«Эксперт» №29 (952)
Александр Ивантер

Зампред, главный экономист—
член правления Внешэкономбанка Андрей Клепач

Центральному банку надо активнее использовать нетрадиционные методы рефинансирования — выкупать проектные облигации банков и институтов развития, выпущенные под конкретные инвестпроекты, а затем методами надзора блокировать нецелевые утечки средств

Ровно год назад Андрей Клепач покинул пост замминистра экономического развития. В МЭРе он отработал в общей сложности десять лет и за это время заслужил репутацию одного из самых сильных в стране прикладных макроэкономистов. До этого карьера Клепача развивалась по научной стезе: после окончания экономического факультета МГУ в 1981 году десять лет преподавал на кафедре политэкономии альма-матер, защитил диссертацию. Затем работал в академическом Институте народнохозяйственного прогнозирования и неправительственном аналитическом Центре развития.

Интеллигентные манеры, мягкий голос, внимательный взгляд — все черты ученого человека по-прежнему при нем. Но они не должны вводить в заблуждение. Во всем, что касается принципов и убеждений, это человек жесткий и бескомпромиссный. В дискуссиях и аппаратных сшибках по ключевым вопросам экономической политики последних как минимум десяти лет Клепач — стойкий приверженец активизации роли государства в экономике, пересмотра господствующей парадигмы фискального и денежного зажима.

На своем нынешнем посту зампреда, главного экономиста — члена правления Внешэкономбанка Андрей Клепач, продолжая заниматься анализом и прогнозированием макроэкономической ситуации, приобрел несколько большую свободу в оценках экономической политики ЦБ и правительства, что стало дополнительным стимулом для организации этого интервью.

За прошедшие в новой должности месяцы Клепач вполне погрузился и в собственную кухню работы банка развития, сохранив определенную свежесть взгляда человека со стороны. Поэтому его оценки некоторых чувствительных вопросов функционирования ВЭБа также очень любопытны. Но начали мы беседу с животрепещущего разговора о текущем состоянии экономики.

— Андрей Николаевич, помесячный мониторинг динамики российского ВВП, который вы ведете в ВЭБе, по итогам мая фиксирует углубление спада в экономике и изменение его профиля. Прокомментируйте, пожалуйста, подробнее.

— Сейчас траектория цены нефти идет чуть выше наших ожиданий. Если средняя цена по году будет около 60, то мы увидим спад ВВП в диапазоне минус 3,5 — минус 3,8 процента.

Нынешний кризис менее резкий, чем кризис 2008-2009 годов, но и выход из него будет, более медленным
Увеличить

Если говорить о профиле спада, то видно, что, с одной стороны, он менее резкий, чем во время прошлого кризиса семь лет назад, но и выход из него будет, по-видимому, более медленным. Конечно, если не принимать дополнительных стимулирующих мер.

Содержательно нынешний кризис имеет много различий по сравнению с кризисом 2008–2009 годов. Прошлый кризис был частью мирового, нынешний развивается на фоне ускорения роста мировой экономики, по крайней мере ключевых ее хозяйственных зон, за исключением Китая. Нынешний кризис у нас был спровоцирован рядом обстоятельств. Прежде всего это резкое и глубокое падение цен на нефть плюс эффект санкций, обрезавших доступ к основным зарубежным рынкам заимствований и усиливших отток капитала.

Вообще, сжатие спроса сегодня сильнее. В прошлом кризисе огромную роль играло уменьшение запасов. В нынешнем кризисе нет такого избыточного накопления запасов, а их уменьшение в значительной степени определяется сокращением импорта.

По другим составляющим спада тоже прослеживается много различий. Скажем, по динамике потребительского спроса, розничной торговли мы имеем сегодня существенно более глубокий провал, чем во время прошлого кризиса. В целом по году розница может свалиться на 8,5–9 процентов. И понятно почему. В отличие от ситуации 2008–2009 годов мы имеем существенное сокращение реальных доходов населения. Тогда этого не допустили, пойдя на значительное увеличение зарплат в бюджетном секторе и пенсий.

— Наращивание социальных расходов в 2008–2009 годах было фактически главной антикризисной мерой. Она поддержала социальную стабильность в стране, а либеральные экономисты довольны ею еще и потому, что социальные расходы, в отличие от бюджетных инвестиций, труднее коррумпировать. Почему государство не прибегает к испытанному рычагу сейчас? У нас нет ресурсов или это принципиальное политическое решение?

— Повышение зарплат в бюджетном секторе продолжалось и после завершения прошлого кризиса, в ходе исполнения майских указов президента 2012 года. Это в значительной степени долгосрочный социальный маневр, стратегически правильный. Но, возможно, мы несколько перегнули палку и повышение зарплат опережало наши возможности. Сейчас мы здесь откатываемся назад. Решения еще не приняты, но есть позиция Минфина по поводу конструкции федерального бюджета 2016–2018 годов, в соответствии с которой индексация будет минимальной. В реальном выражении доходы бюджетников и пенсионеров снизились уже в прошлом году, снизятся существенно и в нынешнем, и на компенсацию этого падения понадобится несколько лет. Разумно ли это? Ведь работники бюджетной сферы и пенсионеры формируют значительную часть потребительского спроса. Думаю, тут надо нащупать правильный баланс. Важно еще, чтобы рост производительности труда не сильно отставал от роста зарплат, хотя обеспечить его значительное опережение при продолжении структурного маневра в пользу бюджетников вряд ли возможно.

Пока что значительное увеличение зарплат в бюджетном секторе в 2009–2014 годах не транслировалось в соответствующее увеличение объемов и качества услуг, предоставленных в сферах здравоохранения и образования. А переключиться на платную медицину и образование население в условиях снижения реальных доходов по большей части тоже не может. Фактически люди вынуждены экономить на своем здоровье и уровне образования членов своей семьи.

— А как обстоят дела в инвестиционной сфере?

— Ситуация с инвестициями сегодня сложнее и острее, чем в прошлый кризис. По нашим оценкам, инвестиции в основной капитал в 2015 году сократятся примерно на 15 процентов, раньше мы ожидали даже еще большего снижения, до минус 19 процентов. Сжатие потребительского спроса и розничной торговли пришлось в основном на первый квартал и на апрель, а в дальнейшем, с учетом сезонного фактора, сжатие приостанавливается, и уже в третьем квартале мы, скорее всего, увидим небольшой рост (в годовой оценке будет все равно минус из очень высокой базы конца 2014 года).

С инвестициями картина прямо противоположная. Первый квартал тут не показателен, основные инвестиции приходятся на конец года, фактически только тогда мы увидим истинную глубину инвестиционной ямы. При этом государственные инвестиции сжимаются существенно сильнее частных. Это касается и региональных бюджетов, и федерального.

Экспорт и оборонка держат промышленность

— Вплоть до марта-апреля сравнительно неплохую динамику демонстрировала промышленность. В отличие от резкого сброса объемов производства во втором полугодии 2008 года промышленный выпуск в течение нескольких месяцев в целом держался на плато, с поправкой на сезонный фактор. На фоне кризисных анклавов в производстве стройматериалов и транспортном машиностроении наблюдался импортозамещающий рост в пищевой промышленности и частично в металлургии и химии. А вот майские данные показали ухудшение ситуации в промышленном секторе. Что там происходит?

— Ситуация в промышленности сегодня все еще существенно лучше, чем в 2008–2009 годах, прежде всего за счет экспортных отраслей (здесь, несмотря на все еще низкие цены на нефть и сырье, позитивную роль сыграла девальвация рубля) и оборонной промышленности. Если бы не оборонка, мы имели бы промышленный спад уже по итогам прошлого года. И сегодня ОПК серьезно поддерживает динамику машиностроения и всего промышленного выпуска. А в целом экономику в нынешнем году поддержит сельское хозяйство: оно, я надеюсь, покажет рост, виды на урожай хорошие. К тому же весьма эффективны меры государства по субсидированию затрат сельхозпроизводителей, как процентных, так и, хотя и в несколько меньшей степени, инвестиционных.

В то же время спад капитальных вложений сильно бьет по производителям инвестиционных товаров — металлургической продукции, машин и оборудования, стройматериалов. Вдобавок в ряде отраслей, это касается прежде всего производства автомобилей и вагонов, мы имеем ярко выраженный структурный, а не конъюнктурный кризис. Рынок грузовых вагонов затоварен, а легковые автомобили не распродаются в условиях резкого падения реальных доходов семей и даже номинального сжатия потребительского кредита.

Драматическая ситуация с кредитом — важный тормоз не только для потребительского рынка, но и для инвестиционного. По нашим оценкам и оценкам ЦМАКП, в ряде промышленных отраслей и в сельском хозяйстве до половины прибыли и более у предприятий уходит на обслуживание долгов. Фактически промышленность работает на банки, чтобы выжить. В этих условиях нужны дополнительные, не чисто рыночные меры поддержки. И роль Внешэкономбанка здесь очень важна. Доля нашего банка в национальном корпоративном кредитовании составляет около 7 процентов, а в долгосрочном кредитовании — 13 процентов. В отличие от коммерческих банков ВЭБ не так резко повышал кредитные ставки зимой по действующим договорам и продолжает кредитование предприятий по ставкам существенно ниже среднерыночных, по сути дела, себе в убыток.

