Корреспондент: Владимир Александрович, здравствуйте. Сначала позвольте вас здесь, в Бахрейне, поздравить с юбилеем. 16 декабря банку развития исполняется 90 лет. С днем рождения!

Владимир Дмитриев: Спасибо.

Корреспондент: Вообще Бахрейн называют такой "арабской Швейцарией", где несколько дней ведутся переговоры о всех событиях в Персидском заливе. Вы здесь, какие переговоры ведете?

Владимир Дмитриев: Я приехал сюда в двух качествах. Во-первых, как руководитель банка развития. И в этом смысле мы с Бахрейном и финансовыми, экономическими институтами, с бизнес-сообществами давно выстраиваем плотные, конструктивные отношения,... Это, во-первых. Во-вторых, я здесь и в качестве сопредседателя российской части российского-бахрейнского делового совета. В этом смысле, конечно, тоже много уже наработано, но еще больше предстоит сделать. Особенно с учетом того, что руководство бахрейнской части недавно поменялась. Как само руководство, так и состав Делового совета было усилено, то, естественно, и нас подталкивает к тому, чтобы уделять более серьезное внимание этому направлению нашего международного сотрудничества, тем более, как показывает практика, формат двухсторонних отношений в интересах как Бахрейна, так и России весьма широк.

Корреспондент: А какой-то практический выхлоп из этого всего есть? Какие-то подписанные договоры?

Владимир Дмитриев: Я не знаю о соглашениях, которые могут быть подписаны, или на стадии финальных договоренностей, по части российского бизнеса. Мы обсуждали различные отрасли, которые представляют интерес, как для возможных инвесторов, так и для Бахрейна с точки зрения приоритетности этих отраслей. Это медицина, фармацевтика, IT-технологии, логистика, транспорт, проекты развития сельского хозяйства и продовольствия. Потому что Бахрейн, как впрочем, и другие страны залива, практически полностью обеспечивает себя питанием за счет импорта. И, конечно, цепочки поставщиков из Австралии и Новой Зеландии сюда могут быть менее рентабельные и выгодные, нежели поставки аналогичной продукции из России. Здесь есть серьезный потенциал для развития газовой отрасли. Бахрейн к сожалению, не является производителем газа, а, может быть, к счастью. Поэтому использует свое географическое положение, как, в некотором смысле, ХАБ. Бахрейн рассчитывает на взаимодействие с "Газпромом", другими структурами, для того чтобы поставлять газ, обеспечивать себя и другие страны этим сырьем.

Корреспондент: И вы можете вести финансовое сопровождение этого проекта?

Владимир Дмитриев: Разумеется. Мы рассчитываем на то, что поставки продукции с высокой добавленной стоимостью из России могут и должны получать финансовую поддержку от Внешэкономбанка, который, в том числе сориентирован на поддержку российского промышленного экспорта сельхозпродукции, для этого у нас есть серьезный потенциал.

Корреспондент: Вот как раз о поддержке российской промышленности и сельского хозяйства. Не так давно российское правительство приняло решение расширить полномочия ВЭБ, в частности дать права покупать зарубежные активы для российских покупателей. Скажите, речь идет о каких-то конкретных активах, для чего принимается это решение?

Владимир Дмитриев: По большому счёту, оно лишь формализует статус Внешэкономбанка, как института развития, который призван обеспечить поддержку не только российского промышленного экспорта, но и российских инвестиций за рубежом. Не случайно для этого было создано "Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций". Хочу подчеркнуть, что в названии его - не только поддержка экспорта, но и инвестиций. Таким образом, у нас выстроена достаточно совершенная структура по оказанию поддержки российским предпринимателям, готовых инвестировать за рубежом. Речь идет о конкретных индустриях, но прежде всего тех отраслях, которые связаны с трансфером технологий, это современные производства, нацеленные, в том числе, на укрепление позиций российского среднего бизнеса, как за рубежом, так и у нас в стране. К сожалению, до сих пор массового спроса на финансовые инструменты в инновационных сферах внутри страны, мы не видим. Либо он существует, но, к сожалению, мы не можем обеспечить взаимодействие финансовых институтов со средним бизнесом, поскольку риски приобретения таких компаний за рубежом велики.

Корреспондент: То есть фактически, вы собираетесь покупать высокотехнологичные западные компании? Продадут ли их вам? Мы все помним, как несколько лет назад "Сбербанк" вместе с "Автовазом" пытались купить "Оpel", тогда ничего не получилось... Сейчас, с политической точки зрения ситуация еще более сложная. У вас получится покупать эти активы?

Владимир Дмитриев: Вы знаете, примеров, когда российский бизнес участвует в современных обрабатывающих производствах, точнее является собственником либо совладельцем, достаточно. Они относятся к деятельности "КАМАЗа", к деятельности структур "Ростехнологий", есть и примеры другого плана, когда российские компании успешно утверждаются самостоятельно, либо при поддержке "Внешэкономбанка" на внешних рынках, как например, компания, которая является лидером в программном обеспечении и в производстве суперкомпьютеров - компания "Т-Платформы", где "Внешэкономбанк" является акционером с блокирующим пакетом. Компания успешно работает не только у нас в стране, обеспечивая программным продуктом крупнейших потребителей, но и за рубежом, в частности в Германии. Поэтому в нынешней ситуации мы рассчитываем, что наши возможности по поддержке российских инвестиций за рубежом будут востребованы.

