Ведомости, , Ольга Кувшинова

Заместитель председателя, главный экономист ВЭБа Андрей Клепач
Е. Разумный / Ведомости

До прихода во Внешэкономбанк (ВЭБ) два года назад Андрей Клепач 10 лет разрабатывал варианты социально-экономического развития страны, был в числе авторов первой – и до сих пор единственной утвержденной правительством – концепции долгосрочного развития, до 2020 г. Именно в качестве стратега-аналитика он выступает на дискуссионных площадках и именно в этом качестве дал интервью «Ведомостям». Оно не о бизнесе ВЭБа, который теперь приходится спасать, но проблемы с институтом развития, как следует из интервью, имеют те же причины, что и проблемы развития страны, которое тоже пошло не по выигрышной траектории. В их числе – короткие горизонты планирования, неумение просчитывать перспективы и работать на опережение. Сейчас под эгидой правительства готовится новая стратегия-2030, но и прежняя актуальна до сих пор, настаивает Клепач. Ее основная идея – переход к «умной экономике» – рано или поздно должна осуществиться, верит он. Но для этого экономическая политика должна не просто адаптироваться к смене обстоятельств, а сама активно формировать условия для экономического рывка. Клепач убежден, что одно из таких условий – эмиссионная поддержка инвестиций, предложение, вызывающее сейчас яростные споры в экспертном сообществе, так как, по мнению оппонентов, «печатание денег» выливается в ускорение роста инфляции, а не экономики.

– В «плане спасения» ВЭБа ничего не сказано о вашем блоке – его коснутся изменения?

– У меня два департамента: макроэкономический – он занимается анализом и отраслей, и регионов – и департамент стратегического развития, который и раньше занимался стратегией ВЭБа. Определенные изменения в рамках нынешней реорганизации, видимо, будут, но в основном все остается, потому что экспертно-аналитическая работа – приоритет ВЭБа как института развития. Институты развития – они же помогают не только деньгами, но и мозгами. Внешэкономбанк, в частности, является одним из лидеров в части разработки предложений по устойчивому развитию.

– Что вы думаете об идее разделения ВЭБа на коммерческий банк и банк спецпроектов, осуществляемых на бюджетные деньги?

– Думаю, о перспективах ВЭБа правильнее будет говорить, когда будет готова новая стратегия. Но изначальная позиция и правительства, и новой команды банка заключается в том, что это институт развития. Это значит, что, как все институты развития во всех странах, он реализует проекты, которые являются системными, значимыми с точки зрения экономики в целом, но выходят за рамки обычной банковской и кредитной логики – либо из-за высоких рисков, либо из-за низкой доходности. Например, та же cочинская Олимпиада: ее проекты финансировались за счет бюджета, были и частные инвестиции, но значительная их часть потом была рефинансирована кредитами ВЭБа. Можно считать, что это квазибюджетное финансирование, потому что эти деньги либо не вернутся, либо вернутся лет через 20. Но в результате не только проведена Олимпиада – созданы новый курорт, новый спорткомплекс. Понятно, что это задача, которая не под силу для коммерческого банковского кредитования. Хотя финансирование со стороны института развития – это все же не бюджетная поддержка и его инвестиции должны быть возвратными.

– В итоге задача и ВЭБу оказалась не под силу.

– Если подходить с меркой не 3–5, а 20–30 лет, то большая часть олимпийских проектов окупится. ВЭБ являлся кредитором и строительства ЦКАД через концессионный механизм. Это тоже достаточно сложный проект, с длительными сроками возврата средств, но необходимый. ВЭБ является важным кредитором проекта «Сухого Суперджета», особенно в части его экспорта в Мексику. Разработка и производство Су-35, который уже пошел на вооружение, делались в том числе за счет кредитных средств ВЭБа. Это длинный проект, но он себя оправдал, машина получилась, деньги возвращаются. Но для банковского кредитования проект был рискованным, потому что там большая составляющая ОКР (опытно-конструкторских разработок) и не был ясен гособоронзаказ. Для такого рода проектов – с повышенными рисками, с длительными сроками возврата, с меньшей доходностью – институт развития и нужен. Причем не только отдельные проекты – целые отрасли нашей экономики тоже обязаны своим рождением ВЭБу. Пример – развитие мясной породы крупного рогатого скота. Этот проект «Мираторга» потребовал налаживания новой культуры производства – до этого в России просто не было именно специализированной мясной породы. Проект изначально предполагал длительные сроки окупаемости и имел достаточно большие риски. Только сейчас, когда это все уже развернулось, и Россельхозбанк, и Сбербанк начали кредитовать аналогичные проекты.

«Болевое звено экономики»

– То есть любая компания может прийти в ВЭБ и сказать: вот есть хороший проект, но банки денег не дают, рисков много?

– Прийти может любая, а вот насколько этот проект соответствует системным задачам развития экономики, в том числе обеспечивает ее диверсификацию, – уже вопрос выбора ВЭБа. ВЭБ – это все-таки одна из рук правительства: набсовет возглавляет премьер, туда же входят министры. И мое мнение: вклад ВЭБа как института развития должен возрастать, а не сворачиваться. Решение системных, сложных, проблемных задач везде в мире, и у нас в том числе, требует участия институтов развития.

– В программе Столыпинского клуба предлагается сделать еще одним таким институтом Центробанк, чтобы он брал на себя коммерческие риски. Вы – соавтор программы, вы это предложение поддерживаете?

– Не согласился бы с вами. Я участник и Столыпинского клуба, и разработки программы, хотя это не означает, что я согласен с редакцией всех положений. Но в этой части позиция заключалась в другом: не предполагалось, чтобы ЦБ брал на себя кредитные риски, почти нигде в мире центробанки этого не делают. Речь шла о том, что должен быть некоторый канал эмиссионной, ну или кредитной поддержки со стороны ЦБ для институтов развития и вообще инвестиционных проектов банков. Есть известное клише, что у нас нет длинных ресурсов либо они очень дорогие – как пенсионные деньги, за счет которых финансировать даже коммерческие проекты достаточно сложно, а тем более системные. Нужен какой-то ресурс. Это либо государственный долг, который тоже дорогой, либо кредиты ЦБ, которые он дает по специальным правилам. Для ВЭБа они должны быть нерыночными, для банков – квазирыночными, пусть привязанными к тому же целевому уровню инфляции. Так поступает, например, Китайский народный банк, который дает Китайскому банку развития крайне дешевые деньги. Позиция Столыпинского клуба соответствует практике и Китайского народного банка, и бразильского, и банка ЮАР, точно так же в 1960–1970 гг. работал Центробанк Японии. А мы существуем в каком-то другом измерении, пытаясь жить по правилам, по которым живет современная рыночная экономика.

– А российская экономика не является рыночной?

– Является, просто мы в другой спортивной категории. Прежде чем опережать всю планету с точки зрения рыночных требований, надо еще подрасти и решить очень много системных проблем, которые мы решить не можем, к сожалению. И даже при снижении инфляции они не будут решены. Система рисков такова, что ориентация на краткосрочную доходность – болевое звено нашей экономики и таким и останется, скорее всего, в среднесрочной перспективе.

– А разве не хронически высокая инфляция – одна из причин устойчивой ориентации на короткие проекты?

– Не согласен – у нас были периоды и низкой инфляции. Сейчас она снова снижается, другое дело – какова цена этого снижения. У нас денежная база сокращалась в номинальном выражении целый год – 2015-й, а денежная масса сжималась в реальном выражении два года. Можно задавить инфляцию и получить 4% и даже еще меньше – вопрос, что будет с экономикой.

– А денежная масса сжимается не из-за снижения спроса на деньги, который падает из-за кризиса? И ЦБ разве действует без оглядки на состояние экономики?

– Что касается спроса, то это вопрос, что первично – яйцо или курица. При ставке в 24–28%, по которой предлагают кредиты малому бизнесу, спроса нет. Экономика упала и упадет еще – можно спорить, на 0,3%, как считает Минэкономразвития, или больше. Наша оценка – если цена нефти будет около $40 за баррель, спад в этом году составит 0,9–1,4% и есть большая вероятность, что на следующий год мы не получим роста. В этих условиях – такова практика всех центробанков и всех минфинов – реализуется пакет стимулирующих мер. Можно бесконечно спорить, что да, это что-то краткосрочное, не решает всех проблем, нужны структурные преобразования. Но это не означает, что не надо ничего делать в части и бюджетного стимулирования экономики, и денежно-кредитного. И здесь принципиальное значение имеет снижение процентной ставки, о чем не только Столыпинский клуб говорит, но и многие эксперты, придерживающиеся достаточно либеральных взглядов на денежную политику.

– И даже сам ЦБ. Просто имеется в виду снижение ставки вслед за инфляцией, а не эмиссионное кредитование.

– Для решения инвестиционных проблем выстраивается канал, когда ЦБ рефинансирует кредиты ключевых банков, которым ЦБ доверяет, под проекты, по которым выпущены инфраструктурные или инвестиционные облигации. Если вы не доверяете ключевым банкам, то остается институт развития. Если вы используете институт развития, то его надо кормить и через него обеспечивать поддержку инвестиций.

– Обеспечивать под какой-то залог или просто на доверии?

– ЦБ может действовать по-разному, если брать примеры китайского, бразильского центробанков. Благодаря этим кредитам Китай построил систему высокоскоростных железнодорожных магистралей, у нас нет ни одной. Бразилия создала при всех проблемах новую нефтяную отрасль, включая производство нефтяного оборудования. У нас производство оборудования для добычи и разведки – наша ахиллесова пята. Я уж не говорю про авиационную отрасль. Мы периодически санируем ОАК – в 2009 г., в 2015 г., – возможно, потребуется еще одна санация через 3–4 года: проекты, которые там реализуются, очень рисковые и с очень плохой окупаемостью. Но раз мы хотим сохранить и развивать гражданское авиастроение, то это требует больших затрат. Может быть, делать ставку не на то, что банки прокредитуют крайне рисковые проекты, а потом периодически санировать ОАК, а лучше напрямую дать ей деньги – они вернутся, пусть лет через 10–15, но этот проект должен занять какие-то позиции в мире. Банк развития Бразилии 20 лет вкладывает в Embraer – если бы не он, Embraer бы не было, а это первый в мире производитель региональных самолетов. Бразилия достигла результата, почему мы хуже их? Почему нам надо каждые 3–4 года устраивать финансовую разборку и санацию? Давайте поработаем на горизонт 8–10 лет и тогда выиграем. Нам нужны сопоставимые усилия, а они на порядок меньше, несмотря на то что технически тот же «Сухой Суперджет» достаточно перспективная машина, как и МС-21, – это еще более тяжелый проект с еще более низкой вероятностью возврата денег. Либо же надо поставить точку и летать только на Airbus и Boeing. Мы вроде как все это начали, но никак не финансируем. Все эти проекты балансируют каждый раз на грани дефолта – это ненормально. Нужны какие-то стабильные правила игры.

– Такие проекты только за счет эмиссии можно финансировать?

– У ВЭБа практически нет корпоративных депозитов. У банка развития Бразилии есть прямой налоговый источник, практически все госкомпании Бразилии обязаны держать в этом банке свои деньги – у нас нет всего этого. Поэтому другой вариант – фондирование из бюджета, возможен и вариант облигаций института развития, которые обязаны выкупать в каких-то пределах банки и госкорпорации, или кредитование со стороны ЦБ по ставкам, которые позволяют делать эти проекты окупаемыми или как минимум безубыточными. Это означает, что ставка должна быть сопоставима с целевой инфляцией, за которую ЦБ борется, – 3–4%, а не 11–12% и даже не 9%, под которую ЦБ рефинансирует экспортные кредиты, потому что для экспорта это неконкурентоспособные условия. Мы будем проигрывать и Китаю, и всему миру.

Проигрыш практически всем

– А с какими предложениями Столыпинского клуба вы не согласны?

– С акцентом на то, что главное – высокие масштабы именно эмиссионной поддержки: 1,5 трлн руб. На мой взгляд, если бы ЦБ на 200–300 млрд руб. рефинансировал ВЭБ и расширил каналы кредитования коммерческих банков под инвестпроекты, это бы уже позволило переломить ситуацию с инвестициями. И это кардинально не меняет параметры денежной политики. Прирост денежной базы в последние годы у нас был порядка 500–600 млрд руб., в этом году, видимо, будет 1,8 трлн руб., и 300 млрд тут не меняют картины. Более того, есть возможность замещения: поскольку деньги пойдут на инвестпроекты, потребность в краткосрочном кредитовании может снизиться.

– Можно дать много дешевых денег и напроизводить много продукции, на которую нет спроса, а что дальше?

– У нас есть конкурентоспособная продукция. Но есть финальный результат – экономический спад. Нужны некоторые амортизаторы – а их почти нет. Все страны, теперь даже Европа, растут быстрее, а точнее, растут в отличие от нас. Если не менять подходов к экономической политике, то в 2017 г. в лучшем случае получим рост около нуля, а дальше в лучшем случае 2–2,5%. Это ниже, чем ожидаемые темпы США, Европы, это проигрыш практически всем. Не исключаю, что через год-два даже Украина, которая сейчас находится в самом худшем положении среди европейских стран, обгонит нас.

– Но России же нужна другая модель роста, инвестиционная? Инвестиции и в Европе не растут, хотя там ставка как раз чуть ли не нулевая.

– Думаю, на следующий год мы увидим там и рост инвестиций. Что касается России – в 2000-е гг. и после выхода из кризиса 2009 г. мы имели высокие темпы потребления, а вот в полной мере инвестиционно-ориентированного роста не получилось. И здесь действительно вопрос не только в процентной ставке. Но если говорить о том, чтобы перезапустить рост, то смягчение денежной политики или создание специальных каналов разделения рисков и предоставления денег – это необходимо. Есть Фонд развития промышленности, он отбирает проекты экспортно-ориентированные или связанные с импортозамещением, у него неплохая экспертиза в этой сфере, с ней считаются коммерческие банки. Но у него ресурсов всего 20 млрд руб. и в перспективе – 40 млрд руб. Для страны, где инвестиции даже в условиях спада составляют 14 трлн руб., это копейки. Усилия должны быть соразмерны масштабу проблем. Не доверяете коммерческим банкам или ВЭБу – рефинансируйте тот же Фонд развития промышленности, пусть он выпустит облигации, которые можно купить, и набирает проекты. А так, получается, и то плохо, и это нехорошо, остается только ждать, когда инфляция снизится и наступит счастье. Не наступит. А цена вопроса очень большая – мы проигрываем конкуренцию и можем проигрывать и дальше, если не найдем новых решений.

Зарабатывать, а не замораживать

– Среднесрочные прогнозы говорят о том, что, пройдя через спад, экономика вернется к тому, с чего, собственно, начала падать – вы согласны?

– Не совсем. Идея все-таки другая: например, идея целевого варианта прогноза правительства, скорее, в том, чтобы как раз ограничить и зажать доходы населения и рост потребления в ближайшие годы и за счет этого простимулировать более высокие темпы роста инвестиций. То есть инвестиционный рост – приоритетный. Но вопрос – как его достичь. И, я думаю, та экономия, которую предполагается получить за счет ограничения роста доходов населения, – она не позволит дать существенного роста инвестиций. Для этого нужны и другие факторы.

– Какие?

– У нас значительный отток капитала, у нас разрыв между сбережениями и инвестициями – 3–4 п. п. ВВП. Это очень существенно. Мы все время экспортируем капитал – за исключением 2006–2007 гг. Можно, конечно, создать валютный контроль, но его можно обойти. Надо создать механизм мобилизации сбережений и их трансформации в инвестиции. Считать, что это произойдет только за счет снижения инфляции, – утопия. Возвращаясь к тому, что говорит Столыпинский клуб: мы должны все-таки создать некоторые каналы и через государство, и через ЦБ для поддержки инвестиций. Создать механизм распределения рисков – чтобы снимать их с коммерческих банков и бизнеса. Но нужны не только деньги и кредиты, нужно доверие бизнеса правительству.

– И как оно возникнет?

– Для начала все-таки не должно быть такого, когда в силу определенных конфликтов из-за собственности или безопасности можно попасть под арест, как [владелец «Домодедово» Дмитрий] Каменщик или [председатель совета директоров АФК «Система» Владимир] Евтушенков. Доверие нужно восстанавливать и укреплять. У нас есть доверие к президенту – это важный не только социальный, но и экономический фактор. Но нет, на мой взгляд, полного доверия ни правительства к бизнесу, ни бизнеса к проводимой экономической политике. Доверие зависит в конечном счете от дел и от поступков. Если бизнес понимает, что государство, инициируя проекты, готово их поддерживать и рефинансировать на льготных условиях, то бизнес на эти проекты тоже пойдет. Мы это можем видеть по сельскому хозяйству. Производство и свинины, и птицы растет – все благодаря тому, что с 2003 г. государство последовательно поддерживало этот бизнес: ввело квоты, которые защитили рынок, создало механизм субсидирования процентных ставок по кредитам.

– Вы упомянули, что в прогнозе Минэкономразвития доходы населения недостаточно «зажаты», чтобы дать стимул инвестициям. А без зажимания никак?

– В условиях падения экспортных доходов все – и бизнес, и особенно население – несут потери. И всегда есть размен – уйти больше в потребление или больше в инвестиции. Но я бы начал с того, что без создания условий для роста доходов населения и потребления никакого восстановления темпов роста мы не получим. Если мы хотим запустить экономический рост – надо давать возможность людям зарабатывать, а не замораживать их доходы. А текущая тенденция просто программирует, что беднеет и средний класс, и бюджетники, и военнослужащие, и ученые – большинство населения. Наращивая инвестиции, в том числе путем ограничения потребления, надо найти ответ и на вызов требования справедливости. Иначе одни уже три года затягивают пояса, а другие экспортируют капитал.

– А вообще это не миф, что можно сейчас, зажимая доходы, получить рост инвестиций?

– Это не миф, это действительно возможно. Просто нам этого никогда не удавалось.

– Ну почему же. Вот в 1930-е удалось.

– Но сейчас 2000-е. При этом недооцениваются риски, которые связаны с безработицей. Она, во-первых, начала расти, за март – 5,7%, это ниже, чем на пике кризиса 2009 г., но, во-вторых, проблема в том, что у нас безработица нормально не учитывается. У нас огромное количество людей, которые имеют либо частичную занятость, либо неполную и, по сути, работают за минимальную зарплату, что де-факто является скрытой безработицей. Это одна из серьезных угроз. Нам нужен такой рост, который позволит создавать рабочие места и уменьшать безработицу. Может быть, не 20 млн высокопроизводительных рабочих мест, о которых как раз говорили и «Деловая Россия», и Столыпинский клуб (на мой взгляд, цифра завышена), но рост рабочих мест должен быть.

– А почему цифра завышена? В указах президента была цифра 25 млн.

