменты исламского банкинга. Сейчас нормативно-правовая база позволяет реализовать лишь отдельные элементы сделок, основанные на принципах шариата.

Безусловно, привлечение финансирования от инвесторов стран ОИС осложняется введенными секторальными санкциями, а также низким текущим уровнем торгово-экономического сотрудничества между Россией и странами ОИС.

— Принимает ли участие ВЭБ в рабочей группе при Банке России по развитию исламского банкинга в РФ? Каких результатов в 2017 году ВЭБ ожидает от создания этой рабочей группы? Ведутся ли консультации между ВЭБом и ЦБ по развитию такого банкинга?

— Представители ВЭБа являются членами рабочей группы по партнерскому банкингу при ЦБ и рабочей группы при Совете Федерации. Например, Внешэкономбанк принимал участие в разработке дорожной карты развития исламских финансов в России.

Основной результат, который ожидается от рабочей группы, — сформировать конкретные предложения и рекомендации для изменения законодательства. Предполагается не создавать новые нормативные акты, а скорректировать текущие таким образом, чтобы инструменты партнерского банкинга, по сути, были приравнены к традиционным банковским инструментам, в том числе с точки зрения налогообложения.

— Ранее глава ВЭБа Сергей Горьков говорил, что продукты исламского банкинга в России по финансированию инвестиционных проектов еще не тестировались. Какие проекты по исламскому банкингу в партнерстве с ВЭБ могут быть реализованы в 2017 году? Будет ли ВЭБ участвовать в совместных проектах со Сбербанком в этой части?

— Мы координируем нашу работу со Сбербанком, у нас много общих задач, в том числе связанных с работой над совершенствованием законодательства. В декабре 2016 года в Бахрейне Сбербанк и Внешэкономбанк совместно со своей дочерней компанией "ВЭБ-Лизинг" представляли Россию на 23-й Всемирной банковской исламской конференции. Партнерство таких серьезных финансовых институтов подчеркивает важность развития исламского банкинга в России в глазах наших партнеров из стран ОИС.

Тем не менее у Внешэкономбанка и Сбербанка, как у финансовых институтов, разные стратегические задачи, что позволяет говорить об отсутствии конкуренции между нами в данном вопросе. Наши цели подразумевают в первую очередь привлечение фондирования для развития инвестиционной деятельности банка и поддержки российского промышленного экспорта.

— Какие продукты исламского банкинга могут быть востребованы в России?

— Внешэкономбанк, как институт развития, занимается в первую очередь поддержкой российского экспорта и содействует реализации инвестиционных проектов на территории РФ.

Мы рассматриваем возможность использования в своей работе тех инструментов исламского банкинга, которые могут быть эффективно встроены в структуру задач проектного финансирования (мушарака, мудараба, итисна), торгового финансирования (мурабаха), лизинга (иджара).

Russia Today,
25.01.2017, 07:30

Госкорпорация Внешэкономбанк планирует профинансировать строительство двух целлюлозно-бумажных комбинатов (ЦБК), а также развивать проекты в нефтехимии и металлургии. В эксклюзивном интервью RT глава ВЭБа Сергей Горьков рассказал об особенностях проектов, а также не исключил возможности новой кредитной линии с китайскими партнёрами в середине этого года.

— В ноябре прошлого года Внешэкономбанк подписал беспрецедентное соглашение с Государственным банком развития Китая о привлечении кредита на 6 млрд юаней ($1 млрд). В эксклюзивном интервью RT вы рассказали, что впервые за всю финансовую историю госкорпорация привлекает «длинные деньги», сроком на 15 лет. Сергей Николаевич, расскажите, пожалуйста, в какие проекты будут вложены эти средства?

— Сейчас мы рассматриваем несколько высокотехнологичных проектов в нефтехимии и металлургии, а также проекты высоких переделов в лесопромышленном комплексе, которые связаны с производством целлюлозы. За последние 20 лет в России не было построено целлюлозно-бумажных комбинатов (ЦБК), и мы хотим построить один или два современных ЦБК.

Все проекты достаточно крупные, один из них общим объёмом $700 млн, другой — $2 млрд. В первом квартале 2017 года мы окончательно определимся по распределению средств.

— Это значимые для экономики проекты, амбициозные. Достаточно ли китайских средств на реализацию? Планируете ли вы в этом году новые заимствования?

— Безусловно, они очень важны, в этом и задача Банка развития — развивать эффективные для экономики проекты. Скорее всего, мы будем использовать китайские деньги, а также часть средств синдицировать с другими участниками, но пока такой план на стадии обсуждения. Очевидно, что проектов больше, чем денег, поэтому мы не исключаем, что в этом году будем обсуждать с китайскими партнёрами привлечение новых средств.

Впрочем, пока не стоит задача по привлечению китайских займов, но я не исключаю, что она может возникнуть в середине этого года. У нас есть такая возможность и, что немаловажно, есть интерес со стороны китайских банков, но мы будем ориентироваться на конкретные сделки.

— В конце 2016 года вы сделали два важных заявления. Первое — о том, что вопрос с ликвидностью ВЭБа на 2018 год решён, второе — о принятой новой стратегии развития «Внешэкономбанка». Сейчас, в новом году, вы так же оцениваете финансовое положение госкорпорации? И правда ли, что для создания стратегии вы привлекали крупнейшие американские инвестбанки?

— Начну с самого главного. Вернее, повторюсь. У ВЭБа в 2018 году с ликвидностью всё будет нормально. Мы решили этот вопрос. Что касается новой стратегии «ВЭБ 2.0», то мы её разрабатывали сами, но при некотором участии консалтинговой компании McKinsey.

Мы общались с несколькими крупнейшими американскими банками — Citibank, J.P. Morgan, Merrill Lynch. Новая стратегия ВЭБа — это не классическая модель для Банка развития. Она представляет собой новый этап, включает решения для бизнеса и инвестбанкинг.

Американские банки имеют большой опыт в развитии этих направлений. Нам было важно понять, как они оценивают нашу стратегию. Для нас очень интересный пример Citibank, который позитивно воспринял нашу стратегию. Мы и сейчас продолжаем сотрудничество с этими инвестбанками. Понятно, что их инвестиции в Россию ограничены санкциями, но главы банков утверждают, что как только санкции снимут, они возобновят вложения в российскую экономику.