Корреспондент: Не так давно "Внешэкономбанк" подал иск в европейский суд с требованием признать санкции и незаконными. Судебная тяжба продвигается?

Владимир Дмитриев: Продвигается, как мы и ожидали, в рамках тех процедур, которые свойственны европейским институтам, обеспечивающим правовую защиту в Европе.

Корреспондент: Это политкорректный ответ. А по сути?

Владимир Дмитриев: Это ответ, соответствующий действительности. По сути, мы, конечно же, не ожидаем каких-то скорых решений. Мы, естественно, не единственные - вы знаете пример других российских банков и компаний, которые подали соответствующие иски. Мы находимся в равных условиях, в общем, координируем свои шаги, насколько это возможно, но понимаем, что процесс принятия решения - достаточно длинный по процедуре. Мы знаем, как работает правовая система, в том числе и за рубежом. Особенно, когда речь идет о странах, распространивших на нас санкционный режим. И когда речь идет о компаниях, которые также являются объектом санкций со стороны наших западноевропейских партнеров.

Корреспондент: То есть политика влияет не только на экономику, но и на суд?

Владимир Дмитриев: Ну, пока мы не видим явного саботажа, но понимаем, что ускоряться наши коллеги не собираются.

Корреспондент: В продолжение санкций - ВЭБ лишился доступа к валюте?

Владимир Дмитриев: До 30 дней мы финансируемся и расчеты проводим.

Корреспондент: И все же сложности для вас в связи с этим существуют? Ведь очень часто проекты финансируются в долларах или евро. Скажите, какие обходные пути вы ищите? В частности, я слышал, что с помощью азиатских банков обходные пути могут быть найдены?

Владимир Дмитриев: Нет, никто никаких обходных путей искать не собирается. Мы традиционно тесно взаимодействуем с нашими партнерами из стран юго-восточной Азии. В частности, с китайскими банками. Основной партнер для нас - это "Банк развития Китая". Мы сотрудничаем и с "Эксим-банком" и с рядом других финансовых институтов, у нас есть деловые отношения, проекты, которые финансируются другими институтами. Мы стали полноправным членом "Ассоциации института развития стран Тихоокеанского региона", чья ежегодная сессия в этом году впервые прошла в Москве. Так что связи с этими банками не определяются лишь нынешней политической ситуацией. Но, разумеется, столкнувшись с ограничениями по части выхода на рынки заимствования в Европе и Соединенных Штатов Америки мы более активно работаем с нашими партнерами.

Корреспондент: Удастся ли через них привлечь долларовую ликвидность?

Владимир Дмитриев: Мы уже это делаем. Понятно, что речь идет не просто о чистом финансировании, но о связанных сделках. Мы привлекли недавно кредит китайского "Эксим-банка" на несколько миллиардов долларов. Кредит этот связан с поставками китайского оборудования, причем, оно вполне конкурентно с оборудованием европейских стран.

Корреспондент: Вы случайно не о поставках комплектующих для "Сухой Суперджет"?

Владимир Дмитриев: Нет, речь идет о поставках китайской высокотехнологичной продукции. Хотя, с другой стороны, и "Сухой Суперджет" продается за рубежом, уже 12 самолетов летает в Мексике. Есть контракт еще на 10. Наши мексиканские партнеры в восторге от этого самолета, причем он летает не только в Мексике, но и в странах Латинской Америки, и даже в США. Мы кстати рассчитываем, и видим интерес местных партнеров и авиационных компаний к данному лайнеру, потому что региональный самолет здесь крайне необходим, с учетом расстояния и объема перевозок, так что это тоже наша кафедра, поскольку именно задействовав все механизмы комплексной поддержки экспорта, и "ВЭБ-лизинг", и "ЭКСАР", мы смогли обеспечить такого рода поставки. Здесь мы опираемся, несмотря ни на что, на наше сотрудничество с государственными страховыми агентствами из Франции и из Италии.

Корреспондент: То есть, свое они продавать хотят?

Владимир Дмитриев: Отчасти, правильно говорите "свое", поскольку на 60 процентов самолет создан за счет международной кооперации, в том числе итальянские и французские партнеры участвовали в совместном производстве двигателя, авионики. Собираются лайнеры для Мексики в Италии, в Венеции. Так что, несмотря на санкции, жизнь идет.

Корреспондент: Не могу не спросить вас про ваши украинские активы. ВЭБу там принадлежит "Проминвестбанк". Скажите, что с ним будет дальше? Я так понимаю, планируется докапитализация?

Владимир Дмитриев: Мы планируем докапитализировать Проминвестбанк на объем, необходимый для соблюдения нормативов Нацбанка Украины. С учетом глобальной неблагоприятной ситуации в банковском секторе Украины, оттоком ликвидности мы также намерены поддерживать банк и ликвидностью, потому что ПИБ - один из крупнейших кредиторов реального сектора украинской экономики. Хочу сказать что отток клиентских средств - и физических, и юридических лиц - колеблется в зависимости от банка и его вовлеченности в тот или иной бизнес от полумиллиарда до нескольких миллиардов долларов. Конечно, это сильно бьет по устойчивости банков.

