Россия 24,
Мария Бондарева
29.12.2016

Наблюдательный совет ВЭБа на днях принял новую стратегию. О ключевых направлениях этой стратегии рассказал в интервью телеканалу "Россия 24" Председатель ВЭБа Сергей Горьков.

"Наша стратегия, во-первых, сфокусирована на нескольких направлениях. До этого она не была сфокусирована, она напоминала больше коммерческий банк", - отметил глава ВЭБа.

Сейчас, по словам Горькова, стратегия сфокусирована на экономике нового поколения, поскольку России важно развивать несырьевую экономику.

"Поэтому наш основной фокус - поддерживать проекты, которые будут направлены на второй, третий, четвертый передел. Это касается разных отраслей. Это и нефтехимия, и машиностроение, это вопрос с приборостроением, много других направлений", - сказал он.

Еще одним направлением стратегии ВЭБа является перевод продукции ОПК в гражданское, коммерческое русло. У оборонной промышленности есть ряд смежных отраслей, которые близки к гражданской экономике, отметил Горьков, и нужно создать проект, осуществить проектное финансирование, понять рынок, куда можно направить продукцию ОПК.

Другая важная задача стратегии - развитие инноваций. "Россия исторически и технологически отстала по многим индустриям", - сказал председатель ВЭБа. Чтобы стать лидерами, необходимо развивать инновации, подчеркнул он.

"Очевидно, что есть ряд направлений, в которых Россия является фундаментальным лидером или возможным лидером", - заявил Горьков, отметив, что ВЭБ должен создавать возможности и стимулы для таких рывков в развитии.

"Конечно, такие проекты мы не будет осуществлять с баланса ВЭБа, у нас есть для этого организация "ВЭБ Инновации", и мы построим совершенно новую структуру, в которую будет входить несколько фондов, которые будут на инновации смотреть как на управление портфелем, потому что нельзя инновациями управлять проектно, иначе у вас тогда очень большой риск. А если вы управляете портфельно, тогда этот риск минимизируется", - заявил глава госкорпорации.

"Существует два подхода: или эти фонды специализированы..., а есть фонды смешанные. Как правило, фонды смешанные наиболее распространенные. Мы, скорее всего, будем использовать и тот и тот случай - и смешанных, и специализированных фондов, - привлекать в том числе иностранные деньги в эти фонды, и мы, таким образом, постараемся риски минимизировать, но при этом создать экосистему, для того чтобы инновации могли развиваться", - добавил он.

ВЭБ, кроме того, будет заниматься внедрением технологии blockchain.

"Мы начали думать о blockchain именно с позиции нашей проектной деятельности: как применить что-то новое, чтобы проекты заканчивались вовремя, в срок и в том финансовом объеме, который был заявлен, - сказал Горьков. - Но дальше мы понимаем, что blockchain как технология очень хороша в том числе для многих государственных институтов. К примеру, это касается администрирования налогов, регистрации имущества, это касается даже регистрации браков, регистрации всех договоров, перемещения любого вида товаров".

ВЭБ намерен в январе подписать соглашение о начале этого проекта, заявил глава госкорпорации.

Кроме того, ВЭБ планирует наращивать вложения в инфраструктурные проекты, поскольку они дают "очевидный толчок для развития экономики", сказал Горьков.

Так, ВЭБ рассматривает поддержку хабаровского аэропорта и, возможно, аэропорта в Челябинске. Кроме того, корпорация рассматривает проекты развития дорог, к примеру, Екатеринбург - Челябинск.

Коммерсант,
Юлия Полякова
22.12.2016

Обсуждавшаяся более полугода стратегия развития Внешэкономбанка (ВЭБа) на ближайшую пятилетку наконец-то вчера утверждена. Намеченный план мероприятий должен поддержать экономику, стимулировать инновации и вывести ВЭБ на прибыль в 2018 году. Для этого в 2017 году госкорпорация должна будет распрощаться с непрофильными активами.

Вчера состоялось заседание набсовета ВЭБа, по итогам которого была утверждена стратегия развития госкорпорации до 2021 года. Особым сюрпризом стратегия не стала, ее утвержденный вариант глобально не отличался от ранее обсуждавшего (см. "Ъ" от 7 июня). Учитывая, что ВЭБ в первую очередь институт развития, в его стратегии прописана задача стимулирования инноваций и развития экономики. Так, в стратегию заложены запуск и масштабирование инновационных производств и сервисов, включая проекты "Национальной технологической инициативы" (государственная программа мер по поддержке развития в России перспективных отраслей). Речь идет, например, о поддержке проектов прототипов новой продукции, предназначенной для новых рынков, программе масштабирования (когда компании надо развернуть производство для увеличения объема экспорта), а также программе акселерации, включающей передачу опыта одних компаний другим по выходу на новые рынки.

Комплекс мероприятий ВЭБа по поддержке инноваций предусматривает акционерное участие фонда "ВЭБ инновации" в капитале компаний, находящихся на стадии создания бизнеса, в размере от 10 млн до 500 млн руб., а также заемное финансирование деятельности компаний на стадии масштабирования в размере до 500 млн руб. через "ВЭБ инновации" либо свыше 500 млн руб. через ВЭБ.

Для ВЭБа наступающий год станет временем перехода от антикризисного управления к стадии реструктуризации активов и трансформации, заявил по итогам заседания глава набсовета ВЭБа, премьер Дмитрий Медведев. Госкорпорации предстоит реструктурировать проблемные активы, выйти из непрофильных бизнес-сегментов (в том числе избавиться от банковских "дочек" в России и на Украине). Государство в силу существующих возможностей также продолжит оказывать помощь банку, в том числе через прямую господдержку и содействие в привлечении долгосрочного финансирования. Так, в 2016 году на поддержку ВЭБа государством было выделено 150 млрд руб., в 2017 году — субсидии государства составят 150 млрд руб.

Избавившись от этих проблем, ВЭБ сможет стать прибыльным. Согласно ожиданиям Дмитрия Медведева, это произойдет в 2018 году. По итогам девяти месяцев 2016 года ВЭБ показал убыток по МСФО в 86,2 млрд руб. против 133 млрд руб. за аналогичный период прошлого года. "Основная причина убытков ВЭБа — необходимость формирования резервов на потери по плохим ссудам,— комментирует директор аналитической группы по финорганизациям Fitch Ratings Антон Лопатин.— Одновременно с этим есть кредиты, которые могут потребовать резервирования также и в будущем году, что будет продолжать давить на финансовый результат ВЭБа". Авторы проекта стратегии, у котором ранее писал "Ъ", квалифицировали кредиты на 1,5 трлн руб. как "непризнанный убыток", по которому госкорпорации требуется покрытие. Руководитель группы банковских рейтингов АКРА Кирилл Лукашук указывает, что поддержать прибыльность ВЭБа в теории могут два фактора: дальнейшее снижение стоимости фондирования и восстановление резервов по каким-либо проектам (например, их продажа или восстановление операционной прибыльности). "Однако это возможно при благоприятном стечении обстоятельств, в текущей экономической ситуации реалистичность этого сценария маловероятна",— отметил господин Лукашук.

Ведомости,
Маргарита Папченкова
22.12.2016

Наблюдательный совет ВЭБа наконец одобрил стратегию до 2021 г., сообщил вчера председатель ВЭБа Сергей Горьков. Финансовый план на 2017 г. позволит завершить реструктуризацию бизнеса и к концу года построить новый банк - ВЭБ 2.0, уверен Горьков, а в 2018 г. банк выйдет на прибыль.

ВЭБ 1.0 использовался для финансирования различных нерентабельных, но политически или социально значимых проектов - проблемы с кредитным портфелем наложились на западные санкции и превратили ВЭБ в черную дыру и банк плохих долгов, признавали чиновники. Прежний председатель банка Владимир Дмитриев просил на спасение более 1 трлн руб., при новом, Горькове, ВЭБу согласована докапитализация. Но вопрос, изменится ли модель банка - будут ли его опять заставлять кредитовать заведомо убыточные проекты и не придется ли его спасать постоянно, - оставался открытым.

Реформатирование ВЭБа поделено на две части - избавление от проблем старого ВЭБа и создание нового. У нового ВЭБа будет пять основных приоритетов, рассказывает Горьков: финансирование проектов высоких переделов в промышленности; развитие инфраструктуры; поддержка несырьевого экспорта; содействие процессу конверсии оборонных технологий в гражданские; поддержка инноваций и проектов Национальной технологической инициативы.

Но модель 2.0 - не только новые направления, но и новый способ управления проектами, рассказывает топ-менеджер ВЭБа: он внедряется с осени, забюрократизированные процедуры меняются на гибкое управление и проектный подход.

Предстоит сделать ВЭБ высокотехнологическим, прорывным, объясняет член наблюдательного совета ВЭБа: работа с клиентами, анализ рисков - этого не было в старом ВЭБе, это и привело к его проблемам. Появятся синдицированные кредиты, проектное финансирование, радуется собеседник "Ведомостей", а вот ключевых показателей для ВЭБа не установлено, тут зона неопределенности, все зависит от того, как сильно ВЭБу будет помогать государство и что будет заставлять его кредитовать, признает федеральный чиновник.

ВЭБ 2.0 - светлые планы; для начала главная цель - вытащить банк из убытков, говорит член наблюдательного совета: надо разобраться с плохими кредитами ВЭБ 1.0.

Как будет работать ВЭБ 2.0

До сих пор инвестподразделения в ВЭБе работали по принципу вертикальных колодцев - четыре не связанных между собой департамента. Они работали как отдельные министерства, и согласование между ними тоже похоже на межведомственное. Чтобы получить, к примеру, от юридического департамента оценку рисков, сотрудник инфраструктурного департамента должен заручиться согласием своего руководителя, а затем его куратора. Теперь же будут созданы проектные команды - это ускоряет прохождение проекта.