— Вы были в составе российской делегации на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Что вас больше всего заинтересовало в этом году?

— Мы поехали в Давос, чтобы ознакомиться с инновациями, в основном с технологиями блокчейна, ключевым свойством которого является защита неизменности зарегистрированных данных. Сейчас ВЭБ рассматривает возможность использования технологии блокчейн для полной оцифровки взаимоотношений с заёмщиками в рамках инвестпроцесса. Ожидаем, что это существенно сократит сроки и затраты при рассмотрении сделок финансирования, а также повысит прозрачность и достоверность мониторинга расходования средств.

Сейчас это очень перспективное направление, оно позволит государству быть эффективным в экономике. Мы будем развивать блокчейн в ВЭБе и изучать опыт разных стран, тем более что большинство компаний, которые продвигают эти технологии, имеют российские или просоветские корни.

— Какие ваши ожидания развития мировой и российской экономики в 2017 году?

— Очевидно, что в этом году будет много изменений, потому что слишком много неопределённостей, особенно в США и в Китае. Что бы власти КНР ни утверждали, рост китайской экономики находится под вопросом. Кроме того, отношения Китая и США сейчас становятся главной повесткой дня.

В то же время Европа будет больше заниматься внутренними проблемами, чем внешними. Мне кажется, что Россия — это единственный островок стабильности.

Я думаю, в нашей стране будет экономический рост, ведь конец 2016 года дал нам надежду на низкую инфляцию и на более-менее нормальную цену на нефть. Впервые я ощутил, что России понятно, куда развиваться, в отличие от Европы, США и Китая.

Россия 24,
Мария Бондарева
29.12.2016

Наблюдательный совет ВЭБа на днях принял новую стратегию. О ключевых направлениях этой стратегии рассказал в интервью телеканалу "Россия 24" Председатель ВЭБа Сергей Горьков.

"Наша стратегия, во-первых, сфокусирована на нескольких направлениях. До этого она не была сфокусирована, она напоминала больше коммерческий банк", - отметил глава ВЭБа.

Сейчас, по словам Горькова, стратегия сфокусирована на экономике нового поколения, поскольку России важно развивать несырьевую экономику.

"Поэтому наш основной фокус - поддерживать проекты, которые будут направлены на второй, третий, четвертый передел. Это касается разных отраслей. Это и нефтехимия, и машиностроение, это вопрос с приборостроением, много других направлений", - сказал он.

Еще одним направлением стратегии ВЭБа является перевод продукции ОПК в гражданское, коммерческое русло. У оборонной промышленности есть ряд смежных отраслей, которые близки к гражданской экономике, отметил Горьков, и нужно создать проект, осуществить проектное финансирование, понять рынок, куда можно направить продукцию ОПК.

Другая важная задача стратегии - развитие инноваций. "Россия исторически и технологически отстала по многим индустриям", - сказал председатель ВЭБа. Чтобы стать лидерами, необходимо развивать инновации, подчеркнул он.

"Очевидно, что есть ряд направлений, в которых Россия является фундаментальным лидером или возможным лидером", - заявил Горьков, отметив, что ВЭБ должен создавать возможности и стимулы для таких рывков в развитии.

"Конечно, такие проекты мы не будет осуществлять с баланса ВЭБа, у нас есть для этого организация "ВЭБ Инновации", и мы построим совершенно новую структуру, в которую будет входить несколько фондов, которые будут на инновации смотреть как на управление портфелем, потому что нельзя инновациями управлять проектно, иначе у вас тогда очень большой риск. А если вы управляете портфельно, тогда этот риск минимизируется", - заявил глава госкорпорации.

"Существует два подхода: или эти фонды специализированы..., а есть фонды смешанные. Как правило, фонды смешанные наиболее распространенные. Мы, скорее всего, будем использовать и тот и тот случай - и смешанных, и специализированных фондов, - привлекать в том числе иностранные деньги в эти фонды, и мы, таким образом, постараемся риски минимизировать, но при этом создать экосистему, для того чтобы инновации могли развиваться", - добавил он.

ВЭБ, кроме того, будет заниматься внедрением технологии blockchain.

"Мы начали думать о blockchain именно с позиции нашей проектной деятельности: как применить что-то новое, чтобы проекты заканчивались вовремя, в срок и в том финансовом объеме, который был заявлен, - сказал Горьков. - Но дальше мы понимаем, что blockchain как технология очень хороша в том числе для многих государственных институтов. К примеру, это касается администрирования налогов, регистрации имущества, это касается даже регистрации браков, регистрации всех договоров, перемещения любого вида товаров".

ВЭБ намерен в январе подписать соглашение о начале этого проекта, заявил глава госкорпорации.

Кроме того, ВЭБ планирует наращивать вложения в инфраструктурные проекты, поскольку они дают "очевидный толчок для развития экономики", сказал Горьков.

Так, ВЭБ рассматривает поддержку хабаровского аэропорта и, возможно, аэропорта в Челябинске. Кроме того, корпорация рассматривает проекты развития дорог, к примеру, Екатеринбург - Челябинск.

Коммерсант,
Юлия Полякова
22.12.2016

Обсуждавшаяся более полугода стратегия развития Внешэкономбанка (ВЭБа) на ближайшую пятилетку наконец-то вчера утверждена. Намеченный план мероприятий должен поддержать экономику, стимулировать инновации и вывести ВЭБ на прибыль в 2018 году. Для этого в 2017 году госкорпорация должна будет распрощаться с непрофильными активами.

Вчера состоялось заседание набсовета ВЭБа, по итогам которого была утверждена стратегия развития госкорпорации до 2021 года. Особым сюрпризом стратегия не стала, ее утвержденный вариант глобально не отличался от ранее обсуждавшего (см. "Ъ" от 7 июня). Учитывая, что ВЭБ в первую очередь институт развития, в его стратегии прописана задача стимулирования инноваций и развития экономики. Так, в стратегию заложены запуск и масштабирование инновационных производств и сервисов, включая проекты "Национальной технологической инициативы" (государственная программа мер по поддержке развития в России перспективных отраслей). Речь идет, например, о поддержке проектов прототипов новой продукции, предназначенной для новых рынков, программе масштабирования (когда компании надо развернуть производство для увеличения объема экспорта), а также программе акселерации, включающей передачу опыта одних компаний другим по выходу на новые рынки.