Надо думать, как погашать эти убытки. Потому что внешний рынок заимствований в условиях санкций для ВЭБа закрыт. В этой ситуации государство должно пойти на докапитализацию ВЭБа и покрытие его убытков. Не ради самого банка, а чтобы ВЭБ продолжал выполнять свою долгосрочную стабилизирующую роль в инвестиционном процессе. ВЭБ пока получил 30 миллиардов рублей, однако пока не урегулирован вопрос их использования для покрытия убытков.

Принято принципиальное решение об инвестировании средств Фонда национального благосостояния в размере до 300 миллиардов рублей через ВЭБ. Однако чрезвычайно важна скорость отбора проектов и запуска их поддержки. Очень важно не потерять для инвестиций следующий год. Из инвестиционного провала выйти чрезвычайно тяжело. Нужны проекты, которые создадут рабочие места и спрос внутри страны, будут ориентироваться на импортозамещение, а не на ввоз технологий.

Источник длинных денег — Центробанк

— Да и масштаб не тот. Вычет инвестиционных ресурсов из экономики в нынешнем году в связи с кризисом достигнет 1400 миллиардов рублей, 90–100 миллиардов долларов составит отток капитала. Чем эта дыра может быть закрыта?

— Нам придется идти на существенно более широкое использование средств ФНБ, если мы не хотим застрять в этой инвестиционной паузе еще на несколько лет. А по большому счету, конечно, и ФНБ, да и бюджетные ресурсы не способны кардинально решить вопрос с предложением длинных денег в экономике. Я считаю, что Центральному банку надо активнее использовать нетрадиционные методы рефинансирования инвестпроектов. Шаг навстречу, который сделал ЦБ в рамках механизма проектного финансирования, неадекватен потребности ни по процедуре, которая сейчас избыточно сложна, ни по лимитам операций: 50 или даже 100 миллиардов рублей — это ничтожные величины в макроэкономическом смысле. Да и сам механизм, задействованный по постановлению о проектном финансировании номер 1044, бюрократический, не банковский.

Более эффективным представляется покупка Банком России по льготной ставке облигаций, выпущенных ВЭБом, другими банками и институтами развития для финансирования инвестиционных проектов. При этом ЦБ должен будет использовать имеющиеся у него инструменты надзора и контроля, чтобы заблокировать возможность нецелевого использования средств для этого узкого круга банков, в частности — направления их на валютный рынок. Кроме того, по крайней мере в том, что касается ВЭБа и Россельхозбанка, ЦБ мог бы регулировать предельную ставку для конечных заемщиков и выставлять индикативные потолки желательного прироста кредитных портфелей. Потребность в таком льготном долгосрочном финансировании — не менее 500–700 миллиардов рублей в год.

— С точки зрения руководства ЦБ, вы предлагаете абсолютную крамолу. Речь идет ни много ни мало об изменении парадигмы денежного предложения в стране. О запуске целевой эмиссии рублей с управляемыми инфляционными рисками. Вы отдаете себе в этом отчет?

— Если мы хотим добиться серьезного прорыва в экономической динамике, надо делать именно это, а не успокаивать себя разговорами о необходимости улучшения инвестиционного климата, судебной реформы и так далее. Все это правильно и нужно, но это не про ситуацию шока, кризиса и санкций. Нужны достаточно мощные терапевтические, но пока еще не хирургические средства, чтобы переломить ситуацию с инвестициями.

Еще одна проблема, на мой взгляд, недооцененная государством. Сегодня требует докапитализации не только банковский сектор и АСВ. Требуется докапитализация и оздоровление многих системообразующих предприятий реального сектора. Они вышли «хромыми» из кризиса 2009 года, многие из них генерировали новые убытки, накапливали новые долги. Это авиационный комплекс, это двигателестроение, это космическая отрасль. Рыночное оздоровление по нынешним банковским ставкам 14–17 процентов годовых невозможно. Принято решение о государственной поддержке ОАК в размере 100 миллиардов рублей, но эти деньги стопроцентно уйдут банкам. В ближайшие годы гражданское авиастроение будет генерировать убытки, пока ключевые проекты — SSJ100 и МС-21 — не выйдут на рентабельную траекторию. Но остановить или заморозить эти проекты сейчас было бы недальновидно. Мы потеряем надежды на возрождение отрасли, останутся только долги. Поэтому нужно продолжать вкладывать, имея в виду горизонт возврата денег семь-десять лет. Это можно сделать, используя Внешэкономбанк, задействовав средства ФНБ. Деньги вернутся, это не черная дыра.

ВЭБ как прораб промышленной политики

— По итогам 2014 года ВЭБ показал шокирующий консолидированный убыток в размере почти 250 миллиардов рублей. Основные причины — отчисления в резервы по олимпийским и украинским проектам банка, негативная переоценка ценных бумаг. Выражаясь бытовым языком, складывается впечатление, что банк надорвался, не выдержав обилия фактически невозвратных политических проектов. Два года назад ВЭБ начал предпринимать усилия по формированию регламента работы со специальными проектами, включая процедуру компенсации государством убытков банка по таким проектам. Обсуждалось даже введение квот, фиксирующих предельный годовой объем директивных проектов ВЭБа. В каком состоянии сейчас находится эта работа?

— Спецпроекты сейчас составляют около трети кредитного портфеля ВЭБа. Это проекты с повышенным риском, с проблемами возврата и обслуживания. Но это не означает, что другие проекты, не имеющие такого формального статуса, не являются проблемными. Тут трудно провести четкую черту. В «Стратегии развития ВЭБа до 2020 года» мы исходим из того, что стратегически рост нашего кредитного портфеля будет осуществляться в основном не за счет спецпроектов, а за счет кредитования проектов более рыночного характера. Возвратность средств — необходимое требование и для спецпроектов.

— Мне кажется, чтобы ВЭБ смог сосредоточиться на долгосрочных приоритетах в своей кредитной политике и существенно ограничить объем принимаемой от государства работы со спецпроектами, требуется кардинальная управленческая реформа. Сегодня председатель банка назначается президентом по представлению премьер-министра, а сам премьер по должности становится председателем наблюдательного совета банка. Это чересчур жесткая конструкция, которая превращает ВЭБ фактически в «финансовый SPV» правительства, по определению не обладающий правом вето. Возможно, ВЭБу необходимо повысить степень своей операциональной независимости. Конечно, не до уровня независимости ЦБ, но все же. Что вы думаете по этому поводу?

— Если брать опыт зарубежных банков развития, то организационно-управленческая связка с правительством там действительно существенно менее жесткая, чем в случае Внешэкономбанка, и они менее зависимы. Но вот что касается направлений кредитования, то национальные правительства задают их банкам развития даже еще более жестко, чем у нас. Нынешний меморандум Внешэкономбанка достаточно размыт и позволяет кредитовать почти все. Так что, скорее, более важное условие повышения эффективности ВЭБа не реформа его управленческой модели, а проработка направлений кредитования в соответствии с приоритетами государственной промышленной политики и активное вовлечение Внешэкономбанка в реализацию и даже в разработку государственных программ и финансирование предусматриваемых ими стратегических проектов.

Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
10.07.2015, 10:55

ВЕДУЩИЙ: В Уфе слушает членов саммита и комментарии за кулисами, что тоже немаловажно, Наиля Аскер-Заде, она на прямой связи с нами. Наиля, добрый день. В Уфе уже почти час дня. Какие переговоры уже прошли и что еще в программе?

КОРР.: Екатерина, добрый день. Сейчас повестку сегодняшнего дня мы обсудим с председателем Внешэкономбанка Владимиром Дмитриевым. Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Добрый день.

КОРР.: Вы являетесь председателем Межбанковского объединения ШОС в этом году, а также входите в деловой совет БРИКС. Какими являются основные приоритеты финансового взаимодействия стран ШОС и БРИКС?

Владимир ДМИТРИЕВ: В рамках Межбанковского объединения ШОС и Механизма межбанковского сотрудничества БРИКС Внешэкономбанк как председатель этих структур ставит перед собой основную задачу повышения эффективности взаимодействия банков развития, и, если речь идет о БРИКС, взаимодействия с Новым банком развития БРИКС для того, чтобы быстрее запустить проектную работу и приступить к реализации конкретных проектов, финансируемых новым банком БРИКС.