– У нас сейчас 14 млн высокопроизводительных рабочих мест – практически удвоить их даже за 10 лет невозможно. Всего у нас занято в экономике 68 млн человек, если убрать бюджетников и индивидуальных предпринимателей – то 38 млн. И чтобы больше половины было высокопроизводительным, производительность должна быть уже близка к показателям Евросоюза и ОЭСР, что пока недостижимо. Повышать производительность нужно – это аксиома, весь вопрос – какой ценой. В условиях стагнации ее повышение не обеспечишь.

Нам все равно нужно будет идти на меры поддержки зарплаты бюджетников: ее заморозили, в реальном выражении это сильный спад и в 2015-м, и особенно в 2016 г. Надо делать дополнительную индексацию. Это увеличит дефицит не так драматично – на 0,3–0,5%, это даст некоторый импульс экономическому росту – тоже небольшой, 0,3–0,4 п. п. в ближайшие годы. Но это вопрос инвестиций и в социальный капитал, и в человеческий – мы не должны вернуться в результате нынешних кризисных событий к ситуации, когда учитель, врач и ученый относятся к малообеспеченным слоям населения.

Для поддержки инвестиций придется разморозить ФНБ: потому что, если государство не использует ресурс, непонятно, почему должен рисковать бизнес. И в любом случае нужна поддержка ЦБ. Тогда это даст возможности для роста и частных инвестиций, причем здесь можно шире использовать налоговые льготы – не надо пытаться их устранить, как с 2017 г. для производства программного обеспечения, выталкивая тем самым достаточно конкурентоспособный сегмент в Белоруссию, Украину, Вьетнам. Возможность раскрутить инвестиции у нас очень большая. В таком случае пусть не сразу, но уже к 2018–2019 гг. мы сможем выйти на темпы, сопоставимые с ростом мировой экономики, – 3,5–4%.

Упущенный рост

– Есть прогнозы, что Россия вступила в период «вековой стагнации», но, с другой стороны, secular stagnation – это мировая проблема. И если экономический рост начался в мире всего 250 лет назад, то, может, норма – как раз его отсутствие?

– Экономический рост начался не 250 лет назад, если только не отталкиваться от промышленной революции, от индустриального роста. Рост экономик был и до этого, просто происходил в силу изменения населения и погодных условий. А что касается идеи «вековой стагнации», то России она точно не грозит.

– Почему?

– Идея secular stagnation отражает риски, которые в первую очередь связаны со старением населения и возникающим в связи с этим финансовым дисбалансом – с низкой доходностью капитала и инвестиций. Но в России проблемы с демографией все-таки не такие, как в Европе. Да и Европа развивается, несмотря на них. У нас есть канал миграции, есть потенциал рождаемости, не использованные в полной мере. Я бы сказал, у нас, наоборот, отложенный или упущенный экономический рост, который нам надо компенсировать. За последние 100 лет, если брать с 1913 г., Россия росла где-то на 3–4% в год. Этот рост был крайне неровным, волнообразным – то рекордный, то были длительные провалы, – но в среднем это 3–4%. Я считаю, что на такую траекторию у нас есть все возможности выйти. Хотя мы можем развиваться и быстрее даже только за счет ресурсного фактора – увеличив добычу и экспорт газа и в европейском направлении, и в азиатском. Но это требует другой, более агрессивной ценовой и экспортной политики, укрепления технологической базы – сейчас 60–70% оборудования для нефтегазовой добычи импортируется. Потребуется, видимо, уход от экспортной монополии «Газпрома» уже в ближайшее время.

– Демонополизировать «Газпром»?

– Та же «Роснефть», «Новатэк» могут экспортировать газ, имея определенную координацию с «Газпромом», чтобы не вытеснять друг друга. Это позволит нам нарастить объемы экспорта газа даже на европейский рынок и укрепить там свои позиции, а не терять их.

– Помните идею создания госкомпаний-чемпионов – крупнейших отраслевых игроков, тогда госкорпорации создавали, «Роснефть» купила ВР. Сейчас нефтестраны – Казахстан, Саудовская Аравия – объявили о приватизации своих крупнейших компаний. Может быть, раз с «госчемпионами» расти не получается, пойти по пути разгосударствления экономики?

– Мне кажется, что дело не в этом. Практически все компании и все страны в мире так или иначе поддерживают элиту своего бизнеса, более того – зачастую выращивают ее. Тут можно взять пример Кореи – еще в начале 1970-х они практически не делали кораблей, у них не было нормальных верфей. Сейчас Корея – номер один в мире по судостроению. Не было автомобилестроения – они его создали, создали компании в сфере электроники: давали льготные деньги частному бизнесу через госбанки, через институты развития, потом эти деньги возвращались. Так выросла целая плеяда корейских предпринимателей, которые до этого работали кто кем. Так же поступала Франция – сейчас один из лидеров в Европе по железнодорожным перевозкам и по высокоскоростным. Я уж не говорю про Airbus – плод сотрудничества нескольких государств. Мы в свое время пытались создать подобный альянс с Украиной, не создали. У любой страны, которая хочет занимать лидирующие позиции, должны быть свои чемпионы. А в моем понимании, чемпионам – мы это видим по спорту – надо помогать. Без денег этого сделать нельзя, хотя, как мы видим по нашему футболу, даже большие деньги не обеспечивают высокий результат.

– Вот в этом и проблема.

– Но это не вопрос того, что не надо выращивать чемпионов, – это вопрос того, какие тренеры и какие правила. «Ростехнологии» – сама по себе компания-чемпион, и в ее составе есть целая группа компаний, которые потенциально являются чемпионами. Например, «Вертолеты России», которые, может быть, через какое-то время выйдут на IPO, как это предполагалось когда-то, и станут самостоятельной компанией. Есть внутри «Ростехнологий» компании, которые производят радиоэлектронную, радиолокационную продукцию, и не только военную или двойную – есть интересные заделы и по гражданской фотонике, и по медтехнике. Может быть, и ставить такую задачу – вырастить из них самостоятельных чемпионов и на российском, и на азиатском рынке, используя «Ростехнологии» как материнскую компанию.

Повторить чудо

– В Концепции-2020 вы описали два варианта развития – путь к энергетической сверхдержаве или к стране умных людей. Не получается ни того ни другого – мы в итоге куда идем?

– Многие считают, что концепция долгосрочного развития, КДР-2020, морально устарела уже в момент принятия – готовили ее долго, а подписали как раз перед началом кризиса 2008 г. Но это до сих пор единственный стратегический документ, который есть. И хотя цифры существенно изменились, то, что там было заложено идейно, я считаю, сохраняет свою актуальность и сейчас. И более того, [премьер] Дмитрий Анатольевич Медведев заявлял, что ставка на поворот в сторону инновационного развития – страны умных людей и умной экономики – наш приоритет. Альтернатива заключалась в энергосырьевой сверхдержаве, и фактически наше развитие за последние годы пошло по этому пути, только ниже количественно – в этом варианте ожидался темп роста порядка 3% в год. При этом предполагалось, что мы не обеспечиваем серьезного рывка в части расходов на НИОКР, в части расходов на человеческий капитал, обеспечиваем только такое очаговое, фрагментарное развитие в части инноваций, связанных с нефтегазовым и оборонным комплексами. Собственно, мы по этому пути и идем. И в самой КДР отмечалось, что при сложившихся обстоятельствах это сценарий наиболее вероятный.

– И к чему придем?

– Я по-прежнему оптимист и считаю, что поворот произойдет. Чтобы перейти на инновационный путь, как раз нужны изменения и институциональные, и структурные, и серьезное изменение системы управления. Я считаю – это и правительством не перечеркивается, – что это остается нашей задачей. Весь вопрос сейчас – чтобы этот переход произошел без катаклизмов и не в мобилизационном варианте, а все-таки опираясь на свободу предпринимательства и на консенсус внутри общества.

– То есть время упущено и теперь только лишь какой-либо политический катаклизм – единственный путь к умной экономике, если не считать чуда?

– Ну чудо все-таки периодически происходит. В начале 2000-х гг. никто не ожидал, что будут такие темпы роста, – не случайно этот период некоторые эксперты называют русским чудом. Думаю, возможность повторить это чудо, пусть не с таким темпом, но именно с большим социальным консенсусом, с интеллектуальной, наукоемкой экономикой, у нас есть.

– То чудо основывалось на росте цены нефти.

– Не только. Было доверие, была достаточно высокая конкурентность предпринимательства. Мы в то время смогли и создать госкорпорации, и серьезно перестроить и повысить эффективность государственных активов, выстроить систему госрегулирования в сельском хозяйстве, в оборонном комплексе. Все это дало свои результаты. Сейчас нужно по-новому, в новых, более жестких условиях найти возможность совместить свободу, определенные бюджетные ограничения и развивать наши научные и технологические способности. У нас есть огромные возможности по увеличению экспорта продуктов деревообрабатывающего комплекса, металлургии, по воссозданию производства оборудования для нефте- и газодобычи. У нас много высокотехнологичных проектов, но их нужно довести до ума: не просто говорить, что нет проектов, а помогать бизнесу их структурировать, чтобы они действительно подходили для банковского кредитования. Есть космические проекты, где мы можем выйти на коммерческий рынок, да и выходим на него, – и пусковых услуг, и космических аппаратов. Но для этого надо не только бороться за этот рынок, но фактически создавать новые ракеты, которые были бы экономичнее и дешевле. Потому что даже «Ангара», когда мы ее развернем, по своим экономическим характеристикам все же будет уступать конкурентам. У нас есть возможности и по супер-ЭВМ и алгоритмам расчетов, где мы одни из лидеров. По композиционным материалам мы в десятки раз отстаем от китайцев по объемам производства, но технологически сокращаем разрыв с передовыми странами. Все это требует серьезных затрат и координации усилий, потому что они у нас зачастую разобщены: корпорации делают одно, Министерство обороны другое; одновременно мы вкладываем в национальную технологическую инициативу и замораживаем, точнее сокращаем, расходы на фундаментальные исследования. Мы во многом делаем ставку на копирование либо использование старых заделов. Этим путем не выиграем. Хотя и копировать, и учиться новым передовым зарубежным методам проектирования и разработок необходимо.

– И что можно сделать, чтобы изменить траекторию?

– Нужно создавать фундаментальную основу для рывка уже в 2020-е гг. – так, как это делал Советский Союз, как это делает сейчас Китай. Он обгоняет нас в технологическом развитии. Мы расходуем на НИОКР 1,2% ВВП, Китай – уже 1,8% и к 2020 г. должен превысить 2%. Правительство, в принципе, заявляло, что приоритетом является инновационное развитие – эта задача была поставлена в 2008 г., но мы ее не решили. Технологическое и научное развитие у нас приоритетом так и не стало. Хотя все рычаги у правительства есть, и не только финансовые, – это и программы инновационного развития госкомпаний, и долгосрочные программы развития, которые правительство заставило многие компании принять.

– Может быть, не в рычагах дело? Проекты реализуют люди, которые встроены в систему стимулов и антистимулов: может быть, система управления так выстроена, что сама поддерживает не самые лучшие способы действий?

– Я не считаю, что у нас верно или эффективно выстроены стимулы. Но опять же, думаю, исходный вопрос не в этом. Он, во-первых, в том, что у нас сейчас сложился дефицит доверия к капитанам промышленности и к предпринимателям. И это проявляется в том числе и в том, что мы выстраиваем избыточную систему контроля и проверок. Они нужны, потому что есть коррупция, есть много неэффективных вещей, – но у нас контролирующих и проверяющих скоро будет больше, чем тех, кто хоть что-либо созидает. Во-вторых, нужна подготовка – и не только управленцев и чиновников, о чем говорит [президент Сбербанка] Герман Оскарович Греф. Нужно улучшать качество инженерных кадров и менеджеров, потому что они будут двигать бизнес и создавать новые технологии. Люди, которые могут стать новой российской бизнес- и научной элитой, есть. Они есть и в госкорпорациях, и в частных компаниях, и в науке. Это вопрос отбора: надо их искать, может быть – устраивать праймериз, как политические партии.

– А зачем специально выискивать? Может быть, создавать условия, которые позволяли бы людям самим проявить и реализовать себя?

– В любом деле нужен тренер и определенная система подготовки – без этого серьезных результатов не достигнешь. Россия – страна талантов; но чтобы эти таланты выросли, им нужна серьезная система поддержки. Просто так они сами не вырастут – точнее, уйдут в зарубежные компании или уедут из России. Мы опять стоим в начале новой волны оттока мозгов – и из науки, и из бизнеса.

– Уезжают, наверное, не из-за того, что им не помогают, а из-за того, что мешают, что не остается возможностей реализации.

– Я считаю, что объективно возможности есть, но надо их предложить. И надо создать людям условия, надо, чтобы таланты в массовом порядке могли находить реализацию в России.

Материалы СМИ по итогам состоявшейся 5 апреля 2016 года встречи Председателя Внешэкономбанка Сергея Горькова с журналистами:

• Горьков представил планы на будущее ВЭБа. (РИА Новости)

  В ноябре, прошлого года выяснилось, что ВЭБ находится в преддефолтном состоянии и для погашения его долгов до 2020 года нужно найти 1,3 триллиона рублей. Тогда активизировалась дискуссия властей о спасении госкорпорации.

  МОСКВА, 5 апреля - РИА Новости. Выходец из Сбербанка Сергей Горьков, который чуть более месяца назад возглавил ВЭБ, намерен до конца июня построить новую бизнес-модель госкорпорации, которая почерпнет и зарубежный опыт.

  Дискуссии властей о спасении ВЭБа активизировались в ноябре, когда выяснилось, что госкорпорация находится в преддефолтном состоянии и для погашения ее долгов до 2020 года нужно найти 1,3 триллиона рублей. В конце февраля руководившего госкорпорацией последние 12 лет Владимира Дмитриева сменил Горьков.

  "Месяц был непростым и для меня, и для команды, потому что новый банк, новые устои, новые люди, структуры и процессы. Поэтому наша первая главная задача была оценить ситуацию. Мы продолжаем оценку активов вести, в каком они состоянии находятся, пытаемся анализировать "дочки". Наверное, весь еще апрель будем анализировать многие аспекты деятельности, хотя в целом, наверное, уже можно сказать, что старая бизнес-модель не работает", - сказал Горьков журналистам на брифинге во вторник.

  По его словам, модель госкорпорации была сформирована, когда рынок был совсем другим, и не было санкций. Горьков убежден, если бы санкции не были введены, такой острой проблемы с ликвидностью у госкорпорации не возникло.

  "Вопрос в том, как сложилась ситуация - у нас было рыночное фондирование по высоким ставкам, а при этом ВЭБ должен инвестировать в длинные проекты с низкой доходностью. В принципе, модель так не работает. Должны быть не короткие, а длинные и дешевые деньги. Но изначально в модель был заложен такой диссонанс", - пояснил новый руководитель банка развития.

  Сложность заключается в том, что в ВЭБе нужно менять и структуру фондирования, и структуру активов, посетовал Горьков.

  Сложности позади

  ВЭБ в настоящее время не испытывает проблем с ликвидностью, все ковенанты выполнены благодаря, в частности, субсидии Минфина на 150 миллиардов рублей, отметил Горьков.

  "Могу сказать, что "больной" скорее жив, чем мертв, потому что у нас был важный момент прохождения ковенант на конец первого квартала, и мы успешно ковенанты все прошли. В целом, для нас было важным пройти ковенанты по достаточности капитала и ковенанты по чистым активам - две базовые ковенанты, которые интересны нашему инвестору", - сказал Горьков.

  По его словам, достаточность капитала госкорпорации в настоящий момент превышает 11%. "Если говорить про чистые активы, мы тоже норматив перевыполняем, у нас есть понимание, что ковенанты мы все выполнили", - сказал он, признав наличие таких проблем в конце февраля.

  "Мы не испытываем сейчас проблем с ликвидностью. Вы знаете, нам предоставил Минфин субсидию для выплат нашим международным инвесторам в размере в целом 150 миллиардов рублей, а в первом квартале - 74 миллиарда рублей. Это позволяет нам, в том числе, нормализовать все наши основные параметры", - пояснил глава госкорпорации.

  Зарубежный опыт

  В настоящее время новая бизнес-модель ВЭБа только разрабатывается, указал Горьков. Он отметил, что в госкорпорации изучают опыт многих иностранных банков развития, среди которых бразильский, китайский, индийский, ЮАР и европейский.

  "Все они де-факто имеют разную бизнес-модель. Ни один банк развития не похож на другой, поэтому для нас очень важно наше место", - пояснил глава ВЭБа.

  Говоря о международном опыте, он привел в частности пример бразильского банка развития, который получает фондирование только из пенсионных фондов и фондов благосостояния. "Европейские банки рыночно привлекаются, но условия рыночного привлечения совершенно другие, чем у нас, но у них и санкций нет к тому же. Если мы говорим про китайский банк, там немножко другая задача - там была поддержка инфраструктуры, поэтому фондирование было в основном из спецфондов", - перечислил Горьков примеры мирового опыта.

  "Здесь очень важно найти конструкцию, очень активно над ней думаем, потому что нам придется уникальную какую-то делать историю, потому что мы не можем взять бразильский только опыт, мы не можем взять китайский, мы не можем взять только немецкий", - подчеркнул он.

  Уникальная комбинация

  "Нам предстоит взвесить все модели, найти, что применимо для нас, где особенность России, в чем банк развития должен быть наиболее эффективен для развития России. Как раз такая непростая задача, нам отведено очень короткое время", - отметил он.

  Горьков, ранее занимавший должность зампреда правления Сбербанка, признался, что наработки крупнейшего российского банка тоже найдут место в новой модели госкорпорации, например, в риск-менеджменте, однако не весь опыт Сбербанка напрямую применим в ВЭБе, считает он.

  "Для нас анализ рисков очень удобно использовать тот, который используется в Сбербанке. У нас есть некоторая специфика, но в данном случае best practice мы можем использовать. Но, как понимаете, не весь опыт Сбербанка применим впрямую в ВЭБе, но мы смотрим, что возможно применить, потому что для нас это в любом случае интересный опыт, но что-то мы не можем применить", - поделился своими планами он.

  Вместе с тем, Горьков отметил, что пока готовых решений нет по бизнес-модели ВЭБа. "Наверное, мы будем думать о какой-то комбинации, какой - сложно сказать, потому что в условиях, когда у нас закрыты внешние рынки, нам придется ориентироваться на внутренний рынок. Мы думаем сейчас о разных инструментах, и это вопрос большой дискуссии, в том числе и с правительством, и с ЦБ", - сказал он.

  При этом руководитель ВЭБа заявил, что не является сторонником получения госкорпорацией банковской лицензии. "Все, наверное, сценарии можно обсуждать, но я не сторонник этой модели (получения ВЭБом банковской лицензии - ред.), потому что ни один банк развития в мире не имеет банковской лицензии, кроме Мексики. У меня сейчас нет позиции, поэтому когда мы сформируем ее, мы скажем", - отметил он.