Комплекс мероприятий ВЭБа по поддержке инноваций предусматривает акционерное участие фонда "ВЭБ инновации" в капитале компаний, находящихся на стадии создания бизнеса, в размере от 10 млн до 500 млн руб., а также заемное финансирование деятельности компаний на стадии масштабирования в размере до 500 млн руб. через "ВЭБ инновации" либо свыше 500 млн руб. через ВЭБ.

Для ВЭБа наступающий год станет временем перехода от антикризисного управления к стадии реструктуризации активов и трансформации, заявил по итогам заседания глава набсовета ВЭБа, премьер Дмитрий Медведев. Госкорпорации предстоит реструктурировать проблемные активы, выйти из непрофильных бизнес-сегментов (в том числе избавиться от банковских "дочек" в России и на Украине). Государство в силу существующих возможностей также продолжит оказывать помощь банку, в том числе через прямую господдержку и содействие в привлечении долгосрочного финансирования. Так, в 2016 году на поддержку ВЭБа государством было выделено 150 млрд руб., в 2017 году — субсидии государства составят 150 млрд руб.

Избавившись от этих проблем, ВЭБ сможет стать прибыльным. Согласно ожиданиям Дмитрия Медведева, это произойдет в 2018 году. По итогам девяти месяцев 2016 года ВЭБ показал убыток по МСФО в 86,2 млрд руб. против 133 млрд руб. за аналогичный период прошлого года. "Основная причина убытков ВЭБа — необходимость формирования резервов на потери по плохим ссудам,— комментирует директор аналитической группы по финорганизациям Fitch Ratings Антон Лопатин.— Одновременно с этим есть кредиты, которые могут потребовать резервирования также и в будущем году, что будет продолжать давить на финансовый результат ВЭБа". Авторы проекта стратегии, у котором ранее писал "Ъ", квалифицировали кредиты на 1,5 трлн руб. как "непризнанный убыток", по которому госкорпорации требуется покрытие. Руководитель группы банковских рейтингов АКРА Кирилл Лукашук указывает, что поддержать прибыльность ВЭБа в теории могут два фактора: дальнейшее снижение стоимости фондирования и восстановление резервов по каким-либо проектам (например, их продажа или восстановление операционной прибыльности). "Однако это возможно при благоприятном стечении обстоятельств, в текущей экономической ситуации реалистичность этого сценария маловероятна",— отметил господин Лукашук.

Ведомости,
Маргарита Папченкова
22.12.2016

Наблюдательный совет ВЭБа наконец одобрил стратегию до 2021 г., сообщил вчера председатель ВЭБа Сергей Горьков. Финансовый план на 2017 г. позволит завершить реструктуризацию бизнеса и к концу года построить новый банк - ВЭБ 2.0, уверен Горьков, а в 2018 г. банк выйдет на прибыль.

ВЭБ 1.0 использовался для финансирования различных нерентабельных, но политически или социально значимых проектов - проблемы с кредитным портфелем наложились на западные санкции и превратили ВЭБ в черную дыру и банк плохих долгов, признавали чиновники. Прежний председатель банка Владимир Дмитриев просил на спасение более 1 трлн руб., при новом, Горькове, ВЭБу согласована докапитализация. Но вопрос, изменится ли модель банка - будут ли его опять заставлять кредитовать заведомо убыточные проекты и не придется ли его спасать постоянно, - оставался открытым.

Реформатирование ВЭБа поделено на две части - избавление от проблем старого ВЭБа и создание нового. У нового ВЭБа будет пять основных приоритетов, рассказывает Горьков: финансирование проектов высоких переделов в промышленности; развитие инфраструктуры; поддержка несырьевого экспорта; содействие процессу конверсии оборонных технологий в гражданские; поддержка инноваций и проектов Национальной технологической инициативы.

Но модель 2.0 - не только новые направления, но и новый способ управления проектами, рассказывает топ-менеджер ВЭБа: он внедряется с осени, забюрократизированные процедуры меняются на гибкое управление и проектный подход.

Предстоит сделать ВЭБ высокотехнологическим, прорывным, объясняет член наблюдательного совета ВЭБа: работа с клиентами, анализ рисков - этого не было в старом ВЭБе, это и привело к его проблемам. Появятся синдицированные кредиты, проектное финансирование, радуется собеседник "Ведомостей", а вот ключевых показателей для ВЭБа не установлено, тут зона неопределенности, все зависит от того, как сильно ВЭБу будет помогать государство и что будет заставлять его кредитовать, признает федеральный чиновник.

ВЭБ 2.0 - светлые планы; для начала главная цель - вытащить банк из убытков, говорит член наблюдательного совета: надо разобраться с плохими кредитами ВЭБ 1.0.

Как будет работать ВЭБ 2.0

До сих пор инвестподразделения в ВЭБе работали по принципу вертикальных колодцев - четыре не связанных между собой департамента. Они работали как отдельные министерства, и согласование между ними тоже похоже на межведомственное. Чтобы получить, к примеру, от юридического департамента оценку рисков, сотрудник инфраструктурного департамента должен заручиться согласием своего руководителя, а затем его куратора. Теперь же будут созданы проектные команды - это ускоряет прохождение проекта.

Резервы создавать скорее всего придется и в следующем году, значительная часть просроченных или обесцененных кредитов все еще покрыта не полностью, полагает аналитик Fitch Антон Лопатин, а резервы продолжат оказывать негативное влияние на прибыль. ВЭБ закончил девять месяцев с убытком по МСФО в 86,2 млрд руб., основная причина - резервы под обесценение кредитов (чистый процентный доход составил 69,6 млрд, резервов создано на 238,1 млрд руб.). В 2017 г. ВЭБ будет что-то решать с непрофильными активами (включая дочерние Глобэксбанк и Связь-банк) и продолжит работу с плохими кредитами, ожидает Лопатин.

Основная работа с проблемными активами уже завершена, уверяет топ-менеджер ВЭБа, в октябре набсовет ВЭБа решил создать Фонд промышленных активов, который займется реструктуризацией крупнейших долгов: в него передадут украинские активы (до 20% кредитного портфеля), рассказывал Горьков. Сохраняются планы продажи Связь-банка и "Глобэкса" - в первом полугодии 2017 г. Все другие проблемные зоны покрыты, указывает другой топ-менеджер банка, - под олимпийские займы давно созданы резервы, одобрена модель реструктуризации для "Тракторных заводов".