КОРР.: Вчера был подписан меморандум о намерениях между Новым банком развития и Внешэкономбанком. Какие возможности вы видите для себя в связи с этим?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы и вчера, и позавчера, работая вместе с нашими коллегами из банков развития БРИКС, а также взаимодействуя с новым руководством Нового банка развития стран БРИКС, поставили перед собой в качестве основной задачи как можно быстрее приступить к реализации конкретных инвестиционных проектов. И в этом смысле соглашение, которое вчера было подписано всеми банками развития стран БРИКС, нацелено на то, чтобы к весне следующего года запустить механизм финансирования конкретных проектов с баланса Нового банка развития. Это основная задача, которую мы ставим перед собой, имея в виду взаимодействие с Новым банком развития.

КОРР.: На ваш взгляд, является ли позитивным тот факт, что пересекаются и география, и специализация Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, Фонда развития "Шелковый путь" и банка развития, либо наоборот - это негативные факторы и они будут между собой конкурировать?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы считаем, что инициативы, связанные с созданием мощнейшего инфраструктурного потока между Азией и Европой, которые сейчас реализуются на евразийском пространстве, прежде всего являются дополняющими друг друга существенными факторами развития экономик наших стран. И в этом смысле мы в рамках Межбанковского объединения ШОС договорились о том, чтобы создать специальную структуру, которая будет теснейшим образом взаимодействовать с теми инициативами и с теми организациями, которые создаются на евразийском пространстве. Это и Фонд "Шелковый путь", это Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и другие организации. Разумеется, и Новый банк развития. Это синергия, которая обеспечит объединение усилий тех структур, которые существуют на нашем пространстве, в интересах развития экономик наших государств.

КОРР.: А что Россия получит от участия в этих проектах?

Владимир ДМИТРИЕВ: Россия, безусловно, выиграет от участия в этих проектах, поскольку если уж говорить о "Шелковом пути" и, вообще, о тех инициативах, которые реализуются, это не просто дорога в двух направлениях, это мощнейшая возможность для интеграции прилегающих регионов в евразийское пространство. И частный бизнес, с которым мы, естественно, взаимодействуем, проявляет исключительный интерес к тому, чтобы вместе с нами, с банками развития государств, создавать крупные комплексы. Это и логистические центры, центры переработки сельскохозяйственной продукции, гостиницы, инновационные центры. То есть вокруг этого проекта будут развиваться мощнейшие производственные структуры и будут создаваться новые рабочие места, а стало быть будет расти экономика наших стран.

КОРР.: Россия и Китай подписали заявление о сотрудничестве в рамках построения ЕЭС и "Экономического пояса "Шелкового пути". Какие возможности ВЭБ видит для себя в этих проектах?

Владимир ДМИТРИЕВ: Внешэкономбанк как банк развития, разумеется, в полной мере вписывается в те договоренности, которые достигли лидеры наших государств, потому что для Внешэкономбанка как банка развития преодоление инфраструктурных ограничений роста является одной из основных миссий деятельности. То, что обсуждалось на саммите, и то, под чем подписались лидеры наших стран, в полной мере соответствует миссии нашего банка. Мы считаем, что и сам Внешэкономбанк, и его дочерние структуры, такие, как Федеральный центр проектного финансирования, Российский фонд прямых инвестиций, "ВЭБ -лизинг", "ВЭБ Инжиниринг", в полной мере могут быть задействованы в реализации тех задач, которые поставили перед собой лидеры наших государств. Для нас это мандат на то, чтобы мощнее двигаться вперед в реализации задач, поставленных перед нашими структурами. Причем в этом смысле, являясь председателем Межбанковского объединения ШОС и Механизма межбанковского сотрудничества БРИКС, Внешэкономбанк в полной мере нацелен на то, чтобы вовлекать в орбиту этого серьезнейшего взаимодействия наши банки-партнеры из числа банков развития ШОС и БРИКС.

КОРР.: Владимир Александрович, спасибо вам большое.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

Сейчас мандат Нового банка развития не подразумевает расчетную функцию, заявил заместитель председателя российской госкорпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности" Сергей Васильев. Он не видит ничего противоестественного, если Новый банк развития будет заниматься и расчетами в нацвалютах.

МОСКВА, 7 июл — РИА Новости/Прайм. Страны-участницы Нового банка развития БРИКС могут в будущем превратить его в центр взаимных расчетов в национальных валютах, рассказал в интервью РИА Новости заместитель председателя российской госкорпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности" (Внешэкономбанк) Сергей Васильев.

"Сейчас мандат Нового банка развития не подразумевает расчетную функцию, но я не вижу ничего противоестественного, если Новый банк развития будет заниматься и расчетами в национальных валютах", — сказал зампред ВЭБа.

О том, что страны БРИКС ведут работу по переходу на национальные валюты при торговле внутри объединения, сообщила на прошлой неделе заместитель министра иностранных дел Индии по экономическим вопросам Суджата Мехта.

По словам зампреда ВЭБа, до тех пор, пока Новый банк развития еще не создан, трудно говорить о том, какие конкретные проекты он будет финансировать. При этом Васильев не исключил, что "это будут проекты, направленные на экономическую интеграцию стран БРИКС, либо инфраструктурные проекты, либо проекты, связанные с взаимной торговлей стран БРИКС".

Во вторник в Уфе пройдет первое заседание совета управляющих Нового банка развития, на нем будет принято решение о начале работы этой международной финансовой организации под управлением Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР, отметил Васильев. "Это организационное заседание, на котором будет принято решение о начале работы. Будет утвержден руководящий состав банка, (приняты — ред.) нормативные документы", — рассказал он.

СОСТАВ УЧАСТНИКОВ

Соглашение о создании Нового банка развития было подписано в июле 2014 года в Бразилии. Изначально планировалось, что он будет носить название Банк развития БРИКС, но позднее страны-участницы решили отказаться от этого названия, чтобы дать возможность другим государствам войти в капитал банка. Предполагается, что Новый банк развития станет одним из крупнейших институтов развития для финансирования инфраструктурных проектов в государствах БРИКС, альтернативой Всемирному банку и МВФ.

Первым президентом банка станет представитель Индии, штаб-квартира организации будет располагаться в Шанхае. Объем оплаченного капитала составит 10 миллиардов долларов (взнос каждой из пяти стран — 2 миллиарда долларов), впоследствии по требованию, то есть в случае необходимости, он может быть увеличен на 40 миллиардов долларов. А планка разрешенного (максимально возможного) капитала установлена на уровне 100 миллиардов долларов.

По словам зампреда ВЭБа, присоединиться к Банку развития БРИКС могут абсолютно любые страны, в том числе Греция, выразившая надежды стать членом новой финансовой организации.

"Единственно, что страны БРИКС всегда будут иметь контрольный пакет", — пояснил Васильев.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЦЕНТР ПРОЕКТНОГО ФИНАНСИРОВАНИЯ

В Уфе на этой неделе пройдет также заседание совета Межбанковского объединения ШОС (Россия, Китай, Казахстан, Таджикистан, Киргизия и Узбекистан). Внешэкономбанк как организация, председательствующая в этом году в ШОС, выступил с идеей создания международного центра проектного финансирования.

Внешэкономбанк и его партнеры, по словам зампреда ВЭБа, при рассмотрении крупных национальных и международных проектов постоянно сталкиваются с тем, что заемщики не всегда качественно проводят работу по предпроектной подготовке инвестиционных предложений. Естественно, это снижает шансы на получение финансирования, необходимого для реализации проектов.

"Создание международного центра проектного финансирования позволило бы, на наш взгляд, устранить это препятствие. Мы вынуждены констатировать, что значительная часть этих предложений являются "сырыми", на их доработку необходимо время — иногда год-два, не меньше", — подчеркнул Васильев.

По его словам, при создании международного центра проектного финансирования можно использовать опыт уже существующих в странах ШОС структур предпроектной подготовки. В России такой структурой является созданный ВЭБом Федеральный центр проектного финансирования, который работает с заемщиками и помогает им структурировать проекты.

Васильев уточнил, что соответствующее предложение поддержали почти все страны. Предложение ВЭБа в настоящее время находится в проработке.

Россия 1
Вести, Москва,
8 июля 2015 18:05

Ведущий: И сейчас у нас есть возможность задать вопросы руководителю Внешэкономбанка Владимиру Дмитриеву. Владимир Александрович, банки стран БРИКС сотрудничают уже 5 лет, расчеты ранее шли в основном в долларах, планируется ли переход на расчеты в национальных валютах?

ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ (ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОРПОРАЦИИ "БАНК РАЗВИТИЯ И ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (ВНЕШЭКОНОМБАНК)"): Пока эта схема взаимоотношений действует на двухстороннем уровне, у центральных банков России и Китая подписано соглашение о валютных свопах. В рамках межбанковского объединения стран БРИКС и в контексте подписанного нами многостороннего соглашения мы, работая с нашими национальными регуляторами, ведем дело к тому, чтобы в рамках долгосрочных проектов переходить на расчеты в национальных валютах. Мы считаем, что стадия, в которой мы находимся, имея в виду обсуждение этих тем с центральными банками, достаточно продвинутая.