  Горьков рассказал и о перспективах развития своего украинского бизнеса. По его словам, он в пятницу встречался с главой Нацбанка Украины Валерией Гонтаревой и обсуждал судьбу Проминвестбанка - украинской "дочки" ВЭБа. Ситуация с ликвидностью в Проминвестбанке нормализовалась, и он ожидает, что Нацбанк на этой неделе примет решение о выводе банка из списка проблемных, отметил руководитель госкорпорации.

  Однако ВЭБ в обозримом будущем намерен уйти с украинского рынка, окончательное решение будет принято после разработки новой стратегии. "Долгосрочная перспектива - мы будем рассматривать возможности выхода с их рынка (Украины - ред.) Пока мы переговоры не вели на этот счет, но для нас с точки зрения стратегии, наверное, будет важно в обозримом будущем из рынка выйти. Потому что все-таки Внешэкономбанк - институт развития в России - имеет коммерческий банк на Украине. Не очень складывается с точки зрения стратегии. Но решение это будет сформировано, когда мы выработаем стратегию", - сказал Горьков.

  Вместе с тем, ситуация с ликвидностью в других дочерних банках ВЭБа - Связь-банке и "Глобэксе" - нормальная, и в случае необходимости ВЭБ готов их докапитализировать. "С ликвидностью ситуация вполне нормальная. … По Связь-банку мы получаем очень хорошие притоки по клиентам, по "Глобэксу" у нас тоже притоки по клиентам. Для нас это, безусловно, "дочки" очень важные, мы готовы их докапитализовать даже, если будет такая необходимость", - сказал он.

  Глава ВЭБа добавил, что решения о дальнейшей судьбе дочерних банков пока нет. "Мы рассматриваем разные варианты, но в стратегии мы определимся, что будем дальше с ними делать. Как минимум у нас четыре разных сценария развития", - сказал он, отказавшись раскрыть детали.

• ВЭБ будет жить, но еще не решил, как. (ИНТЕРФАКС-АФИ)

  Москва. 6 апреля. ИНТЕРФАКС-АФИ - Внешэкономбанк (ВЭБ), который был создан для развития экономики, но из-за санкций и накопившихся проблем сам нуждается в господдержке, до конца июня разработает новую бизнес-модель и определится с судьбой неработающих активов, а также банков в РФ и на Украине.

  "Мы продолжаем проводить оценку активов, пытаемся анализировать "дочки", еще весь апрель будем анализировать многие аспекты деятельности ВЭБа. Хотя в целом можно сказать, что уже ясно, что старая бизнес-модель не работает, так как это модель, которая была построена на привлечении возвратных рыночных средств и размещении их в неработающие активы", - сообщил журналистам глава ВЭБа Сергей Горьков на первой пресс-конференции в новом статусе.

  Ситуацию в ВЭБе он охарактеризовал фразой "больной скорее жив, чем мертв", добавив, что внутренний due diligence будет завершен к концу апреля, а новая бизнес-модель будет представлена до 30 июня.

  По словам С.Горькова, прежняя модель развития ВЭБа была сформирована, когда рынок был совсем другим и ВЭБ не находился под санкциями. "Если бы санкции не были введены, наверное, такой острой проблемы не возникло в конце прошлого - начале этого года (. . .) В условиях, когда закрыты внешние рынки, нам придется ориентироваться на внутренние рынки", - отметил он.

  Сейчас руководство ВЭБа изучает международный опыт банков развития в Китае, Бразилии, Индии, ЮАР, а также опыт IFC, хотя признает, что ему придется создать уникальный кейс, адаптированный под российские реалии.

  "Мне кажется, новая бизнес-модель будет очень интересна для пенсионки. Мы хотим посмотреть на иностранный опыт (. . .) Для любого банка развития, это вопрос - откуда брать долгие деньги для того, чтобы финансировать важные стратегические проекты", - сказал С.Горьков, не раскрыв предложения ВЭБа.

  Он указал, что институт развития должен быть безубыточным, но не высокодоходным, так как инвестирует на длинные сроки и по низким ставкам.

  ПРИШЕЛ В НОРМУ

  Благодаря помощи государства ВЭБ благополучно прошел первый квартал, разрешив проблему с ликвидностью и не нарушив ковенанты по обязательствам. Минфин предоставил госкорпорации 150 млрд рублей для выплаты международным инвесторам.

  "Кроме этого, мы работали с нашими клиентами, поэтому в целом в моменте мы не испытываем проблем с ликвидностью, хотя в конце февраля мы испытывали такую проблему (. . .) В принципе мы и во втором квартале не видим проблем с ликвидностью (. . .) По большому счету, справимся до конца года. В следующем году, я уверен, мы тоже справимся", - сказал С.Горьков, добавив, что ВЭБ в этом году не ждет больше помощи от Минфина.

  По его словам, ВЭБ работает на рынке корпоративных депозитов и заинтересован в привлечении средств компаний и госкорпораций.

  "Это одна из возможностей, мы работаем с компаниями, привлекаем депозиты в настоящий момент. Для нас важно, чтобы было сбалансированное фондирование, мы заинтересованы в том, чтобы компании, госкорпорации держали у нас деньги, но никаких принудительных мер не обсуждаем", - сказал С.Горьков.

  Вместе с тем новый руководитель ВЭБа не является сторонником модели института развития с банковской лицензией. По его словам, ни один банк развития в мире не имеет банковской лицензии.

  В числе других мер, которые сейчас обсуждаются, - продажа принадлежащих ВЭБу ADR "Газпрома" (MOEX: GAZP). С.Горьков сказал, что ВЭБ сейчас находится в переговорах, окончательного решения пока нет, но в случае продажи ADR это будет сделано вне рынка.

  "БАГАЖ" ВЭБА

  По оценкам нового менеджмента ВЭБа, до половины активов госкорпорации не приносят достаточных доходов. Это активы, которые из-за ситуации на рынке оказались в сложной ситуации, уточнил С.Горьков.

  "Мы изучаем спецпроекты, для нас это как раз тема ближайшего времени, я думаю, что до конца мая мы сможем определиться, пока мы в стадии изучения. У нас собраны различные виды активов, есть неплохие активы, сложные, плохие активы. Пока мы оцениваем их, наша задача - к концу мая сформировать стратегии по ним (. . .) У нас есть, к примеру, много лесных активов, я сформировал группу по работе с ними, потому что эти активы были разбросаны в разных департаментах. И когда вы смотрите в разрыве, стратегии не видно", - рассказал он.

  Кроме того, в ВЭБе создано подразделение по работе с проблемными активами. "Это было, наверное, первое распоряжение, которое я выпустил", - сказал С.Горьков, добавив, что руководитель подразделения пока не назначен.

  Отвечая на вопрос, обсуждается ли возможность передачи части активов ВЭБа в ЗПИФ, он сказал: "Вариантов много обсуждается, есть и такой вариант. Реально мы обсуждаем 5-6 вариантов, но для этого мы ходим понять размер ситуации. Куда бы вы это не отдаете, что бы вы с ними не делаете, важно определиться со стратегией - что с этими активами можно сделать. Наша задача - доизучить портфель и в первую очередь сформировать стратегию".

  Олимпийские проекты составляют почти 10% кредитного портфеля ВЭБа.

  "Когда говорят, что олимпийские проекты - плохие проекты, уверяю вас, нет (. . .) Я считаю, что олимпийские проекты - работающие, сейчас тем более сезон будет особый, в Сочи, наверное, свободных мест не будет вообще. Я думаю, что это будет "золотое" время для олимпийских объектов. Часть из них находится внизу, часть из них - горный кластер, лето помогает одним и не помогает другим (. . .) В целом очевидно, что это работающие активы с точки зрения деятельности, у них есть операционные доходы, активы не стоят, они работают. Они у нас хорошо зарезервированы, в этом смысле я не считаю, что эти проекты являются плохими (. . .) У каждого актива, скорее всего, будет своя особая ситуация, они имеют разную кластерность, экономику и де-факто разное качество", - заявил он.

  Что касается дочерних банков ВЭБа, то их дальнейшая судьба найдет отражение в новой стратегии развития госкорпорации. Сейчас рассматривается как минимум четыре варианта развития Связь-банка (MOEX: SVZB) и банка "Глобэкс" (MOEX: GLBX), от которых будет зависеть судьба долговых обязательства ВЭБа перед ЦБ РФ, выделившего госкорпорации 212 млрд рублей в 2008-2009 годах на санацию этих банков.

  С.Горьков также сообщил, что ситуация в дочернем банке ВЭБа на Украине нормализовалась, но госкорпорация в будущем может покинуть украинский рынок.

  "Долгосрочная перспектива - мы будем рассматривать возможность выхода из рынка. Пока переговоры мы не вели на этот счет, но для нас с точки зрения стратегии будет важно в обозримом будущем все-таки с рынка выйти. ВЭБ - институт развития России, но имеет при этом коммерческий банк на Украине, как-то не очень складывается с точки зрения стратегии. Но решение будет сформировано, когда мы выработаем стратегию", - сказал глава ВЭБа.

  ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

  Новую организационную структуру планируется сформировать в ближайшие месяцы.

  "Мы во второе полугодие планируем входить с новой оргструктурой и с задачами по перформансу на второе полугодие. Наша задача - сформировать базовую команду до конца июня. Структура, очевидно, претерпит изменения. Окончательную структуру я вижу на 1 января 2017 года, промежуточная будет на 1 июля", - сообщил глава ВЭБа.

  С его приходом была усилена роль подразделения по работе с рисками: теперь риск-менеджмент курирует непосредственно С.Горьков.

  "В ВЭБе был смешанный финансовый блок, к примеру, вопросы привлечения курировал не этот блок, а экспортный блок. Очень отсталый IT, просто 90-х годов, бумажный документооборот. В этом смысле организация требует модернизаций", - описал ситуацию новый руководитель госкорпорации.

  По его мнению, банку нужны изменения как в оргструктуре, так и в корпоративной культуре.

  "Мы оценили 1100 менеджеров как ВЭБа, так и "дочек". Оценка такая, что в целом, к сожалению, культура ВЭБа не была ориентирована на результат. При этом хороший интеллектуальный уровень, выше рынка в целом, но готовность к изменениям очень слабая. В этом аспекте нам очень важно выделить тех лидеров перемен (у нас запущен такой проект), которые смогут стать драйверами, точками изменений. Это, в первую очередь, сотрудники ВЭБа", - сказал С.Горьков, отметив, что заменить менеджеров ВЭБа людьми с рынка не представляется возможным.

  По его словам, сейчас в ВЭБе нет культуры ориентированности на результат и клиентоориентированности.

  "ВЭБ никогда не был коммерческим банком, а клиентов на самом деле много - госкомпании, само государство, много частных компаний. Нам это придется менять, для нас важна ориентация на результат, клиентоориентированность, ответственность, в целом ответственное отношение к государственным деньгам", - сказал С.Горьков, напомнив о своем "опыте по формированию ценностей в разных организациях".

  По оценке нового менеджмента ВЭБа, потенциал оптимизации численности в подразделениях, выполняющих поддерживающие функции, - примерно 400 человек, однако на других направлениях будут появляться новые позиции.

  "Мы видим, что части функций в ВЭБе нет, поэтому мы должны их создавать. В целом мы будем оптимизироваться, но при этом нам придется человек 100 привлекать под эти функции", - сказал С.Горьков. Сейчас среднесписочная численность сотрудников в ВЭБе составляет примерно 2,2 тыс. человек.

• Новая стратегия ВЭБа будет готова в начале лета (ТАСС)

  МОСКВА, 5 апреля. /Корр. ТАСС Наталья Старостина/. Новое руководство ВЭБа представит свою стратегию реформ только в середине года, но уже сейчас понятно, что ВЭБ откажется от старой бизнес-модели и, скорее всего, не пойдет по пути превращения в коммерческий банк. Об этом заявил глава госкорпорации Сергей Горьков на первой после назначения пресс-конференции.

  "Старая бизнес-модель ВЭБа, основанная на вложении рыночных средств в неликвидные активы, не работает", - заявил новый глава ВЭБа Сергей Горьков, так начав свою первую встречу с журналистами после назначения.

  По его словам, главная задача нового руководства ВЭБа сейчас - оценить имеющиеся активы, кадровый потенциал госкорпорации и разработать новую стратегию развития. Первые результаты Горьков планирует представит уже в июне.

  Банк "плохих" долгов

  Еще в конце прошлого года представители госкорпорации неоднократно заявляли о долговых проблемах ВЭБа и о его потребности в существенной докапитализации, чтобы избежать дефолта по долговым обязательствам. Суммы необходимой поддержки назывались бывшим руководством банка развития разные - до 1,2 трлн рублей.

  Но, по словам министра финансов Антона Силуанова, ВЭБ получит на докапитализацию из бюджета до 150 млрд рублей для выполнения своих обязательств.

  Во многом проблемы госкорпорации возникли из-за большого количества "плохих" долги и непрофильных активов.

  В Послании Федеральному Собранию 3 декабря 2015 года президент РФ Владимир Путин подчеркнул, что многие из институтов развития, которых более двух десятков, превратились в настоящую "помойку для плохих долгов". И само руководство ВЭБа также ранее заявляло, что одной из его основных целей является борьба с "плохими долгами".

  В конце февраля во Внешэкономбанке сменился руководитель. Президент РФ Владимир Путин 26 февраля подписал указ о назначении Сергея Горькова, ранее занимавшего должность зампреда правления Сбербанка, главой госкорпорации. На этом посту он сменил Владимира Дмитриева, который возглавлял ВЭБ на протяжении последних 12 лет.

  Трудные активы ВЭБа

  По оценке нового руководства ВЭБа, до половины активов госкорпорации не приносят достаточного дохода, не покрываются фондированием. "В основном это кредиты. Какие-то из них достаточно зарезервированы, какие-то нет. Это разные активы, в том числе и российские, которые и из-за ситуации на рынке оказались в сложной ситуации", - рассказал Горьков.

  ВЭБ активно выдавал кредиты на проекты, которые требовали срочного финансирования.

  Так, у ВЭБа много проблемных активов в лесной отрасли, которые заморожены. В недвижимости таких проектов меньше и часть из них доходна. Олимпийские объекты, на строительство которых ВЭБ выдавал кредиты, не безнадежны. "Олимпийские проекты составляют 10% от портфеля. Они достаточно зарезервированы. Они работающие. Уверяю вас, это не самые плохие активы ВЭБа", - сообщил Горьков.

  По его словам, модель ВЭБа была сформирована давно, когда не было санкций, но в связи с новыми реалиями ее надо менять.

  Глобальная трансформация ВЭБа

  ВЭБ ждут большие перемены: Сергей Горьков намерен не только обновить кадровый состав ВЭБа, но и поменять структуру госкорпорации. За март новое руководство успело протестировать работу сотрудников госкорпорации. "Мы оценили 1100 сотрудников руководящего состава. К сожалению, культура ВЭБа не была ориентирована на результат, а также на клиентоориентированность", - отметил Горьков. По его словам, это и предстоит изменить.

  В ВЭБе уже начались кадровые замены. Так, на работу в ВЭБ перешли такие сотрудники Сбербанка, как вице-президент по финансам Николай Цехомский и глава управления разработки и реализации стратегии Николай Клековкин.

  "Будет меняться и команда", - отметил Горьков. Но, по его словам, не весь опыт Сбербанка применим в ВЭБе. "Часть специалистов мы будем брать с рынка...", - сообщил Горьков, отметив при этом, что в ВЭБе невысокие зарплаты и придется менять мотивацию персонала.

  Также новый глава намерен изменить и организационную структуру госкорпорации. По его словам, в старой все было очень разрознено, не было единого управления активами.

  "Было 6 подразделений, которые работали по отраслевому признаку. Не было департамента по работе с проблемной задолженностью", - сообщил Горьков. Именно этот департамент Горьков создал, как только пришел в ВЭБ. Вторым стал департамент по управлению рисками. Помимо этого Горькова поразили большой бумажный документооборот в госкорпорации и устаревшие IT технологии, которые, видимо, придется обновлять.

  По следам зарубежных институтов развития

  Новую стратегию руководство госкорпорации планирует подготовить к концу июня. При подготовке новой стратегии ВЭБ учтет опыт зарубежных банков развития, рассказал Горьков. "Сейчас, когда мы изучаем стратегию, мы изучаем опыт нескольких банков развития: бразильского, китайского, IFC, банка развития Индии и ЮАР. Все они имеют де-факто разную бизнес-модель. Ни один банк развития не похож на другой", - отметил Горьков.

  По его словам, ВЭБу важно найти свою конструкцию. "Мы не можем взять только бразильский опыт, китайский, немецкий. IFC, например, не только финансирует проекты, но и сопровождает их по определенным правилам. Для нас это тоже интересный опыт. Наверное, мы будем думать о какой-то комбинации", - отметил Горьков.

  Также он не уверен, что ВЭБ должен стать коммерческим банком. "Я не сторонник такой модели, чтобы банк развития имел банковскую лицензию, потому что ни один банк развития не имеет банковской лицензии, кроме банка в Мексике", - отметил глава ВЭБ.

• ВЭБ хочет встретиться с инвесторами из Азии и США в апреле-мае - первый зампред Цехомский. (РИА Новости/Прайм)

  МОСКВА, 5 апр - РИА Новости/Прайм. Внешэкономбанк намерен встретиться с азиатскими инвесторами в апреле, после публикации годовой отчетности по МСФО в мае планирует провести встречи с инвесторами из США, сообщил журналистам первый зампред ВЭБа Николай Цехомский.

  "Планируем. Я собираюсь в конце апреля поехать, возможно, к азиатским инвесторам, потом в США, после отчетности по МСФО, наверное, в середине-конце мая", - ответил он на вопрос, планирует ли ВЭБ встречаться с инвесторами.

  "Скорее о тактике будем рассказывать", - поделился возможными темами для обсуждения с инвесторами Цехомский.

  По словам главы ВЭБа Сергея Горькова, в настоящее время из-за санкционного режима реструктуризация внешних обязательств госкорпорации невозможна. "Минимальная реструктуризация возможна, в основном, требуется согласование с американцами", - пояснил в свою очередь Цехомский.

  Как рассказал Горьков, с инвесторами можно встречаться только после публикации отчетности. "Поэтому встретимся тогда, когда у нас будет. Мы будем рассказывать текущие моменты, и что мы собираемся делать. Отчетность у нас достаточно нормальная, нам уже сказали. Вторая задача будет - к этому времени мы будем уже понимать, какие первичные вещи мы собираемся делать", - отметил Горьков.

  "Я думаю, что уже потом, в осеннюю сессию ... мы планируем сделать нормальное road show для того, чтобы рассказать про новую стратегию. Надеемся, что к этому времени будет что-то меняться с точки зрения геополитики, тогда у нас будет хорошее "окно". Сейчас из-за санкционного режима у нас его нет", - сказал глава госкорпорации.

• ВЭБ ищет избавление от половины неработающих активов в ограниченном бюджете. (Рейтер)

  МОСКВА (Рейтер) - Новое руководство Внешэкономбанка, половина активов которого оцениваются, как низкодоходные, к июлю планирует определиться со стратегией развития финансовой госкорпорации, которая может включать выход из украинского бизнеса и добавление в качестве источников фондирования депозитов юрлиц и пенсионных денег.