Главное - как ВЭБу избежать новых убыточных кредитов, указывает федеральный чиновник. Горьков напомнил о фонде: пока он касается конкретно одной большой сделки, но как механизм - создан. Плохие проекты могут сразу появляться на балансе фонда, а не на балансе ВЭБа.

Вторая проблема - где ВЭБ 2.0 будет находить деньги на новые направления: санкции закрыли ему возможность фондирования на Западе. Вопрос с ликвидностью на следующий год уже закрыли, успокоил Горьков. ВЭБу надо погасить по внешнему долгу около 240 млрд руб. - 150 млрд, как и в этом году, он получит из бюджета, более 100 млрд руб. ликвидных средств у него будет на счетах к концу года. 2017 год ВЭБ с легкостью пройдет, подтверждает Лопатин, пики погашения долга у ВЭБа приходятся на 2018 и 2020 гг.

150 млрд руб. - это только деньги в капитал, они не решат главного: как ВЭБу, который, как госкорпорация развития, должен кредитовать в том числе низкорентабельные проекты, удешевить фондирование, отмечает член наблюдательного совета ВЭБа: на этот вопрос стратегия не отвечает.

Еще весной обсуждалась идея финансироваться за счет долгосрочных ресурсов, таких как пенсионные средства, рассказывали сотрудники ВЭБа. В этом году пенсионные накопления не использовали, в следующем, если будут новые проекты, можно использовать этот источник, ответил Горьков на вопрос, планируются ли такие источники фондирования.

Помощь от государства не покроет всех потребностей ВЭБа, но необязательно прибегать к пенсионным средствам, такие решения должны принимать управляющие пенсионными фондами, возражает топ-менеджер ВЭБа: ВЭБ может сосредоточиться на займах на внутреннем рынке, на азиатских рынках, можно получить ликвидность от продажи активов, перечисляет он. Все равно это радикально не решит проблему со стоимостью и источниками фондирования: единственный верный способ - разрешить ВЭБу держать на текущих счетах деньги компаний (сейчас по закону он может открывать такие счета только для своих клиентов), констатирует Лопатин.

Вести Экономика
09.12.2016, 18:21

Сергей Горьков, глава ВЭБа, уверен, что банк развития должен опираться в своей деятельности на долгосрочный прогноз. Только глубинное понимание процессов, трансформирующих экономику, позволит создать базис для инвестиционной стратегии. На форуме Vestifinance Горьков рассказал о тех секторах экономики, которые будут бурно развиваться, и о тех, которые уже через несколько лет могут потерять актуальность.

Свое выступление Горьков начал с демонстрации двух слайдов. Это фотографии Пятой авеню Нью-Йорка в самом начале прошлого века. Всего за 13 лет все изменилось радикально: лошади стали анахронизмом, автомобили заполонили улицы. Руководитель ВЭБа сразу намекнул: вещи, без которых мы не представляем жизнь сегодня, уже завтра могут оказаться ненужными. И так уже бывало раньше. Нужно открыто и трезво смотреть на тренды экономики, не пытаясь доказать себе, что перспективы есть там, где их нет.

Появление новых технологий и их применение, в которые буквально 20 лет назад никто не верил, перевернули мир нефтедобычи. Небольшие компании с выручкой до $10 млн произвели переворот на рынке. За 8 лет - с 2008 по 2014 гг. - котировки нефти упали со $147 до $46 за баррель. Дополнительно на долговом рынке появились заимствования на $500 млрд. Если посмотреть на картину в целом, то в ВЭБе выделяют 10 вызовов и направлений развития экономики на ближайшие десятилетия.

Горьков предполагает, что этические вопросы действительно будут играть большую роль по мере развития нашей цивилизации. Однако лишь одна гостья подняла руку, когда лектор задал вопрос: "Есть ли вегетарианцы в зале?" И все-таки лектор уверен, что технологии навсегда изменят такие сектора, как, например, животноводство. Перспективы открывают исследования в производстве искусственного животного белка. Такие новые технологии могут значительно сократить классическое животноводство и связанные с ним секторы экономики.

"Целая отрасль, животноводство, в которую мы, кстати, сейчас активно вкладываем в рамках импортозамещения, к примеру, через 15-20 лет окажется ненужной. Мало того, для этого есть моральные основания. Это выше даже, чем материальные, иногда бывает".

И если любовь к животным может пересадить нас на бутерброды, выращенные из стволовых клеток, то индустрию перевозок может убить виртуальная реальность. Технологии, позволяющие сэкономить в первую очередь на бизнес-перевозках, уже существуют. Но от аудио- и видеоконференций мы постепенно будем двигаться в сторону полного ощущения присутствия.

"50% загрузки самолетов – это командировки. 50% в мире. Ну 40 где-то - это поездки, путешествия и так далее. Люди хотят видеть мир, своих родственников. А 50-60 - это бизнес. Вот если появляется голографическое изображение человека и вы можете его видеть, в бизнес-целях в первую очередь. Вот когда мы были в Cisco, нам показывали такую технологию, она не реализовалась к сожалению, почему-то, но, в принципе, это будет означать, что не надо никуда ездить, для того чтобы встретиться, для того чтобы провести бизнес-переговоры. Вот если это воплотится в реальность через десять лет, отрасль перевозок может сократиться в два раза".

Еще одна тема - Big Data и мыслящие, самообучающиеся системы, способные работать с данными, выдавая результат быстрее, чем мы когда-либо могли себе представить. На вопрос Сергея Горькова о игре в древнюю китайскую игру го отозвалось больше гостей, чем на вопрос о вегетарианстве. И в нашем обществе любители таких развлечений, как го и шахматы, обычно воспринимаются как интеллектуалы. Проблема в том, что созданный Google робот Alpha Go уже победил одного из лучших игроков в го. Можно только догадываться, что будет завтра. Но уже сейчас очевидно, что для создания "Индустрии 4.0" необходимо собирать и анализировать огромное количество данных, просчитывать все возможности - ровно так же, как это делает Alpha Go.

Так, в транспортной отрасли повсеместное применение различных датчиков уже позволило повысить надежность автомобилей. С горькой иронией лектор вспоминает о том, что на грузовики "КамАЗ" пока ставят только датчик топлива.