Резервы создавать скорее всего придется и в следующем году, значительная часть просроченных или обесцененных кредитов все еще покрыта не полностью, полагает аналитик Fitch Антон Лопатин, а резервы продолжат оказывать негативное влияние на прибыль. ВЭБ закончил девять месяцев с убытком по МСФО в 86,2 млрд руб., основная причина - резервы под обесценение кредитов (чистый процентный доход составил 69,6 млрд, резервов создано на 238,1 млрд руб.). В 2017 г. ВЭБ будет что-то решать с непрофильными активами (включая дочерние Глобэксбанк и Связь-банк) и продолжит работу с плохими кредитами, ожидает Лопатин.

Основная работа с проблемными активами уже завершена, уверяет топ-менеджер ВЭБа, в октябре набсовет ВЭБа решил создать Фонд промышленных активов, который займется реструктуризацией крупнейших долгов: в него передадут украинские активы (до 20% кредитного портфеля), рассказывал Горьков. Сохраняются планы продажи Связь-банка и "Глобэкса" - в первом полугодии 2017 г. Все другие проблемные зоны покрыты, указывает другой топ-менеджер банка, - под олимпийские займы давно созданы резервы, одобрена модель реструктуризации для "Тракторных заводов".

Главное - как ВЭБу избежать новых убыточных кредитов, указывает федеральный чиновник. Горьков напомнил о фонде: пока он касается конкретно одной большой сделки, но как механизм - создан. Плохие проекты могут сразу появляться на балансе фонда, а не на балансе ВЭБа.

Вторая проблема - где ВЭБ 2.0 будет находить деньги на новые направления: санкции закрыли ему возможность фондирования на Западе. Вопрос с ликвидностью на следующий год уже закрыли, успокоил Горьков. ВЭБу надо погасить по внешнему долгу около 240 млрд руб. - 150 млрд, как и в этом году, он получит из бюджета, более 100 млрд руб. ликвидных средств у него будет на счетах к концу года. 2017 год ВЭБ с легкостью пройдет, подтверждает Лопатин, пики погашения долга у ВЭБа приходятся на 2018 и 2020 гг.

150 млрд руб. - это только деньги в капитал, они не решат главного: как ВЭБу, который, как госкорпорация развития, должен кредитовать в том числе низкорентабельные проекты, удешевить фондирование, отмечает член наблюдательного совета ВЭБа: на этот вопрос стратегия не отвечает.

Еще весной обсуждалась идея финансироваться за счет долгосрочных ресурсов, таких как пенсионные средства, рассказывали сотрудники ВЭБа. В этом году пенсионные накопления не использовали, в следующем, если будут новые проекты, можно использовать этот источник, ответил Горьков на вопрос, планируются ли такие источники фондирования.

Помощь от государства не покроет всех потребностей ВЭБа, но необязательно прибегать к пенсионным средствам, такие решения должны принимать управляющие пенсионными фондами, возражает топ-менеджер ВЭБа: ВЭБ может сосредоточиться на займах на внутреннем рынке, на азиатских рынках, можно получить ликвидность от продажи активов, перечисляет он. Все равно это радикально не решит проблему со стоимостью и источниками фондирования: единственный верный способ - разрешить ВЭБу держать на текущих счетах деньги компаний (сейчас по закону он может открывать такие счета только для своих клиентов), констатирует Лопатин.

Вести Экономика
09.12.2016, 18:21

Сергей Горьков, глава ВЭБа, уверен, что банк развития должен опираться в своей деятельности на долгосрочный прогноз. Только глубинное понимание процессов, трансформирующих экономику, позволит создать базис для инвестиционной стратегии. На форуме Vestifinance Горьков рассказал о тех секторах экономики, которые будут бурно развиваться, и о тех, которые уже через несколько лет могут потерять актуальность.

Свое выступление Горьков начал с демонстрации двух слайдов. Это фотографии Пятой авеню Нью-Йорка в самом начале прошлого века. Всего за 13 лет все изменилось радикально: лошади стали анахронизмом, автомобили заполонили улицы. Руководитель ВЭБа сразу намекнул: вещи, без которых мы не представляем жизнь сегодня, уже завтра могут оказаться ненужными. И так уже бывало раньше. Нужно открыто и трезво смотреть на тренды экономики, не пытаясь доказать себе, что перспективы есть там, где их нет.

Появление новых технологий и их применение, в которые буквально 20 лет назад никто не верил, перевернули мир нефтедобычи. Небольшие компании с выручкой до $10 млн произвели переворот на рынке. За 8 лет - с 2008 по 2014 гг. - котировки нефти упали со $147 до $46 за баррель. Дополнительно на долговом рынке появились заимствования на $500 млрд. Если посмотреть на картину в целом, то в ВЭБе выделяют 10 вызовов и направлений развития экономики на ближайшие десятилетия.

Горьков предполагает, что этические вопросы действительно будут играть большую роль по мере развития нашей цивилизации. Однако лишь одна гостья подняла руку, когда лектор задал вопрос: "Есть ли вегетарианцы в зале?" И все-таки лектор уверен, что технологии навсегда изменят такие сектора, как, например, животноводство. Перспективы открывают исследования в производстве искусственного животного белка. Такие новые технологии могут значительно сократить классическое животноводство и связанные с ним секторы экономики.

"Целая отрасль, животноводство, в которую мы, кстати, сейчас активно вкладываем в рамках импортозамещения, к примеру, через 15-20 лет окажется ненужной. Мало того, для этого есть моральные основания. Это выше даже, чем материальные, иногда бывает".

И если любовь к животным может пересадить нас на бутерброды, выращенные из стволовых клеток, то индустрию перевозок может убить виртуальная реальность. Технологии, позволяющие сэкономить в первую очередь на бизнес-перевозках, уже существуют. Но от аудио- и видеоконференций мы постепенно будем двигаться в сторону полного ощущения присутствия.

"50% загрузки самолетов – это командировки. 50% в мире. Ну 40 где-то - это поездки, путешествия и так далее. Люди хотят видеть мир, своих родственников. А 50-60 - это бизнес. Вот если появляется голографическое изображение человека и вы можете его видеть, в бизнес-целях в первую очередь. Вот когда мы были в Cisco, нам показывали такую технологию, она не реализовалась к сожалению, почему-то, но, в принципе, это будет означать, что не надо никуда ездить, для того чтобы встретиться, для того чтобы провести бизнес-переговоры. Вот если это воплотится в реальность через десять лет, отрасль перевозок может сократиться в два раза".

Еще одна тема - Big Data и мыслящие, самообучающиеся системы, способные работать с данными, выдавая результат быстрее, чем мы когда-либо могли себе представить. На вопрос Сергея Горькова о игре в древнюю китайскую игру го отозвалось больше гостей, чем на вопрос о вегетарианстве. И в нашем обществе любители таких развлечений, как го и шахматы, обычно воспринимаются как интеллектуалы. Проблема в том, что созданный Google робот Alpha Go уже победил одного из лучших игроков в го. Можно только догадываться, что будет завтра. Но уже сейчас очевидно, что для создания "Индустрии 4.0" необходимо собирать и анализировать огромное количество данных, просчитывать все возможности - ровно так же, как это делает Alpha Go.

Так, в транспортной отрасли повсеместное применение различных датчиков уже позволило повысить надежность автомобилей. С горькой иронией лектор вспоминает о том, что на грузовики "КамАЗ" пока ставят только датчик топлива.

Количество цифровых транзакций машина-машина к 2020 г. превысит 600 млн операций. Все больше предприятий и отраслей применяют облачные технологии и большие данные. Это находит все большее применение не только в секторе потребления, но и в управлении. Сенсорные датчики устанавливаются везде и считают абсолютно все.

Однако ошибочно считать, что Big Data может развиваться в отрыве от инфраструктуры. Для России именно отсутствие нормальных дорог и других инфраструктурных объектов может стать главным фактором, сдерживающим развитие "Индустрии 4.0". Когда нет нормальной дороги даже между Москвой и Санкт-Петербургом, а за МКАДом начинается неизвестная земля, куда не ступала нога человека (снова ирония от Сергея Горькова), надеяться на некий инновационный "КамАЗ" бессмысленно.

"Мы находимся в проекте финансирования автомобиля, который будет двигаться без человека, и вот мы начали взвешивать где он у нас будет двигаться в России, и поняли, что у нас дороги между Москвой и Санкт-Петербургом-то нет. И, в принципе, технология-то будет, "КамАЗ" выпустим, но инфраструктуры под это не будет или достаточной не будет. Вот вам пример. Если мы создадим такой автомобиль, не если, а когда мы создадим такой автомобиль, его использование будет ограниченным".

По-новому в будущем будет функционировать система ритейла. И не только потому, что здесь будут продаваться котлеты из "ненастоящей" говядины. Просто система взаимодействия в формате клиент-магазин начинает трансформироваться. Выходит все больше удобных приложений, и появляются перспективные стартапы, бросающие вызов неповоротливым гигантам.

"Вот эта картинка – это мы взяли с Wal-Mart. Одна из крупнейших американских компаний, вот такое количество стартапов атакует ее. На самом деле их 400. Они атакуют не с точки зрения корпоративного шпионажа, это просто атака на основной бизнес. Они разрабатывают приложения, организуют новые формы доставок. И это одновременно происходит в таком количестве. Это произойдет и в банковском секторе, очевидно. И в рознице. Поэтому нужно понимать, что такие гиганты, которые вобрали в себя, взяли в руки птицу удачи, скорее всего, будут подвергнуты масштабной деструкции".

И если тот же ритейл всегда был конкурентной средой, то, например, космос принадлежал всего нескольким структурам, причем государственным. Новый тренд указывает на выход коммерческих компаний на орбиту. Это не только SpaceX, но и более мелкие стартапы, создающие микроспутники.

Еще одна сфера, над которой государство сохранит контроль, но осуществлять его будет совершенно по-другому, - взаимодействие с гражданином. Не исключено, что существенный процент чиновников будет со временем заменен электронными системами.