Плюс в банковской системе Украины крайне низкая платежная дисциплина. В этом году доля кредитов, которые погашаются, по сравнению с оригинальными графиками составляет всего-навсего 20 %. Можете себе представить, насколько серьезно это бьет по устойчивости и финансовому положению банковской системы. Наш банк является одним из крупнейших и мы намерены оказывать ему необходимую поддержку.

Корреспондент: То есть сворачивать бизнес на Украине вы не собираетесь?

Владимир Дмитриев: У нас такая задача, безусловно не стоит.

Корреспондент: Владимир Александрович, спасибо вам большое за интервью!

Санкции бьют по среднему классу

DER Tagesspiegel,
30 nov. 2014

Владимир Дмитриев, глава государственного российского банка развития, предупреждает: Запад наказывает не тех, а также дестабилизирует украинские банки.

- Вы находитесь в Германии, чтобы встретиться с Вашими немецкими деловыми партнерами. Есть ли вам еще что обсуждать?

Конечно же, да, особенно в эти трудные времена. Некоторые даже боятся, что их предприятия в России могут национализировать. Но это чепуха, этого мы не сделаем.

- Однако многие, очевидно, сейчас как можно быстрее хотят покинуть Россию, да?

Нет, это не так. Сложившаяся обстановка отпугивает предпринимателей, намеревавшихся открыть в России новый бизнес, это, к сожалению, факт. Но компании, уже прочно обосновавшиеся в России, работающие в России зачастую уже на протяжении десятилетий, наверняка из России не уйдут. Да и зачем им уходить? «Фольксваген», например, так же, как и «Вольво» и другие западные концерны, имеет в Калужской области собственное производство и очень заинтересован в его расширении. Ведь их автомобили пользуются большим спросом.

- Не опасаетесь ли Вы, что этот визит в Германию может оказаться последним – в силу того, что Вы окажетесь в списке лиц, подпавших под санкции?

Ах, знаете, я еще прекрасно помню времена «холодной войны». Я готов к любым сценариям.

- Как бы то ни было, но ЕС и США уже наложили санкции на Ваш банк. Поэтому Вы уже не можете приобретать кредиты на западных рынках капитала. Бьет ли это по банку?

Естественно. Мы теперь не можем продлить сроки истекших долларовых и евро-кредитов. Но мы государственный банк. Необходимые валютные средства нам предоставят правительство и Центробанк из своих резервов. До конца 2015 г. мы погасим внешние долги объемом около 1,4 миллиарда долларов. Так что наши кредиторы могут не беспокоиться.

- Государственный немецкий банк КфВ также заморозил свое сотрудничество с Вашим банком. Имеет ли этот факт практические последствия?

Да, о чем я очень сожалею. КфВ был для нас до сих пор очень важным партнером. Сейчас он заморозил один из наших важнейших проектов. Мы собирались совместно с Европейским инвестиционным банком создать Фонд в объеме 720 миллионов евро для финансирования производства инновационных технологий на предприятиях малого и среднего бизнеса. На этом примере видно, как санкции наносят вред совсем не тем. По идее, они должны наказать российское правительство, а наказывают обычных людей. Именно на этих самых предприятиях, развитию которых мы намеревались содействовать, работает средний класс, столь важный для стабильной демократии.

- Каковы последствия санкций для российской банковской системы в целом?

Они ей наносят серьезный ущерб, это не секрет. По оценкам министерства финансов наша экономика в результате санкций теряет около 40 миллиардов долларов в год. Те пять государственных банков, которые сейчас не могут рефинансироваться на зарубежных рынках, являются важными кредиторами российской экономики. И, к сожалению, наш собственный рынок капитала не может заменить внешние источники финансирования. Однако, не одни мы ходим в проигравших. После введения Евросоюзом санкций германский экспорт в Россию сократился на 26%. Ведь санкции – оружие обоюдоострое, и в конечном итоге оно вредит всем. Здесь я разделяю мнение Генри Киссинджера, который недавно предупреждал о том, что эскалация санкций может нанести урон всей мировой экономике.

- Совместно с остальными четырьмя государственными банками Вы подали иск на отмену санкций в Европейский суд. Действительно ли Вы верите, что судьи займут позицию, противоречащую позиции правительств?

Да, потому что обоснования, на основе которых были приняты санкции, на нас никоим образом не распространяются. В решении /о принятии санкций/ сказано, что санкции должны затронуть организации, замешанные в конфликте на Украине. Но ведь ни мы, ни другие банки не имеем к этому никакого отношения. Наоборот, у нас на Украине имеется дочерний банк, и мы оказываем поддержку украинской экономике.

- Но Ваш банк – это часть структуры российского государства, правительство которого подогревает гражданскую войну.

Несколько иранских банков, иск которых был в Люксембурге удовлетворен, - тоже государственные, как например, иранский центробанк. Но поскольку не имелось доказательств об их причастности к нелегальным сделкам, судьи Евросоюза отменили введенные против них санкции.