Количество цифровых транзакций машина-машина к 2020 г. превысит 600 млн операций. Все больше предприятий и отраслей применяют облачные технологии и большие данные. Это находит все большее применение не только в секторе потребления, но и в управлении. Сенсорные датчики устанавливаются везде и считают абсолютно все.

Однако ошибочно считать, что Big Data может развиваться в отрыве от инфраструктуры. Для России именно отсутствие нормальных дорог и других инфраструктурных объектов может стать главным фактором, сдерживающим развитие "Индустрии 4.0". Когда нет нормальной дороги даже между Москвой и Санкт-Петербургом, а за МКАДом начинается неизвестная земля, куда не ступала нога человека (снова ирония от Сергея Горькова), надеяться на некий инновационный "КамАЗ" бессмысленно.

"Мы находимся в проекте финансирования автомобиля, который будет двигаться без человека, и вот мы начали взвешивать где он у нас будет двигаться в России, и поняли, что у нас дороги между Москвой и Санкт-Петербургом-то нет. И, в принципе, технология-то будет, "КамАЗ" выпустим, но инфраструктуры под это не будет или достаточной не будет. Вот вам пример. Если мы создадим такой автомобиль, не если, а когда мы создадим такой автомобиль, его использование будет ограниченным".

По-новому в будущем будет функционировать система ритейла. И не только потому, что здесь будут продаваться котлеты из "ненастоящей" говядины. Просто система взаимодействия в формате клиент-магазин начинает трансформироваться. Выходит все больше удобных приложений, и появляются перспективные стартапы, бросающие вызов неповоротливым гигантам.

"Вот эта картинка – это мы взяли с Wal-Mart. Одна из крупнейших американских компаний, вот такое количество стартапов атакует ее. На самом деле их 400. Они атакуют не с точки зрения корпоративного шпионажа, это просто атака на основной бизнес. Они разрабатывают приложения, организуют новые формы доставок. И это одновременно происходит в таком количестве. Это произойдет и в банковском секторе, очевидно. И в рознице. Поэтому нужно понимать, что такие гиганты, которые вобрали в себя, взяли в руки птицу удачи, скорее всего, будут подвергнуты масштабной деструкции".

И если тот же ритейл всегда был конкурентной средой, то, например, космос принадлежал всего нескольким структурам, причем государственным. Новый тренд указывает на выход коммерческих компаний на орбиту. Это не только SpaceX, но и более мелкие стартапы, создающие микроспутники.

Еще одна сфера, над которой государство сохранит контроль, но осуществлять его будет совершенно по-другому, - взаимодействие с гражданином. Не исключено, что существенный процент чиновников будет со временем заменен электронными системами.

"У нас государственный аппарат не самый эффективный, и вот мой тезис: если аппарат заменить блокчейном, тогда мы точно победим нашу бюрократию, потому что когда транзакция не будет зависеть от человека, и я не имею в виду только финансовую транзакцию: заключение брака, пересечение границы, таможня, заключение любых видов сделок, теряется необходимость привлекать огромное количество юристов, нотариусов, огромное количество счетчиков-расчетчиков, и, может быть, это плохо для тех, о ком я говорю, но это меняет мир, потому что любое место транзакции становится ясным, понятным и неизменяемым в любой момент времени".

В целом наступает эра конвергентных технологий. И когнитивные системы, и социальные, и биотех, и ИТ, и нано - все эти сферы человеческого и теперь уже во многом машинного знания будут сращиваться, проникать друг в друга. Сергей Горьков предлагает называть конвергентные технологии проще - "киборги". Это не роботы вроде "терминатора", а устройства и программы, которые помогут улучшить качество нашей жизни и лягут в основу увеличения продолжительности жизни.

Горьков отмечает, что важно помнить о рисках, связанных с развитием технологий. Нам еще предстоит ответить на вопрос о том, как контролировать "киборгов" и исключить перекосы в экономике, связанные с трансформацией отдельных секторов.

И если мы хотим жить в светлом будущем и избежать дисбаланса, то необходимо решить еще один вопрос: вопрос лидерства. Лидер в XXI веке - это уже не безумный капиталист, готовый гнаться за прибылью, наплевав на все и всех вокруг. Речь не о возврате в социалистическую эпоху, а о том, что настоящий лидер нового поколения - это миссия, а не просто способ заработать больше.

Отвечая на вопросы аудитории, Сергей Горьков рассказал и о том, какой стратегии ВЭБ может придерживаться в области инвестиций не через 20 лет, а в самом ближайшем будущем. По его словам, одним из наиболее перспективных направлений наращивания инвестиций в инфраструктуру, тех самых, которые необходимы для создания "Индустрии 4.0", могло бы стать государственно-частное партнерство.

"Турция смогла. У них база фондирования трехмесячная, у нас в среднем все таки годовая в стране, то есть короткие совсем деньги. И вот они через софинансирование, через синдикацию, смогли вкачать в экономику 74 миллиарда долларов. Если вы посмотрите инфраструктуру турецкую – порты, аэропорты, они смогли за последние годы ее поднять. Мы считаем, что через синдикацию ГЧП можно существенно увеличить - мое мнение – в 3-4 раза - инвестиции в инфраструктуру".

Russia Today,
Елена Зиброва
07.11.2016, 16:26

7 ноября Внешэкономбанк (ВЭБ) заключил рамочное соглашение с крупнейшим банком мира — Государственным банком развития Китая (ГБРК) — о привлечении кредита на 6 млрд юаней (около $1 млрд). Впервые за всю финансовую историю российская госкорпорация привлекает такой объём капитала на 15 лет, договорившись c китайцами в рекордно короткие сроки — от переговоров до подписания документов прошло всего три недели. «Длинные деньги» пойдут на кредитование проектов в различных отраслях экономики — от деревообработки до нефтехимии. Сейчас их около 20 в портфеле ВЭБа. В эксклюзивном интервью RT глава Внешэкономбанка Сергей Горьков рассказал об особенностях сделки и о том, почему, несмотря на нестабильность юаня, китайская валюта выгодна для взаиморасчётов двух развивающихся экономик.

RT: Внешэкономбанк и Государственный банк развития Китая связывает длительная финансовая история. В чём особенность нового соглашения и почему его заключили в рекордно короткие сроки, что, в принципе, нетипично для сделок с китайскими партнёрами?