Ведущий: Ну, а могут ли к финансовым институтам БРИКС и ШОС обращаться третьи страны, например, Греция?

ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ: Мы не исключаем, что страны, не относящиеся к категории развивающихся экономик и входящие в иные экономические блоки, могут рассчитывать на членство в этом банке и, соответственно, рассчитывать на то, чтобы проекты, представляющие интерес для соответствующих банков и стран, финансировались за счет ресурса этой международной финансовой организации.

Ведущий: Планирует ли ВЭБ привлекать средства в валютах стран БРИКС в ближайшее время?

ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ: Внешэкономбанк уже имеет несколько соглашений с Банком развития Китая и с Эксимбанком Китая, подписанные в юанях. Мы и сейчас ведем переговоры и с регуляторами в Китае, и с Центральным банком России относительно того, чтобы механизм валютных свопов, который согласован на уровне двух регуляторов в России и Китае, распространялся и на операции свыше одного года. То есть, переход от финансирования в национальных валютах взаимной торговли к финансированию инвестиционных проектов. Я думаю, что на этот счет перспективы неплохие.

Ведущий: Спасибо. На вопросы "Вестей" отвечал руководитель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев.

«Эксперт» №26-27 (950)
Александр Ивантер

Первый зампред ВЭБа Петр Фрадков считает, что Новый банк развития мог бы ускорить процесс расширения расчетов стран БРИКС в национальных валютах

Формирующиеся многосторонние финансовые институты в рамках БРИКС и ШОС — отличные инструменты инфраструктурного развития входящих в них стран. России предстоит научиться ими пользоваться, наращивая собственные долгосрочные экономические преимущества

Изменение соотношения сил между глобальными экономическими центрами силы в последние два десятилетия происходит ускоренными темпами. Нынешний пул глобальных лидеров во главе с США теряет свои позиции на фоне впечатляющего наращивания экономического и политического веса целого ряда других держав, наиболее крупные и динамичные из которых образуют пятерку БРИКС. Если после 2000 года суммарный ВВП стран Запада вырос всего на 20%, то ВВП остального мира в этот период удвоился. По среднегодовым темпам экономического роста на этом отрезке не-Запад обгонял Запад в пять раз.

Объединение БРИКС, долгое время функционирующее как форум пяти крупных, динамичных стран с развивающимся рынком, в последние годы стал приобретать черты экономического блока. В июле прошлого года на саммите БРИКС в Бразилии был подписан целый ряд документов принципиальной значимости, включая Меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве между экспортно-кредитными агентствами стран БРИКС, Соглашение о сотрудничестве в области инноваций, Договор о создании Пула условных валютных резервов стран БРИКС, а также Соглашение о создании Нового банка развития БРИКС (НБР). Последнее уже ратифицировано Россией, Бразилией и Индией. ЮАР и КНР планируют завершить эту работу до конца июня.

На VII саммите БРИКС, который пройдет 9–10 июля, ожидается подписание Стратегии экономического партнерства пяти стран до 2020 года. Документ включает в себя направления сотрудничества в двух десятках отраслей — от энергетики до телекоммуникаций. Дополнительно готовится к заключению многосторонний меморандум о сотрудничестве институтов развития БРИКС и НБР.

Банк БРИКС: в процессе запуска

НБР предусматривает финансирование инфраструктурных проектов и проектов устойчивого развития в странах БРИКС. Разрешенный к выпуску капитал НБР согласован на уровне 100 млрд долларов, при этом страны-учредители приняли решение о равных долях своего участия в капитале — по 20%. Расходы каждой страны-участницы на формирование уставного капитала банка составят 2 млрд долларов в течение семи лет. Затем банк сможет привлекать средства на международных рынках капитала. НБР открыт для участия других стран. Развитые страны имеют право быть партнерами, но не заемщиками банка. Развивающиеся страны могут быть и членами, и получателями средств. При этом страны БРИКС сохраняют за собой не менее 55% общего числа голосов.

Инструменты деятельности НБР — предоставление займов и гарантий, участие в капитале управляющих компаний, осуществляющих инфраструктурные проекты, оказание технического содействия в их подготовке и реализации. «Принимая во внимание нацеленность стран БРИКС на стимулирование расчетов между партнерами по БРИКС в национальных валютах, НБР мог бы сыграть особую роль в этом процессе, в частности выступив в роли основного партнера по хеджированию валютных рисков, в том числе по операциям национальных банков развития БРИКС, — отмечает первый заместитель председателя Внешэкономбанка — член правления Петр Фрадков. — Пока расчеты в национальных валютах не имеют широкого распространения на пространстве БРИКС, хотя есть и исключения. Так, в мае нынешнего года Внешэкономбанк и Эксимбанк Китая подписали соглашение о предоставлении китайской стороной финансирования в юанях. Безусловно, это качественный прорыв во взаимодействии финансовых институтов стран. Кроме того, просматривается тенденция изменения подхода в финансировании, а именно уход от общих рамочных двусторонних соглашений в пользу соглашений о финансировании конкретных проектов. Будущее соглашение с Государственным банком развития Китая (ГБРК), над которым сейчас трудятся специалисты обоих банков, идет еще дальше и предусматривает, в частности, финансирование всего цикла проектов, включая этап предпроектной подготовки. И именно финансирование предпроектной подготовки — это область, где национальные банки развития БРИКС, по нашему мнению, могут эффективно сотрудничать с НБР».

Создание НБР происходит в рамках межгосударственного, а не межбанковского механизма сотрудничества. Ключевые игроки процесса — министерства финансов стран-учредительниц. Однако роль национальных банков развития в создании и будущей деятельности НБР не стоит преуменьшать, особенно учитывая масштаб операций некоторых из них. Только один пример: объем кредитных операций бразильского банка развития BNDES составляет 88 млрд долларов в год (для сравнения: соответствующий показатель Мирового банка — 52 млрд долларов в год).

Основные перспективные направления экономического пояса Нового Шелкового пути
Увеличить

Кадровый состав российского представительства в руководящих и исполнительных органах НБР будет формироваться с опорой на работников Внешэкономбанка. Представитель ВЭБа утвержден на должность вице-президента НБР от России. Подобное развитие событий мало кого удивляет, так как ВЭБ имеет опыт совместного участия в финансировании проектов как с национальными банками развития стран БРИКС, в частности с ГБРК, так и с многосторонними финансовыми институтами, например с Евразийским банком развития (ЕАБР). Этот опыт будет востребован в процессе выстраивания взаимоотношений внутри НБР.

Первым президентом НБР будет представитель Индии, экс-глава одного из крупнейших индийских частных банков ICICI Кундапур Ваман Каматх. Руководство банка предполагается осуществлять на ротационной основе представителями всех стран-участниц. Штаб-квартира НБР будет располагаться в Шанхае.

Предпроектные инвестиции должны окупиться

Не менее серьезные перспективы видятся в части развития взаимодействия финансовых институтов стран ШОС. В рамках этой организации уже работает Межбанковское объединение (МБО ШОС). Остается в повестке дня проект создания Банка развития ШОС. Рассматриваются варианты институциональной платформы для его создания. Один из них — организация этого банка на базе ЕАБР со штаб-квартирой в Алма-Ате. Однако вероятность реализации этого сценария невелика. Во-первых, Армения и Белоруссия, будучи членами ЕАБР, не входят в ШОС. Во-вторых, важная функция ЕАБР — управление Евразийским фондом стабилизации и развития ЕвразЭС (крупнейший проект фонда — финансовый кредит на поддержку платежного баланса Белоруссии, в 2011–2014 годах выделено пять траншей этого кредита на общую сумму 2,56 млрд долларов). Делегирование подобных функций Банку развития ШОС не выглядит органичным.

Более зримые очертания обретает инициатива создания специальной структуры, занимающейся предпроектной подготовкой, — Международного центра проектного финансирования (МЦПФ) ШОС. Концепция МЦПФ была выдвинута ВЭБом и получила одобрение на неформальной встрече руководителей банков — членов МБО ШОС в Китае в январе нынешнего года. Один из обсуждаемых вариантов предполагает, что МЦПФ ШОС будет организован на базе дочерней организации Внешэкономбанка — Федерального центра проектного финансирования (ФЦПФ). Функции МЦПФ — решение полного спектра задач по подготовке инвестиционных проектов, включая подготовку ТЭО и проектно-сметной документации, инвестиционный анализ и привлечение проектного финансирования. Аналоги МЦПФ действуют в составе Международной финансовой корпорации (IFC, входит в структуру Мирового банка), ЕБРР и ряда других международных и национальных институтов развития, например в Индии и Казахстане.