- Президент Путин сказал в своем интервью немецкому телевидению, что санкции в конечном итоге нанесут урон и Украине, т.к. украинские банки имеют в России задолженность в 25 миллиардов евро, по которой, не исключено, им будет предъявлен счет. Произойдет ли это?

Взаимосвязь здесь есть. Дочерним банкам российских концернов принадлежит на Украине значительная доля рынка, и они теперь также потеряли доступ к западному рынку капитала, в котором они, однако, остро нуждаются. Положение на Украине катастрофическое. ВВП упал на 7%, промышленное производство сократилось на 16%, 4/5 всех кредитов вовремя не обслуживается. Поэтому все банки, в том числе и находящиеся в российских руках, нуждаются в новом капитале. Если они не смогут его получить из-за того, что и у их собственников его недостаточно, то это поставит под угрозу всю банковскую систему Украины.

- Как обстоят дела у Вашего дочернего банка в Киеве, у «Проминвеста»?

Мы тоже теряем там деньги. Тем не менее, мы продолжаем там работать. У нас деловые, профессиональные отношения с Центробанком Украины, глава которого нас заверила, что будет относиться к российским банкам так же, как и ко всем остальным.

- Россия и Украина находятся де факто в состоянии войны друг с другом, а ваш бизнес продолжается, как ни в чем не бывало?

Промышленность обеих стран тесно взаимосвязана, прежде всего в машиностроении, а также в авиационной и космической областях. Мы это финансировали через «Проминвест». Сейчас это стало гораздо сложнее, однако мы не ослабляем своих усилий. Мне лично все это очень больно. Моя жена – украинка, и мы каждый год ездили с детьми на каникулы на нашу дачу под Харьковом. Сейчас мы не решаемся туда ехать, потому что не чувствуем себя в безопасности.

- Ввергнут ли санкции Россию в рецессию?

Более серьезной проблемой являются неблагоприятная мировая конъюнктура и падение цен на нефть со 110 до 80 долларов за баррель. Одно только это нам обходится в 100 миллиардов долларов в год. Санкции лишь усугубляют положение, прежде всего из-за отсутствия инвесторов. Поэтому мы ожидаем сокращение темпов роста до 0.3% в этом году и, возможно, стагнацию в следующем. Однако, я уверен, что правительство сделает все необходимое для того, чтобы предотвратить рецессию, прежде всего, посредством инвестиций в инфраструктуру.

- Кто все это будет оплачивать?

Средства поступят из бюджета и от Центробанка. Центробанк до сих пор не предпринимал активных действий, но сейчас он предоставит банкам большие объемы дополнительных средств, чтобы финансировать такие инвестиции.

- То есть своего рода „Quantitative Easing“, как это делал и американский Эмиссионный банк?

Можно это назвать и так, но у нас эти средства пойдут в реальный сектор экономики, не на рынок акций.

- И рубль обесценился на 40%. Чем Вы это объясняете?

Курс рубля следует цене на нефть. Так было всегда.

- А не в том ли причина, что богатые продают свои рубли и переправляют свое состояние за границу? Только с марта из России «утекло» уже 128 миллиардов долларов.

Это совершенно нормальное явление. Фирмы/предприятия и торговля, которые должны оплатить импорт, подстраховывают себя и покупают поэтому доллары и другую валюту, которые они кладут в зарубежные банки.

- Прибегнет ли правительство в случае эскалации утечки капитала к мерам контроля за движением капитала?

Какая утечка капитала? Это обычные потоки платежей. Россия верна сделанному ею выбору в пользу либеральной финансовой системы, так оно будет и впредь.

- Не приходится ли вам опасаться, что рейтинговые агентства снизят рейтинг России, а тем самым и Вашего банка?

Пусть делают, что хотят! Эти угрозы беспочвенны. У России уже много лет профицит бюджета и большие резервы. Если действительно произойдет снижение рейтинга нашей кредитоспособности, то тем самым агентства лишь докажут, что их вердикты не имеют под собой никакого научного обоснования. Тогда нам придется серьезно заняться поиском альтернатив для рейтингового сервиса, может быть, совместно с Китаем.

- Российские фирмы имеют 500 миллиардов долларов внешней задолженности, из них 130 миллиардов долларов подлежат возврату до конца 2015 г. Смогут ли они оплатить свои долги, не получив новых кредитов?

Объем наших золотых и валютных резервов составляет 400 миллиардов долларов, т.е. можно прибегнуть к этому источнику. Многие предприятия, однако, в состоянии обслуживать свои кредиты за рубежом без помощи государства, т.к. они располагают за границей собственным имуществом или же могут обменять на валюту свои активы в рублях. Наши западные партнеры, однако, должны отдавать себе отчет в том, что данные кредиты предоставлялись в условиях действия правил открытых рынков капитала. Если же эти правила нарушаются, тогда кредитополучатели могут сослаться и на форс-мажор. Нам не следовало бы допускать, чтобы дело зашло так далеко.

Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
25.09.2014, 16:50

Ведущий не назван

ВЕДУЩИЙ: По лентам информагентств продолжают сыпаться новости с пометкой "экономика" и "срочно", касающиеся "Внешэкономбанка". Вот, например: правительство России предоставит ВЭБу 240 миллиардов рублей, о фонде поддержки моногородов. Обо всем сейчас моя коллега Александра Суворова пообщается с главой банка Владимир Дмитриевым. Саша, мы в прямом эфире, передаю тебе слово. Добрый вечер.

Интервью

Корреспондент Александра Суворова

КОРР.: Дима, добрый вечер. Действительно, мы сейчас узнаем, как прошел сегодня наблюдательный совет здесь, в Белом доме, из первых уст. Владимир Александрович, добрый вечер.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель правления "Внешэкономбанка": Добрый вечер.

КОРР.: Первый вопрос у меня будет, пожалуй, самый обсуждаемый последнего времени - это докапитализация ВЭБа. Во вторник было совещание у Дмитрия Медведева. Каких договоренностей удалось достичь? Сегодня по лентам СМИ прошла информация о предоставлении 240 миллиардов рублей. Как можете прокомментировать?

Владимир ДМИТРИЕВ: Действительно, во вторник на совещании у председателя правительства, председателя наблюдательного совета нашего банка обсуждались вопросы, связанные и с возможной докапитализацией банка, и с обеспечением его ликвидностью для выполнения своих обязательств и перед кредиторами, и перед его заемщиками в рамках тех кредитных соглашений, которые мы подписали. 240 миллиардов рублей - это сумма, которая необходима банку для выполнения обязательств перед заемщиками прежде всего, российскими заемщиками, с которыми у нас подписаны обязывающие нас кредитные соглашения. На совещании было принято решение о том, чтобы оказать ВЭБу различные меры государственной поддержки для обеспечения выполнения этих обязательств. Кроме того, мы ставили вопрос о том, что государству также необходимо подумать над тем, чтобы оказать содействие "Внешэкономбанку" в погашении кредитов и облигационных займов, срок погашения которых выпадает на следующий год, а это не много, не мало 70 миллиардов рублей. Мы встретили понимание и по итогам этого совещания было дано поручение вместе с министерствами экономического блока, а также вместе с Центральным Банком рассмотреть различные варианты решения этой задачи, то есть мер государственной поддержки "Внешэкономбанку". Причем я хочу подчеркнуть, что мы в данном случае не претендуем на какую-то исключительность и, безусловно, исходим из того, что целый ряд, прежде всего банков с государственным участием, подпало под секторальные санкции и, конечно же, государство не может оставить эти банки без поддержки. Но существует понимание того, что государство должно идти навстречу банкам, оказывать им необходимую поддержку, не только банкам, но и компаниям, для того, чтобы избежать негативных последствий для их финансовой устойчивости и выполнения обязательств перед своими кредиторами и партнерами. Что касается докапитализации банка, то вопрос об этом рассматривался в том контексте, что все исходят из необходимости продолжения активной деятельности "Внешэкономбанка" по финансированию государственно значимых проектов российской экономики, поддержки промышленного экспорта, поддержки малого и среднего предпринимательства. Именно на это нацеливает нас стратегия "Внешэкономбанка" до 2020 года, которую мы собираемся представить на рассмотрение наблюдательного совета. В рамках этой стратегии и в рамках тех тенденций и развития "Внешэкономбанка", в том числе количественных показателей, мы ставим вопрос о необходимости капитализации банка с тем, чтобы выполнять ключевые показатели финансовой устойчивости. Прежде всего это поддержание коэффициента достаточности капитала на уровне не ниже 10 процентов, поскольку именно этот уровень обусловлен в наших кредитных соглашениях, в проспектах эмиссии наших облигаций, выпускавшихся на еврорынках. Так что и здесь есть понимание и озвучивались различные варианты, но цифра для начала составляет 30 миллиардов рублей, которые необходимы нам для поддержания в следующем году коэффициента достаточности капитала. Мы благодарны правительству за то, что приняты решения, и до 1 октября они будут реализованы, о конвертации субординированных кредитов, которые были размещены в размере более 6 миллиардов долларов на депозитах в нашем банке, в субординированные депозиты. Таким образом, мы сейчас имеем достаточность капитала в размере более 14 процентов, что, в общем, уверенно позволяет нам развивать нашу инвестиционную деятельность.

КОРР.: Вы уже упомянули стратегию развития до 2020 года. Каковы ее основные пункты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Наша стратегия основана на так называемом модернизационном варианте развития "Внешэкономбанка", который предусматривает дальнейшее расширение участия в финансировании государственно значимых инвестиционных проектов. Мы уже перевыполнили к началу этого года стратегию, которую мы планировали реализовывать до 2015 года включительно, поэтому необходимо стратегию пересматривать. Но мы считаем, что вопреки негативным процессам, с которыми сталкиваемся, с которыми страна наша сталкивается, "Внешэкономбанк" должен играть наиболее весомую роль как институт развития, поэтому мы в нашей стратегии предусматриваем увеличение нашего кредитного портфеля до 2,5 - 3 триллионов рублей в 2020 году. Мы намерены, если говорить о ключевых направлениях нашей деятелности, довести поддержку российского промышленного экспорта до 750 миллиардов рублей и поддержку малого и среднего предпринимательства в среднем до 250 миллиардов рублей. Поддержка промышленного экспорта соответствует "Дорожной карте", которая принята и которую призвано выполнять и "Внешэкономбанк", и его дочерние структуры - "Росэксимбанк", который в скором времени мы будем продавать в соответствии с президентским указанию нашему агентству по страхованию экспорта. Будет создан центр кредитно-страховой поддержки, который будет работать как кредитная фабрика, поддерживающая российских экспортеров. Таковы ключевые показатели или ключевые ориентиры, к которым мы будем стремиться, как я уже сказал, мы эту стратегию рассматривали и на совещании у председателя правительства. Мы, конечно, рассчитываем на поддержку.