С.Г.: Соглашение о привлечении кредита в 6 млрд юаней — это новая страница взаимоотношений с Банком развития Китая. Во-первых, ВЭБ никогда не привлекал такие «длинные деньги» — речь идёт о 15-летнем сроке кредитования. Для банка развития очень важно работать с «длинными деньгами», поскольку мы реализуем долгосрочные проекты и «короткие деньги», которые предоставляют коммерческие банки, к сожалению, достаточно сложно капитализировать (увеличить размеры собственных средств. — RT). Во-вторых, этот проект предполагает софинансирование, то есть особый вид взаимоотношений с ГБРК и особый вид участия китайских партнёров в совместных проектах. Мы всего три недели назад договорились подписать соглашение — это существенный момент, который говорит о том, что есть взаимный интерес к партнёрству. Уверен, что соглашение даст импульс к развитию новых проектов в российской экономике.

— В какие проекты вы рассчитываете направить эти средства и, если речь идёт о софинансировании, присутствие в каких отраслях российской экономики вызывает наибольший интерес у китайских партнёров?

— В портфеле ВЭБа сейчас находится 20 проектов, которые так или иначе подходят под участие в софинансировании. Что мы выберем, зависит от договорённостей с китайской стороной. Но все они имеют разную составляющую — это означает, что проект может быть не полностью реализован за китайские деньги. Например, раньше 100% финансирования велось за счёт китайской стороны. Пока трудно сказать, какая доля средств пойдёт под конкретный случай — всё зависит от направленности проекта. Сейчас китайцев интересуют разные отрасли российской экономики: деревообработка, сельское хозяйство, горнорудная промышленность, цветная металлургия.

— В своих публичных выступлениях вы часто подчёркивали сотрудничество ВЭБа с ГБРК и вообще очень оптимистично рассматриваете сотрудничество с Китаем. Можно ли сделать вывод, что это соглашение — не последнее не только с ГБРК, но и с другими банками КНР?

— Сейчас у нас достаточно проектов, но мы будем рады видеть и новые. Мы открыты к сотрудничеству и рассчитываем, что это не последняя сделка с ГБРК. Возможно, будут ещё сделки — и с ГБРК, и с другими китайскими банками. Я этого не исключаю. Мы только открыли это окно, и, думаю, это хороший старт.

— Зарубежные участники рынка часто говорят о трудностях в работе с китайцами — закрытая экономика, сложности с регулятором... Что вы можете сказать об этом, учитывая опыт работы с китайской финансовой системой?

— Нужно просто не бояться и работать. За этот год мы подписали с китайскими партнёрами соглашений на $2,5 млрд — это существенная сумма с точки зрения инвестиций. Внешэкономбанк связывают десятилетние отношения с ГБРК — это крупнейший банк развития мира с активами в $1,9 трлн. За этот период банк развития Китая представил ВЭБу свыше $10 млрд. Кроме того, в сентябре ВЭБ совершил уникальную сделку — впервые мы синдицировали (объединили. — RT) на китайском рынке 10 региональных и коммерческих банков, до нас этого никто не делал. Таким образом мы привлекли $1,5 млрд (10 млрд юаней). Повторюсь, с ГБРК мы пришли к соглашению за три недели, потому что есть взаимный интерес. Боюсь, если у китайцев спросить, сложно ли работать с русскими, они ответят: «Очень сложно». И будут правы. Нужно не акцентироваться на сложностях, а думать о выгоде.

— Юань — молодая валюта в резервной корзине Международного валютного фонда, и довольно нестабильная. Как вы оцениваете перспективы развития китайской национальной валюты в рамках российских проектов и вообще в мировой экономике?

— Китайская экономика растёт более чем на 6% в год. Безусловно, юань как молодая валюта имеет риск к разным флуктуациям (колебаниям. — RT). Учитывая развитие экономики КНР, я думаю, что юань намного перспективнее, чем валюта некоторых европейских стран, а также канадского или австралийского доллара. Сейчас любая валюта имеет риски, но Китай — развивающаяся экономика, и, с нашей точки зрения, это приемлемый риск. Мы используем механизм свопа (финансовая операция, которая предполагает многопериодный обмен платежами; используется для снижения или изменения рисков. — RT) в работе с юанем, что позволяет минимизировать риски. Мы привлекли «длинные деньги», то есть можно сказать, что мы достаточно захеджированы (защищены от рисков. — RT). В структуре сделки с такой ликвидность это себя оправдывает и, уверен, даст хороший приток инвестиций.

Business FM,
Иван Медведев
03.10.2016, 15:42

«Непонятно, кто из этих институтов лебедь, кто рак, кто щука, а кто, самое главное, телега. Телега — это наша экономика, и важно тянуть ее в одном направлении», — так в интервью Business FM описал главную задачу работы ВЭБа с регионами его глава Сергей Горьков.

Внешэкономбанк закрыл все свои территориальные представительства из-за неэффективности, однако из регионов не уходит. С главой ВЭБа Сергеем Горьковым в кулуарах Сочинского инвестфорума побеседовал Иван Медведев.

Не могу не спросить о центральной теме форума — заявлении Алексея Кудрина о том, что необходимо по времени отложить исполнение майских указов президента, иначе регионы не вытянуть. Согласны ли вы с такой точкой зрения, или здесь рисков больше, чем пользы?

Сергей Горьков: С моей точки зрения, есть несколько факторов. Во-первых, мы не должны забывать, что наша страна развивается. Иногда мы забываем говорить и оценивать то, что сделано, а ведь страна в 2014 году из-за санкций оказалась на грани серьезной проблемы, давайте вспомним, что было. И то, что правительство серьезными усилиями привело к тому, что мы имеем если не экономический рост, то по крайней мере близки к этому, это уже очень важно. Вопрос, который вы поставили, это вопрос о споре титанов, один титан говорил одно, другой говорил другое. Что реалистично, нам покажет время. В данном случае я считаю, лучше ничего не откладывать. Знаете, когда откладывается, потом точно не делается. В этом контексте я бы, скорее, поддержал правительство.

Насколько я знаю, здесь, на форуме, у ВЭБа запланированы или, может быть, уже подписаны соглашения с главами некоторых российских регионов. О чем с кем договорились?