«МЦПФ — это международная организация, но создаваемая по инициативе и во взаимодействии с национальными банками развития, способная привлекать частное финансирование, работающая через центры подготовки проектов в соответствующих банках развития, — объяснил замысел новой структуры Александр Баженов, генеральный директор ФЦПФ. — Отбор и подготовка проектов — недешевая вещь, стоимость этой работы составляет не менее одного процента общей сметы проектов, к тому же сопряженная с большими рисками. Задача МЦПФ — обеспечение предпроектной деятельности ресурсами и компетенциями для минимизации рисков инвесторов. Принципиально важно, что финансирование предпроектной подготовки в целом по портфелю должно быть возвратным, рентабельным».

Таким образом, приобретает особую актуальность проводимая в настоящее время ВЭБом подготовка к подписанию кредитного соглашения с ГБРК, направленного на финансирование полного цикла инвестиционных проектов, включая предпроектную подготовку, о котором выше упоминал Петр Фрадков.

Кандидаты в пул проектов

Важная содержательная задача в период создания новых финансовых институтов БРИКС и ШОС — формирование портфеля проектов — бенефициаров будущих инвестиций банка. Речь идет о выдвижении и качественной предэкспертизной «упаковке» важнейших инфраструктурных проектов на территории России. «Российская сторона передала партнерам пакет из 37 проектов, рассчитанных на многостороннее сотрудничество», — сообщил в интервью РИА «Новости» президент российской Торгово-промышленной палаты Сергей Катырин.

В мае в Москве был подписан меморандум о сотрудничестве между Министерством транспорта России, РЖД, Государственным комитетом КНР по развитию и реформе и Китайскими железными дорогами при сооружении высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва—Казань. Организационно-правовая и финансовая модели реализации проекта этой ВСМ, вопросы совместного производства оборудования и его локализации пока находятся в стадии согласования.

Эта магистраль должна стать первым проектом на пути создания высокоскоростного транспортного коридора Москва—Пекин, который в свою очередь является важным компонентом продвигаемой китайской стороной идеи создания трансконтинентального транспортного маршрута из Китая в Европу Новый Шелковый путь (оригинальное китайское название — «Один пояс — один путь»). Этот пояс должен пройти с востока на запад через 18 стран с населением более 3 млрд человек. В паре с ним заявлена идея Морского Шелкового пути XXI века — серии морских коммуникаций, связывающих китайские порты и бельгийский Антверпен. Тандем китайских мегапроектов предусматривает создание морских и сухопутных транспортных путей общей протяженностью 11 тыс. километров.

В декабре прошлого года Китай учредил Фонд Шелкового пути — специальный институт с капиталом 40 млрд долларов, призванный финансировать инфраструктурные проекты в рамках нового глобального транспортного коридора. Основной инструмент — вхождение в капитал компаний — операторов проектов. А Комитет по развитию и реформам КНР сформировал перечень из приоритетных 1043 инфраструктурных проектов общей стоимостью 371 млрд долларов, которые китайцы заинтересованы реализовывать на условиях ГЧП. Значительная часть из них, как можно предположить, так или иначе вписывается в стратегию развития «экономического пояса» Нового Шелкового пути.

Китай также выступил с инициативой создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с капиталом 100 млрд долларов для финансирования проектов в сфере энергетики, транспорта, логистики. АБИИ будет предоставлять финансирование на условиях фактически национальных займов, как это практикует, например, Мировой банк. В число учредителей банка вошло около пяти десятков государств, как азиатских (Индия, Индонезия, Бангладеш, Корея, Пакистан, Казахстан, Узбекистан), ближневосточных (Катар, Кувейт, Саудовская Аравия, Израиль), так и европейских (Великобритания, Франция, Германия, Италия, Швейцария, Россия). США и Япония пока демонстративно воздерживаются от участия в процессе создания банка (подробнее об этом проекте см. «Китай банкует: еще одна альтернатива бреттон-вудским институтам», «Эксперт» № 15 за 2015 год).

Значительное пересечение предполагаемой специализации АБИИ и НБР открывает возможность организации синдицированного кредитования особо крупных стратегических проектов. Однако возможные различия в кредитных рейтингах, условиях внешнего фондирования и практике корпоративного управления, как отмечают специалисты, могут стать причиной несовместимости кредитной политики этих финансовых институтов, различий в процедурах экспертизы проектов и оценке рисков, что способно существенно ослабить синергию между АБИИ и НБР.

Одна из сухопутных составляющих Шелкового пути, автомагистраль Европа — Западный Китай, находится в высокой степени готовности с восточной стороны: строительство своих участков магистрали в нынешнем году завершает Китай (общей протяженностью 3500 км), в 2016-м — Казахстан (2700 км), а вот состояние дел на российском участке трассы (она пройдет через Оренбургскую область, Башкирию, далее на Казань, Москву и Санкт-Петербург, общая протяженность в РФ 2200 км.) пока разочаровывает. Отдельные регионы за свой счет проводят изыскательские работы и трассировку магистрали, но на федеральном уровне проект пока заморожен в связи с кризисом, несмотря на обязывающие документы, подписанные нашей страной по этому проекту еще в 2007 году.

Президент РФ Владимир Путин выдвинул идею сопряжения проекта «Новый Шелковый путь» с экономическими механизмами Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В мае на встрече глав государств в Москве председатель КНР Си Цзиньпин поддержал эту инициативу. В этом контексте инструменты и институты ШОС, в частности МЦПФ, могут оказаться особенно востребованными.

Важен баланс интересов

Подписание на высшем уровне более трех десятков масштабных долгосрочных экономических соглашений о взаимодействии между Россией и КНР, состоявшееся в мае в Москве, означает качественный прорыв в двусторонних отношениях. Говорить, что найдена полноценная замена западным капиталам и технологиям, закрытым в прошлом году на неопределенный срок санкциями, было бы, конечно, преждевременно. Но в любом случае следует констатировать две неоспоримые вещи: Западу не удалось сделать внешнеэкономическую блокаду нашей страны тотальной, а Россия, несмотря на санкции и выборочные антисанкции, сумела избежать соблазна автаркичного развития, опоры на собственные силы по всем направлениям.

Сколь длительным и необратимым окажется нынешнее потепление отношений России и Китая? Вопрос пока открытый. Ответ на него зависит прежде всего от того, насколько сбалансированным, учитывающим интересы обеих сторон окажется фактическая «начинка» стратегических рамочных договоренностей, подписанных в Москве руководителями двух стран.

Будем реалистами: автоматически такой баланс установиться не может. Мы уже сталкивались с примерами того, как финансовое участие китайского бизнеса в крупных сырьевых проектах на территории России жестко увязывалось с гарантиями использования китайских технологий и китайского оборудования на преимущественной, внеконкурсной основе. Да и преференции в процессе заключения перспективных контрактов по направлению и цене распределения готовой продукции сырьевых проектов наши китайские партнеры отстаивают чрезвычайно жестко. «Китайцев понять можно. Длинных денег у них много, а инфраструктурный спрос внутри КНР затухает, экономика тормозит, им позарез надо максимально загрузить экспортными поставками и офшорными заказами свои предприятия и строительные мощности», — поясняет заместитель председателя Внешэкономбанка Сергей Васильев. В прошлом году исходящие прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Китая достигли 116 млрд долларов, он стал третьим крупнейшим экспортером капитала в мире (после США и Японии). Правда, на Россию пока приходится не более 1,5% накопленного объема китайских ПИИ.

В то же время для получения встречных гарантий — о трансфере технологий и компетенций, совместном освоении новых технологий и новых рынков — нам самим, в лице бизнеса, дипломатических служб, профильных государственных институтов и ведомств, часто не хватает настойчивости и системности. «Единственное, что утешает, — китайцы будут строить инфраструктуру в России, которую с собой не унесешь. Долгосрочные позитивные эффекты отдачи от нее останутся у страны базирования», — говорит Сергей Васильев.

В этом контексте неоценимую роль могут сыграть многосторонние механизмы экономического сотрудничества. В рамках институтов БРИКС и ШОС появляется возможность найти новые форматы взаимодействия, способные в одних случаях снять либо смягчить двусторонние противоречия, в других — получить многосторонние гарантии исполнения двусторонних соглашений.

Все эти инструменты взаимодействия Российская Федерация вполне способна использовать и для продвижения собственных интересов на многосторонних площадках БРИКС и ШОС, в том числе на таком важнейшем направлении, как поддержка российского экспорта. В последнее время ВЭБ уделяет огромное внимание этому направлению своей деятельности, работая в тесном взаимодействии с профильными министерствами и ведомствами по совершенствованию системы экспортной поддержки. «В структуре Внешэкономбанка появился Российский экспортный центр, который концентрирует в себе все финансовые и нефинансовые инструменты поддержки экспорта, — рассказывает Петр Фрадков. — Уникальность центра в том, что он представляет собой “единое окно”, некоего помощника экспортера, связующее звено между клиентом и соответствующими ведомствами, деятельность которого направлена на упрощение процедур, связанных с экспортной поддержкой».