КОРР.: Сегодня также успело появиться, то есть накануне, много сообщений о том, что ВЭБ задумался о продаже акций "Газпрома" и "Русала". Насколько такие слухи, которые появились в СМИ, правдивы и реалистичны?

Владимир ДМИТРИЕВ: Точно не правдивы слухи о том, что мы с кем-то на этот счет ведем переговоры, а соответствие этих слухов тому, что происходит, связано лишь с тем, что мы вместе с ключевыми министерствами экономического блока представили различные варианты, которые бы улучшили финансовое положение банка, в том числе обеспечили бы его дополнительной ликвидностью. Но надо понимать, что активы, которые мы приобретали, в то время стоили гораздо выше, нежели та рыночная цена, о которой сейчас можно вести речь. Поэтому предполагается, что до 2020 года "Внешэкономбанк" совместно с экономическим блоком рассмотрит возможность постепенной реализации этих активов, но таким образом, чтобы это не влекло за собой убытки для "Внешэкономбанка". Спасибо.

КОРР.: Большое спасибо, что нашли время для интервью.

"Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
16.07.2014, 13:37

Ведущий Марат Кашин

ВЕДУЩИЙ: Чтобы перейти к полномасштабным расчетам в национальных валютах они должны быть устойчивыми. В этом убежден глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Также в интервью нашему каналу он выразил позицию банка по "Мечелу" и "Интер РАО".

- Итак, пожалуй, главные события на форуме и здесь, на саммите BRICS, - это создание нового Банка развития и пула резервных валют. Насколько это принципиально важно? И как вы думаете, изменит ли это вообще расклад сил на мировой финансовой арене?

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)": Если говорить о банке, не думаю, что сейчас мы вправе говорить о глобальном изменении расстановки сил на мировой арене. Поскольку банк все-таки заточен на решение локальных, но, тем не менее, масштабных задач. Для него в качестве приоритета определено финансирование инфраструктуры, потребности в которой колоссальные. По данным Всемирного банка, до 2030 года развивающимся странам потребуется финансирование инфраструктуры в размере 15 триллионов долларов. Поэтому создание банка- первая идея, которая несколько лет назад была вброшена в повестку дня саммита BRICS, и он призван решать эту задачу.

Важно, что страны договорились и об объемах, и о технических вопросах, связанных с местом расположения штаб-квартиры, с составом совета директоров. На мой взгляд, есть все основания полагать, что руководством министерств финансов, которые отвечают за создание этого банка, будет позитивно воспринята идея, которую предложили национальные Банки развития стран BRICS, о том, чтобы костяк кадрового состава нового банка формировался за счет сотрудников Банков развития стран BRICS. Ну и другая помощь, связанная с техническим оснащением банка, с прохождением стажировки сотрудников банка в национальных Банках развития. Эти идеи вполне рациональные. И мне думается, они тоже будут поддержаны.

- А как все-таки будут приниматься решения, кто будет принимать решения, каким образом, кому и на каких условиях выдавать кредиты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Этим будут заниматься, естественно, совет управляющих и совет директоров. Банк будет руководствоваться самыми лучшими международными практиками, которые распространены в международных финансовых институтах развития, - и Всемирный банк, и Европейский банк реконструкции и развития, и Европейский инвестиционный банк, Азиатский банк развития. И соответственно, органы корпоративного управления, исходя из лучших практик, будут принимать соответствующие решения.

Главное, что страны договорились об объемах, которые каждая из них выделит на паритетных началах в уставной капитал. Объявленный капитал будет составлять 100 миллиардов долларов, оплаченный траншами - 50 миллиардов долларов.

Говоря о фонде, эта идея, может быть, даже в большей степени соответствует вашему вопросу относительно передела. По крайней мере, будет оказана серьезная поддержка и национальным валютам, и национальным бюджетам за счет формирования этого фонда. И конечно, операции, которые будут проводиться в рамках фонда, они в известной мере будут содействовать и тому, чтобы национальные валюты стали валютами расчетов в торговле и в инвестициях стран-участниц BRICS.

- А вот все-таки ряд экспертов, когда обсуждают сейчас эту идею - создание нового банка, говорят, что нужно как-то уходить от доллара и стремиться как раз к расчетам в национальных валютах. А все-таки взносы в капитал банка делают в долларах. Не противоречит ли это каким-то заявлениям?