"У нас государственный аппарат не самый эффективный, и вот мой тезис: если аппарат заменить блокчейном, тогда мы точно победим нашу бюрократию, потому что когда транзакция не будет зависеть от человека, и я не имею в виду только финансовую транзакцию: заключение брака, пересечение границы, таможня, заключение любых видов сделок, теряется необходимость привлекать огромное количество юристов, нотариусов, огромное количество счетчиков-расчетчиков, и, может быть, это плохо для тех, о ком я говорю, но это меняет мир, потому что любое место транзакции становится ясным, понятным и неизменяемым в любой момент времени".

В целом наступает эра конвергентных технологий. И когнитивные системы, и социальные, и биотех, и ИТ, и нано - все эти сферы человеческого и теперь уже во многом машинного знания будут сращиваться, проникать друг в друга. Сергей Горьков предлагает называть конвергентные технологии проще - "киборги". Это не роботы вроде "терминатора", а устройства и программы, которые помогут улучшить качество нашей жизни и лягут в основу увеличения продолжительности жизни.

Горьков отмечает, что важно помнить о рисках, связанных с развитием технологий. Нам еще предстоит ответить на вопрос о том, как контролировать "киборгов" и исключить перекосы в экономике, связанные с трансформацией отдельных секторов.

И если мы хотим жить в светлом будущем и избежать дисбаланса, то необходимо решить еще один вопрос: вопрос лидерства. Лидер в XXI веке - это уже не безумный капиталист, готовый гнаться за прибылью, наплевав на все и всех вокруг. Речь не о возврате в социалистическую эпоху, а о том, что настоящий лидер нового поколения - это миссия, а не просто способ заработать больше.

Отвечая на вопросы аудитории, Сергей Горьков рассказал и о том, какой стратегии ВЭБ может придерживаться в области инвестиций не через 20 лет, а в самом ближайшем будущем. По его словам, одним из наиболее перспективных направлений наращивания инвестиций в инфраструктуру, тех самых, которые необходимы для создания "Индустрии 4.0", могло бы стать государственно-частное партнерство.

"Турция смогла. У них база фондирования трехмесячная, у нас в среднем все таки годовая в стране, то есть короткие совсем деньги. И вот они через софинансирование, через синдикацию, смогли вкачать в экономику 74 миллиарда долларов. Если вы посмотрите инфраструктуру турецкую – порты, аэропорты, они смогли за последние годы ее поднять. Мы считаем, что через синдикацию ГЧП можно существенно увеличить - мое мнение – в 3-4 раза - инвестиции в инфраструктуру".

Russia Today,
Елена Зиброва
07.11.2016, 16:26

7 ноября Внешэкономбанк (ВЭБ) заключил рамочное соглашение с крупнейшим банком мира — Государственным банком развития Китая (ГБРК) — о привлечении кредита на 6 млрд юаней (около $1 млрд). Впервые за всю финансовую историю российская госкорпорация привлекает такой объём капитала на 15 лет, договорившись c китайцами в рекордно короткие сроки — от переговоров до подписания документов прошло всего три недели. «Длинные деньги» пойдут на кредитование проектов в различных отраслях экономики — от деревообработки до нефтехимии. Сейчас их около 20 в портфеле ВЭБа. В эксклюзивном интервью RT глава Внешэкономбанка Сергей Горьков рассказал об особенностях сделки и о том, почему, несмотря на нестабильность юаня, китайская валюта выгодна для взаиморасчётов двух развивающихся экономик.

RT: Внешэкономбанк и Государственный банк развития Китая связывает длительная финансовая история. В чём особенность нового соглашения и почему его заключили в рекордно короткие сроки, что, в принципе, нетипично для сделок с китайскими партнёрами?

С.Г.: Соглашение о привлечении кредита в 6 млрд юаней — это новая страница взаимоотношений с Банком развития Китая. Во-первых, ВЭБ никогда не привлекал такие «длинные деньги» — речь идёт о 15-летнем сроке кредитования. Для банка развития очень важно работать с «длинными деньгами», поскольку мы реализуем долгосрочные проекты и «короткие деньги», которые предоставляют коммерческие банки, к сожалению, достаточно сложно капитализировать (увеличить размеры собственных средств. — RT). Во-вторых, этот проект предполагает софинансирование, то есть особый вид взаимоотношений с ГБРК и особый вид участия китайских партнёров в совместных проектах. Мы всего три недели назад договорились подписать соглашение — это существенный момент, который говорит о том, что есть взаимный интерес к партнёрству. Уверен, что соглашение даст импульс к развитию новых проектов в российской экономике.

— В какие проекты вы рассчитываете направить эти средства и, если речь идёт о софинансировании, присутствие в каких отраслях российской экономики вызывает наибольший интерес у китайских партнёров?

— В портфеле ВЭБа сейчас находится 20 проектов, которые так или иначе подходят под участие в софинансировании. Что мы выберем, зависит от договорённостей с китайской стороной. Но все они имеют разную составляющую — это означает, что проект может быть не полностью реализован за китайские деньги. Например, раньше 100% финансирования велось за счёт китайской стороны. Пока трудно сказать, какая доля средств пойдёт под конкретный случай — всё зависит от направленности проекта. Сейчас китайцев интересуют разные отрасли российской экономики: деревообработка, сельское хозяйство, горнорудная промышленность, цветная металлургия.

— В своих публичных выступлениях вы часто подчёркивали сотрудничество ВЭБа с ГБРК и вообще очень оптимистично рассматриваете сотрудничество с Китаем. Можно ли сделать вывод, что это соглашение — не последнее не только с ГБРК, но и с другими банками КНР?

— Сейчас у нас достаточно проектов, но мы будем рады видеть и новые. Мы открыты к сотрудничеству и рассчитываем, что это не последняя сделка с ГБРК. Возможно, будут ещё сделки — и с ГБРК, и с другими китайскими банками. Я этого не исключаю. Мы только открыли это окно, и, думаю, это хороший старт.

— Зарубежные участники рынка часто говорят о трудностях в работе с китайцами — закрытая экономика, сложности с регулятором... Что вы можете сказать об этом, учитывая опыт работы с китайской финансовой системой?

— Нужно просто не бояться и работать. За этот год мы подписали с китайскими партнёрами соглашений на $2,5 млрд — это существенная сумма с точки зрения инвестиций. Внешэкономбанк связывают десятилетние отношения с ГБРК — это крупнейший банк развития мира с активами в $1,9 трлн. За этот период банк развития Китая представил ВЭБу свыше $10 млрд. Кроме того, в сентябре ВЭБ совершил уникальную сделку — впервые мы синдицировали (объединили. — RT) на китайском рынке 10 региональных и коммерческих банков, до нас этого никто не делал. Таким образом мы привлекли $1,5 млрд (10 млрд юаней). Повторюсь, с ГБРК мы пришли к соглашению за три недели, потому что есть взаимный интерес. Боюсь, если у китайцев спросить, сложно ли работать с русскими, они ответят: «Очень сложно». И будут правы. Нужно не акцентироваться на сложностях, а думать о выгоде.

— Юань — молодая валюта в резервной корзине Международного валютного фонда, и довольно нестабильная. Как вы оцениваете перспективы развития китайской национальной валюты в рамках российских проектов и вообще в мировой экономике?

— Китайская экономика растёт более чем на 6% в год. Безусловно, юань как молодая валюта имеет риск к разным флуктуациям (колебаниям. — RT). Учитывая развитие экономики КНР, я думаю, что юань намного перспективнее, чем валюта некоторых европейских стран, а также канадского или австралийского доллара. Сейчас любая валюта имеет риски, но Китай — развивающаяся экономика, и, с нашей точки зрения, это приемлемый риск. Мы используем механизм свопа (финансовая операция, которая предполагает многопериодный обмен платежами; используется для снижения или изменения рисков. — RT) в работе с юанем, что позволяет минимизировать риски. Мы привлекли «длинные деньги», то есть можно сказать, что мы достаточно захеджированы (защищены от рисков. — RT). В структуре сделки с такой ликвидность это себя оправдывает и, уверен, даст хороший приток инвестиций.

Business FM,
Иван Медведев
03.10.2016, 15:42

«Непонятно, кто из этих институтов лебедь, кто рак, кто щука, а кто, самое главное, телега. Телега — это наша экономика, и важно тянуть ее в одном направлении», — так в интервью Business FM описал главную задачу работы ВЭБа с регионами его глава Сергей Горьков.

Внешэкономбанк закрыл все свои территориальные представительства из-за неэффективности, однако из регионов не уходит. С главой ВЭБа Сергеем Горьковым в кулуарах Сочинского инвестфорума побеседовал Иван Медведев.

Не могу не спросить о центральной теме форума — заявлении Алексея Кудрина о том, что необходимо по времени отложить исполнение майских указов президента, иначе регионы не вытянуть. Согласны ли вы с такой точкой зрения, или здесь рисков больше, чем пользы?

Сергей Горьков: С моей точки зрения, есть несколько факторов. Во-первых, мы не должны забывать, что наша страна развивается. Иногда мы забываем говорить и оценивать то, что сделано, а ведь страна в 2014 году из-за санкций оказалась на грани серьезной проблемы, давайте вспомним, что было. И то, что правительство серьезными усилиями привело к тому, что мы имеем если не экономический рост, то по крайней мере близки к этому, это уже очень важно. Вопрос, который вы поставили, это вопрос о споре титанов, один титан говорил одно, другой говорил другое. Что реалистично, нам покажет время. В данном случае я считаю, лучше ничего не откладывать. Знаете, когда откладывается, потом точно не делается. В этом контексте я бы, скорее, поддержал правительство.

Насколько я знаю, здесь, на форуме, у ВЭБа запланированы или, может быть, уже подписаны соглашения с главами некоторых российских регионов. О чем с кем договорились?