  Благодаря помощи государства в виде размещения депозитов Минфина и 150 миллиардов рублей из бюджета в капитал ВЭБ справился с проблемами ликвидности и выдержал норматив по достаточности капитала, заложенный в ковенанты по внешним займам, сказал глава ВЭБ Сергей Горьков на первой пресс-конференции в новом статусе.

  Выходец из Сбербанка Горьков вместе с командой пришел в ВЭБ в феврале на место отправленного в отставку Владимира Дмитриева.

  "Больной скорее жив, чем мертв. Для нас был важный момент прохождения ковенанты на конец первого квартала, и мы успешно ковенанты все прошли. По достаточности капитала мы сейчас имеем больше 11 процентов, с запасом по тем, что у нас записано в соглашениях", - сказал Горьков журналистам во вторник.

  Баланс ВЭБа, попавшего под санкции Запада и отлученного от внешнего фондирования, отягощен проблемными активами на Украине и олимпийскими проектами, которые приносят ему убытки и съедают его капитал.

  Горьков сказал, что половина активов ВЭБа не приносит достаточного объема доходов. По состоянию на 30 сентября 2015 года объем активов ВЭБа был равен 4,3 триллиона рублей, из которых 2,5 триллиона рублей - это кредиты. Убытки госкорпорации за девять месяцев прошлого года превысили 133 миллиарда рублей.

  "В конце февраля мы испытывали проблемы с ликвидностью, сейчас такой проблемы нет", - сказал Горьков, добавив, что ограничится в этом году 150 миллиардами рублей господдержки.

  Общий объем госпомощи ВЭБа власти РФ оценивали в 1,2 триллиона рублей, но в этом году ограничились 150 миллиардами рублей, пока не приняв решение о конвертации в капитал госкорпорации депозита ЦБР, выделенного на санацию Глобэкса и Связь-банка.

  Горьков сказал, что судьба Глобэкса и Связь-банка обсуждается в четырех сценариях и получение денег ЦБ будет зависеть от этого решения.

  "Мы готовы их докапитализировать даже по необходимости. Судьбу их определим по мере подготовки стратегии, рассматриваем разные варианты", - сказал он, пообещав к маю сформулировать стратегию по активам.

  От украинского Проминвестбанка ВЭБ может отказаться и уйти с рынка.

  "Долгосрочная перспектива, конечно, мы будем рассматривать возможность выхода из рынка. Пока переговоры мы не вели на этот счет, но для нас с точки зрения стратегии будет важно в обозримом будущем все-таки из рынка выйти, потому что Внешэкономбанк - институт развития России и имеет при этом коммерческий банк на Украине, это не очень складывается с точки зрения стратегии", - сказал Горьков.

  На 30 сентября кредитный портфель украинской "дочки" ВЭБа составлял 23,4 миллиарда рублей при резервах в 6,5 миллиарда рублей. В целом риски на Украину госкорпорация оценивала в 561 миллиард рублей, которые зарезервированы меньше чем на треть - 170 миллиардов рублей.

  Горьков также подтвердил продажу вне рынка 2,7 процента акций Газпрома в этом году. Покупателя он не назвал.

  НА ПУТИ К ПЕРЕМЕНАМ

  Горьков сказал, что к 30 июня ВЭБ подготовит новую бизнес-модель института: она не предполагает получение банковской лицензии, но возможно будет включать новые источники фондирования госкорпорации, рефинансирование которой под залог нерыночных активов прекратил ЦБР.

  "Уже ясно, что старая бизнес-модель не работает - модель, которая была построена на привлечении с одной стороны возвратных средств, рыночных, а с другой - размещении их в неработающие активы", - сказал он.

  Горьков считает, что источники фондирования ВЭБа можно расширить за счет привлечения депозитов компаний и пенсионных денег.

  "Это одна из возможностей, мы работаем с компаниями, привлекаем уже депозиты в настоящий момент. Для нас важно, чтобы было сбалансированное фондирование... мы заинтересованы в том, чтобы компании, госкорпорации держали у нас деньги, но принудительных никаких мер не обсуждаем", - сказал он.

  Как будут задействованы пенсионные деньги в новой бизнес- модели и меняться стратегия по кредитованию, Горьков не сказал.

  Олимпийские проекты, по его словам, не такие уж и плохие.

  "Они достаточно зарезервированы, большинство работает. Когда говорят, что олимпийские проекты - это плохая дыра ВЭБа, уверяю вас, что нет", - сказал он.

  На Олимпийские проекты приходится около 8,5 процента активов ВЭБа.

  Горьков сказал также, что будет сокращать персонал ВЭБа, численность которого избыточна.

  "По большому счету, справимся до конца года. К середине года мы сможем выработать стратегию, и я уверен, что в следующем году мы тоже справимся", - сказал он.

  
  

  Дарья Корсунская

• ВЭБу разработают новую бизнес-модель и новые ценности. (Ведомости)

  Ведомости, Маргарита Папченкова, Александра Прокопенко, 05.04.16 17:12

  

  «Больной» скорее жив, чем мертв», – оценил состояние банка его председатель.

  Старая бизнес-модель Внешэкономбанка больше не работает - к 30 июня ВЭБ должен подготовить новую модель, заявил сегодня на встрече с журналистами новый председатель ВЭБа Сергей Горьков.

  Больше не летает

  Прежняя модель "не летает", объясняет Горьков, одно с другим не сочетается: фондирование по рыночным ставкам и кредитование проектов с низкой рентабельностью. Надо будет менять структуру как активов, так и пассивов, говорит он.

  ВЭБ сейчас изучает опыт банков развития в разных странах - в Бразилии, ЮАР, Китае, а также в Германии. Например, в Бразилии - фондирования за счет пенсионных средств, а в Германии банк развития фондируется в основном за счет рыночных средств, но у него другая ситуация - хотя бы нет санкций, как у ВЭБа, рассказывает Горьков. В целом задача банка развития - не получать доход, а инвестировать в проекты, важные для развития страны, пусть даже с низкой рентабельностью, поэтому и фондирование должно быть соответствующим.

  Сейчас изучаются несколько разных моделей, какие-либо детали Горьков не стал раскрывать. Один из вариантов - увеличивать в фондировании долю длинных дешевых денег.

  ВЭБ активно размещал евробонды - до присоединения Крыма конъюнктура для российских квазисуверенных бумаг в мире была очень хорошей. Но затем санкции сделали невозможным пролонгирование этих евробондов, а резкая девальвация в разы увеличила обязательства ВЭБа. Если бы не санкции, проблемы ВЭБа не были бы такими острыми, говорит Горьков.

  Длинные дешевые деньги ВЭБ может найти у пенсионных фондов. Однако решение отменить накопительную пенсию, которое сейчас обсуждается в правительстве, может сильно ограничить возможности ВЭБа. Если накопительный элемент и правда отменят, он сможет претендовать лишь на те деньги, которые уже скопились в фондах, а также в ПФР. В списке мер, который был представлен на набсовете ВЭБа (документ есть у "Ведомостей"), значился такой пункт, как вложение 150 млрд руб. пенсионных средств ПФР в облигации ВЭБа. Горьков не стал комментировать эту меру.

  Однако он отметил, что если провести реструктуризацию банка, внедрить новую бизнес-модель, облигации ВЭБа могли бы быть очень привлекательны и для пенсионных фондов, и для других инвесторов. Все зависит от того, как именно государство покроет риски фондов - если будут 100%-ные гарантии или прописанная субсидиарная ответственность государства, тогда проблем действительно нет, говорит руководитель одного из крупнейших НПФ. В противном случае надо внимательно изучать активы ВЭБа: тот факт, что прибыль не является главной для госкорпорации, еще не говорит о том, что его бумаги ненадежны, считает топ-менеджер фонда.

  Скорее жив, чем мертв

  "Важно сказать, что "больной" скорее жив, чем мертв", - оценил Горьков состояние ВЭБа. Первым делом за короткий срок новая команда должна была спасти ВЭБ от срыва ковенантов по евробондам. Это удалось сделать, говорит Горьков, - и по достаточности капитала, и по чистым активам.

  С капиталом проблем у ВЭБа пока нет: достаточность капитала сейчас превышает 11%, то есть с запасом к согласованному для ВЭБа уровню (10%). После досоздания резервов по неработающим активам этот показатель может просесть, но пока трудно определить, сколько именно средств потребуется, говорит Горьков. Надо еще провести масштабную оценку - возможно, в некоторых случаях резервы надо будет, наоборот, распускать, отметил он.

  У ВЭБа были проблемы с олимпийскими и украинскими активами, и если олимпийские зарезервированы на более чем 70%, уровень резервов под украинские кредиты сейчас очень низкий, оценивает Fitch Ratings. Олимпийские кредиты не самые проблемные - там, по крайней мере, есть работающие активы. Большую озабоченность вызывают кредиты, выданные компаниям из лесной отрасли, а также с рынка недвижимости. У заемщиков ВЭБа возникли проблемы из-за общего состояния российской экономики, это и отражается на ВЭБе, поясняет Горьков.

  ВЭБ также решил проблемы с ликвидностью на 2016 г. Отчасти помог Минфин, выделив 150 млрд руб. (74 млрд руб. уже в I квартале). Проблемы с ковенантами по евробондам могли возникнуть в феврале, но банк успешно прошел этот момент, говорит Горьков. Срочной необходимости продавать ликвидные активы, такие как ADR "Газпрома", сейчас нет, по его словам. Пики погашения по внешним долгам ВЭБа приходятся на последующие годы. Горьков пока не дает оценки, сможет ли ВЭБ улаживать проблемы с ликвидностью и дальше, но отметил, что будет подготовлена новая модель, которая должна в том числе решить проблему с ликвидностью.

  Реформы ВЭБа также будут предполагать внедрение новой корпоративной культуры: в ВЭБе до сих пор перед сотрудниками не ставилось конкретных целей, не было никаких KPI. К июлю для ВЭБа разработают "ценности". Горьков сказал, что в выработке новой культуры будет опираться на собственный опыт, но при этом это не будет простое копирование Сбербанка. ВЭБ все же другая организация, у него совершенно другие цели и задачи, объясняет Горьков, и ценности будут другими.

• ВЭБу поставили диагноз. Госкорпорации прописана новая стратегия. (Коммерсант)

  Сергей Горьков, возглавивший Внешэкономбанк (ВЭБ) немногим более месяца назад, обнародовал первые выводы о состоянии института развития: "скорее жив, чем мертв". Он намерен поменять существующую модель, базирующуюся на привлечении дорогих пассивов, а также разобраться с проблемными активами. Впрочем, эксперты не верят в решение проблем ВЭБа без помощи государства.

  Новое руководство ВЭБа проанализировало ситуацию с активами, которые достались ему после отставки Владимира Дмитриева. "Мы еще весь апрель будем смотреть на аспекты деятельности ВЭБа, хотя в целом уже ясно: старая бизнес-модель, которая, с одной стороны, построена на привлечении возвратных рыночных средств, а с другой стороны, на размещении их в активы, почти половина из которых не приносит пока достаточного дохода, не является рабочей",— сообщил вчера на пресс-конференции глава ВЭБа Сергей Горьков. Новая модель, предусматривающая привлечение более дешевых пассивов, будет полностью готова к 30 июня, хотя основные ее принципы могут быть сформированы месяцем ранее, добавил он.

  Сейчас в ВЭБе анализируют международный опыт институтов развития. "Все имеют разную бизнес-модель. В Бразилии фондирование только из пенсионных фондов, в Китае из специальных фондов, поскольку задача была в реализации внутренних инфраструктурных проектов, в Европе в основном рыночное финансирование, но условия там другие, чем у нас. И нет санкций",— пояснил господин Горьков. По его словам, ВЭБ будет думать о некоей комбинации существующих моделей, создавая свою бизнес-модель. При этом, пока закрыты внешние рынки, внимание будет сосредоточено на внутреннем, не исключено привлечение пенсионных денег, этот вопрос ВЭБ будет обсуждать с правительством и ЦБ, добавил он.

  На сегодня проблемы ликвидности, которые появились у ВЭБа в конце февраля и несли риск нарушения ковенант по внешним долгам (объем задолженности по всем еврооблигациям ВЭБа составляет $4,950 млрд и €3,5 млрд), решены с помощью госсредств. Минфин одобрил госкорпорации субсидию на 150 млрд руб., из которых 74 млрд руб. ВЭБ уже получил. В результате уровень достаточности его капитала превышает 11% (при минимально установленных его уставом 10%). По мнению Сергея Горькова, до конца года ВЭБу ликвидности хватит.

  Над рыночными источниками привлечения пассивов ВЭБу придется подумать: отсутствие банковской лицензии лишает его возможности привлекать дешевые вклады населения или средства юрлиц. По словам Сергея Горькова, сегодня идут "хорошие притоки по клиентам" в "дочках" ВЭБа Связь-банке и "Глобэксе" и в случае необходимости ВЭБ может их докапитализировать. Однако окончательная судьба развития "дочек" будет решена к концу первого полугодия. От средств юрлиц ВЭБ тоже не отказался бы, но для этого надо получать банковскую лицензию (сейчас ВЭБ может привлекать лишь депозиты юрлиц, с которыми имеет общие проекты). В феврале 2016 года председатель ЦБ Эльвира Набиуллина говорила в интервью агентству Reuters, что ЦБ обсуждает, в частности, возможность превращения института в коммерческий банк. Но такой вариант не очень нравится новому руководству ВЭБа. "Я не сторонник модели получения ВЭБом банковской лицензии",— отметил вчера Сергей Горьков.

  По мнению экспертов, сложность в реализации обнародованных руководством ВЭБа мер упирается в то, что у госкорпорации не так много возможностей получения дешевых пассивов с рынка. "ВЭБ не может привлекать средства физлиц и не имеет расчетных счетов юрлиц, тогда как эти источники являются дешевыми для коммерческих банков,— указывает аналитик Fitch Антон Лопатин.— Поэтому основной вариант удешевления пассивов для ВЭБа — это фондирование от государства по ставкам ниже рыночных". Аналитик Газпромбанка Андрей Клапко считает, что один из способов для ВЭба получить дешевые пассивы — это докапитализировать свои дочки, которые могут привлекать средства физлиц и юрлиц. "Другой вариант — через выпуск облигаций,— продолжает господин Клапко.— В принципе больше других вариантов рыночного снижения стоимости фондирования без банковской лицензии для института развития представить сложно".

  
  

  Ольга Плотонова

• ВЭБ объявляет перестройку. (Газета РБК)

  Сергей Горьков анонсировал подготовку уникальной бизнес-модели ВЭБ к 30 июня подготовит новую бизнес-модель, сказал глава ВЭБа Сергей Горьков. Он отметил, что придется создавать уникальную бизнес-модель на основании мирового опыта «Мы посмотрели разные банки развития, каждый из них уникален: например, банк развития Бразилии фондируется за счет пенсионных средств, в Китае — за счет специальных фондов, ни одна из них в чистом виде не будет работать в России», — сказал Горьков на брифинге во вторник, 5 апреля. Горьков подчеркнул, что он не сторонник работы с банковской лицензией, потому что под банковской лицензией не работает ни один из банков развития в мире. Текущую модель ВЭБа он назвал неработающей: «У нас было рыночное фондирование по высоким ставкам, а ВЭБ должен инвестировать в низкодоходные длинные проекты. Это была несбалансированная модель». По словам Горькова, в итоге в портфеле ВЭБа 50% активов не приносят достаточный процентный доход. Значительное количество неработающих активов относится к лесной отрасли, ее курировал Ильгиз Валитов, который арестован по делу «Евродона». По словам Горькова, в этом году ВЭБ не столкнется с проблемами с ликвидностью. По словам Горькова, у ВЭБа есть две «дочки», которые имеют для него значение: «ВЭБ Лизинг» и Проминвестбанк (Украина). «В отношении Проминвестбанка было принято решение вывести его из проблемных банков, мы сможем обратиться за стабилизационным кредитом», — сказал Горьков. По его словам, ВЭБ в долгосрочной перспективе будет рассматривать возможность ухода с Украины. Относительно «ВЭБ Лизинга» Горьков сказал, что его руководитель Вячеслав Соловьев находится на лечении в Швейцарии. «Ситуация под контролем, «ВЭБ Лизингу» предстоят отдельные выплаты в ближайшее время», — сказал он. Судьба Связь-банка и «Глобэкса» не решена, рассматриваются четыре разных сценария, сообщил Горьков.

Автор: Вита Филонич

Председатель Внешэкономбанка рассказал о дальнейших планах в отношении Проминвестбанка, принадлежащего ВЭБу

Сергей Николаевич, продолжит ли акционер финансово поддерживать дочерний украинские банк?

ВЭБ поддерживал ликвидность Проминвестбанка. В ближайшее время работа банка войдет в нормальное русло. Поэтому хотел бы заверить действующих и потенциальных клиентов в том, что банк спокойно может осуществлять свою деятельность.

Какой объем ликвидности Внешэкономбанк готов предоставлять ПИБу?

Объем ликвидности определен, но раскрывать его не буду. Но могу сказать, что он достаточно существенный для банка и позволяет нормализовать ситуацию с ликвидностью. Также хочу отметить, что напряжение, возникшее вокруг банка в феврале, во многом было надумано, из-за ситуации на рынке.

В течении какого периода ликвидность будет предоставлена?

Это будет происходить в этом году.

В российских СМИ появилась информация о намерении ВЭБа избавиться от проблемных активов, среди которых и Проминвестбанк…

Начнем с того, что вообще не рассматриваю Проминвестбанк как проблемный актив. На украинском рынке он точно не является ни самым худшим, ни даже плохим. Ситуация в феврале была больше спровоцирована случайными обстоятельствами, чем реальными. Но, в целом для банка развития, каковым является ВЭБ, неправильно иметь в управлении коммерческие структуры. Для нас это вопрос новой стратегии, разрабатываемой в настоящее время. Наша задача, с точки зрения реализации стратегии, не иметь на балансе коммерческие структуры. Для реализации стратегии и процесса выхода потребуется какое-то время.

Сколько времени потребуется?

С точки зрения перспектив, все будет зависит от возможных предложений. Пока не готов говорить о конкретном горизонте времени. Повторю принципиальную позицию: коммерческий банк не должен быть в составе ВЭБа. Реализация на практике зависит от покупателей, состояния рынка, других моментов.

Кого видите среди покупателей?

Мы видим каких-то потенциальных интересующихся, но пока ведем лишь предварительные переговоры.

Состоялась ли встреча с НБУ, когда будет снят статус проблемного банка?

У нас состоялась встреча. Решение зависит от Нацбанка. Мы приложим все усилия, чтобы этот статус был снят в кратчайшие сроки.

В чем ограничен банк в своей работе из-за статуса, какие потери из-за этого?

Ограничения, скорее, психологического характера. Частные и корпоративные клиенты, работающие с банком, волнуются из-за проблемного статуса. Поэтому для нас задача, как можно быстрее, его лишиться и перейти к статусу нормального банка. Менеджмент прилагает все усилия для получения быстрого результата.