Блоки новых лидеров

БРИКС — это альянс реформаторов международной валютно-финансовой системы, нацеленных на достойный учет интересов экономик стран-участниц с учетом веса, достигнутого ими в глобальном хозяйстве. В рамках бреттон-вудских институтов (Мировой банк, МВФ, Азиатский банк развития, ЕБРР и др.) получить адекватную оценку не удается. Так, в МВФ суммарная доля голосов стран БРИКС составляет лишь чуть более 11% при доле блока в глобальном ВВП почти 28% (в прошлом году, по оценкам МВФ, эта доля, оцененная по паритету покупательной способности валют, превысила вес «большой семерки»). Кроме того, на страны БРИКС приходится 18% международной торговли, треть земной суши и без малого половина населения планеты. Биржевой альянс БРИКС предусматривает кросс-листинг 7000 компаний стран-участниц с суммарной капитализацией более 8 трлн долларов.

При этом лучшие операционные практики и компетенции в экспертизе и структурировании проектов, наработанные бреттон-вудскими институтами, будут заимствованы и тиражированы в работе создаваемых структур. Финансовые институты БРИКС скорее следует рассматривать не как альтернативные действующим многосторонним структурам, а как дополняющие их.

Институты развития стран БРИКС, включая Внешэкономбанк, уже имеют многолетний опыт взаимодействия на многосторонних площадках клубов и ассоциаций институтов развития. В частности, не так давно по инициативе ВЭБа образовано неформальное объединение институтов развития стран «двадцатки», с каждым годом набирающее обороты и претендующее на получение официального статуса, в которое среди прочих входят и банки стран БРИКС.

Качество и мощь новых финансово-экономических институтов и объединений в существенной мере предопределят вес региональных блоков с участием России в глобальном экономическом соревновании.

Телеканал "Россия 24",

19.06.2015, 00:16

ВЕДУЩИЙ: Возвращаемся к главной теме выпуска. В Петербурге открылся Международный экономический форум. И вот о работе саммита в интервью моей коллеге Эвелине Закамской рассказал первый зампред Внешэкономбанка Петр Фрадков.

КОРР.: Петр Михайлович, здравствуйте.

Петр ФРАДКОВ, Первый заместитель Председателя - член Правления Внешэкономбанка: Добрый день.

КОРР.: Вы возглавили новую структуру - единый Экспортный центр. Это значит, что все возможности, которые предоставляет сегодня государство для поддержки российских экспортеров собраны, так сказать, в «одном окне». Какие задачи ставит перед собой новая структура?

Петр ФРАДКОВ: Совершенно верно. Задача - попытаться создать для экспортера «одно окно», где экспортер мог бы получить все меры государственной поддержки, которые на данный момент существуют. Это очень важно. Эти меры немного разрознены, их предоставляют разные ведомства. Разные порядки, разные подходы. Экспортеру, особенно экспортеру среднему (а мы все-таки нацеливаемся на среднего экспортера, потому что верим, что этот сегмент компаний - основной потенциал для развития российского экспорта) зачастую бывает тяжело разобраться, во-первых, в перечне этих мер поддержки, а он, правда, не маленький. А во-вторых, - в порядке получения.

КОРР.: В тех, кто их предоставляет?

Петр ФРАДКОВ: В тех, кто их предоставляет, именно на физическом уровне непонимание, куда идти и что делать.

КОРР.: Нужно перечислить все-таки инструментарий, которым сегодня располагает государство. Какого рода поддержка может быть оказана бизнесу?

Петр ФРАДКОВ: Глобально все виды поддержки можно разделить на два больших блока: это финансовые меры поддержки и нефинансовые. Я бы начал, наверное, с финансовых мер поддержки. И здесь, за последние пару-тройку лет мы сделали большой шаг вперед. Когда пришло понимание, что качество товара - это важно, рынок, доступ на рынок - это важно. Но без достойного финансового предложения товар становится не совсем конкурентоспособным. И в этом направлении сделано многое. Во-первых, полноценно заработал такой инструментарий как страхование экспортных кредитов. Компания ЭКСАР, экспортное страховое агентство России, которое является дочерней структурой Внешэкономбанка, работает уже, можно сказать, на полную катушку.

КОРР.: И это ядро, наверное, да?

Петр ФРАДКОВ: С точки зрения готовности предоставления именно массового продукта - это полностью действующий механизм. Компания работает неплохо, разработана продуктовая линейка. И основной сегмент - это как раз компании среднего звена. Заработал такой механизм, которые уже активно использует Внешэкономбанк, и с этого года подключится Росэксимбанк, входящий в Группу Внешэкономбанка. Это субсидирование процентных ставок при предоставлении экспортного финансирования, это тоже новый механизм. Это меры, которые полностью разрешены ВТО и ОЭСР, с одной стороны, а с другой стороны, по-настоящему помогает финансирующим банкам, скажем так, предоставлять достойное финансирование, не неся при этом убыток. В 2015 году на Внешэкономбанк было соответственно выделено 4,5 миллиарда рублей для субсидирования процентной ставки, на Росэксимбанк выделено 3 миллиарда рублей. Это новый, достаточно такой инновационный, я бы сказал, механизм, которого раньше не существовало. Мы над этим работаем, и правительство нам полностью оказывает поддержку: продолжается капитализация Росэксимбанка. В этом году выделено в капитал Росэксимбанка 10 миллиардов рублей из федерального бюджета в виде субсидий для того, чтобы Росэксимбанк мог бы финансировать именно компании средние, небольшие компании. Внешэкономбанк как головная структура все-таки больше фокусируется на крупных, сложноструктурированных проектах. Эта работа продолжается, портфель неуклонно растет.

КОРР.: Сколько сегодня проектов в вашем портфеле, и каков процент несырьевого экспорта?

Петр ФРАДКОВ: Растут показатели несырьевого экспорта. Конечно, хотелось бы, чтобы в несырьевом сегменте более активными темпами рос экспорт именно высокотехнологичный. Мы над этим как раз работаем. Меры, которые я вам перечислил до этого, особенно субсидирование, мы планируем использовать, помогать компаниям, которые экспортируют именно высокотехнологичный экспорт. К сожалению, сейчас объем экспорта именно высокотехнологичных компаний составляет не больше 10 процентов всего экспорта. Но я подчеркну - несырьевой - он уже практически половина.

КОРР.: А если говорить о доле малого и среднего бизнеса, среднего бизнеса?

Петр ФРАДКОВ: Да, вы правильно отметили, что здесь надо разделять. Мы говорим все-таки про средний бизнес. Доля очень, очень небольшая, где-то несколько, наверное, процентов всего лишь от всего объема экспорта приходится на предприятия малого и среднего бизнеса. Но опять-таки подчеркну: именно компании среднего бизнеса растут достаточно активно, потому что сейчас очень неплохая экономическая конъюнктура складывается для того, чтобы именно компании переориентировали свои производства на внешние рынки. Основным фактором, конечно, является девальвация рубля, что экспортеру всегда выгодно и полезно, с одной стороны, а с другой стороны - объективное насыщение уже внутреннего рынка. И компании, которые как-то мало-мальски думают о своем будущем, пытаются переориентировать хотя бы часть своего производства на экспорт, предпринимают для этого необходимые усилия. Мы считаем, что если компания в объеме своей выручки будет иметь хотя бы 20-25 процентов от экспорта, то это будет очень хороший успех, очень большой успех.

КОРР.: Я так понимаю, что еще одно движение в направлении увеличения поддержки несырьевых компаний и поддержки среднего бизнеса - это работа с регионами?

Петр ФРАДКОВ: Совершенно верно.

КОРР.: И она занимает, в общем-то, важную часть вашей деятельности?

Петр ФРАДКОВ: Несомненно, мы тоже ставим такую задачу. И вот когда создавался как раз Российский экспортный центр, мы говорили о том, что финансовые меры поддержки - это важно, но они в том или ином виде существовали, мы над ними работаем. В увязке с финансовыми мерами поддержки очень важно разрабатывать комплекс нефинансового инструментария поддержки. Это огромные вопросы. Очень большой перечень вопросов, начиная от помощи компаниям в налоговом администрировании. Вроде, казалось бы, что проще? Компания должна разбираться в налогообложении, потому что это одни из атрибутов компании. Как говорится, это быть ответственным налогоплательщиком. Но оказывается, что при экспорте есть немножко другие процедуры, другие подходы… Компании об этом не знают.

Таможенное оформление - огромный вопрос. Мы всегда, когда обращали внимание на необходимость улучшения, оптимизации процедур таможенного оформления, говорили об импорте. Мы очень редко говорили об экспорте, потому что в основном это была энергетика... Этим занимаются предприятия очень крупные, которые, конечно, имели компетенцию. Оказывается, что у средних компаний тоже это вызывает большой вопрос. Вопросы лицензирования, вопросы сертификации, вопросы интеллектуальных прав собственности, патентов - это все те вопросы, которые мы относим к нефинансовым, скажем так, и которые в не меньшей степени сейчас остро стоят, чем вопросы финансовой поддержки. И центр ровно вот этим должен заниматься и помогать экспортерам получать соответствующую поддержку в соответствующих ведомствах, но канализируя ее через «одно окно».