Сергей Горьков: Мы объявили о перезапуске нашей региональной повестки. За десять лет ВЭБ реализовал более 150 проектов. Мне, кстати, сегодня было отрадно слышать и от господина Минниханова, и от господина Артамонова, что ВЭБ создал целый кластер в экономике. Это правда. Проблема в том, что сейчас наступил другой период, когда заемные деньги надо отдавать, еще и санкции, а все проекты еще не введены или оказались в какой-нибудь красной или черной зоне, такова особенность момента. Но все они реализовывались в регионах. Это означает, что для ВЭБа очень важны отношения с регионами, и мы их перезагружаем. Что это значит? У нас в стране очень много институтов развития: в регионах 344 института развития, еще 30 федеральных. Представьте, какое огромное количество. Это немножко напоминает лебедя, рака и щуку — все тянут в разные стороны.

Об этом Петр Авен говорил на пленарном заседании вчера.

Сергей Горьков: Да, со ссылкой в том числе почему-то на нас. Непонятно, кто из этих институтов лебедь, кто рак, кто щука, а кто, самое главное, телега. Все-таки телега — это наша экономика, и важно тянуть ее в одном направлении. Мы подумали, что для нас важна синергия, во-вторых, нам нужно эти институты вовлечь в процесс вместе с нами, потому что мы как ведущий институт развития должны сейчас в первую очередь сфокусировать свою деятельность на развитии приоритетных отраслей в экономике и без регионов никуда не денемся. Поэтому мы хотим, чтобы региональные институты остались нашим ресурсом, а мы бы могли стать агрегатором этого ресурса для того, чтобы впитывать, обрабатывать, навигировать их. Мы провели встречи с несколькими институтами, они говорили, что им нужно от нас. Мы увидели большое направление нашей деятельности — и по консалтингу, и по навигации и по определению приоритетов, и в помощи, они говорят, «собирайте нас». Мы решили, что это большой ресурс и этим надо пользоваться в интересах страны, поэтому мы предложили делать перезагрузку. Вот об этом мы с семью регионами подписали вчера соглашение.

Мы беседуем с вами и находимся в регионе, к которым ВЭБ имеет непосредственное отношение и очень был активен, в частности, на Олимпиаде, но после Олимпиады и истории со Связь-Банком, «Глобэксом» ВЭБ стали часто называть точкой сосредоточения «токсичных» активов. Есть версия, что очень многие активы ВЭБу были навязаны, что не очень-то и хотелось самому ВЭБу в них заходить, и ваш приход был ознаменован постановлением цели как раз очистить ВЭБ от плохих активов. Что уже удалось сделать, и до чего руки еще не дошли?

Сергей Горьков: Когда я приходил в ВЭБ, мне несколько человек, моих друзей, говорили: Сергей, ну куда ты идешь, это же авгиевы конюшни. Очистка — это не очень правильная позиция. Многие проекты оказались по разным обстоятельствам в разных ситуациях. Во-первых, девальвация, во-вторых, санкции, которые возникли, в-третьих, сама экономика и так далее. Каждый проект имеет совершенно разную историю. Была недооценка рисков со стороны ВЭБа, и это тоже очевидно. Понимаете, здесь есть как макроситуация, так и субъективные факторы. Мы считаем, что часть проектов ВЭБа, даже те, которые находятся в черной зоне, можно трансформировать, запустить и дать положительный эффект для экономики страны.

А есть проекты, от которых вы просто хотите избавиться, не интегрировать ничего?

Сергей Горьков: Есть проекты, от которых можно избавиться по разным причинам. ВЭБ инвестировал в свой проект в Сочи больше 200 млрд рублей. Пресса, по крайней мере до моего прихода, говорила, что это плохие проекты, они в плохой зоне. Нами было предложено, и Наблюдательный совет утвердил решение о том, чтобы провести специальную реструктуризацию. Если вы вспомните, каким образом строился лыжный кластер во Франции, он начинался с плана Маршалла, а запустился только в 1990-е годы. Много лет прошло. Мы хотим от таких же проектов, чтобы они за пять-шесть лет уже давали какой-то результат. Тот план, который мы предложили, предполагает, что сочинские проекты не являются проблемными, просто нужно дать правильный механизм работы с ними. И мы это сделали, поэтому все сочинские проекты, которые были у ВЭБа, находятся сейчас в нормальной зоне, я не считаю их проблемными. Мало того, я могу рассказать про гостиницу Radisson Blu Resort. Кстати, мы будем ее реализовывать, считаем, что ее надо продавать. Так вот, у нее в этом году 95% заполняемости — 100% летом и 75% по году.

При не самой низкой цене?

Сергей Горьков: При не самой низкой цене. Плохой проект или хороший, скажите?

Судя по всему, хороший проект.

Сергей Горьков: При этом мы будем его реализовывать по конкурсу. Хороший проект.

Есть какие-то целевые планы, сколько вы хотите за него?

Сергей Горьков: Этот конкурс, мы хотим больше, чем было реализовано с точки зрения балансовой стоимости, конечно, как можно больше. Мы заинтересованы получить максимальную цену. Там много участников, я бы не хотел сейчас раскрывать информацию, потому что это будет неправильно воспринято, это коммерческая тайна. Эта гостиница — большой кластер. Мы сейчас рассматриваем четыре сделки по продаже разных отелей в системе олимпийской семьи. Раньше об этом даже подумать было нельзя, но это стало возможно благодаря правильному решению, которое было принято в июне. И таких активов очень много. На самом деле, не всегда плохой актив является действительно плохим. Он может быть трансформирован в какие-то другие кластерные решения. На Дальнем Востоке мы подписали соглашение о создании кластера по лесной промышленности. Да, есть тяжелые активы, но когда на территории осуществляется агрегация нескольких таких активов, можно сделать очень хороший проект. Это вопрос взгляда. Конечно же, у нас есть какая-то часть «токсичных» активов, с которыми мы будем идти по процедуре. Но я сторонник все-таки не просто идти по процедурам, например, банкротства, а в первую очередь смотреть, что можно получить. Вся наша стратегия настроена именно на это. Если хоть чуть-чуть есть ценность, мы найдем способ, как актив дотащить до такого состояния, чтобы он давал результат для экономики.

Летом в одном из интервью вы говорили, что к осени определитесь с приоритетами. В числе приоритетов будут высокотехнологичные проекты, но один может выстрелить, а другой нет, то есть теоретически у вас опять возникает риск накопления не очень хороших активов. Определились ли с приоритетами, и как вам кажется, удастся ли вам удержать этот баланс между инновациями и безрисковостью?

Сергей Горьков: Есть разные механизмы. С точки зрения приоритетов мы определились, их озвучит Наблюдательный совет.

А как скоро?

Сергей Горьков: Мы ожидаем, что до конца октября. Но базовые приоритеты были заявлены и утверждены на Наблюдательном совете еще в июне. Это все-таки поддержка экспорта, потому что мы считаем, что поддерживать экспорт, особенно по крупным сделкам, это точно миссия ВЭБа. Это и Sukhoi Superjet, и вагоны, и многое другое. Мы точно должны поддерживать инфраструктуру. Инфраструктура — это все-таки миссия института развития. Третье направление — промышленность, но промышленность высоких переделов. Мы сейчас, конечно, имеем очень конкретную градацию, в каких отраслях. Это не просто, к примеру, автомобилестроение. Конечно, автомобилестроение — это слишком большой приоритет. Мы говорим, где конкретно, к примеру, в производстве автокомпонентов мы готовы участвовать, потому что это является запускающим моментом и в том числе очень важной добавленной стоимостью. Или про химическую и нефтехимическую промышленность мы всегда говорим, что это вопрос третьего-четвертого передела — глубокая химия или глубокая нефтехимия. То есть мы для себя определили все-таки не общие, а достаточно конкретные ниши. В конце октября мы это озвучим. Одним из приоритетов для нас, конечно, являются инновации, но мы видим несколько своих задач. Все-таки ВЭБ должен заниматься построением экосистемы по инновациям. Здесь речь не столько про инвестиции, сколько про инфраструктарные правильные решения. Второе: мы будем являться институтом, который будет проводить оценку проектов Национальной технологической инициативы (НТИ) с точки зрения экономической экспертизы. Мы можем осуществлять те проекты, которые будут подходить для банковского финансирования, там должен быть риск, приемлемый для банка. Мы не собираемся совершать венчурные инвестиции, это не задача ВЭба. Но при этом мы не исключаем, что часть венчурных инвестиций, к примеру, в высокотехнологической части будем осуществлять через фонд «ВЭБ Инновации». Но это будет осуществлять не сам ВЭБ, а наш фонд, поэтому мы видим в этом разную конфигурацию: где-то это может быть экспертиза, где-то — кредитование с точки зрения заемного кредитования, если проекты подходящие.

На прошедшем Наблюдательном совете в минувший вторник премьер Дмитрий Медведев прокомментировал договоренности с китайцами о кредите в 1,5 млрд долларов на три года. Он сказал, что это уникальная история с точки зрения взаимодействия с Китаем, потому что китайцы дали денег не под какой-то совместный проект с китайскими предпринимателями, а просто так, и вы сами вольны решать, куда вы их потратите. Вы можете уже сказать, куда пойдут эти деньги?

Сергей Горьков: Это действительно уникальная сделка. Она уникальна не только потому, что она не связана с конкретными китайскими сделками, но еще важна в том, что впервые в истории России осуществлен синдикат с десятью китайскими региональными банками. Давайте представим, кто работал с Китаем, как с одним банком заключить договор.

А тут собрать десять вместе...