Сергей Горьков: Мы объявили о перезапуске нашей региональной повестки. За десять лет ВЭБ реализовал более 150 проектов. Мне, кстати, сегодня было отрадно слышать и от господина Минниханова, и от господина Артамонова, что ВЭБ создал целый кластер в экономике. Это правда. Проблема в том, что сейчас наступил другой период, когда заемные деньги надо отдавать, еще и санкции, а все проекты еще не введены или оказались в какой-нибудь красной или черной зоне, такова особенность момента. Но все они реализовывались в регионах. Это означает, что для ВЭБа очень важны отношения с регионами, и мы их перезагружаем. Что это значит? У нас в стране очень много институтов развития: в регионах 344 института развития, еще 30 федеральных. Представьте, какое огромное количество. Это немножко напоминает лебедя, рака и щуку — все тянут в разные стороны.

Об этом Петр Авен говорил на пленарном заседании вчера.

Сергей Горьков: Да, со ссылкой в том числе почему-то на нас. Непонятно, кто из этих институтов лебедь, кто рак, кто щука, а кто, самое главное, телега. Все-таки телега — это наша экономика, и важно тянуть ее в одном направлении. Мы подумали, что для нас важна синергия, во-вторых, нам нужно эти институты вовлечь в процесс вместе с нами, потому что мы как ведущий институт развития должны сейчас в первую очередь сфокусировать свою деятельность на развитии приоритетных отраслей в экономике и без регионов никуда не денемся. Поэтому мы хотим, чтобы региональные институты остались нашим ресурсом, а мы бы могли стать агрегатором этого ресурса для того, чтобы впитывать, обрабатывать, навигировать их. Мы провели встречи с несколькими институтами, они говорили, что им нужно от нас. Мы увидели большое направление нашей деятельности — и по консалтингу, и по навигации и по определению приоритетов, и в помощи, они говорят, «собирайте нас». Мы решили, что это большой ресурс и этим надо пользоваться в интересах страны, поэтому мы предложили делать перезагрузку. Вот об этом мы с семью регионами подписали вчера соглашение.

Мы беседуем с вами и находимся в регионе, к которым ВЭБ имеет непосредственное отношение и очень был активен, в частности, на Олимпиаде, но после Олимпиады и истории со Связь-Банком, «Глобэксом» ВЭБ стали часто называть точкой сосредоточения «токсичных» активов. Есть версия, что очень многие активы ВЭБу были навязаны, что не очень-то и хотелось самому ВЭБу в них заходить, и ваш приход был ознаменован постановлением цели как раз очистить ВЭБ от плохих активов. Что уже удалось сделать, и до чего руки еще не дошли?

Сергей Горьков: Когда я приходил в ВЭБ, мне несколько человек, моих друзей, говорили: Сергей, ну куда ты идешь, это же авгиевы конюшни. Очистка — это не очень правильная позиция. Многие проекты оказались по разным обстоятельствам в разных ситуациях. Во-первых, девальвация, во-вторых, санкции, которые возникли, в-третьих, сама экономика и так далее. Каждый проект имеет совершенно разную историю. Была недооценка рисков со стороны ВЭБа, и это тоже очевидно. Понимаете, здесь есть как макроситуация, так и субъективные факторы. Мы считаем, что часть проектов ВЭБа, даже те, которые находятся в черной зоне, можно трансформировать, запустить и дать положительный эффект для экономики страны.

А есть проекты, от которых вы просто хотите избавиться, не интегрировать ничего?

Сергей Горьков: Есть проекты, от которых можно избавиться по разным причинам. ВЭБ инвестировал в свой проект в Сочи больше 200 млрд рублей. Пресса, по крайней мере до моего прихода, говорила, что это плохие проекты, они в плохой зоне. Нами было предложено, и Наблюдательный совет утвердил решение о том, чтобы провести специальную реструктуризацию. Если вы вспомните, каким образом строился лыжный кластер во Франции, он начинался с плана Маршалла, а запустился только в 1990-е годы. Много лет прошло. Мы хотим от таких же проектов, чтобы они за пять-шесть лет уже давали какой-то результат. Тот план, который мы предложили, предполагает, что сочинские проекты не являются проблемными, просто нужно дать правильный механизм работы с ними. И мы это сделали, поэтому все сочинские проекты, которые были у ВЭБа, находятся сейчас в нормальной зоне, я не считаю их проблемными. Мало того, я могу рассказать про гостиницу Radisson Blu Resort. Кстати, мы будем ее реализовывать, считаем, что ее надо продавать. Так вот, у нее в этом году 95% заполняемости — 100% летом и 75% по году.

При не самой низкой цене?

Сергей Горьков: При не самой низкой цене. Плохой проект или хороший, скажите?

Судя по всему, хороший проект.

Сергей Горьков: При этом мы будем его реализовывать по конкурсу. Хороший проект.

Есть какие-то целевые планы, сколько вы хотите за него?

Сергей Горьков: Этот конкурс, мы хотим больше, чем было реализовано с точки зрения балансовой стоимости, конечно, как можно больше. Мы заинтересованы получить максимальную цену. Там много участников, я бы не хотел сейчас раскрывать информацию, потому что это будет неправильно воспринято, это коммерческая тайна. Эта гостиница — большой кластер. Мы сейчас рассматриваем четыре сделки по продаже разных отелей в системе олимпийской семьи. Раньше об этом даже подумать было нельзя, но это стало возможно благодаря правильному решению, которое было принято в июне. И таких активов очень много. На самом деле, не всегда плохой актив является действительно плохим. Он может быть трансформирован в какие-то другие кластерные решения. На Дальнем Востоке мы подписали соглашение о создании кластера по лесной промышленности. Да, есть тяжелые активы, но когда на территории осуществляется агрегация нескольких таких активов, можно сделать очень хороший проект. Это вопрос взгляда. Конечно же, у нас есть какая-то часть «токсичных» активов, с которыми мы будем идти по процедуре. Но я сторонник все-таки не просто идти по процедурам, например, банкротства, а в первую очередь смотреть, что можно получить. Вся наша стратегия настроена именно на это. Если хоть чуть-чуть есть ценность, мы найдем способ, как актив дотащить до такого состояния, чтобы он давал результат для экономики.

Летом в одном из интервью вы говорили, что к осени определитесь с приоритетами. В числе приоритетов будут высокотехнологичные проекты, но один может выстрелить, а другой нет, то есть теоретически у вас опять возникает риск накопления не очень хороших активов. Определились ли с приоритетами, и как вам кажется, удастся ли вам удержать этот баланс между инновациями и безрисковостью?