КОРР.: Какие рынки сегодня выбирает российский бизнес - вне зависимости от его профиля и размеров? Можно ли говорить, что происходит такой разворот на Восток...

Петр ФРАДКОВ: Да, наверное.

КОРР.: Он очевиден и объективен?

Петр ФРАДКОВ: Наверное, так. Я бы не сказал, что это именно разворот на Восток. Это, скажем так, разворот в иные направления, кроме Запада, может быть. Потому что Запад в таком метафоричном, что называется, выражении. Латинская Америка, как ни странно… Очень, очень большой интерес со стороны коллег в Латинской Америке, со стороны наших экспортеров. Огромное количество проектов в области энергетики, в области транспортного машиностроения, в области инфраструктуры, в том числе железнодорожной, по разным причинам наши партнеры из Латинской Америки хотели бы делать именно с нами. СНГ сейчас новое дыхание, работа с этим регионом, опять-таки из-за девальвации рубля, становится интересной. И мне кажется, многие наши партнеры в СНГ поняли, что в любом случае при сопоставимом качестве наши товары дешевле. А в этом регионе цена контракта, стоимость контракта - это важно. Ну и, конечно, Азия. Конечно, Азия. Причем, я бы не замыкался на Китай, я бы говорил в целом про АТР, про Юго-Восточный регион, Индонезию, Вьетнам - вот эти направления.

КОРР.: Интерес к Европе, тем не менее, остается наверняка. Но насколько сейчас вы можете рекомендовать работать с европейскими партнерами в свете того давления, которое оказывается, и тех тревожных сигналов, которые продолжают поступать сейчас?

Петр ФРАДКОВ: Мы в этом плане готовы... Мы всегда выступаем на стороне экспортеров. Если экспортер принял решение, если экспортер считает, что он конкурентоспособен, если он имеет возможность работать на европейском рынке, мы будем всячески помогать ему в этом. С формальной точки зрения, ограничений финансовых с точки зрения экспорта нет, мы можем это делать. Но, конечно, нельзя исключать и аспекты, которые связаны с нынешней ситуацией. Но опять-таки, мы ни в коем случае отговаривать от работы в Европе не будем.

КОРР.: Риски страховых случаев как вы сейчас оцениваете? И имеют ли они место сегодня?

Петр ФРАДКОВ: Вы знаете, для меня самого было большим открытием - мы с самого начала, даже до того, как стали обсуждать такие сложные вопросы санкционного давления, делали ставку на рынки Латинской Америки, Юго-Восточной Азии. Прямо скажем, с не самым высоким качеством суверенного кредитного рейтинга. Наши партнеры, находящиеся в сложном финансовом положении, максимально ответственно подходили к работе с российским экспортером. Глаза боятся - руки делают. Что касается какого-то изменения подхода после введения санкций, честно скажу, чего-то кардинального я не почувствовал. То есть, экспорт является, как парадоксально бы это ни звучало, - достаточно безопасным видом деятельности.

КОРР.: Значит, очень многое зависит от нас самих.

Петр ФРАДКОВ: Все зависит от нас самих.

КОРР.: Я благодарю вас и желаю успехов.

Петр ФРАДКОВ: Спасибо большое.

Телеканал "Россия 24",
ПРЯМОЙ ЭФИР,
19.06.2015, 13:45

Ведущий Алексей Бобровский

КОРР.: Спасибо большое. С удовольствием представляю нашего гостя. Владимир Александрович Дмитриев - глава ВЭБа на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ: Добрый день.

ВЕДУЩИЙ: Начну с того, в каких мероприятиях вы принимаете участие. Я знаю, одна из сессий, в которой вы выступали, называется "Регионы России, создание и развитие точек роста". Это и мой вопрос: а где они эти точки роста, вы их понимаете?

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Мы их, естественно, понимаем и неслучайно наш кредитный портфель сформирован за счет проектов, которые реализуются практически во всех регионах нашей страны. Безусловно, ключевое значение мы придаем тем территориям, тем регионам, которые являются приоритетными с точки зрения социально-экономического развития, а в конечном итоге с точки зрения обеспечения национальной безопасности во всех ее смыслах: и военном, и продовольственном, и энергетическом и так далее. И в этом смысле Дальний Восток, Северный Кавказ, Калининградская область, другие регионы, которые испытывают необходимость в наших инвестициях, в "длинных" деньгах, являются для нас безусловным приоритетом.

ВЕДУЩИЙ: Если говорить по направлениям, о которых вы сказали: продовольствие, иногда военное, инфраструктура...

Владимир ДМИТРИЕВ: Это инфраструктура, безусловно, поддержка высокотехнологичных отраслей. Если говорить о Дальнем Востоке, сразу же необходимо упомянуть о Комсомольске-на-Амуре, где при нашей поддержке реализуется проект создания и тиражирования не только самолета "Сухой Суперджет", но и современных военных истребителей. Поэтому эти отрасли для нас являются, безусловно, приоритетными.

ВЕДУЩИЙ: В конце мая вы принимали участие в третьей встрече руководителей институтов развития стран 20, она называется D20 по аналогии с G20. И ВЭБ был организатором, инициатором этих встреч. Но мы об институтах развития в других странах знаем очень мало. Действительно, такие встречи важны, что можно получить в результате этих встреч?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы неслучайно вышли с инициативой создания такой постоянной рабочей платформы в рамках G20 для обсуждения тем, которые являются общими для институтов развития не только национальных, но и международных. И наша инициатива была поддержана. Впервые, три года назад мы встретились в Москве, это уже третья встреча в Стамбуле. Она в очередной раз подтвердила необходимость не только сверки часов по части обсуждения совместных проектов, но и выход на конкретные инициативы. Отрадно, что наши партнеры и коллеги из других банков развития, в том числе из стран с развитой экономикой, видят возможность расширения своих вложений не только в собственные страны и регионы, которые их окружают, но и в страны с развивающейся экономикой. В этом смысле важно провести пример агентства "SACE", которое стало заниматься, в том числе и инвестиционной деятельностью, и банк развития Италии, который намерен расширять свое сотрудничество за пределами региона. Кроме того, для нас, институтов развития, исключительно важно синхронизировать нашу работу по части взаимоотношений с финансовыми регуляторами. Потому что наша деятельность, связанная с привлечением ресурсов и выдачей длинных кредитов, не всегда вписывается в нормативы Базеля. Поэтому мы ставим вопрос о том, чтобы к нам применялись специальные нормативы, специальные стандарты, которые позволили бы нам спокойно заниматься профильной деятельностью и инвестировать в экономику.

ВЕДУЩИЙ: Это такая же проблема для институтов развития не только в России?

Владимир ДМИТРИЕВ: Абсолютно.

ВЕДУЩИЙ: Вы смотрите за их стратегией, она похожа на стратегию ВЭБа, туда же вкладывают - это инфраструктура и все, что вы перечислили?

Владимир ДМИТРИЕВ: Прежде всего, приоритетные направления деятельности всех институтов развития - это инфраструктура. Следующая тема, которая для нас является приоритетной - это поддержка малого и среднего предпринимательства. На первый план выходят вопросы, связанные с социальной ответственностью, с устойчивым развитием, с финансированием "зеленой" экономики. Это те вопросы, которые в приоритетном порядке стоят в повестке дня у международных и национальных банков развития, и в нашей политике, в нашей стратегии мы также этому уделяем чрезвычайно важное значение.

ВЕДУЩИЙ: Очень интересно, потому что во многих направлениях экономических мы как бы идем всегда в противофазе мировой тенденции. А что касается институтов развития, то мы, пожалуй, даже опередили эту мировую тенденцию, если я правильно понимаю ее. Такое ощущение, что сейчас во многих странах роль государства как главного инвестора возрастает или там, где этого еще нет, она становится назревающей проблемой. Так ли это?

Владимир ДМИТРИЕВ: Вспомним дискуссию 15-летней давности у нас в стране, когда обсуждался вопрос, быть или не быть институтам развития, быть или не быть государственному участию в экономике. Да, надо развивать свободную конкуренцию и на базе либеральных взглядов на экономическое развитие формировать нашу национальную экономику. Я думаю, что сейчас вопрос таким образом уже не стоит, а стоит вопрос о том, как повышать эффективность государственного участия в экономическом развитии нашей страны. Разумеется, мы не должны возвращаться к ярко выраженным госплановским установкам и во главу угла ставить задачу формирования единой общности - "советский народ". Но уж однозначно роль эффективности государственного участия и формирования государственной политики на базе проектных подходов - вещь весьма актуальная. И я думаю, что в этом смысле потенциал институтов развития, банка развития, наших дочерних структур далеко не исчерпан. Но важно, чтобы мы опирались не столько на частную предпринимательскую инициативу, хотя задача институтов развития как раз и состоит в том, чтобы формировать условия для роста национального бизнеса и национальной предпринимательской инициативы, здесь необходимо сочетание и разумного государственного участия, в том числе, а, может быть, даже прежде всего через институты развития.