Сергей Горьков: Десять региональных банков, в некоторых из них, когда я с ними встречался, по-английски не говорили. Когда вы приходите в банк первого уровня, вы говорите на английском языке с понятной банковской терминологией. Здесь десять региональных банков, причем не только северный Китай, но и южный, и центральный Китай. В этом и уникальность, не только в том, что они связаны. Деньги пойдут в том числе и на общие с китайцами проекты, в том числе на общее поддержание ликвидности банка. Если вы заметили, несмотря на то, что банк переживает сложное время с ликвидностью, тем не менее мы проекты осуществляем. Может быть, их немного, но мы, во-первых, дозапускаем проекты, которые недофинансировались, остановились на 80% инвестиций, бывает даже на 90%. Мы называем эти проекты «последней милей». Мы собираемся их довести, потому что бессмысленно их держать незапущенными — они же не дают доход. Соответственно, они моментально переходят в черную зону. Но это очень важно для регионов, потому что несколько таких заводов мы открыли. Не так часто сейчас открываются заводы. Если вы посмотрите на контекст страны, это достаточно редкий случай, чтобы в регионе открывался завод. Может быть, в таких регионах, как Татарстан, и бывает еще в парочке. Но в целом...

В той же самой Калужской области.

Сергей Горьков: Калуга, к примеру. Но в целом все-таки это другая история. Поэтому это целое событие для регионов: это рабочие места, важное дополнение в экономику страны. Это одна история. Но с другой стороны, мы финансируем крупные проекты другого типа. К примеру, мы профинансировали «Мираторг», тоже подписали соглашение. Но «Мираторг» имеет большой экспортный потенциал, это как раз сделка, направленная на поддержку экспорта.

Если вернуться на форум, еще одна дискуссия вызывает здесь очень много эмоций, — это противостояние Столыпинского клуба, спикером которого здесь выступает Борис Титов, и так называемой группы Алексея Кудрина, которую Алексей Кудрин здесь и представляет. Спорят они о подходах — стимулирование или бюджетный маневр. На чьей вы стороне, чьи аргументы вам кажутся более убедительными?

Сергей Горьков: Истина где-то посередине. В той ситуации, в которой развивается экономика не только российская, но и вообще мировая, я для себя понял одну вещь, что никогда нельзя принимать решения одного типа. Если вы принимаете одного типа, то, скорее всего, проиграете. Нужно делать и то, и то. Всего-навсего вопрос соразмерности и баланса. Если вы проведете SWOT-анализ, то увидите, что и там, и там будут проблемные вещи. Как это можно избежать? Совместите одно с другим, найдите, где это синергетирует, и получите, что у вас лучшие черты или преимущества увеличатся, а слабые, скорее всего, уменьшатся. В этом главная задачка. Мир давно не живет по мышлению «или это, или это», он не живет «или-или», он живет «и», а мы, мне кажется, очень много полемизируем по крайностям. У нас вообще страна крайностей. А давайте находить не крайности, а синергию, подходы. Там точно есть синергия, потому что и то нужно делать, и это нужно делать. Вопрос размера, вопрос инструментария, а не вопрос просто того или иного подхода.

Россия 24,
30.09.2016, 17:00

ВЕДУЩИЙ: Сейчас вновь в нашу выездную студию в Сочи, где проходит Международный инвестиционный форум. Инвестиции способны дать экономике России импульс к росту - одна из центральных тем и обсуждается и роль Внешэкономбанка. У ВЭБа новая команда и задача выйти на прибыль через два года. Меняется и модель работы и из последних новостей - решение о закрытии представительства в регионах. Скоро ВЭБ откажется от лизинга, а заодно готов взять и кредит в юанях. Я сейчас передаю слово моему коллеге Николаю Корженевскому.

Интервью

Корреспондент Николай Корженевский

КОРР.: Продолжаем освещать повестку форума в Сочи, и будем беседовать с Сергеем Горьковым - главой компании ВЭБ. Здравствуйте, Сергей Николаевич.

Сергей ГОРЬКОВ, председатель Внешэкономбанка: Добрый день.

КОРР.: Давайте начнем с тех тем, которые обсуждаются здесь сегодня на форуме. Во-первых, ВЭБ подписал соглашения с семью региональными правительствами. ВЭБ, в принципе, переходит на новую схему работы, когда сам банк напрямую начинает сотрудничать с регионами. Для чего это нужно и что конкретно сегодня обсуждалось, что достигнуто, какие договоренности?

Сергей ГОРЬКОВ: Давайте начнем с того, что, в принципе, ВЭБ за свою историю профинансировал больше 120 проектов, как правило, конечно, проекты в российских регионах – начиная с Дальнего Востока и заканчивая Калининградом. Это нормально, что ВЭБ работает с регионами. Единственное, что мы сейчас вносим нового, потому что ВЭБ обновляется, мы называем это перезагрузкой в отношениях с регионами, потому что регионы зачастую обращались в ВЭБ с какой-то проблемой и с проектами, и ВЭБ осуществлял какую-то деятельность. Теперь мы видим, что нам надо создавать платформу постоянного общения, когда регионы могли бы к нам прийти не только за деньгами, потому что не всегда деньги решают все вопросы. Очень важно прийти за консультацией, за самофинансированием, за модерацией, потому что возникает все больше и больше таких новых инструментов, как софинансирование, появляются синдикаты. Для регионов в первую очередь нужно решать задачи регионального развития с точки зрения региональных стратегий, и мы видим, что ВЭБ может это делать, новый ВЭБ. И мы бы хотели стать такой платформой.

КОРР.: То есть эти соглашения, которые подписываются здесь на форуме, это как раз соглашения в рамках данной перезагрузки?

Сергей ГОРЬКОВ: Именно.

КОРР.: Как вы планируете сотрудничать, с какими регионами в новом формате?

Сергей ГОРЬКОВ: Мы сотрудничаем сейчас с порядка 70 регионами, с которыми у нас есть уже соглашения.

КОРР.: В новом формате?

Сергей ГОРЬКОВ: В новом формате предполагается комплексный подход и комплексная работа с регионами, то есть не в рамках одного проекта. Сейчас возникает ситуация, когда разные институты действуют по-разному и отсутствует синергия. Наша идея в том, чтобы создавать синергию, и синергия с регионом очень важна. Запускаете вы проект в Красноярске, или в Оренбурской области, или на Кавказе, вам нужна поддержка региона, вам нужно правильное понимание, что может дать регион, вам нужно параллельно вовлечение главы региона в этот проект, потому что по-другому не получается. Поэтому это взгляд комплексный, платформенный взгляд, не просто взгляд одного проекта.

КОРР.: Сергей Николаевич, вы здесь, на форуме, сегодня, например, подписали соглашение с РЖД, то есть работаете здесь и с корпорациями. Если говорить конкретно об РЖД, насколько я понимаю, здесь очень важный большой вопрос поднимается - вопрос использования тех вагонов, которые сейчас находятся на балансе "ВЭБ-лизинга", соглашение гигантское, касается более чем десятка тысяч вагонов. Какие договоренности уже достигнуты и какие еще проекты планируется делать совместно с РЖД?

Сергей ГОРЬКОВ: Для нас это, действительно, уникальная сделка. Сделка сама завершилась позавчера и наша компания "ВЭБ-лизинг" передала почти 16 тысяч вагонов ФГК - это "дочка" РЖД, и это для рынка очень существенный фактор, потому что достаточно большое количество вагонов, то есть приблизительно 2 процента от количества всех вагонов страны, которые ходят по железным дорогам, а для нас это почти 30 процентов портфеля, поэтому для такая сделка для "ВЭБ-лизинга" очень существенна. Но интересно, что меморандум о сотрудничестве с РЖД мы подписали сегодня, то есть после подписания сделки. Бывает наоборот - сначала меморандум, потом полгода-год подписываются сделки. У нас получилось ровно наоборот, и мы поняли, когда делали эту сделку, что наше сотрудничество не ограничивается только одной сделкой, мы можем много что сделать вместе.

КОРР.: Что еще?

Сергей ГОРЬКОВ: К примеру, лизинг оборудования, потому что всегда считается, что лизинг, в основном, это транспортные средства - автомобили, железные дороги, самолеты. Почему нельзя давать в лизинг IT-оборудование? И это целая очень важная составляющая, это ниша, которой мы готовы заниматься. Почему спецоборудование не передавать в лизинг? И в этом тоже большая задача. Почему спецтранспорт, локомотивы не передавать в лизинг, почему только вагоны? Это открывает возможности очень существенной помощи компании РЖД по осуществлению, в том числе, своей инвестиционной программы, то есть таким образом можно дополнительно давать синергию для РЖД. Мы предложили, что мы можем это сделать для РЖД, не только в плане вагонов. Мы приняли вчера решение с главой РЖД о создании рабочей группы именно по созданию таких совершенно новых инструментов лизинга. Мы к этому готовы.

КОРР.: Это скажется на финансовых результатах ВЭБа, в целом?

Сергей ГОРЬКОВ: Конечно, потому что для нас важен новый портфель, который генерирует доходы, для нас важна диверсификация портфеля, потому что наш портфель "ВЭБ-лизинга" очень силен в транспорте и очень мал в других направлениях лизинга. Традиционно это самолеты, железные вагоны и автомобили - здесь лизинг держит первое место в России, причем остальной портфель очень-очень маленький. Поэтому нам важно диверсифицировать портфель. Диверсификация портфеля - это важный момент ухода от рисков и получение доходов, потому что, конечно, с точки зрения дохода для "ВЭБ-лизинга" и для ВЭБа, в целом, это очень важно.

КОРР.: Следующий вопрос уже касается непосредственной деятельности ВЭБа в финансовой части. Вы недавно удивили рынок сообщением о том, что сумели привлечь кредит от китайских банков в размере 10 миллиардов юаней, - это примерно 1,5 миллиарда долларов. Что самое интересное, нет никаких обязательств использовать эти средства конкретно в китайских проектах с китайским участием, это верно?

Сергей ГОРЬКОВ: Верно.

КОРР.: Тогда это получается достаточно редкая история для рынка, потому что китайское финансирование - это вещь достаточно изученная, особенно в крупных проектах, но, как правило, эти проекты связаны, так или иначе, с китайским контентом. Во-первых, как удалось получить эти деньги, во-вторых, планируете ли вы привлекать новые кредиты из этих источников?