Когда это может произойти?

Не готов называть конкретную дату, потому что это не только мое стремление. Это решение Национального банка. Со своей стороны, мы будем прилагать все усилия, чтобы это произошло в кратчайшие сроки.

Кроме финансовых вливаний ВЭБа было рефинансирование НБУ, возвращалось ли ранее предоставление финансирование и будет ли предоставляться новое?

Мы обсуждаем эту возможность с Нацбанком.

То есть получение нового рефинансирования?

Обсуждаем эту возможность.

НБУ выкупал ОВГЗ у ПИБа?

Мы не готовы комментировать.

До окончательного решения по судьбе банка, каким видите преимущество ПИБа на фоне других учреждений, готовящихся к продаже?

Проминвестбанк, один из крупнейших в системе, способен в ближайшее время нормализовать свою деятельность и работать с широким профилем отраслей. Исторически, ПИБ всегда был хорош в работе с индустриальными промышленными компаниями и предприятиями. Среди других преимуществ банка — новейшая IT-платформы, достаточно компактная сеть офисов, наличие потенциала роста эффективности рабочих процессов. Все это позволит иметь определенную нишу на рынке, нормально работать и развиваться.

Кроме ресурсов для стабилизации банка, будут ли выделяться средства для его поддержания и развития, например, кредитования?

Мы, скорее, будем заниматься реструктуризацией портфеля, работать с проблемными активами.

Правда ли, что выставляете на продажу весь кредитный портфель банка?

Нет, неправда. Работаем с кредитным портфелем, работаем по отдельным активам. Весь кредитный портфель не выставляем.

Обсуждается ли идея сделать ПИБ казначейским банком?

У нас нет. Стратегию по ПИБу будем определять позже. У нас задача выработать к лету общую стратегию ВЭБа, а после будем заниматься стратегиями дочерних обществ. К осени сможем определиться и заявить о стратегии по Проминвестбанку.

Заместитель председателя Внешэкономбанка Ирина Макиева о том, почему снизилось число моногородов в России и кто в них сейчас делает жизнь лучше

Журнал «ЮГ.RU», 20.02.2016 г.

Еще пять лет назад число моногородов в России составляло 333 с общим населением 15 млн. человек, за сегодняшняя статистика гласит о 319 монопрофильных муниципальных образованиях с 13,5 млн. жителей. За счет чего сократилось количество таких городов?

В 2015 году появились утвержденные специальными актами Правительства РФ обновленные официальные критерии отнесения поселений к определению «моногород». Моногород – это городской округ или городское поселение,где проживает более 3000 человек и 20% трудоспособного населения работает (или работало в пятилетний период) на одном предприятии.

Так, по новым критериям, несколько городов, в том числе и крупные, как Астрахань, например, были исключены из этого списка. За счет исключений снизилось и число жителей. А не потому, что люди уехали.

Как разнится их экономическое положение?

Моногорода, в зависимости от рисков ухудшения, поделены на три категории. Первая – это города со сложным социально-экономическим положением, и мы их окрашиваем в красный цвет, их - 99. Вторые в желтой категории: это города, в которых имеются риски ухудшения, их 149. И, наконец, стабильные, 71 город.

В период с 2009 года лишь часть этих городов получала господдержку. Каковы результаты?

Да, 48 городов красной категории получили поддержку на общую сумму 24,2 млрд рублей. Вот результаты мониторинга их состояния через пять лет с начала поддержки: создано более 120 тысяч новых рабочих мест, безработица снижена в более чем три раза - с 5% до 1,5%.

Как реализуется деятельность Рабочей группы (РГ) по моногородам, созданной на базе ВЭБа?

Для поддержки моногородов аккумулируются ресурсы из разных федеральных ведомств. В частности, там участвовал Минфин, предоставлял дотации на сбалансированность бюджета и бюджетные кредиты; участвовал «Фонд содействия реформированию ЖКХ», направлял средства на переселение граждан из аварийного жилищного фонда и ремонт домов; активно участвовал Минэкономразвития через программу развития малого и среднего бизнеса; а также Минпромторг через программу поддержки градообразующих предприятий. Большую роль сыграли и банки с госучастием – РСХБ, ВТБ, МСП-банк, Сбербанк в части поддержки инвестпроектов, реализуемых в моногородах. И благодаря совместным усилиям мы достигли успешных результатов.

Главная задача РГ – создать альтернативные рабочие места, которые не связаны с градообразующими предприятиями поселения, при этом в первую очередь крупные проекты рассчитывали на поддержку ВЭБа. Вот примеры некоторых их них: «Кама Кристалл Технолоджи» по производству синтетического сапфира в Набережных Челнах, АО «Аммоний» в Менделеевском районе Татарстана. Всего же в рамках РГ всеми банками оказана поддержка почти 400 инвестпроектам, более 2000 предпринимателей из моногородов уже получили кредиты по программе МСП Банка.

Изменившаяся экономическая коньюнктура может негативно повлиять на города, где только-только запущены новые предприятия. Как финансовый кризис и непростые условия меняют вашу политику по работе с моногородами?

В 2014 году по поручению Президента РФ ВЭБом была создана дочерняя компания - некоммерческая организация «Фонд развития моногородов» с ежегодной докапитализацией за счет средств федерального бюджета. Через фонд мы расширили систему поддержки кризисных моногородов. Кроме строительства инженерной инфраструктуры там появились два новых направления – это поддержка самих инвестиционных проектов (фонд может выдавать займы или входить в капитал компаний) и направление, которое мы считаем наиболее перспективным и которое можно было бы распространить не только на красную категорию, но и на все моногорода - это подготовка управленческих команд.

Как долго и за чей счет готовят управленцев?

На базе московской школы управления «Сколково» в 2015 году мы провели учебный блок для семи региональных команд из моногородов. Вообще, в течение 2016 года будут обучены команды всех 319 монопоселений. Именно они будут управлять проектами изменений на своих территориях. Команды обучаются в течение 3-4 месяцев по пять модулей по 5 дней, это насыщенная лекционная программа, командная работа в группах и последующая защита проектов.

По какому принципу формируются команды региональных студентов?

Это группа из 5-10 человек. В нее обязательно входит представитель региональной администрации – заместитель губернатора или министр экономики (тот, кто отвечает за экономический или инвестиционный блок), в команде обязательно присутствует мэр моногорода и, конечно, представитель градообразующего предприятия (генеральный директор или его заместитель), остальные члены команды – альтернативные инвесторы, готовые реализовывать свои проекты на данной территории. Понятно, что наши «ученики» не просто студенты, а действующие градоначальники и региональные менеджеры с интенсивной занятостью и высокой долей ответственности. Поэтому обучение (те самые 5-дневные модули дня в Сколково) мы организовываем в основном по выходным дням.

Обучение доступно только местным кадрам?

У нас была идея, чтобы в команде был хотя бы один так называемый варяг. Но мы видим, что в этих командах, и своих варягов из близлежащих областей достаточно. Они - инициаторы будущих инвестпроектов, которые защищают в Сколково и затем планируют реализовать на своих территориях. Вот, например, в команде из Краснотурьинска Свердловской области был инвестор из Новосибирска, еще один из Москвы. По нашему мнению это и есть те самые свежие кадры, которые и выполняют функции варягов. Еще один инвестор из Подмосковья защищал проект для пгт Надвоицы в Карелии. А в моногороде Кумертау Республики Башкортостан будет, например, маслоэкстракционый завод с собственником из Челябинска. Продвигая, таким образом проекты в моногородах мы даем возможность реализоваться там и варягам не обязательно из столиц, но и других российских регионов. Фонд развития моногородов оплачивает обучение только пяти человек из команды. Остальные студенты могут присоединиться, но за свой счет.

ВЕДУЩИЙ: Андрей Николаевич, добрый вечер. Благодарю за то, что выделили время для интервью.

Андрей КЛЕПАЧ, заместитель Председателя Внешэкономбанка (главный экономист) – член Правления: Добрый вечер.

ВЕДУЩИЙ: Вам принадлежит один из интереснейших терминов сегодняшнего дня. Здесь, на форуме, Вы сказали, что, может быть, России следует задуматься над тем, чтобы провести на рынке газа такую же операцию, которую Саудовская Аравия проводит на рынке нефти, вот такую же игру, в некотором смысле. Не могли бы Вы подробнее рассказать, в чем заключается эта идея?

Андрей КЛЕПАЧ: Во-первых, в отличие от нефти, где мы достигли, видимо, потолка добычи, 533 млн тонн, потенциал увеличения добычи газа есть. У нас есть большие мощности по увеличению экспорта газа. То есть, если сейчас это где-то 160 млрд кубов, то фактически мы можем экспортировать за 200. Вопрос заключается в том, есть ли для этого спрос, рынок. Понятно, что Европа в таких объемах его сейчас не купит - в силу экономических причин, потому что экономика стагнирует, ну или оживает очень медленно. И в силу политических причин. Идти на Восток сложно. То есть нужна инфраструктура, она будет строиться. Но есть и вопрос стратегического выбора. Мы можем пытаться как бы держать объемы экспорта на стабильном уровне или увеличивать очень незначительно. Это что означает? Сейчас цены на газ падают и будут падать дальше. При этом большую долю рынка начинает занимать сжиженный газ. Растет количество поставщиков. Большие мощности по импорту сжиженного газа в Европе. И Америка, скорее всего, начнет экспортировать газ. Это небольшие объемы, но они будут существенно влиять на цены. В этих условиях можно к этому как бы адаптироваться. Можно терять долю рынка, что и происходит у "Газпрома" сейчас. То есть то, что происходило со странами ОПЕК и Саудовской Аравии в двухтысячные годы. Они теряли рынок. Цены были на пике, потом стали снижаться. Но их можно было удержать. Саудовцы вместо такой пассивной адаптации перешли, военным языком говоря, в контрнаступление и стали обратно отбрасывать своих конкурентов, в первую очередь американцев, нас где-то - и выходить на наши рынки в Польше, в Германии. Но при этом цена вопроса - это резкое падение цен на нефть. За счет этого они и пытаются убрать конкурентов. Нам тоже грозит вытеснение нашего газа, который мы поставляем по газопроводам. И здесь достаточно серьезная конкуренция будет на азиатских рынках, где тоже маржа, там высокие цены исторические на газ, на сжиженный газ начинают снижаться. В этих условиях можно принять эти правила игры, а можно попытаться, как Саудовская Аравия, сыграть в свою игру: нарастить объемы. Сбить цены. Может быть, такого рода подход бы был стратегически более правильным.

ВЕДУЩИЙ: Все-таки рынок газа - это не рынок нефти. Он намного более сегментирован. И каких тогда сегментов может касаться вот такая конкуренция? Это первый момент. Второй момент - если начинать подобное контрнаступление, не придется ли "Газпрому", например, поступиться некоторыми своими фундаментальными принципами - долгосрочными контрактами, ценообразованием и так далее? Придется ли работать больше на споте? Или может быть, вообще речь идет об увеличении экспортных объемов независимых производителей?

Андрей КЛЕПАЧ: Достоверной информации об издержках, особенно нашей, да и других стран по LNG нет. Но насколько я могу судить по экспертным оценкам, цена на газ может и дальше существенно снизиться, и экспорт газа останется, в том числе даже наши проекты LNG и на Сахалине, и "Ямал СПГ" выгодны.

ВЕДУЩИЙ: То есть СПГ конкурирует с СПГ?

Андрей КЛЕПАЧ: Я бы сказал, что это первый объект для конкуренции. Потому что все-таки американский сланцевый газ для нас является скорее косвенным конкурентом. Второе, что здесь возможно, - это конкуренция с другими источниками. Китай - это более 3 миллиардов тонн угля в год. Потенциал спроса, хотя он, может быть, сейчас растет медленнее, чем это ожидалось раньше, - очень большой. И в принципе, в дальнейшем Китай все равно, я думаю, в несколько раз увеличит объемы потребления газа. У них есть собственные источники, есть потенциал метана. Но этот рынок надо занимать. И у нас есть для этого возможности. Историю Китая будет повторять, так или иначе, Индия. И есть Иран, Ирак. Но мы можем тоже туда в перспективе заходить с газом. В каком-то смысле здесь нужно менять правила игры, Вы правы. Это означает другие подходы к контрактам, и не только спотовым, может быть формирование самостоятельных ориентиров по ценам на газ, не привязанным напрямую к ценам на нефть. И кроме того, я думаю, что придется договариваться и формировать такой мини "газовый ОПЕК" с нашими партнерами и коллегами в Центральной Азии. Я имею в виду в первую очередь Туркмению, Узбекистан, которые сейчас являются крупными поставщиками газа в Китай и где мы можем использовать уже существующие мощности. Не строить газопровод "Алтай" за двадцать с лишним миллиардов долларов, а переоборудовать и запустить газопровод "Азия-Центр"... Да, это транзит через Казахстан, через другие страны. У нас есть негативный опыт Украины. Но можно, как говорится, здесь сыграть, я думаю, другую игру. Это наши партнеры, и через эти газопроводы выходить с этим газом на китайский рынок.

ВЕДУЩИЙ: Андрей Николаевич, теперь предлагаю перейти, собственно, к основной теме форума, это "Россия. Стратегия 2030". Вот по итогам первого дня, в сухом остатке, каким Вам видится консенсус по поводу этой стратегии? Как она формируется в этих очень сложных условиях? Ну и в принципе, какой, на Ваш экспертный взгляд, по Вашему мнению, эта стратегия должна быть?

Андрей КЛЕПАЧ: Я считаю правильным и позитивным то, что в непростые времена, когда мы даже бюджет принимаем на год, а реально - еще короче, потому что тут же после принятия его секвестируем или оптимизируем, мы все-таки обсуждаем долгосрочные планы России. По сути дела, и стратегическое видение, какая Россия должна быть и что для этого надо, какие у нас есть факторы, ресурсы. Что нужно сделать с развитием нашего человеческого капитала, земли. И в этом смысле - Аркадий Дворкович об этом говорил, - использовать не только углеводороды, но и наш человеческий капитал, и земельный, аграрный капитал и богатства. Дискуссии идут. Важно, что именно они начались сейчас. И здесь очень важно извлечь уроки из того, как мы реализовывали те стратегии, которые у нас были. Официальной стратегией, утвержденной правительством, является концепция долгосрочного социально-экономического развития до 2020 года, она была утверждена в 2008 году. Многие параметры количественные - там ожидания по темпам роста, они не выполнены, потому что сложилась другая экономическая ситуация. Но идеи, которые там были заложены, я считаю, актуальны и правильны сейчас. И надо извлечь урок и понять, почему они не смогли сработать так, как нужно, и что нужно менять. Это идея, связанная все-таки с инновационным поворотом экономики, то есть ставкой на технологическое развитие, ставкой на серьезные инвестиции в развитие именно человеческого капитала и участия науки и образования, здравоохранения, инженерных кадров. Ставка на развитие новых технологических инициатив. Это как раз инициативы, связанные с био-, медицинскими технологиями, структурные сдвиги в экономике в части экспорта, импортозамещения. Количественно - да: мы идем, я бы так сказал, ниже даже того консервативного варианта, который в то время предусматривался в рамках концепции. Но содержательно, качественно эти задачи актуальны. Подходы к ним изменились. И вот нужно понять, как и что мы с этих условиях можем делать. Потому что мы заморозили или даже сократили в реальном выражении и расходы на науку, на образование, на здравоохранения. Но это связано с падением нефтяных доходов. Но, возможно, здесь нужно все-таки вернуться к той траектории роста, которая была в концепции, была в указах президента. И ради этого даже идти на наращивание государственного долга. Ну, в первую очередь внутреннего. Это означает, что наши граждане и наш бизнес в данном случае в данном случае прокредитовал тот же общественный сектор и создание вот этих новых услуг и нового качества человеческого капитала.

ВЕДУЩИЙ: Когда говорят о нынешнем экономическом кризисе в России, эксперты часто сравнивают его с какими-нибудь аналогами. И чаще всего звучат примеры из истории стран Латинской Америки. Ну например, Аргентины второй половины девяностых. Можете ли Вы сравнить нынешнюю экономическую динамику в России с тем, что происходило где-то уже ранее? И каким в принципе Вам видится будущее развитие этого кризиса? Как долго он будет длиться? Это еще на десятилетия, или мы все-таки говорим о том, что уже через год-два экономический рост, может быть, восстановится?

Андрей КЛЕПАЧ: Я думаю, что все-таки развитие той же Латинской Америки, оно не похоже на нас. Примером Аргентины пугали почти все двухтысячные годы, кому не нравилась та модель развития и те особенно институциональные решения, которые принимались. Аргентина пережила несколько дефолтов, но она развивается. Рядом есть пример Бразилии, в которой у власти было даже левое правительство и проводило реформы, но тем не менее, до последних лет она имела высокие темпы роста и по номинальному ВВП превышает даже ВВП России. По паритету покупательной способности отстает. Что позволило в свое время О'Нилу объединить Бразилию, Китай, Индию, Россию в такую группу стран БРИКС, хотя их географически мало что связывает, но это страны, которые демонстрировали, в общем, в двухтысячные годы очень динамичное развитие. И в этом смысле для нас сейчас вызов - действительно, опять стать динамичной страной, которая бы имела и могла реализовывать модель роста, отвечающую нашим внутренним потребностям, и привлекательную для российского бизнеса, для российского гражданина и человека, но и которая была бы притягательной для других стран. Так же, как в свое время, в двухтысячные годы наша модель развития действительно имела такой позитивный имидж. Кризис - да, это достаточно серьезное испытание. Но я думаю, что у нас есть все шансы из него выйти. И здесь не надо бояться или опять пугать, что мы там попадем в столетнюю стагнацию, в 10-15-летнюю стагнацию. Экономика может, я уверен, что она выйдет из кризиса. Вот другое дело, сможем ли мы динамично развиваться или это развитие будет слабым? Потому что у нас есть серьезные демографические ограничения, в отличие от Бразилии. У нас достаточно много структурных проблем, при этом у нас есть большие социальные обязательства, которых нет в Китае. Мы можем развиваться, их скидывая, а можем попытаться найти как бы баланс, который в свое время и был заявлен в КДР-2020 между серьезными вложениями в человека, а значит, и достаточно высоким международным уровнем. Ставкой на эффективность, на производительность, на такие гибкие структурные подвижки в экономике. У нас уникальный пока сохраняется научно-технологический потенциал. У нас достаточно образованное и рабочее сословие, и конкурентоспособные инженерные кадры. Хотя есть много проблем. Есть дефицит рабочих рук. Поэтому я думаю, что мы сможем найти те решения, которые позволят развиваться достаточно динамично.

ВЕДУЩИЙ: То есть можно предположить, что худшее уже позади, по крайней мере, для финансовых рынков?