Владимир ДМИТРИЕВ: Для того, чтобы перейти к полномасштабным расчетам в национальных валютах, нужно сделать очень многое. Во-первых, валюты должны быть устойчивые. Во-вторых, должна быть отработана схема свопов национальных валют. Но примеров того, что национальные валюты используются уже и во взаимной торговле, и в международных расчетах, достаточно. Надо вспомнить недавнюю инициативу Китая о создании крупного Азиатского банка, где идея содержит как раз предложение о том, чтобы юань был валютой расчетов, по крайней мере, в инвестиционном движении.

Что касается наших отношений с Китаем, рубль и юань уже используются в расчетах в приграничной торговле. Юань котируется на Московской валютной бирже. Так что, мы делаем вполне уверенные движения. Разумеется, надо еще много преодолеть технических, системных трудностей для того, чтобы ставить в нынешней ситуации вопрос о том, чтобы капитал формировался в долларах.

- А вот еще один важный вопрос. Как отмечают эксперты, когда, например, мы говорим о Международном валютном фонде, все-таки там выдают кредиты на достаточно жестких условиях. В том смысле, что требуют изменений в экономике в стране. Вот в нашем случае, в случае стран BRICS, две эти новые финансовые организации будут требовать чего-то подобного? Считаете ли вы, что это нужно?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я не думаю, что такие вопросы будут стоять в повестке дня деятельности Банка развития BRICS. Поскольку предоставляемые кредиты обусловливаются жесткими мерами бюджетного порядка, макроэкономического, фискального и так далее, поскольку речь идет о стабилизационных кредитах. Но кредиты, выдаваемые на инфраструктуру, на поддержку частного бизнеса, на поддержку банковской системы, и прежде всего - средних банков, они такими жесткими мерами не обусловливаются. Я имею в виду кредиты Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития. Наоборот, эти кредиты призваны, поддерживая частный бизнес, развивая частную инициативу, давать свободу предпринимательской инициативе. В данном случае я говорю о России, поскольку хорошо знаю, как это все происходит. Поэтому в работе нового банка пока у меня нет оснований полагать, что речь пойдет о мерах поддержки макроэкономической стабильности в этих странах. Хотя, поддерживая инфраструктуру, естественно, мы создаем условия и для макроэкономической стабильности. Но инфраструктурное финансирование и все то, что связано с инфраструктурой, поскольку это - приоритет, - эта общая задача. Она будет направлена не только на решение в конечном итоге задачи преодоления инфраструктурных ограничений роста, но это и рабочие места, это и индустрия, и так далее. Это взаимный интерес всех стран BRICS. И разумеется, идя к решению этих инфраструктурных задач на базе взаимного интереса, никто, конечно, какие-то жесткие условия ставить не собирается.

- Потребность во вложениях в инфраструктуру большие во всех странах BRICS. Как будет определяться, кто первый и какие проекты важнее, допустим, при заявке...

Владимир ДМИТРИЕВ: Ну, я бы не стал сейчас брать на себя роль оракула, который знает ответы на все вопросы, связанные с деятельностью этого банка. Я думаю, что и учредители банка, имея в виду министерства финансов, тоже не в полной мере пока представляют себе, как будут приниматься те или иные решения, какие приоритеты странового плана будут поставлены во главу угла.

Но, разумеется, эти задачи будут решаться по ходу формирования самого банка. Надо, прежде всего, создать банк, надо создать его штат, надо оснастить его техникой, надо принять все необходимые корпоративные процедуры, регламенты и так далее. Я думаю, что на это уйдет достаточно времени. Но по ходу, конечно, вполне разумно сразу провести инвентаризацию тех проектов, которые могли бы стать предметом совместного финансирования. И исходя из общих интересов, и приоритетов тех или иных стран, принимать окончательные решения. Но, разумеется, когда речь идет об участии в финансовом институте большого числа стран... ну, если не большого, то, по крайней мере, территории и населения этих стран составляют существенную часть глобального мира, конечно, вопрос насчет два или три-четыре не принимаются. Это потребует определенных усилий, времени и экспертизы. Но у меня есть ощущение, что опираясь на то, как лидеры наших стран шли к принятию решения о создании банка, непосредственно в его работе больших проблем не будет.

- А как вы думаете, создание вот этого Банка развития и пула условных резервных валют подтолкнет как-то все-таки реформу Международного валютного фонда, которая, в общем-то, застопорилась из-за решения Конгресса США, который просто наложил вето?

Владимир ДМИТРИЕВ: Ну, если только отменить право вето, можно было бы рассчитывать на некоторые изменения. Но коль скоро оно существует, значит, мы должны жить в этих реалиях. Но то, что создание этого пула резервных валют подтолкнет к переосознанию тех реалий, в которых мы до сих пор жили, и к мысли о необходимости иной, более гибкой системы, основанной не на одной или двух валютах, а на интересах глобальных участников, - мне кажется, вполне резонно ожидать таких результатов.