Сергей ГОРЬКОВ: Я с вами согласен, что сделка уникальная, потому что она не только уникальна размером и отсутствием связей с конкретным контентом китайских сделок, скорее всего еще уникальность в том, что это не один банк, - это 10 китайских региональных банков, это синдикат, это синдицированный кредит. Если обычно с китайским банком даже с одним непросто подписаться, у нас здесь было 10 клиентов, 10 партнеров при заключении сделки.

КОРР.: Я уж тогда добавлю, что это не Большая четверка китайских банков, которая обычно..., да, это региональные банки, то есть совершенно экзотическая вещь.

Сергей ГОРЬКОВ: Нет, это региональные банки. Мы просто подошли к этому нестандартно и, понимая, что у нас очень хорошие отношения с крупными банками, например, Банком развития Китая, отличные отношения ВЭБа на протяжении десятилетий, но эти банки ограничены определенными процедурами. Поэтому подумали просто пойти на другой уровень и посмотреть, а есть ли там ниша. Мы ее там обнаружили. Это было немножко ново не только для нас - это было ново и для китайцев, потому что они тоже не ожидали. Но сам по себе кредит 1,5 миллиарда - это существенный, конечно, кредит, очень хорошие условия для нас и при этом мы намерены еще в 1,5 - 2 раза увеличить этот кредит в ближайшее время, может быть, в начале следующего года.

КОРР.: На тех же условиях?

Сергей ГОРЬКОВ: Условия могут быть разные, может, они даже лучше будут.

КОРР.: Но не хуже. И в завершении позвольте короткий последний вопрос задать. ВЭБ вам достался в известном состоянии, понятно, что есть некие потребности в ликвидности на следующий год. Вы не могли бы их уточнить, озвучить с учетом всех тех новых вводных, которые есть?

Сергей ГОРЬКОВ: Я уже говорил, на этот год мы проблему с ликвидностью решили, у нас даже есть запас ликвидности на конец года. С точки зрения следующего года нам нужно будет выплачивать 240 миллиардов рублей - достаточно большую сумму - с точки зрения обязательств. И мы ожидаем, конечно, определенной поддержки со стороны государства. Она не будет полностью покрывать эту сумму и мы сейчас изыскиваем возможности, каким образом мы будем эту проблему решать, но я полностью уверен сейчас, что мы эту проблему решим.

КОРР.: Что ж, желаю, чтобы вы действительно все эти вопросы решили, и спасибо вам большое за это интервью.

Сергей ГОРЬКОВ: Спасибо большое.

ТАСС,
Маргарита Шпилевская
23.08.2016, 00:58

В рамках Восточного экономического форума (ВЭФ) глава госкорпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)" (ВЭБ) Сергей Горьков в эксклюзивном интервью ТАСС рассказал о новом подходе ВЭБа к развитию проблемных проектов, а также о том, что банк ожидает от отношений с Китаем и другими странами.

Как вы оцениваете важность подписанного соглашения о предоставлении синдицированного кредита в юанях?

Нас очень устраивают условия сделки: валюта, цена, сумма, хороший срок плюс возможность пролонгации на три года. В нынешних экономических условиях это очень хороший шаг. Не менее важно, что впервые нашим кредитором выступил синдикат десяти банков Китайской Народной Республики. Для них это тоже не совсем рядовой случай. В мае мы начали переговоры, в июле подписали меморандум о взаимопонимании, а сегодня — сам договор. Обычно на таких форумах подписывается две-три страницы соглашения о намерениях, а сами кредитные соглашения объемом 100–150 страниц, как то, что я подписал сегодня, заключаются отдельно, без камер.

Но главное, наверное, все-таки то, что это первое соглашение такого рода с Китаем. Мы надеемся продолжать работу в этом направлении и двигаться дальше, но сам по себе договор для обеих сторон уникальный.

Как будут использоваться эти деньги?

На поддержание ликвидности, на развитие российско-китайских проектов... Не на что-то одно, это точно.

Расскажите о проекте создания лесного кластера в Приморье, пожалуйста.

Это достаточно уникальная история. На Дальнем Востоке у нас сейчас три невзаимосвязанных, прокредитованных нами в разное время проекта. Это группа RFP, завод "Азия лес" и компания "Аркаим". Все они находятся в одном регионе в радиусе 300–400 км друг от друга. При этом они разнонаправленные: каждый производит свою продукцию первичной переработки, в похожих направлениях с разной спецификой, разным оборудованием. Когда мы начали готовить стратегию развития лесных активов, в которых мы участвуем (в целом ВЭБ инвестировал в активы лесной отрасли больше 100 млрд руб.), мы увидели, что, если использовать кластерную стратегию, можно создать достаточно крупное предприятие, ориентированное на определенный рынок. Дальневосточный кластер, например, может быть четко сформирован с прицелом на японский рынок. У нас есть хорошее производство, у RFP есть лесосека, у "Азия леса" — подъездные пути и первичная переработка. Если объединить усилия, создать крупный кластер, он толкнет и сопутствующее производство.

Мы реализуем этот проект в рамках ВЭБа, но нам ничего не мешает привлекать другие банки. Мы предложим участие в синергетических проектах ВТБ и Сбербанку, это создаст мультипликативный эффект для экономики. Предприятия смогут конкурировать между собой не только в первичном производстве, но и в последующей переработке, в том числе на глобальных рынках. Это наша, если хотите, философия, которой мы будем придерживаться в развитии всех наших активов. Уже сейчас мы видим, что есть возможность создания сельскохозяйственных кластеров. Я рад, что Минпром и правительство нас поддерживают.

Есть какие-то расчеты доходности этого кластера?

Предварительные расчеты требуют детальной проработки, потому что самой идее буквально несколько месяцев. Сейчас у нас с партнерами есть понимание, в чем заключается первичная переработка, в чем добавленная стоимость. Мы подписали соглашение о создании рабочей группы, формировании дорожной карты и оценке бизнес-модели с точки зрения стоимости. К концу года мы уже будем иметь полную картину и пул стратегических и инвестиционных партнеров из Японии и Китая.

Вы второй раз уже упоминаете про японских партнеров и японский рынок.

Да, Фонд развития Дальнего Востока, входящий в ВЭБ, подписал с Банком международного сотрудничества (JBIC) соглашение. У нас (ВЭБа. — Прим. ред.) был азиатский день.

Вы будете участвовать в развитии авиаперевозок на Дальнем Востоке? Будут ли задействованы самолеты "Трансаэро", которые ВЭБ недавно сдал в лизинг?

До конца сентября мы передадим "России" под дальневосточные перевозки до четырех самолетов. Уже передан один Boeing 747, он в строю, летает. Еще два Boeing 777 будут переданы до 15 сентября. И еще один 777-й — примерно 20 сентября. Хотя срок был до 1 декабря.

Исходя из схемы сделки — это идет в убыток ВЭБу?

Для нас это нейтральная сделка, она не несет ни убытков, ни выгод. Нам важно, чтобы самолеты, связанные с реструктуризацией "Трансаэро", работали; в противном случае они вообще не приносят лизинговых выплат. К тому же для дальневосточных перевозок не хватает именно таких, дальнемагистральных лайнеров.

На этом самолеты "Трансаэро" у вас закончатся?

У нас есть еще несколько самолетов, три борта 747. Мы близки к заключению договора по их передаче. Компанию раскрыть, к сожалению, не могу, пока соглашение не подписали. Мы рассчитываем выйти на сделку в течение сентября.

Вопрос по стратегии, которую вы обсуждаете: какие изменения вы в нее вносите и когда она будет представлена?

Ее основа была принята 23 июня. Нам поручено доработать механизм софинансирования приоритетных отраслей в части инноваций. Три из них мы активно отрабатывали с Минпромторгом и Национальной технологической инициативой. В части инноваций могу с уверенностью сказать, что в ближайшее время мы будем полностью готовы ответить на все вопросы по механизмам. Думаю, наша роль будет состоять не только в оценке проектов — мы хотим предложить создать целую экосистему поддержки инноваций.

В части софинансирования мы разработали новые механизмы, которые потребуют изменений и дополнений законодательства. Я считаю, что использование таких инструментов, как софинансирование и синдицирование, очень важно для развития экономики России. Если сравнить, к примеру, нас с Турцией, то у нас объем синдицированного кредитования составляет всего $6 млрд в год, в то время как в Турции — $44–50 млрд. Это действительно хороший инструмент привлечения инвестиций. И я считаю его развитие стратегической задачей не только для ВЭБа, но и для рынка в целом. К сожалению, у нас не существует регулирующее синдицированное кредитование законодательства, нет понятия ответственности в синдикате и так далее.

То есть для банков-участников это потенциально конфликтогенная процедура?

В том числе. Фактически сейчас в России банки вместе, группой выдают компаниям отдельные кредиты. Синдицирования, предусматривающего координацию правоотношений между участниками, как такового нет. В то время как в Турции практически вся инфраструктура построена через синдикаты. Это ключевой инструмент финансирования долгосрочных проектов.

Как обстоят дела с плохими долгами ВЭБа? Особенно здесь, в Дальневосточном регионе?

В свое время ВЭБ здесь выдал очень много кредитов в валюте. И изменения в экономике сформировали у нас, скажем так, определенный портфель активов в лесной отрасли, в сельском хозяйстве. Мы создали службу работы с проблемными активами, поставив ее работу на системную основу. И создание кластеров — это результат нашей работы в том числе с проблемными активами. Мы пытаемся найти стратегический выход из ситуации. Если есть плохой актив, то мы стремимся его не просто задефолтить, а ищем путь, каким образом его можно встроить в новую стратегию другого актива и таким образом выйти в плюс через его развитие.

Эта практика может быть тиражирована по России?