Андрей КЛЕПАЧ: Я думаю, что самые серьезные потрясения на финансовых рынках у нас позади. А вот серьезные вызовы внутри - они есть, остаются. И они могут привести к определенным и социальным потрясениям. 2016 год, а может быть, даже и начало 2017-го в экономическом плане будут оставаться достаточно сложными. Это требует очень серьезных мер. Правительство сейчас, по сути дела, рассмотрело антикризисный пакет мер. Они решают многие точечные задачи. Но я думаю, что для того, чтобы преодолеть те вызовы, которые есть, - риск достаточно серьезного спада в этом году, нужны будут дополнительные меры, включая и бюджетное стимулирование, и денежно-кредитное, и определенные институциональные, структурные реформы. Только вместе это может дать существенный эффект.

ВЕДУЩИЙ: Андрей Николаевич, благодарю Вас за Ваши ответы.

ВЕДУЩИЙ: Внешэкономбанк подвел итоги года, поставил рекорд по доходности за все двенадцать лет управления пенсионными накоплениями. Каким образом это удалось, в интервью нашему телеканалу рассказал директор департамента доверительного управления ВЭБа Александр Попов.

Интервью

КОРР.: Александр Викторович, здравствуйте. Если вспоминать последние итоги работы ВЭБа, они были более чем позитивными. Но пришло время подводить итоги работы за год. Каковы они? Оправдались ли ожидания?

Александр ПОПОВ, директор департамента доверительного управления Внешэкономбанка: Мы действительно были настроены позитивно. Конечно, показывать это особенно не могли. Но конец года для нас действительно выдался очень удачным. И мы показали по расширенному портфелю, да и по портфелю государственных ценных бумаг рекордную доходность за все двенадцать лет управления пенсионными накоплениями. И наверное, самый отрадный факт тот, что наша доходность смогла перекрыть достаточно высокий показатель инфляции. Показатель инфляции в 2015 году был второй за все двенадцать лет управления, выше был, наверное, только в 2008 году - больше 13 процентов. И все-таки мы были выше и по расширенному портфелю, и по портфелю государственных ценных бумаг.

КОРР.: Что стало основным источником дохода?

Александр ПОПОВ: Если сравнивать нашу ситуацию с 2008 годом, кризисным годом. Как известно, мы в 2008 году из всех управляющих компаний показали хоть и самый маленький, но все-таки минус. В 2014 году, несмотря на то, что рост ставок на рынке был гораздо сильнее, чем в 2008 году, нам удалось показать положительный результат, а в 2015 году мы смогли даже перекрыть показатель инфляции. Это, скорее всего, результат глубокой реструктуризации портфеля, его диверсификации, которого мы достигли с 2009 года, когда нам разрешили вкладывать в другие инструменты, помимо государственных ценных бумаг. И в прошлом году основной доход был получен за счет купона по корпоративным облигациям, чья доходность в основном привязана к показателям инфляции. Такие бумаги у нас в портфеле появились с 2012 года, и в 2015 году они показали самый лучший, самый значительный результат.

КОРР.: Рассчитываете ли Вы и дальше выходить на доходность выше инфляции, с учетом сегодняшней экономической ситуации, и за счет чего?

Александр ПОПОВ: Безусловно. И в этом опять же огромную помощь нам будут оказывать эти инструменты, по которым купонная доходность привязана к инфляции. Это действительно был самый большой показатель. Если у нас доля, скажем, государственных ценных бумаг составляла 40 процентов в среднем в портфеле, а доля корпоративных ценных бумаг составляла где-то около 30 процентов, чуть меньше 30 процентов в среднем за год, но купонный доход по корпоративным облигациям почти в полтора раза превысил купонный доход по государственным ценным бумагам. Это весьма значительный показатель.

КОРР.: Раньше ВЭБ как госуправляющий работал с пенсионными накоплениями консервативно, использовал инструменты наиболее надежные, с наименьшей вероятностью рисков. Сохранилась ли такая политика управления?

Александр ПОПОВ: Самое главное наше направление, что мы можем повышать доходность инвестирования при сохранении очень консервативной направленности инвестирования и при минимальных рисках. Поскольку мы инвестируем только в облигации самых надежных российских компаний.

КОРР.: Внешэкономбанк разместил недавно на банковские депозиты порядка 300 миллиардов рублей пенсионных накоплений. Вот насколько сегодня выгоден такой традиционный инструмент как депозиты - именно по доходности?

Александр ПОПОВ: Мы на самом деле никогда не считали депозиты каким-то инвестиционным инструментом, поскольку депозиты все-таки - это краткосрочный инструмент, в первую очередь инструмент управления ликвидностью, а не инвестирования. Такие большие объемы депозитов связаны с достаточно высокими рисками ликвидности в расширенном портфеле из-за достаточно больших возвратов по требованию Пенсионного фонда в целях исполнения заявлений граждан по выбору вариантов своего пенсионного обеспечения и инвестиционных портфелей. В 2015 году мы вернули по требованию Пенсионного фонда в марте-апреле больше 400 миллиардов. Соответственно, в этом году мы ожидаем возврат примерно такой же суммы по результатам кампании 2015 года. Отсюда и достаточно значимые объемы резервирования нашей ликвидности в депозитах.

КОРР.: По Вашему, стало ли сейчас меньше "молчунов"?

Александр ПОПОВ: Последние данные Пенсионного фонда говорят о том, что было получено за 2015 год больше 11 миллионов заявлений. Вопрос, конечно, какое количество этих заявлений будет удовлетворено Пенсионным фондом. Но, безусловно, количество "молчунов" существенно сокращается. Выбирают, конечно же, в основном, негосударственные пенсионные фонды. Но мы посмотрим еще и на результаты нашей кампании, которую мы проводили в прошлом году. Они будут известны, к сожалению, только где-то к концу марта.

КОРР.: Достаточно ли прозрачна сегодняшняя пенсионная система?

Александр ПОПОВ: Система сложилась. Огромную роль в ней сыграло введение системы гарантирования пенсионных накоплений и работа, которую проводил Центробанк с негосударственными пенсионными фондами. Количество, если я не ошибаюсь, пенсионных фондов, допущенных к работе с пенсионными накоплениями, было около ста. Сейчас их чуть больше тридцати – те, которые вошли в систему гарантирования. Это наиболее надежные, правильные пенсионные фонды. Система гарантирования уже работает, и это было показано уже в прошлом году на примере нескольких пенсионных фондов, у которых были отозваны лицензии. И все накопления, накопления клиентов этих негосударственных пенсионных фондов были в полном размере компенсированы.

КОРР.: ЦБ сейчас ведет очистку банковского сектора от неблагонадежных игроков. Но речь тут идет не только о банках, отзывают лицензии и у НПФ тоже. Кто тогда вернет деньги клиентам, в случае если НПФ объявят банкротом?

Александр ПОПОВ: В прошлом году возврат осуществлялся за счет средств Центрального банка. В дальнейшем это будут средства резервных фондов, поскольку система гарантирования пенсионных накоплений двухступенчатая. И негосударственные пенсионные фонды, и государственный Пенсионный фонд, что очень важно, создают резервные фонды внутри себя. И если этих резервных фондов не хватает для компенсации, то в дело вступает еще и общий резервный фонд, который находится под управлением АСВ.

КОРР.: Пенсионная реформа выдвигает новые стандарты к негосударственным пенсионным фондам. И возможно, не все НПФ смогут им соответствовать. Есть ли вероятность, что рынок будет консолидироваться?

Александр ПОПОВ: Еще есть время узнать, какие новые НПФ подавали заявления до конца прошлого года. Еще есть время у Центрального банка на проведение анализа и принятия решений о допуске каких-то еще негосударственных пенсионных фондов в систему. Но я думаю, что их число будет не настолько велико, уже радикально не увеличится. Их сейчас чуть больше тридцати. Я думаю, еще какие-то негосударственные фонды, безусловно, войдут в систему. И дальше уже внутри, наверное, этих фондов, вполне возможно, будет происходить какая-то консолидация.

КОРР.: Александр Викторович, спасибо Вам большое за это интервью.

Текст: Татьяна Зыкова

Последнее время много говорят о проблемах, которые, якобы, возникли у Внешэкономбанка (Государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности"). Обозреватель "РГ" обсудила ситуацию с ректором Финансового университета при Правительстве РФ Михаилом Эскиндаровым.

Михаил Эскиндаров: Финансовые институты развития, по сути, политические инструменты государств. Фото: Сергей Куксин/ РГ

Михаил Абдурахманович, что происходит с Внешэкономбанком, вы ситуацию знаете изнутри, являясь членом Экспертного совета. Все действительно так плохо?

Михаил Эскиндаров: Я считаю, что обсуждение в СМИ положения Внешэкономбанка и его капитализации было искусно направлено в ложное русло.

Сознание читателей и телезрителей сразу поразили "дырой" в 1,5 триллиона рублей, которая будто бы образовалась в результате работы ВЭБа и которую теперь минфину надо закрывать из бюджета. То есть теме сразу придали смысл о неэффективности банка развития и в целом антикризисной политики государства. Такой поворот нанес и продолжает наносить ущерб имиджу страны в глазах иностранных кредиторов.

Кроме того, ситуация с ВЭБом служит для политического истеблишмента Запада дополнительным аргументом, что санкции против России работают и надо продолжать действовать в том же ключе.

Минфин продвигал несколько предложений. Выплатить внешний долг Внешэкономбанка, конвертировав еврооблигации ВЭБа в евробонды минфина. Или погашать долговые транши Внешэкономбанка за счет федерального бюджета (в рамках поручения президента об учете таких выплат за рамками дефицита в 3 процента ВВП). Что выбрать?

Михаил Эскиндаров: Оба варианта противоречат закону о банке развития, где сказано, что Внешэкономбанк не отвечает по обязательствам РФ. А Российская Федерация не отвечает по обязательствам Внешэкономбанка. Таким образом, реализация предложения минфина меняет условия кредитных соглашений ВЭБа с иностранными кредиторами и дает им формальное основание для выставления ковенант на многие миллиарды долларов.

Минфин предлагает также до решения вопроса о радикальной капитализации ВЭБа продавать его активы. И такое предложение, по моему мнению, неэффективно.

Во-первых, пакеты акций компаний приобретались банком при другой конъюнктуре и реализация их на "низком" рынке пробьет еще одну брешь в балансе. Если реализовать сегодня портфель акций и ценные бумаги, приобретенные по отдельным решениям Наблюдательного совета, то банк получит минус в более чем 200 миллиардов рублей.

Вместе с тем понятно, что, выйдя одновременно с пакетами акций "Газпрома", "Русала", ОАК и "Ростелекома", Внешэкономбанк просто обвалит рынок. Во-вторых, реализация бизнеса компаний (РФПИ, ЭКСАР, "ВЭБ Инжиниринг" и т.д.) потребует независимой оценки аудитора по каждой из 17 "дочек" и затем организации тендера. А это означает, что операция с продажами растянется на продолжительный срок. Но и в этом случае сделки не покроют затрат, понесенных ВЭБом на капитализацию "дочек", и выплат огромных процентов по кредитам, привлеченным в ЦБ на санацию "Глобэкса" и Связь Банка в период кризиса 2008-2009 годов. Таким образом, если вынести за скобки интересы банков и компаний, которые за бесценок получат созданные и отстроенные ВЭБом активы, данная операция нанесет ущерб и Внешэкономбанку, и государству.

Как вы относитесь к предложению Кудрина продать частным компаниям 25 процентов акций Внешэкономбанка?

Михаил Эскиндаров: Это нереально в силу того, что ВЭБ является госкорпорацией. Реорганизация ВЭБа в акционерное общество, принадлежащее на 100 процентов государству, и последующая продажа пакета акций потребуют утверждения двух федеральных законов, множества подзаконных актов (например, в части имущества).

Все это потребует не менее полутора-двух лет. Я считаю, что дискуссия не коснулась главного противоречия, связанного с Внешэкономбанком: его создали как банк развития, управляют им и формируют инвестиционную политику как для банка развития, а оценивают эффективность как у рядового акционерного общества. Банк реализовал более сотни проектов на триллионы рублей, а ему теперь выставляют счет за убытки.

Только в прошлом году "неэффективный", как утверждают, институт государства поддержал десятки проектов национальной значимости на сотни миллиардов рублей. Среди них запуск космического аппарата "Экспресс-АМ7", уникальный фармацевтический комплекс в Ярославской области, Богучанский алюминиевый завод в Красноярском крае. Компания "Т-Платформа", в капитал которой вошел ВЭБ, создает уникальные суперкомпьютеры - одни из лучших в мире.

Сейчас, на мой взгляд, самое главное - отбросить ненужные общественные дискуссии о "неэффективности" банка. Надо перевести разговор в плоскость капитализации Банка развития для решения стратегических задач. Это принципиальный момент. Для этого нужно вспомнить, ради чего создаются банки развития. В мире сегодня действуют 590 финансовых институтов развития. Российская модель сформирована ВЭБом 9 лет назад в тесном контакте с немецким банком развития KfW.

Капитал любого института развития за рубежом формирует и пополняет, за редким исключением, государство. Ну и собственная прибыль, когда она есть. Так происходит год за годом, включая периоды кризисов. И никому из иностранных правительств не приходит в голову считать национальный банк развития, грубо говоря, нахлебником, проматывающим деньги страны и населения.

Проблема в том, что четких критериев оценки эффективности государственных корпораций пока нет

Потому что такой институт как раз и создается государством для решения задач национального масштаба. Скажем, поднимать экономику Германии после Второй мировой войны, как было с банком KfW. Или создать с нуля авиационную промышленность, финансировал которую банк развития BNDES в Бразилии. Еще вариант - помочь резко нарастить экспорт продукции, как делали Эксимбанк Японии или французское страховое агентство Cofase.

Они получают в капитал деньги государственного бюджета. Банки развития играют исключительную роль в периоды кризисов, смягчая удары по экономике за счет программ государств.

А бывает, что меняется правовая основа институтов развития?

Михаил Эскиндаров: Если даже институт развития акционируется, такое иногда бывает, государство сохраняет полный контроль и полностью гарантирует все его выпуски еврооблигаций. В пример можно привести тот же KfW и Государственный банк развития Китая. Из последнего, между прочим, государство ушло формально: 51 процент акций принадлежит минфину, а 49 процентов - Центральному банку Китая.

И только Внешэкономбанк, являясь государственной корпорацией, финансирует проекты главным образом из средств, привлекаемых с рынка.

При этом если строго исходить из буквы закона о банке развития, то государство гарантирует его обязательства лишь в размере первого взноса в уставной капитал, сделанного в 2007 году, - то есть 180 миллиардов рублей. За все евробонды и прочие займы на внешнем и внутреннем рынке Внешэкономбанк платит проценты. И немалые деньги. Даже ресурсы Фонда национального благосостояния и кредиты Центрального банка на санацию банков в кризис размещаются на счетах ВЭБа на платной основе. Размещает ВЭБ евробонды и привлекает иностранные синдицированные кредиты по более высокой ставке, чем, к примеру, Сбербанк и ВТБ. Как раз по причине неполного покрытия гарантий государством.

Как и кем утверждаются инвестиционные проекты в ВЭБе?

Михаил Эскиндаров: Насколько мне известно, львиная доля проектов Внешэкономбанка утверждается Наблюдательным советом, но фондируются они с рынка.

Сами проекты долгосрочные - на 10-30 лет. 90 процентов проектов на срок более 5 лет. А ставка совсем не рыночная, поскольку прибыль не включена в приоритеты банка развития. Такого себе не может позволить ни один коммерческий банк, включая квазигосударственные Сбербанк и ВТБ. Такова, можно сказать, это уникальная рамка, в которой Внешэкономбанк реализует инвестиционную политику.

Какой главный вывод?

Михаил Эскиндаров: Капитализация банка развития и эффективность его инвестиций - это разные по смыслу категории. Не то чтобы абсолютно не связанные между собой, но, скажем так, это параллельные векторы. Во всяком случае потребность в капитализации не выводится напрямую из эффективности.

Финансовые институты развития - по сути политические инструменты любого государства. Левое ли правительство в стране или правое, либералы во власти или социал-демократы везде они продолжают, сменяя друг друга, капитализировать банки развития.

Хотя бы в той же Бразилии. С 2008 по 2014 год капитализация BNDES выросла в 2,2 раза. Во столько же у Госбанка развития Китая. Корейский банк развития KBD нарастил капитал в 1,5 раза. Я уже не говорю о валютных эквивалентах их капитала. У китайского - это 110 миллиардов долларов, у бразильского - 24 миллиарда долларов.

Внешэкономбанк на 1 января 2016 года имел капитал 492 миллиарда рублей, то есть около 6 миллиардов долларов по текущему курсу.

Словом, капитализация - не награда за эффективность и тем более она не должна быть наказанием. Это исключительно инструмент пополнения ресурсной базы института развития с целью устойчивого развития национальной экономики.

А вот по результатам реализации конкретных проектов и оценки в целом института развития государство может и должно делать заключение об его эффективности. Проблема, однако, в том, что четких критериев оценки эффективности госкорпораций, насколько мне известно, пока нет. В свое время велась определенная работа. Но ее так и не завершили.

В чем риски подхода, который отстаивает минфин и которому наблюдательный совет поручил подготовить предложения о рамках будущей деятельности Внешэкономбанка?

Михаил Эскиндаров: Идеологию минфина диктует текущее состояние федерального бюджета, и потому подход ведомства видится скорее краткосрочным, сиюминутным. И это можно понять. Для капитализации ВЭБа можно считать позитивным последнее решение правительства - снизить до 0,25 процента ставку и пролонгировать на 5 лет размещение средств Фонда национального благосостояния на депозитах ВЭБа. В перспективе это снизит давление и позволит удержать в границах 12 процентов норматив достаточности капитала. Банк избежит выставления ковенант иностранными кредиторами.

Но нужно системное решение вопроса капитализации и полноценной инвестиционной политики банка развития. Более технологичным административно и менее затратным финансово является, на мой взгляд, предложение минэкономразвития о капитализации Внешэкономбанка за счет ОФЗ. Оптимальная сумма, по предварительным расчетам, 1,2 триллиона рублей.

Для смягчения нагрузки на федеральный бюджет это можно делать траншами, скажем, по 200 миллиардов рублей.

Временной интервал между траншами будет диктоваться положением Внешэкономбанка на конкретный момент. Кроме того, для увеличения текущей ликвидности ВЭБа можно вернуться к звучавшим ранее идеям о размещении на депозитах ВЭБа средств компаний, не связанных с проектами банка, и специальных выпусках валютных облигаций ВЭБа для приобретения их экспортерами.

"Российская газета" - Федеральный выпуск №6880 (12)

Телеканал "Россия 24", ИНТЕРВЬЮ, 22.01.2016, 13:04

ВЕДУЩИЙ: Сейчас переносимся в Швейцарию. Сегодня на экономическом форуме в Давосе день России, делегаты обсуждают ситуацию в нашей экономике и делятся своим видением ее развития. На прямую связь со студией из Давоса выходит моя коллега Наиля Аскер-Заде. У нее в гостях Председатель Внешэкономбанка, также находящийся на форуме. Наиля, приветствую вас и передаю вам слово.