Сергей Горьков: Есть разные механизмы. С точки зрения приоритетов мы определились, их озвучит Наблюдательный совет.

А как скоро?

Сергей Горьков: Мы ожидаем, что до конца октября. Но базовые приоритеты были заявлены и утверждены на Наблюдательном совете еще в июне. Это все-таки поддержка экспорта, потому что мы считаем, что поддерживать экспорт, особенно по крупным сделкам, это точно миссия ВЭБа. Это и Sukhoi Superjet, и вагоны, и многое другое. Мы точно должны поддерживать инфраструктуру. Инфраструктура — это все-таки миссия института развития. Третье направление — промышленность, но промышленность высоких переделов. Мы сейчас, конечно, имеем очень конкретную градацию, в каких отраслях. Это не просто, к примеру, автомобилестроение. Конечно, автомобилестроение — это слишком большой приоритет. Мы говорим, где конкретно, к примеру, в производстве автокомпонентов мы готовы участвовать, потому что это является запускающим моментом и в том числе очень важной добавленной стоимостью. Или про химическую и нефтехимическую промышленность мы всегда говорим, что это вопрос третьего-четвертого передела — глубокая химия или глубокая нефтехимия. То есть мы для себя определили все-таки не общие, а достаточно конкретные ниши. В конце октября мы это озвучим. Одним из приоритетов для нас, конечно, являются инновации, но мы видим несколько своих задач. Все-таки ВЭБ должен заниматься построением экосистемы по инновациям. Здесь речь не столько про инвестиции, сколько про инфраструктарные правильные решения. Второе: мы будем являться институтом, который будет проводить оценку проектов Национальной технологической инициативы (НТИ) с точки зрения экономической экспертизы. Мы можем осуществлять те проекты, которые будут подходить для банковского финансирования, там должен быть риск, приемлемый для банка. Мы не собираемся совершать венчурные инвестиции, это не задача ВЭба. Но при этом мы не исключаем, что часть венчурных инвестиций, к примеру, в высокотехнологической части будем осуществлять через фонд «ВЭБ Инновации». Но это будет осуществлять не сам ВЭБ, а наш фонд, поэтому мы видим в этом разную конфигурацию: где-то это может быть экспертиза, где-то — кредитование с точки зрения заемного кредитования, если проекты подходящие.

На прошедшем Наблюдательном совете в минувший вторник премьер Дмитрий Медведев прокомментировал договоренности с китайцами о кредите в 1,5 млрд долларов на три года. Он сказал, что это уникальная история с точки зрения взаимодействия с Китаем, потому что китайцы дали денег не под какой-то совместный проект с китайскими предпринимателями, а просто так, и вы сами вольны решать, куда вы их потратите. Вы можете уже сказать, куда пойдут эти деньги?

Сергей Горьков: Это действительно уникальная сделка. Она уникальна не только потому, что она не связана с конкретными китайскими сделками, но еще важна в том, что впервые в истории России осуществлен синдикат с десятью китайскими региональными банками. Давайте представим, кто работал с Китаем, как с одним банком заключить договор.

А тут собрать десять вместе...

Сергей Горьков: Десять региональных банков, в некоторых из них, когда я с ними встречался, по-английски не говорили. Когда вы приходите в банк первого уровня, вы говорите на английском языке с понятной банковской терминологией. Здесь десять региональных банков, причем не только северный Китай, но и южный, и центральный Китай. В этом и уникальность, не только в том, что они связаны. Деньги пойдут в том числе и на общие с китайцами проекты, в том числе на общее поддержание ликвидности банка. Если вы заметили, несмотря на то, что банк переживает сложное время с ликвидностью, тем не менее мы проекты осуществляем. Может быть, их немного, но мы, во-первых, дозапускаем проекты, которые недофинансировались, остановились на 80% инвестиций, бывает даже на 90%. Мы называем эти проекты «последней милей». Мы собираемся их довести, потому что бессмысленно их держать незапущенными — они же не дают доход. Соответственно, они моментально переходят в черную зону. Но это очень важно для регионов, потому что несколько таких заводов мы открыли. Не так часто сейчас открываются заводы. Если вы посмотрите на контекст страны, это достаточно редкий случай, чтобы в регионе открывался завод. Может быть, в таких регионах, как Татарстан, и бывает еще в парочке. Но в целом...

В той же самой Калужской области.

Сергей Горьков: Калуга, к примеру. Но в целом все-таки это другая история. Поэтому это целое событие для регионов: это рабочие места, важное дополнение в экономику страны. Это одна история. Но с другой стороны, мы финансируем крупные проекты другого типа. К примеру, мы профинансировали «Мираторг», тоже подписали соглашение. Но «Мираторг» имеет большой экспортный потенциал, это как раз сделка, направленная на поддержку экспорта.

Если вернуться на форум, еще одна дискуссия вызывает здесь очень много эмоций, — это противостояние Столыпинского клуба, спикером которого здесь выступает Борис Титов, и так называемой группы Алексея Кудрина, которую Алексей Кудрин здесь и представляет. Спорят они о подходах — стимулирование или бюджетный маневр. На чьей вы стороне, чьи аргументы вам кажутся более убедительными?

Сергей Горьков: Истина где-то посередине. В той ситуации, в которой развивается экономика не только российская, но и вообще мировая, я для себя понял одну вещь, что никогда нельзя принимать решения одного типа. Если вы принимаете одного типа, то, скорее всего, проиграете. Нужно делать и то, и то. Всего-навсего вопрос соразмерности и баланса. Если вы проведете SWOT-анализ, то увидите, что и там, и там будут проблемные вещи. Как это можно избежать? Совместите одно с другим, найдите, где это синергетирует, и получите, что у вас лучшие черты или преимущества увеличатся, а слабые, скорее всего, уменьшатся. В этом главная задачка. Мир давно не живет по мышлению «или это, или это», он не живет «или-или», он живет «и», а мы, мне кажется, очень много полемизируем по крайностям. У нас вообще страна крайностей. А давайте находить не крайности, а синергию, подходы. Там точно есть синергия, потому что и то нужно делать, и это нужно делать. Вопрос размера, вопрос инструментария, а не вопрос просто того или иного подхода.