Мы считаем, это вопрос возможностей синергии. Взять, к примеру, соглашение о Дальневосточном кластере, которое мы подписали. В лесном комплексе сейчас есть проблемы у всех. И мы видим, что если не менять эту ситуацию, то даже если сейчас мы решим эту проблему реструктуризацией, через год-два мы снова столкнемся с этой же проблемой. Поэтому и создаем принципиально новую стратегию, для того чтобы создать активы нового качества, чтобы уйти в "зеленую" зону.

Насколько применимы количественные показатели в оценке эффекта конвертации плохих активов?

Как минимум 50% плохих активов могут быть переупакованы и в результате стать хорошими, "зелеными" активами. Примером служит наша работа по олимпийским стройкам. У нас было более 200 млрд руб. в олимпийских объектах. Все говорили, что это проблемные активы, но после нашей реструктуризации они получили второе дыхание. В Сочи полная загрузка, началась продажа отелей на вторичном рынке. Появляется интерес инвесторов, и сейчас это вполне "зеленый" портфель. У нас есть несколько кластеров: помимо лесного это, к примеру, сельскохозяйственный кластер стоимостью порядка 100 млрд руб. У нас есть такие проекты, как "Мираторг" и другие флагманы, есть и другого типа вложения. Не везде они хорошего качества, но новая стратегия тоже позволит их трансформировать.

Можно все-таки уточнить, в какие сроки вы планируете представить стратегию?

Это зависит от правительства от его графика.

В четверг США уточнили санкции в отношении ряда российских компаний. Видите какие-то риски для себя?

Об этом лучше спросить моих американских коллег. Мы уже находимся "в списке", просто пока не обладаем такой информацией.

Ведомости,
Владимир Штанов
23.08.2016, 00:58

Это будет самый крупный из финансируемых им лесопромышленных проектов

Внешэкономбанк (ВЭБ) хочет построить в Красноярском крае целлюлозно-бумажный комбинат (ЦБК), рассказал «Ведомостям» директор управления лесоперерабатывающего комплекса госкорпорации Павел Билибин. Предприятие появится вблизи пос. Богучаны, где расположены мощности компании «Краслесинвест» – 100%-ной «дочки» ВЭБа.

Строительство на этой площадке ЦБК мощностью 800 000 т хвойной целлюлозы предусматривала и предыдущая стратегия развития «Краслесинвеста», но в 2014 г. компания отказалась от этой идеи по инициативе подрядчика, напоминает Билибин. Реанимировать проект решила команда нового председателя ВЭБа Сергея Горькова, который возглавил банк в феврале 2016 г. «Мы начали с того, что очень быстро запустили лесопильное производство, – рассказывает Билибин. – Сейчас проект уже работает, мы с помощью веб-камер наблюдаем за ним из офиса каждый день». На запуск производства понадобилась сумма существенно меньше той, которую предусматривала предыдущая финансовая модель, – 400 млн руб. вместо 1,2 млрд, добавляет он.

Параметры дальнейшего развития «Краслесинвеста» ВЭБ планирует утвердить до конца 2016 г. Перед этим предстоит оценить сырьевые возможности будущего ЦБК, рынки сбыта, варианты господдержки, привлечения партнеров, объясняет Билибин. Проектирование ЦБК займет год, строительство – около трех лет.

Инвестиции в строительство ЦБК могут составить до $1,5 млрд, говорит Билибин. ВЭБ выступит главным инвестором проекта, остальные средства предполагается привлекать на рынке. Переговоры о стратегическом партнерстве ведутся с разными участниками рынка, в том числе с российскими и китайскими компаниями, отмечает Билибин, но не уточняет, с кем именно. Человек, знакомый с менеджерами «Краслесинвеста», рассказал, что среди участников переговоров – Segezha Group (лесопромышленный холдинг АФК «Система»). Ранее сообщалось, что Segezha Group, купившая в 2016 г. в Красноярском крае контрольный пакет Лесосибирского ЛДК № 1, тоже не исключает строительства в этом регионе ЦБК – решение ожидается к 2018 г. В понедельник представитель Segezha Group не стал рассказывать о планах на этот счет.

Найдутся у проекта соинвесторы или нет, ВЭБ настроен на то, чтобы его реализовать, подчеркивает Билибин. Красноярский край богат хвойными лесами, рядом находятся рынки сбыта – прежде всего Китай, у выбранной площадки хорошая транспортная инфраструктура, подведено электричество, построен мост через р. Ангару, перечисляет он. Проект позволит увеличить глубину переработки и рентабельность Красноярского лесопромышленного комплекса, говорит Билибин: параллельно со строительством ЦБК будет увеличена мощность лесопильного завода «Краслесинвеста» (на треть – с 400 000 примерно до 600 000 куб. м готовой продукции в год), здесь же появится производство пеллет (топливных гранул).

Строительство ЦБК рядом с собственным лесопильным производством позволит и «Краслесинвесту», и Segezha Group получить синергетический эффект за счет использования отходов лесопиления, комментирует главный редактор аналитического агентства WhatWood Кирилл Баранов. Проблем со сбытом благодаря емкому и растущему китайскому рынку у заводов не будет, но могут возникнуть сложности с сырьем: лес в регионе есть, но транспортная доступность низкая, предупреждает эксперт. Если проекты будут утверждены, то они будут предусматривать и развитие лесных дорог, не сомневается гендиректор информационно-торговой сети Lesprom Network Алексей Богатырев. По его мнению, перспективы есть у обоих строящихся ЦБК. К тому же сейчас очень хорошее время для инвестиций, добавляет Богатырев: «Продукция экспортная, а рубль слабый».

Строительство ЦБК в Красноярском крае – самый крупный из лесопромышленных проектов ВЭБа, говорит Билибин. Всего госкорпорация участвует в развитии девяти предприятий этой отрасли (см. врез), но в основном выступает в качестве кредитора: во владении – только «Краслесинвест». Сейчас работают четыре проекта, стратегия готовится по всем девяти, находящимся в портфеле ВЭБа, сообщил Билибин. Для продолжения работы ряда проектов ВЭБ планирует реструктурировать их задолженность на общую сумму более 10 млрд руб. Общие инвестиции ВЭБа в лесопромышленные активы составляют примерно 110 млрд руб. (с возвратом в 2024–2026 гг.) и основная задача – вернуть их, не избавляясь от активов (проекты до конца еще не реализованы), а помогая им в развитии, говорит Билибин.

Внешэкономбанк, который несколько лет принимал участие в оздоровлении банков, в прошлом году сам оказался на грани дефолта, и власти РФ начали поиск путей спасения госкорпорации. Выходец из Сбербанка Сергей Горьков занял кресло главы ВЭБа чуть менее пяти месяцев назад, но с момента своего прихода успел разработать новую стратегию, которая должна позволить обновленному институту развития работать и получать прибыль в условиях санкций. О том, на каких трех китах сфокусируется в своей работе ВЭБ, почему он не намерен избавляться от всех непрофильных активов, будет ли продолжена смена команды банка и за какими технологиями будущее, рассказал в интервью РИА Новости Горьков на площадке международной промышленной выставки "Иннопром". Беседовала Гульнара Вахитова.

— Сергей Николаевич, какие направления новой стратегии ВЭБа останутся самыми важными? Какие будут отраслевые приоритеты у госкорпорации?

— Мы хотим сконцентрироваться в первую очередь на промышленности высоких переделов. И от части направлений отказаться. Например, у ВЭБа нет задачи заниматься развитием малого и среднего бизнеса. Для этого есть корпорация МСП. Есть Россельхозбанк, который является фокусом для развития сельского хозяйства. Мы не можем создать у себя отраслевую экспертизу по всем отраслям. Поэтому мы решили сфокусироваться на трех задачах: это инфраструктура, промышленность и экспорт. С точки зрения промышленности мы собираемся с Минпромторгом отработать именно нишевые направления, где ВЭБ мог бы дать, так скажем, наибольший эффект. Это, конечно, не вся промышленность, не все направления — будем выбирать те конкретные ниши, которые дают мультипликативный эффект.

Наша задача в ближайшее время — такие ниши определить. Что мы видим? Это однозначно фарминдустрия, это может быть все, что касается производства энергетического оборудования, нефтехимия, химия, биоинженерия. Очевидно, что эти отрасли и станут для нас важными направлением.

— Когда будет определен окончательный список приоритетов?

— К сентябрю мы сформируем конкретный список. Для нас, конечно, важная задача не только определить эти отрасли, но и найти механизм, каким образом увеличить "плечо" — то есть каким образом увеличить объем поступлений в инвестиции этих направлений. Поэтому мы будем идти через синдикат, то есть через привлечение, то, что мы называем софинансированием.

ВЭБ финансирует первую часть проекта, наиболее рискованную, и затем привлекает коммерческие банки, увеличивая таким образом возможный объем инвестиций, которые придут в экономику. Почему именно так? Потому что сейчас у банков есть ликвидность, но они говорят: нет проектов. Поэтому мы хотим взять на себя первичную часть рисков и дать возможность этим проектам стать банкингом. С нашей точки зрения, это позволит банкам прийти к нам, вместе сделать такую совместную работу, как софинансирование, и позволить увеличить объем инвестиций в экономику.

— Вы верите в окупаемость этих проектов?

— Конечно, сопровождение проектов — это еще одно направление для нас, потому что самым большим риском в любом проекте являются сроки и объем потраченных средств. Как правило, проекты в сроки не укладываются и перерасход — типичная ситуация, это связано с тем, что управление проектами в России не сильно развито.

Мы пытаемся копировать западные технологии в управлении проектами, будущее именно за этими технологиями, решили идти на dashboard-управление проектами. Что значит dashboard? Через создание IT-платформ, которые позволяют самому собственнику проекта вести в IT-платформе проект и самому, находясь в этой платформе, получать максимальную эффективность от проекта. То есть реализовывать его вовремя и с меньшими затратами.

Мы хотим создать несколько таких решений, которые были бы удобны для нескольких отраслей. Все это позволит снизить риски, вводить проекты вовремя, и нам, как банку, позволило бы проводить мониторинг. То есть мониторинг — не задача, главная задача — это повышение эффективности самого проекта.