Ведущая Наиля Аскер-Заде

ВЕДУЩИЙ: Екатерина, здравствуйте. Сейчас гость нашего эфира Председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ, Председатель Внешэкономбанка: Добрый день.

ВЕДУЩИЙ: Давайте прежде всего поговорим про повестку Давосского форума, какие темы обсуждаются здесь в кулуарах? У вас здесь проходили встречи с вашими зарубежными партнерами, что их волнует, что их интересует и проявляют ли они интерес к России?

Владимир ДМИТРИЕВ: Как всегда, повестка Давосского форума обширна и акценты в этой повестке, как правило, соответствуют вызовам, которые стоят перед глобальным сообществом и перед отдельными странами. И в этой связи вызовы, связанные с четвертой технологической революцией или индустриальной революцией, имеют отношение практически ко всем областям нашей жизни. И, как ни странно, это, безусловно, имеет отношение к нашей финансовой индустрии, к развитию экономики, как к центрам и приоритетам, которые должны стоять перед правительствами и экономиками стран. Для нас, Внешэкономбанка, как института развития, разумеется, важны и те акценты в повестке дня Давосского форума, которые имеют отношение непосредственно к финансовому сектору и банкам развития, в частности. И в этой связи очень интересной была вчерашняя сессия лидеров финансовых институтов, где речь шла, и это то, что для нас, для института развития, является приоритетом, о долгосрочных финансовых ресурсах, которые должны быть направлены на финансирование крупных проектов, дорогостоящих по объему и долгосрочных по срокам возврата. Эта тема актуальна для всех инвесторов и институтов развития, поскольку многие из них следуют рекомендациям Базеля, и существует совершенно определенный разрыв между короткими ресурсами, которыми банк фондирует свои операции, и долгосрочными средствами, которые выделяются на финансирование крупных, прежде всего инфраструктурных проектов. Эта тема адресована и правительствам, и регуляторам, и инвесторам. Конечно, важное место в повестке занимает ситуация в отдельных странах, поэтому сегодняшняя панельная дискуссия относительно перспектив, стоящих перед экономикой России, была исключительно интересной и полезной, вскрыты достаточно актуальные вопросы повестки дня, стоящей перед российской экономикой и российским правительством. Присутствовали не только российские члены делегации, но и большое число иностранных представителей, бизнесменов… Как мне кажется, повестка дня и сама дискуссия вызвала оживленный интерес. Вы задавали вопрос и относительно наших двусторонних встреч. Безусловно, мы используем площадку Давоса для того, чтобы максимально охватить переговорным процессом наших партнеров по двусторонним отношениям, и наши беседы с ними приводят к выводу о том, что и мы как банк развития, и Россия, в целом, по-прежнему интересны для наших иностранных партнеров. Да, безусловно, некоторые из них по причине санкций не поддерживают деловых отношений с нами, не финансируют наши проекты, но контакты продолжаются на разных уровнях, и речь идет не только о национальных финансовых институтах, но и о международных финансовых учреждениях, таких, как Европейский банк реконструкции и развития, Международная финансовая корпорация, Европейский инвестиционный банк. Так что процесс не прекращался, но главный вывод, который мы делаем из этих бесед, - это не только живой интерес к тому, что происходит в России, но и готовность, как только санкционные ограничения будут сняты, приступить к реализации совместных инвестиционных проектов вместе с Внешэкономбанком в России.

ВЕДУЩИЙ: Какими должны быть действия российского правительства? Сейчас разрабатывается стратегия среднесрочного и долгосрочного развития, она сейчас будет обновляться. На ваш взгляд, какие меры должен включать этот новый антикризисный план?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я думаю, что ничего нового, радикального здесь придумать нельзя. Мы многие годы говорим о необходимости структурных реформ. Мне думается, сейчас самое подходящее время для того, чтобы от слов приступить к делу, заняться переформатированием бюджета в соответствии с возможностями, которыми мы располагаем, адаптироваться к нынешним условиям, связанным с волатильностью цен на нефть, снижением цен на нефть, соответствующей волатильностью курса рубля, что важно для экономики, для предпринимателей, для инвесторов, - это предсказуемость и уверенность в устойчивости в экономике и последовательности реформ. Мне думается, что государство, и я уверен, что именно на этом пути находимся, должно определить приоритеты, должно, когда я говорю о переформатировании бюджета, посмотреть, насколько правильно реализуется расходная часть бюджета по части различных федеральных целевых и адресных программ. Мы настаиваем на том, что часть из этих программ может финансироваться на возвратной основе через институты развития, обеспечивая не только возврат в бюджет и контроль за целевым использованием, технологический контроль и финансовый аудит. Мне думается, над этой задачкой мы все должны поработать с тем, чтобы оптимизировать бюджетные расходы и повысить их эффективность.

ВЕДУЩИЙ: Сегодня утром в ходе дискуссии европейские журналисты спрашивали про олимпийские кредиты. На ваш взгляд, они должны компенсироваться за счет инвесторов, которые их брали, либо за счет господдержки?

Владимир ДМИТРИЕВ: Безусловно, мы смотрим на олимпийскую программу, которую мы финансировали, как на проект государственной значимости. Это действительно колоссальные затраты и бюджета, и инвесторов, которые привели к тому, что сейчас мы на юге страны имеем соответствующий всем мировым стандартам первоклассный горнолыжный курорт и хорошо оснащенные стадионы и места отдыха в Имеретинской низменности на побережье Черного моря. Другое дело, что финансирование этих проектов осуществлялось за счет заемных средств, причем мы брали кредиты за рубежом в валюте, выдавали их в рублях и теперь, естественно, образовался разрыв между возможностью погашать эти кредиты и нашей возможностью рассчитываться по долгам с иностранными кредиторами. Изначально государство, по сути дела, подтвердило, что оно несет солидарную ответственность с Внешэкономбанком за предоставленные заемные средства нашим инвесторам, выдав Внешэкономбанку поручительство Олимпстроя. Когда речь зашла о ликвидации Олимпстроя, шли разговоры вполне серьезные на высоком уровне о том, что поручительство Олимпстроя должно быть заменено гарантией российского правительства. Но сейчас мы не имеем ни Олимпстроя, ни его поручительства, ни гарантий. Поэтому мы считаем, что надо вернуться к тому состоянию, когда государство признавало опосредованно свою ответственность за финансирование этих строек. Мы рассчитываем, что в этом смысле мы на правильном пути в диалоге с правительством, но, безусловно, мы должны создать такие комфортные условия для инвесторов, чтобы их не расслаблять, но делать возможным возврат этих кредитов Внешэкономбанку либо государству, если будет реализован план передачи прав требований по этим активам в казну государства с соответствующей компенсацией Внешэкономбанку тех кредитов, которые были предоставлены, а мы, в свою очередь, направим их на погашение нашей внешней задолженности, связанной с олимпийскими стройками.

ВЕДУЩИЙ: А в цифрах это сколько примерно сегодня, порядок?

Владимир ДМИТРИЕВ: Порядок цифр 220 миллиардов рублей - это тот объем, который мы профинансировали по Олимпиаде. Что же касается нашей задолженности по иностранным кредитам, в этом году мы ее оцениваем в размере 2 миллиардов долларов.

Это такие крупные проекты, как "Роза Хутор", "Красная Поляна", проекты в Имеретинской низменности - это все проекты достаточно серьезные в размерах от 20 до 80 миллиардов рублей.

ВЕДУЩИЙ: А зарубежные кредиты - перед кем?

Владимир ДМИТРИЕВ: Это кредиты, в основном, перед иностранными банками и инвесторами, которые покупали облигации, выпускаемые Внешэкономбанком.

ВЕДУЩИЙ: Когда может быть принято решение о господдержке ВЭБа?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я бы сказал, и с благодарностью к Министерству финансов, что меры государственной поддержки уже реализованы, - это пересмотренный в конце прошлого года субординированный валютный депозит, предоставленный из средств ФНБ. Ставки по нему и сроки были пересмотрены таким образом, чтобы существенным образом улучшить балансовые показатели Внешэкономбанка. Мы сейчас имеем договоренности с министерством финансов о том, чтобы средства федерального казначейства в существенных объемах - до 50 миллиардов рублей - размещались на достаточно привлекательных по срокам размещения условиям во Внешэкономбанке, что даст нам возможность закрывать вопросы текущей ликвидности. Но комплексные меры поддержки, я уверен, будут реализованы до середины февраля этого года. Безусловно, Внешэкономбанк, и эта тема не обсуждается, остается ключевым финансовым институтом развития, он будет выполнять свои функции, но одновременно государство окажет Внешэкономбанку поддержку для того, чтобы вовремя и в полном объеме рассчитываться с иностранными и российскими кредиторами. Но при этом надо подчеркнуть, что и мы сами понимаем, что внутри банка существуют серьезные резервы, связанные и с сокращением издержек по нашим административно-хозяйственным расходам, с оптимизацией нашего кредитного портфеля, с существенным улучшением качества работы с кредитным портфелем и управлением нашими активами. То есть эти все ресурсы мы будем использовать для того, чтобы минимизировать расходы бюджета, но в полной мере выполнять функции, которые предназначены Внешэкономбанку как институту развития.

ВЕДУЩИЙ: И последний вопрос. Сейчас мы видим существенные колебания на валютном рынке. На ваш взгляд, такая волатильность в ближайшее время сохранится?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я думаю, и текущая ситуация это подтверждает, что, несмотря на то, что волатильность нефтяная, цены на энергоносители существенней или более очевидны, чем волатильность рубля, но, безусловно, корреляция присутствует. И думаю, что в обозримой перспективе эта взаимосвязь сохранится. Но также безусловна реализация государственной антикризисной программы, реализация мер структурных реформ в российской экономике самым позитивным образом скажется на нашем будущем и на ситуации с корреляцией курса рубля в зависимости от цен на энергоносители. Мы должны в конце концов приступить к реализации этих программ и решить задачу ухода от безусловной зависимости от цен на энергоносители.

ВЕДУЩИЙ: На ваш взгляд, есть ли какой-то предельный уровень снижения российской валюты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я боюсь ответить корректно на этот вопрос, пока сохраняется безусловная зависимость курса рубля от цен на энергоносители.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Александрович, спасибо большое, что нашли время ответить на наши вопросы.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

ВЕДУЩИЙ: И мы вновь возвращаемся на площадку Гайдаровского форума. На этот раз на прямую связь выходит моя коллега Александра Суворова с последними подробностями и эксклюзивными комментариями. Саша, вновь тебе слово.

Репортаж Александры Суворовой

КОРР.: Сережа, еще раз здравствуй. Сейчас в студии со мной рядом гость - это Андрей Клепач, заместитель председателя Внешэкономбанка. Андрей Николаевич, добрый день.

Андрей КЛЕПАЧ, заместитель Председателя Внешэкономбанка (главный экономист) – член Правления : Добрый.

КОРР.: Первый вопрос у меня связан с повесткой, которая сегодня очень активно обсуждается на форуме. Была сессия по тому, что сейчас происходит в Китае, вы в ней принимали участие. Я напомню, что в 2015 году был самый низкий рост ВВП, на 7 процентов. Как вы считаете, какие дальнейшие действия могут быть у Китая, чтобы восстановить свое положение на мировом рынке и как в данной ситуации взаимодействовать России с этой страной? Ведь в последнее время мы видели вектор именно на АТР.

Андрей КЛЕПАЧ: Действительно, Китай переживает некоторую корректировку или, как они говорят, ребалансировку экономики. Темпы роста замедлились. Они ожидают, что в этом году рост будет порядка 6,8 или 6,9 процентов. Эксперты ожидают, что рост будет даже ниже, и я, скорее, с их оценками согласен. Связано это с тем, что действительно Китай вынужден проводить такую серьезную структурную перестройку. Старая модель не может давать тех оборотов роста, которые были раньше. И связано это, в первую очередь, с общим проседанием мировой торговли. Она существенно сократилась у всех стран, и у стран ОЭСР в первую очередь, где и для Китая главные рынки. Поэтому экспорт Китая сократился на 2 с лишним процента в 2015 году. А в 2016-м тоже вряд ли возможен существенный рост, несмотря на снижение курса. Поэтому, как говорят сами китайцы, не дай бог жить во время перемен. Китай сейчас живет во время перемен. Не думаю, что это будет означать жесткую посадку китайской экономики - это не спад, не стагнация. Китай сохранит рост, но он будет сложным и по-видимому будет ниже, чем они сейчас ожидают.

КОРР.: Как вы считаете, какие отраслевые рынки будут интересны для российских игроков в Китае? И есть ли все-таки шансы для России привлечь тот капитал, который сейчас уходит из Китая?

Андрей КЛЕПАЧ: Нам непросто, действительно, прорваться на китайские рынки, потому что наш удельный вес там достаточно маленький. Я думаю, что помимо традиционного рынка, допустим, связанного с поставками и строительством атомных станций и атомного оборудования, есть серьезные и потенциальные ниши в авиационной промышленности, в том числе связанные с совместными проектами и по широкофюзеляжному самолету, по возможному проекту развертывания производства в Китае регионального самолета Sukhoi Superjet 100. Но это очень сложные проекты, которые пока обсуждаются. Думаю, что риски того, что они останутся на бумаге или в планах, велики. Есть серьезное продвижение по продовольственным товарам, потому что начинает расти экспорт российского продовольствия, оно качественное, по сравнению с китайским. И многие китайские, особенные среднеобеспеченные слои населения, начинают предпочитать российские товары. Думаю, что у нас есть возможности для сотрудничества по поставкам в Китай и наших приборов. Но нужен серьезный технологический рывок самим российским предприятиям для того, чтобы расширить палитру продукции, которую мы туда готовы предоставлять. При этом, действительно, справедливо поставили этот вопрос. Для нас очень важна не только продажа товаров Китаю, но и привлечение китайских инвестиций. Из Китая деньги начали уходить, но Китай сам на государственном уровне давно уже скупает активы за рубежом, в первую очередь сырьевые. Важно, что сейчас частные китайские инвесторы стали вкладываться, есть сделки в России, например, Быстринский ГОК "Норникеля", куда вошли китайские частные инвесторы. Под китайские кредиты обсуждаются проекты, связанные с "Ямал СПГ", проект высокоскоростной магистрали "Москва-Казань", где тоже основной расчет идет на китайское финансирование. Поэтому возможности для привлечения инвестиций здесь есть. Но Китай - партнер сложный, и требуется серьезное время для того, чтобы даже эти планы, по которым уже идут переговоры, воплотились в жизнь. Тем не менее, я считаю, что это серьезное окно возможностей, и речь может идти о миллиардах долларах не только в сырьевом секторе, в проектах, связанных с развитием сырьевых отраслей в России, но и в инфраструктурных проектах. Китай и раньше кредитовал "Роснефть"...

КОРР.: Говоря о Китае, многие эксперты сейчас сходятся во мнении, что то, что мы видели на торговых площадках по всему миру, конечно, есть влияние Китая. Как вы считаете, какие-то все-таки главные факторы повлияли на котировки, и есть ли спекулятивная составляющая в этом?

Андрей КЛЕПАЧ: Тема обсуждается активно, можно сказать, каждый день или чуть ли не каждый час. Все-таки ключевую роль здесь играет действительно борьба Саудовской Аравии за свои позиции на рынке нефти. И отсюда конкуренция с производителями той же нефти из альтернативных источников - из Соединенных Штатов, из других стран. Потому что активным в данном случае конкурентом выступаем и мы, мы начинаем сталкиваться с ними и на наших традиционных рынках в Западной и Центральной Европе. Поэтому ключевые базовые факторы, связанные с перепроизводством нефти и с борьбой по сути дела на вытеснение независимых производителей, восстановление позиций в первую очередь Саудовской Аравии. Поэтому я думаю, что этот процесс продолжится. Спекулятивная составляющая здесь, на мой взгляд, такой большой роли уже не играет - в том виде как это было раньше, когда был именно финансовый пузырь, связанный с вложениями различных фондов в нефтяные финансовые инструменты. Это тогда разгоняло цену на нефть до ста с лишним долларов. Сейчас этого нет. Но я думаю, что все равно ситуация в нефтяной промышленности придет к необходимости восстановления нефтяных котировок, потому что запас прочности у Саудовской Аравии не безграничный, есть разные оценки, сколько выдержит их финансовая система - от полутора до двух лет, потому что дефицит бюджета около 20 процентов. С другой стороны, неизбежно сокращение добычи нефти и в Соединенных Штатах и в целом ряде стран ОПЕК и других независимых производителей. Поэтому мир может столкнуться как раз с достаточно большой волатильностью цен на нефть. Но в целом все-таки мы вступили в период, когда средний уровень цен на нефть будет существенно ниже, чем в последние годы. И я думаю, что оценки, которые доминируют - от 50 до 70 долларов - это тот уровень, который будет в среднесрочной перспективе реалистичен и вероятен.

КОРР.: Если говорить про российскую уже повестку, Центральный банк. Как вы считаете, есть ли тенденция для снижения ключевой ставки, или все же нет?

Андрей КЛЕПАЧ: Я думаю, что сейчас, в условиях как раз такого давления на курс рубля из-за падения цен на нефть, условий для снижения ставки нет. Может быть, скорее, есть риски и предпосылки для ее повышения. Для того, чтобы сдержать дальнейшее снижение курса рубля. Думаю, что во втором полугодии, если котировки на нефть пойдут вверх, приток валюты возрастет, условия для укрепления и курса рубля и, значит, для снижение процентной ставки реализуются. При этом инфляционные риски здесь, я думаю, все-таки ниже, чем считают многие эксперты. Снижение курса рубля, естественно, окажет такое воздействие на цены, но из-за ограниченности потребительского спроса, доходов населения все-таки инфляция будет замедляться, особенно во втором полугодии.

КОРР.: То есть вы делаете прогноз - все-таки меньше двухзначных цифр по инфляции?

Андрей КЛЕПАЧ: Я думаю, что инфляция будет меньше двухзначных цифр.

КОРР.: И последний у меня вопрос. Как вы считаете, девальвация в этом году возможна или нет?

Андрей КЛЕПАЧ: Девальвацию мы уже видим, в начале года снижение курса рубля.

КОРР.: Еще большая возможна или все-таки нет?

Андрей КЛЕПАЧ: Если цена на нефть не будет обваливаться дальше, - опять же, не думаю, что будет дальнейшее снижение цен на нефть. Скорее, в первое полугодие около 30 долларов за баррель. Не исключаю, что переход во втором полугодии к ее росту или даже к большим скачкам может вызывать, то есть вызовет укрепление курса рубля. Тем более что отток капитала сократился, и сейчас мы не наблюдаем существенного его роста.

КОРР.: К сожалению, наше время подходит к концу. Большое спасибо, что нашли время для беседы здесь, на Гайдаровском форуме.

Андрей КЛЕПАЧ: Спасибо вам.

КОРР.: Спасибо.