- Есть еще несколько вопросов уже ближе, скажем, совсем к российской тематике. Конечно, у всех на устах сейчас происходящее с компанией "Мечел". И последняя новость, которая была, что все-таки они смогли договориться о пролонгации по кредитам с банком "ВТБ" почти на 15 миллиардов рублей. Вот вы, со своей стороны, готовы еще рассматривать какие-то варианты и возможности найти компромисс в этой ситуации? Есть ли эти варианты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Вы знаете, после моего публичного заявления, вслед за которым последовало заявление министра промышленности, относительно судьбы "Мечела" и целесообразности решать ее в ином формате, нежели подставляя плечо без осознания последствий для Внешэкономбанка, после этого сразу последовали выступления официальных представителей "Мечела", где они стали говорить о возможности реструктуризации, о продаже непрофильных активов. То есть, как-то в ином ключе мысль заработала. Вот мне это нравится на самом деле. Но, помимо того, что мы рассматривали, других предложений не получали. Поэтому пока наша позиция остается прежней. Это позиция не просто моя. У нас было решение правления, на котором мы выработали консолидированное мнение. Его я озвучил. Мы другие варианты пока не рассматриваем. Но если движение пошло в другом направлении - в направлении готовности коммерческих банков рассматривать вместе с "Мечелом" возможные направления реструктуризации, такие шаги можно только приветствовать.

- А на ближайшем наблюдательном совете будете обсуждать эту ситуацию?

Владимир ДМИТРИЕВ: В повестке дня ее нет.

- Еще одна история, тоже такая российская. Речь о требовании ВЭБа к "Интер РАО" исполнить опцион на выкуп акций. Цена, если я правильно помню, порядка 31 миллиарда рублей. Сейчас рыночная - около пяти. В "Интер РАО" говорят, что денег нет. Что будете делать?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я думаю, что судебные разборки с "Интер РАО" - это самое последнее дело. Но, разумеется, списывать на убыток в нынешней ситуации мы тоже не вправе, потому что опцион предполагал совершенно определенную цену, которая существенно отличается от нынешней рыночной. Напомню, что входили мы в капитал с одной определенной целью - с тем, чтобы не увеличивать долговую нагрузку "Интер РАО" и обеспечить за счет взноса в капитал строительство профильных для "Интер РАО" объектов. В частности, электростанций. Будем разговаривать с "Интер РАО". Мы пока сделали первые шаги в направлении реализации нашего права. Но если ситуация будет складываться иначе, нежели записано в нашем соглашении, значит, будем искать некие компромиссные варианты. Но еще раз подчеркиваю, для нас любая цена, отличная от той, которая вытекает из опционного соглашения, является неприемлемой.

- Есть такое мнение, его высказывают эксперты, что это требование ВЭБа связано с неким недостатком сейчас свободных средств.

Владимир ДМИТРИЕВ: У ВЭБа?

- Да.

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы совершенно иным руководствовались. Мы руководствовались просто своим правом и истечением срока опциона. И уж точно, уверяю вас, у нас нет такой безусловной и жесткой потребности в деньгах, любым способом получаемых, в том числе за счет, по сути дела, жестких таких "unfriendly" мер по отношению к нашим партнерам. "Интер РАО" - это наш партнер. У нас в совете директоров наши представители. Поэтому мы дорожим нашими отношениями и, разумеется, не собираемся прессинговать до такой степени, чтобы любым путем реализовывать наше право. На самом деле, это коммерческий спор. Будем решать его так, как принято в цивилизованном мире.

- И последний вопрос. Не могу не спросить про докапитализацию ВЭБа. Было принято решение, Госдума в третьем чтении одобрила законопроект. Достаточно ли тех денег, которые вы получите?

Владимир ДМИТРИЕВ: Этих денег достаточно ровным счетом для того, чтобы выйти на показатели устойчивого финансового развития и устойчивого финансового положения. Я имею в виду, прежде всего, показатель достаточности капитала. Этих денег достаточно и для того, чтобы, опять-таки в контексте достаточности капитала, создавать необходимые резервы. Поскольку мы сейчас оказались в ситуации, когда не создавая резервы по кредитам олимпийским и опираясь на поручительство "Олимпстроя", при ликвидации "Олимпстроя" мы остаемся один на один. И соответственно, даже если будут приняты какие-то корпоративные решения, а не создание резервов, наши аудиторы и наши кредиторы, те, кто имеет облигации Внешэкономбанка, прекрасно понимают текущую ситуацию, и разумеется, будут ставить нам соответствующие вопросы, на которые нужно будет правильно отвечать. Но докапитализации нас в капитал второго уровня в этом объеме будет достаточно для того, чтобы создать необходимые резервы и чувствовать себя устойчиво.

Но у нас есть стратегия, в которую мы сейчас вносим коррективы, которая предполагает рост нашего кредитного портфеля, рост активных операций, определенный пакет обязательств по инвестированию. А вот все это, особенно с учетом сужающихся возможностей финансирования наших операций на внешних рынках, будет ставить вопрос о поиске иных, альтернативных мер господдержки. Мы не говорим сейчас о докапитализации только, мы говорим о других мерах государственной поддержки, которые позволили бы банку выполнять свою миссию - миссию Банка развития, и поддерживать российский промышленный экспорт, не занимаясь вещами, не свойственными нам.

- Спасибо вам большое за интервью, за комментарий.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.