Еще одна составляющая нашей стратегии — Business solutions, это симбиоз отраслевой аналитики, бизнес-моделей и экспертизы. На базе отраслевой аналитики мы будем продавать бизнес-решения как для государственных компаний, государственных проектов, так и для частных.

Главная задача сейчас — определить у любого проекта его место, задачу, роль; определить рынки, риски и так далее. Зачастую проекты реализуются без оценок рисков, в первую очередь без оценок рыночных рисков, без оценок валютных рисков, поэтому большинство проектов, к сожалению, попадает в тупиковые ситуации.

Наша задача — создать такую компетенцию, которая позволила бы изначально этого не допускать, и, во-вторых, инвестировать ровно в те направления, в те отрасли, которые являются приоритетными для страны.

В июне президент Владимир Путин заявил, что ключевой задачей обновленного ВЭБа станет финансовая поддержка долгосрочных высокотехнологичных проектов.

— Что глава государства имел в виду? То, о чем вы сейчас упоминали?

— В начале я сказал, что наша задача заниматься все-таки высокотехнологичными проектами, то есть идти как раз в ниши, которые дают максимальную мультипликацию. У нас была встреча с главой РОСНАНО Анатолием Чубайсом, мы обсуждали разные направления сотрудничества, в том числе с РОСНАНО.

Очевидно, что ВЭБу надо заняться инвестированием с точки зрения инновационной деятельности. То есть главная наша задача все-таки инвестировать в высокие технологические переделы, а не заниматься обычными коммерческими проектами, которые не создают мультипликативный эффект. Поэтому мы для себя определили, что ВЭБ должен идти в третий-четвертый передел. Он не должен присутствовать в первом переделе. Мы же банк развития страны, а не банк просто сопровождения проектов. Поэтому наша задача — сконцентрироваться на высокотехнологической части.

— Как обстоит ситуация с украинским Проминвестбанком?

— Мы много раз уже заявляли, что банк развития не должен управлять коммерческими банками. Наша миссия — высокотехнологические переделы. И мы должны освобождаться от наших коммерческих банков. У нас их четыре: два в России, один в Украине, один в Белоруссии. Вопрос сроков реализации и передачи зависит от конкретной ситуации на рынке и от конкретной ситуации с возможными покупателями. Мы ведем по Украине переговоры о возможной продаже, но пока рано говорить о сроках, мы надеемся, что, может, в начале или до середины следующего года нам удастся выйти из украинского рынка.

— Какие-то интересанты в сделках появились?

— Появились, но мы пока на первичной стадии переговоров.

— А сколько их, много?

— Несколько. Они разного типа, интересанты.

— Ранее, в конце июня вы говорили, что не ведете переговоров о продаже доли в Московской бирже.

— Не ведем.

— Но этот актив тоже непрофильный для ВЭБа. Все-таки не намерены в будущем избавляться от него?

— У нас нет задачи реализовывать все непрофильные активы. Наша задача все-таки структурироваться таким образом, чтобы в первую очередь освободиться от тех активов, которые не соответствуют миссии. Биржу, наверное, нельзя назвать профильным активом, но, с другой стороны, это достаточно прибыльный актив, и мы не видим задачи реализовывать прибыльные активы. Сейчас мы никаких переговоров по бирже не ведем и в ближайшее время не планируем.

— А по поводу продажи ADR "Газпрома"?

— Мы надеемся, в июле сделка будет совершена, точную дату я вам сейчас не скажу.

— Вы согласны с оценкой "Газпрома" этого долга — порядка 130 миллиардов рублей?

— Я не буду комментировать. Это достаточно чувствительная сделка для рынка. Поэтому мы ее объявим тогда, когда она будет завершена по цене и по структуре.

— Рассматривает ли в настоящее время ВЭБ возможность займов в юанях?

— Рассматриваем, и такой вариант мы обсуждаем с несколькими китайскими банками. В ближайшее время возможно подписание соглашений. С Банком Харбина мы близки к подписанию. Надеемся прямо в ближайшее время подписать.

— Суммы и сроки можете озвучить?

— Пока не буду озвучивать. Как только подпишем, сразу же озвучим, могу сказать, что это будет достаточно приличный объем и такой хороший шаг по привлечению средств в нынешних условиях ограниченности. Я думаю, что в ближайшее время об этом объявим.

— Когда следующее заседание наблюдательного совета ВЭБа? Будут ли там обсуждаться какие-то стратегические вопросы?

— В сентябре планируется заседание. Мы готовимся к сентябрю. Пока даты у нас нет.

— Какую финансовую помощь из бюджета ВЭБ ожидает получить в 2017 году исходя из своего графика погашения внешних долгов?

— У нас нет пока никаких цифр, поэтому мы обсуждаем это в живом процессе с Минфином, но мы понимаем, что должны суммами вместе с Минфином определиться. Мы находимся сейчас в рабочем процессе, к окончанию бюджетного цикла вместе с Минфином России определимся с суммами.

— В новой стратегии госкорпорации отмечается, что "ВЭБ Лизинг" будет реструктурирован.

— "ВЭБ Лизинг" — крупнейшая лизинговая компания в стране с достаточно большим портфелем вагонов и авиационного транспорта, нам досталось достаточно много самолетов "Трансаэро". Сейчас мы занимаемся определением стратегии "ВЭБ Лизинга" на ближайшую перспективу. Наша задача состоит в том, чтобы определиться со стратегией "ВЭБ Лизинга" в этом году.

— А как решаете вопрос о долге авиакомпании "Трансаэро"?

— У нас непосредственно долга авиакомпании нет. У нашей дочерней компании есть самолеты, находящиеся в лизинге. Мы занимаемся этим вопросом.

— Не так давно пост первого зампреда ВЭБа покинул Петр Фрадков. Какие-то еще изменения в составе правления планируются?

— В ближайшее время нет. Но мы к сентябрю готовим новую структуру ВЭБа, которая будет уже ориентирована на выполнение задач стратегии, должны появиться новые центры компетенции, про которые я вам уже рассказал. Что касается Business solutions в части сопровождения проектов — это пока еще в стадии разработки и обсуждений. В ближайшее время я не вижу никаких изменений в правлении. Если они будут, то уже после утверждения структуры.

— На первой встрече с журналистами после вступления в должность вы сказали, что штат госкорпорации тоже будет оптимизирован.

— Он уже частично оптимизирован. Если у нас было больше 2 тысяч человек, где-то 2,1 тысячи человек — это на период марта, то сейчас у нас уже меньше 2 тысяч. У нас порядка 1,8 тысячи.

— Какие-то целевые ориентиры по оптимизации штата есть?

— По поводу цифр я считаю так: нам нужно запустить процесс. Численность — вопрос производный, вторичный. Если процесс оптимален, эффективен, значит, он приносит выгоду. Только с этим процессом связана численность. Я не сторонник ставить целевые ориентиры по численности. Я стремлюсь к новым процессам.

Если процесс оптимальный, то он будет требовать ровно столько численности, сколько нужно, а не наоборот. Потому что проблема всегда в численности, когда вы не думаете о процессах. Вы думаете: сокращу людей, а процесс пусть останется старым. Вот мы как раз думаем о процессах.

Нам нужен новый кредитный процесс, нам нужно выстроить новый риск-менеджмент процесс, нужно построить новый процесс работы с проблемными активами, нам нужно в принципе построить новый процесс управления регулярного менеджмента и тогда мы поймем новые данные по численности.

— ВЭБ раньше принимал участие в различных благотворительных акциях. Как сейчас обстоят дела с благотворительностью?

— У нас сейчас заморожена благотворительная деятельность.

— И в ближайшее время не планируете?

— Нет.

— Недавно Банк России объявил о том, что они будут создавать фонд консолидации банковского сектора. Как вы относитесь к этой идее, учитывая, что ВЭБ сам занимался оздоровлением банков — Связь-банк, "Глобэкс". Может, ВЭБ будет как-то сотрудничать с этим фондом?

— Я считаю, что идея, наверное, правильная и, наверное, нужно в этом направлении двигаться. Но у нас нет необходимости участвовать в этом.

— В новой стратегии ВЭБа прописано, что Связь-банк и банк "Глобэкс" подлежат продаже. Когда это может произойти?

— У нас есть решение наблюдательного совета, но это все равно займет определенное время. Поэтому мы сейчас находимся в ранней стадии процесса.

— Не могли бы вы обозначить рамки "определенного времени"? В следующем году уже может состояться продажа банков?

— Возможно, да. Мы начали уже сейчас, но в любом случае эти сделки достаточно серьезные, требующие определенного времени.

— Как и кому будет производиться продажа банков?

— Мы пока не знаем. И мы будем готовы обсуждать это с различными интересантами, которые в том числе имеют опыт банковской деятельности. РФПИ теперь перешел в подчинение к Росимуществу.

— Как теперь будут выстраиваться отношения между ВЭБом и бывшей "дочкой" госкорпорации?

— Мы считаем, что РФПИ хороший партнер. С главой РФПИ Кириллом Дмитриевым мы несколько раз обсуждали возможности сотрудничества, мы надеемся построить новую платформу по возможному участию в совместных проектах. Я считаю, что все возможности для этого есть. Сейчас мы работаем над созданием механизмов.

— Есть понимание, когда этот механизм может быть разработан?

— Планируем к осени. Все зависит от конкретных проектов. Я считаю, мы удобные партнеры друг для друга.

— РФПИ активно участвует в приватизации российских активов. Вы, например, не рассматриваете такую возможность? совершенноинтересно?

— Нет. Это не наша задача.

— Главный экономист ВЭБа Андрей Клепач недавно говорил, что ВЭБ планирует участвовать в проекте РФ-КНР по созданию широкофюзеляжного лайнера? Какая-то там конкретика уже появилась?

— Конкретики нет, мы рассматриваем возможность.