ГЛАВА ВЭБ 17 ДЕКАБРЯ ОБСУДИТ ВОЗМОЖНОСТЬ РАЗМЕЩЕНИЯ ОБЛИГАЦИЙ В ЮАНЯХ С МИНФИНОМ КИТАЯ

ПЕКИН, 16 декабря /ПРАЙМ/. Внешэкономбанк рассматривает возможность размещения облигаций в юанях, в четверг обсудит этот вопрос с министерством финансов Китая, сообщил журналистам глава банка Владимир Дмитриев.

"Мы действительно изучаем этот вопрос... Не все так очевидно с точки зрения внутреннего законодательства и ограничений. Они постепенно снимаются. Тем не менее вопрос требует дальнейшей проработки с китайским регулятором. Мы завтра проводим встречу с министерством финансов. В том числе эту тему будем обсуждать", - заявил он.

При этом госкорпорация рассчитывает на поддержку со стороны китайских партнеров, прежде всего Банка развития Китая и других финансовых институтов. "Считаем эту тему перспективной, тем более что наш Минфин заявил о возможности выхода на заимствования в юанях. Причем на российской бирже. То есть тема движется, и, естественно, заимствования в юанях представляют для нас интерес… юань стал одной из резервных валют", - сказал Дмитриев.

"Мы сами привлекаем средства, правда, кредитные, в юанях… Так что размещение наших долговых инструментов в юанях считаем вещью перспективной, но опять-таки не все ограничения сняты с точки зрения внутреннего законодательства", - добавил глава госкорпорации.

Замминистра финансов РФ Алексей Моисеев еще в июне говорил, что министерство обсуждает с ВЭБом возможность выпуска облигаций в юанях. Сам Минфин в конце ноября заявил о намерении разместить на Московской бирже облигации на сумму более 6 миллиардов юаней, ориентированные на инвесторов КНР.

Говоря о возможности выхода ВЭБа на долговой рынок Китая в 2016 году, Дмитриев отметил, что рассматривал бы такую перспективу с осторожным оптимизмом. "Мы знаем, насколько быстро двигаются наши партнеры в принятии таких принципиальных решений, поэтому видим, что движение идет и ограничения снимаются. Тем не менее пока я не вижу, по крайней мере на первое полугодие 2016 года, возможности выхода на рынок капитала в юанях", - сказал глава госкорпорации.

ВКЛЮЧЕНИЕ ЮАНЯ В КОРЗИНУ РЕЗЕРВНЫХ ВАЛЮТ БЛАГОПРИЯТНО ДЛЯ РОССИИ - ГЛАВА ВЭБ ДМИТРИЕВ

ПЕКИН, 16 декабря. /Корр. ТАСС Олег Трутнев/. Признание юаня резервной валютой - благоприятное событие для России. Такое мнение высказал сегодня журналистам глава ВЭБ Владимир Дмитриев.

"В целом для нас, конечно, усиление роли юаня как резервной валюты - вещь позитивная", - сказал он. - (Российские) банки стали непосредственным объектом санкционного режима (введенного странами Запада), поэтому, не имея возможности заимствовать в тех валютах, которые стали предметом санкций, мы, естественно, обращаемся к китайским кредиторам. Мы и раньше привлекали средства здесь, а теперь все больше обращаемся к юаню".

Дмитриев отметил, что после введения санкций в российско-китайских банковских расчетах наблюдались некоторые затруднения. "Но мы позитивно отмечаем, что, несмотря на санкции, наши китайские партнеры из числа банков продолжают кредитовать, в том числе и в валюте, особенно, когда речь идет о поставках китайского оборудования с параллельным привлечением китайских инвестиций. Это и нам дает серьезные преимущества, и они с пониманием относятся к тому, что мы начинаем переориентироваться на заимствование в юанях", - заявил глава ВЭБ.

30 ноября совет директоров МВФ включил юань в свою корзину резервных валют (специальные права заимствования, Special Drawing Rights - SDR). Решение вступит в силу с 1 октября 2016 года.

ВЭБ С ОСТОРОЖНЫМ ОПТИМИЗМОМ ОЦЕНИВАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫХОДА НА ДОЛГОВОЙ РЫНОК КНР В 2016 Г.

ПЕКИН, 16 декабря. /Корр. ТАСС Олег Трутнев/. ВЭБ с осторожным оптимизмом оценивает вероятность выхода на долговой рынок Китая в следующем году. Об этом заявил сегодня журналистам глава банка Владимир Дмитриев.

"Я бы с осторожным оптимизмом оценивал такую перспективу. Мы видим, что движение идет, и ограничения снимаются, но, тем не менее, пока я не вижу, по крайней мере, на первое полугодие 2016 г. возможности выхода на рынок капиталов в юанях", - сказал он.

Глава Внешэкономбанка отметил, что работа по этому направлению продолжается. "Мы завтра проводим встречу с Министерством финансов, будем и этот вопрос обсуждать. Рассчитываем на поддержку со стороны наших китайских партнеров в лице, прежде всего, Банка развития Китая, Эксимбанка", - отметил Дмитриев.

"Считаем эту тему перспективной. Тем более, что наш Минфин заявил о возможности выхода на заимствования в юанях, причем на российской бирже", - подчеркнул глава ВЭБ.

По его словам, китайская валюта представляют интерес, как с точки зрения того, что она стала одной из резервных, так и учитывая рост торгового оборота между РФ и КНР.

РОССИЙСКО-КИТАЙСКАЯ ТОРГОВО-ФИНАНСОВАЯ ПЛАТФОРМА В КНР ЗАРАБОТАЕТ В 2016 ГОДУ - ГЛАВА ВЭБ

ПЕКИН, 16 декабря. /Корр. ТАСС Олег Трутнев/. Российско-китайская торгово-финансовая платформа по продвижению экспорта РФ на азиатские рынки заработает в следующем году. Об этом заявил сегодня журналистам председатель ВЭБ Владимир Дмитриев.

"Я думаю, что в следующем году. По крайней мере, мы рассчитываем, что в первом полугодии следующего года мы этот проект запустим", - ответил он на вопрос о сроках начала деятельности платформы. "Сейчас идет работа, необходимая для формализации этого процесса", - отметил глава ВЭБ.

По словам Дмитриева, в ближайшее время будет разработана "дорожная карта" проекта. "В качестве "пилота" мы выберем около десятка российских экспортеров, на базе которых отработаем логистические механизмы по поставке российской продукции в Китай и дальнейшей ее дистрибуции", - рассказал он.

Внешэкономбанк, АО "Российский экспортный центр", руководство китайской провинции Гуандун и компания Sinotrans & CSC Group заключили меморандум о взаимопонимании по созданию торгово-финансовой платформы в ходе официального визита президента РФ Владимира Путина в Китайскую Народную Республику в сентябре.

Согласно меморандуму, планируется создать торгово-финансовую платформу на юго-востоке Китая в городе Шилонг провинции Гуандун с целью развития торговых отношений между странами и продвижения российского экспорта на азиатские рынки.

Провинция Гуандун является стратегически важным центром КНР с высокой концентрацией торговых и индустриальных парков, а также опорным территориальным пунктом долгосрочной макроэкономической китайской программы "One Belt, One Road", в рамках которой предполагается создание транс-евразийского индустриального пояса по всей длине Великого шелкового пути от Китая до Восточной Европы.

ЛОГИСТИЧЕСКИЙ ХАБ В КНР МОЖЕТ БЫТЬ ЗАПУЩЕН В I ПОЛУГОДИИ 2016 Г С УЧАСТИЕМ ВЭБА

ПЕКИН, 16 декабря - РИА Новости/Прайм, Жанна Манукян. Дорожная карта по созданию торгово-финансовой платформы на юго-востоке Китая для поставки российской продукции в страны АТР будет сформирована в ближайшее время, проект может заработать в первом полугодии 2016 года, сообщил журналистам глава ВЭБа Владимир Дмитриев.

Ранее ВЭБ, руководство китайской провинции Гуандун и компания Sinotrans & CSC Group заключили меморандум о взаимопонимании по созданию торгово-финансовой платформы в этой провинции, расположенной на юго-востоке Китая. Там планируется создать площадку для развития торговых отношений между странами и продвижения российского экспорта на азиатские рынки. Провинция Гуандун является стратегически важным центром КНР с высокой концентрацией торговых и индустриальных парков, а также опорной точкой проекта экономического пояса Шелкового пути.

Дмитриев отметил, что данный проект, в котором будет участвовать "дочка" ВЭБа - "ВЭБ Азия", предполагает создание логистического кластера, куда будет поставляться и где будет перерабатываться продукция российских экспортеров.

Продвижению российских товаров в регионы южного и центрального Китая и страны Юго-Восточной Азии будет способствовать и открытие прямого железнодорожного сообщения между Гуандуном и границей России через Внутреннюю Монголию.

"Эта ветка будет способствовать расширению торгово-экономических связей, и мы рассчитываем, что через поддержку Российского экспортного центра мы сможем расширить номенклатуру товаров, которые поставляются из России в Китай, и в другие страны Юго-Восточной Азии", - сказал Дмитриев.

Он сообщил, что в понедельник провел переговоры с губернатором провинции Гуандун, руководством компании Sinotrans.

"Договорились о том, что в ближайшее время будет сформирована дорожная карта. В качестве "пилотов" мы выберем около десятка российских экспортеров, на базе которых мы отработаем механизм по поставке российской продукции в Китай и дальнейшей ее дистрибуции в регионы Китая и страны Юго-Восточной Азии", - сказал Дмитриев.

УДОКАН МОЖЕТ БЫТЬ ПРОФИНАНСИРОВАН В ЮАНЯХ ЗА СЧЕТ КРЕДИТА БАНКА РАЗВИТИЯ КИТАЯ - ГЛАВА ВЭБ

ПЕКИН, 16 декабря /ПРАЙМ/. Проект развития Удоканского медного месторождения может быть профинансирован в юанях за счет кредита, привлеченного от Банка развития Китая, сообщил журналистам глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев.

"Второй крупный проект, на котором сфокусировано наше внимание, это Удоканское месторождение - одно из крупнейших в мире медных месторождений, по которому уже принято решение на нашем наблюдательном совете, и мы рассчитываем, что оно будет профинансировано в юанях за счет тех кредитных ресурсов, которые мы берем здесь, прежде всего у Банка развития Китая", - сказал Дмитриев.

Удоканское месторождение в Забайкальском крае - одно из крупнейших в мире по запасам меди. Промышленный комплекс, который будет построен на месторождении, рассчитан на переработку 36 миллионов тонн руды в год. Согласно кодексу JORC, минеральные ресурсы Удокана оценены в 2,3 миллиарда тонн со средним содержанием меди 1,06%, количество меди - 24,6 миллиона тонн. Оператором проекта выступает Байкальская горная компания (БГК, структура компании "Металлоинвест").

РАБОТА НБР БРИКС НАЧНЕТСЯ НА ОСНОВЕ ПРОЕКТОВ НАЦИОНАЛЬНЫХ БАНКОВ РАЗВИТИЯ – ДМИТРИЕВ

ПЕКИН, 16 декабря. /Корр. ТАСС Олег Трутнев/. Работа Нового банка развития БРИКС (НБР БРИКС) на первом этап будет строиться на основе проектов национальных банков развития. Об этом заявил сегодня журналистам глава ВЭБа Владимир Дмитриев.

"У нас уже есть договоренность с руководителем Нового банка развития о том, чтобы проекты, которые находятся на рассмотрении национальных банков развития, легли в основу деятельности на начальном этапе собственно НБР, чтобы быстрее запустить его работу", - сказал он.

"Мы, руководители банков развития стран ШОС, понимаем необходимость теснейшего взаимодействия с новыми финансовыми институтами, которые возникают в регионе. Это Новый банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Фонд Шелкового пути", - отметил Дмитриев.

Соглашение о создании Нового банка развития БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) было подписано на саммите этого объединения в Бразилии в июле 2014 г. Банк призван финансировать инфраструктурные проекты и проекты устойчивого развития в государствах БРИКС и развивающихся странах. Объем разрешенного капитала НБР - 100 млрд долларов. Его штаб-квартира находится в Шанхае.

ВЭБ ПОКА НЕ ВИДИТ НЕОБХОДИМОСТИ В РЕЙТИНГЕ КИТАЙСКОГО DAGONG

ПЕКИН, 16 декабря - РИА Новости. Внешэкономбанк пока не планирует получать рейтинг от китайского рейтингового агентства Dagong, но не исключает этого в будущем, сообщил журналистам глава ВЭБа Владимир Дмитриев.

Ранее рейтинги от Dagong получили российские "Газпром", Газпромбанк, "Газпром нефть", "Металлоинвест", о намерении получить рейтинг агентства также заявлял ВТБ.

"Мы с ними работу пока не ведем. Поскольку наш рейтинг находится на уровне суверенного рейтинга, такой необходимости мы не видим. Но очевидно, что это будет одним из условий расширения нашего присутствия на местных площадках, в том числе на фондовом рынке при размещении бондов. Я не исключаю, что мы будем относиться с большим вниманием к этой теме", - сказал Дмитриев.

РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

1 Канал # Время, Москва, 17 декабря 2015 21:21

Отношения России и Китая вышли на особый уровень и начали приносить плоды экономикам двух стран и людям, которые в них живут. Это оценка премьер-министра России Дмитрия Медведева по итогам визита в КНР. Только сегодня пописано 33 документа, в том числе по совместным проектам в сельском хозяйстве и энергетике. Продолжается работа по строительству газопровода по восточному и западному маршрутам. Дмитрий Медведев сообщил также о новых проектах, связанных с новыми видами энергоносителей и освоением новых рынков. Наш специальный корреспондент Александр Батухов следил за всеми событиями в Поднебесной.

КОР: Свой 4-дневный визит в Китай Дмитрий Медведев завершил в Пекине. Сначала возложил цветы к памятнику народным героям на площади Тяньаньмэнь, а затем отправился в правительство. Встреча двух премьеров началась под государственные гимны Росси и Китая. За время визита со своим коллегой, премьером Государственного совета КНР Ли Кэцяном Дмитрий Медведев видится уже второй раз. Состав российской делегации на этой встрече весьма внушительный: практически весь Кабинет министров и представители крупнейшего бизнеса страны. И у каждого свои многомиллиардные проекты с Китаем.

ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ (ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВНЕШЭКОНОМБАНКА): Мы вышли на подписание соглашения с Госбанком развития Китая, которое предполагает выделение Внешэкономбанку кредита в размере 10 миллиардов юаней под весьма льготные, льготную процентную ставку и условия: кредит предоставляется на 5 лет. И мы намереваемся использовать эти средства для финансирования соответствующих проектов, большинство которых... из которых входят в перечень проектов китайско-российского инвестиционного сотрудничества.

КОР: Такие встречи глав Правительств России и КНР проходят раз в году и это юбилейная, 20-я по счету. И весьма продуктивная. Было подписано свыше 30 документов о сотрудничестве в экономической сфере.

ГОСБАНК РАЗВИТИЯ КИТАЯ ДАСТ ВЭБУ КРЕДИТ НА 10 МЛРД ЮАНЕЙ НА 5 ЛЕТ

ПЕКИН, 17 декабря (Рейтер) - Госбанк развития Китая даст Внешэкономбанку кредит на 10 миллиардов юаней сроком до пяти лет, сообщил журналистам глава ВЭБа Владимир Дмитриев.

"Мы провели переговоры с нашими партнерами, вышли на подписание с госбанком развития Китая, который предполагает выделение кредита 10 миллиардов юаней под весьма льготную ставку", - сказал Дмитриев.

По его словам, кредит рассчитан на 5 лет, а средства будут направлены на реализацию совместных проектов.

В прошлом году ВЭБ попал под санкции Запада за роль Москвы в украинском кризисе и не имеет возможности рефинансировать валютные долги на внешних рынках. Баланс госкорпорации обременен множеством нерентабельных активов, связанных, в том числе, с олимпийской стройкой.

Власти спорят как помочь ВЭБу, потребности в докапитализации которого оцениваются в $20 миллиардов на несколько лет.

РФПИ, ВЭБ И КИТАЙСКИЙ ЕВРАЗИЙСКИЙ ФОНД СОЗДАДУТ СТРУКТУРУ ДЛЯ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЭКСПОРТА ИЗ КНР В РФ

Пекин. 17 декабря. ИНТЕРФАКС-АФИ - Российский фонд прямых инвестиций, Внешэкономбанк (MOEX: VEBM) и Китайский Евразийский фонд экономического сотрудничества подписали соглашение о сотрудничестве в области инвестиций в приоритетные секторы экономики России и Китая, сообщил глава ВЭБа Владимир Дмитриев журналистам.

В частности, стороны договорились о создании структуры для финансирования экспорта из Китая в РФ.

"Мы завершили переговоры о создании структуры, которая будет финансировать китайский экспорт в Россию и приток китайских инвестиций в соответствующие проекты с предпочтительным размещением их на территории Дальнего Востока и Забайкалья", - заявил В.Дмитриев.

ВЭБ БЕЗ СОМНЕНИЙ ПОЛУЧИТ ПОДДЕРЖКУ ГОСУДАРСТВА, ОБСУЖДАЕТСЯ ЛИШЬ ЕЕ ФОРМА – ГЛАВА БАНКА

ПЕКИН, 17 декабря. /ТАСС/. Внешэкономбанк без сомнений получит поддержку государства, обсуждается лишь форма поддержки, сообщил журналистам глава банка Владимир Дмитриев.

"Вопрос по-прежнему находится в стадии обсуждения. Нет никаких сомнений, что Внешэкономбанку будет оказана соответствующая поддержка со стороны государства, обсуждается лишь форма этой поддержки. Но, безусловно, все свои обязательства Внешэкономбанк будет исполнять, опираясь на поддержку со стороны государства", - сказал он.

При этом Дмитриев отказался комментировать, какой механизм поддержки для ВЭБа является оптимальным.

ВЭБ ОБСУЖДАЕТ С ЦБ, КАК СНЯТЬ СО СВОЕГО БАЛАНСА ДОЛГ НА САНАЦИЮ СВЯЗЬ-БАНКА И ГЛОБЭКСА - ДМИТРИЕВ

Пекин. 17 декабря. ИНТЕРФАКС - ВЭБ (MOEX: VEBM) обсуждает с ЦБ РФ, как снять со своего баланса долг на санацию Связь-банка (MOEX: SVZB) и банка "Глобэкс" (MOEX: GLBX).

"Мы действительно ведем переговоры с Центральным банком относительно судьбы этих депозитов, и со стороны ЦБ ощущаем необходимую поддержку, для того, чтобы эта тема была снята с баланса ВЭБа", - сказал журналистам глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев в Пекине.

ВЭБу была поручена санация "Глобэкса" и Связь-банка в кризис 2008-2009 годов. Для ее финансирования ЦБ разместил в ВЭБе депозиты, которые в 2014 году были переоформлены в 7-летние бонды на 212,6 млрд рублей под 2% годовых.

"Ведомости" в ноябре писали со ссылкой на источники, что Связь-банк и "Глобэкс" могут быть переданы от ВЭБа Агентству по страхованию вкладов.