ВЕДУЩИЙ: Что касается инвестиций на Украине и тех инвестиций, которые нужно сделать внутри страны. За украинские просто спрошу, есть ли опасения за них? За инвестиции внутри страны - вы определились уже с такими долгосрочными, большими проектами? Это было на набсовете ВЭБа, говорил об этом премьер Медведев.

Владимир ДМИТРИЕВ: Я бы это характеризовал не как опасения, а как серьезные повышенные риски. Безусловно, риски есть и с учетом той ситуации, которая складывается на Украине, и с учетом того отношения к России, которое формируется, к сожалению, на Украине. Достаточно сказать, что вчера неприятные часы пережило руководство нашего дочернего банка на Украине, где банк и главный офис подверглись демонстрации силы, были реальные "маски шоу" в лучших традициях. Перевернули кабинеты, вынули жесткие диски, сняли всю информацию и даже демонстративно в кабинете руководителя банка фотографировали портрет президента Российской Федерации. Это банк российский и, видимо, у спецструктур даже это вызывает специальный интерес. Конечно, в таких условиях работать непросто. Достаточно сказать, что в целом, по банковской системе Украины, и банки с российским участием в этом не исключение, размер возврата кредитов по прошлому году от прогнозируемого составлял всего-навсего

20 процентов. То есть, неплатежи. Катастрофическая ситуация в экономике, естественно, повышенные риски.

ВЕДУЩИЙ: И инвестиции внутри страны - тут есть какие-то планы уже?

Владимир ДМИТРИЕВ: Для нас набсовет в очередной раз продемонстрировал исключительное важное значение, которое государство придает Внешэкономбанку. И в этом смысле выделение из Фонда национального благосостояния 300 миллиардов рублей на финансирование инвестпроектов очередное подтверждение тому, что меры государственной поддержки формируются масштабные и направляются целевым образом на реализацию крупных инвестиционных проектов. Это проекты в области автомобилестроения, авиационной промышленности, военно-промышленного комплекса и сельского хозяйства. Мы по каждому проекту, которые финансируются из Фонда национального благосостояния, будем докладывать наблюдательному совету. И по каждому проекту наш наблюдательный совет будет принимать отдельное решение.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Александрович, спасибо большое, что нашли время, пришли к нам в студию. Спасибо.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

Заместитель Председателя Внешэкономбанка Ирина Макиева в рамках работы Петербургского международного экономического форума - 2015 рассказала о том, как идет работа Фонда развития моногородов России

Корр.: Ирина Владимировна, недавно список моногородов России претерпел некоторые изменения, вышло новое распоряжение Правительства, структура списка поменялась. Как именно?

Ирина Макиева: В соответствии с комплексом мероприятий по повышению инвестиционной привлекательности моногородов, утвержденным Председателем Правительства Российской Федерации, не реже чем раз в год Министерство экономического развития совместно с Рабочей группой по модернизации моногородов при Правительственной комиссии по экономическому развитию и интеграции должно пересматривать список моногородов РФ, обновляя (при необходимости) все его категории. Каждый год ситуация меняется - одни города улучшают свою экономическую ситуацию, другие ухудшают. Каждый год необходимо проверять, какие отрасли чувствуют себя хуже, чем другие. Например, автомобилестроение сейчас чувствует себя хуже, а алюминиевая промышленность - чуть лучше. Эта картина переносится и на моногорода соответствующего профиля. Соответственно, те города, в которых базовыми являются автопром или машиностроение, пополняют "красную зону". После последнего пересмотра списка моногородов в "красной зоне" числится 94 города (раньше было 75). 68 городов готовы двигаться вперед, сотрудничая с Фондом развития моногородов.

Корр.: Из девяносто четырех городов шестьдесят восемь "готовы двигаться вперед". Остальные 26 городов заслуживают диагноза "пациент скорее мертв, чем жив"?

Ирина Макиева: Нет, конечно. Просто есть города, которые не хотят работать. Они считают, что и так все хорошо, если люди сами находят работу в близлежащих населенных пунктах. В ходе работы мы увидели, что есть территории, которые не дают никаких предложений по улучшению ситуации. Мы продолжаем работать с ними планомерно, мониторим ситуацию, проводим видеоконференции, понимаем ситуацию, которая там складывается. Если мы понимаем, что городу угрожает увольнение большого количества работающих на градообразующем предприятии, то мы с ним проводим отдельную работу. Буквально две недели назад мы проводили совещание по Набережным Челнам. Мы работаем на опережение, прогнозируя ситуацию на 6−8 месяцев вперед, иногда даже с городами, которые пока не вошли в "красную зону", но где риски достаточно высоки. Даже если работники еще не заявлены к увольнению, но есть прогноз негативного развития ситуации - мы начинаем работу.

Корр.: И тем не менее, Вы говорите, что есть "города, которые не хотят работать". Что это значит? Обычно администрации городов встречают представителей ВЭБ и ФРМ с готовыми списками резидентов и задач, для решения которых требуется помощь государства. Они, совершенно очевидно, в этой помощи заинтересованы.

Ирина Макиева: Да. Но перед поездкой мы проводим огромную кропотливую работу, десятки раз собираем рабочую группу, чтобы найти инвесторов. Потому что есть территории, которые мало что предлагают, или предлагают бизнес-фантазии, бизнес-идеи. И для того, чтобы региональные предприниматели перешли от бизнес-идеи к бизнес-плану, проводится достаточно кропотливая, планомерная, рутинная работа, которая остается "за кадром". Но есть территории, которые не готовы к такой работе. Например, в городе Надвоицы (Республика Карелия) сложилась очень тяжелая ситуация. Мы с ним работаем уже полтора года. Инвесторов найти чрезвычайно тяжело. Местный бизнес крайне пассивен. Они считают, что, если кто-нибудь придет со стороны первым, они посмотрят, может, подумают, и решат, стоит ли расширять свое собственное дело. С такими городами, как Надвоицы, приходится работать чаще и дольше, разговаривать жестче, чем с другими, потому что именно на таких сложных, тяжелых на подъем территориях нам необходимо создавать рабочие места. Это понимаем мы, это понимают местные администрации, но бизнес никому не верит. И на таких территориях мы проводим не только выездные совещания нашей рабочей группы, но даже бизнес - форумы, невиданные для подобных территорий. Мы привозим в эти субъекты людей со всей страны - лучших менеджеров Татарстана, Сибири, лучшие практики со всей территории России. И эти бизнесмены рассказывают, как они сделали свой бизнес, как достигли своих целей. К сожалению, пока результат невелик. Но мы будем продолжать эту практику, до тех пор, пока мы не сможем убедить людей, что работать надо там, где живешь, и прилагать к этому серьезные усилия.

Корр.: А пока такие "тяжелые на подъем" территории просто ждут, что государство даст невозвратных денег, и на этом все закончится?

Ирина Макиева: Территории бывают разные. Есть такие, которые, осознавая свой ресурс, ускоряются, стараются работать с населением, работают с местным крупным и средним бизнесом, готовят документацию. Есть территории, которые занимают выжидательную позицию. Мол, деньги есть, но вдруг не хватит? А вдруг потребуется слишком много усилий с нашей стороны? Поэтому, конечно, мы поддерживаем в первую очередь тех, где ситуация тяжелая, но где есть хоть какая-то активная фаза - то есть и бизнес стремится развиваться, и люди, живущие в городе, хотят что-то изменить, и администрация прилагает все усилия к тому, чтоб ситуация из депрессивной превратилась хотя бы в стабильную.

Корр.: Список городов "красной зоны" увеличился. А какой-нибудь из городов, с которым вы уже начали работать, перешел из "красной" в "желтую" зону?

Ирина Макиева: Пока нет. Приняты решения о направлении денег в несколько городов, но пока в этих городах проходят конкурсные процедуры, расторговка по выбору подрядчиков по строительству инфраструктурных объектов - водоводов, котельных, очистных сооружений. Это законная процедура, позволяющая удешевить проекты. Инвестиционные проекты ждут начала строек, чтобы параллельно начать развивать свои объекты на этих площадках. Первые решения по направлению средств приняты по двум тяжелейшим городам Кемеровской области - Юрга и Анжеро-Судженск. По Канашу решение принято две с половиной недели назад, по Краснотурьинску решение принято на прошлой неделе. По Камешково решение пока не принято, идет проверка документации и инвесторов. Следующие пять городов мы планируем посетить в августе-сентябре.

Корр.: В одном из Ваших интервью отмечалось, что работа с территориями ведется буквально "в ручном режиме", а хотелось бы создать универсальный офис по оформлению проектов в "красной зоне". Означает ли это, что зачастую пассивны именно города?

Ирина Макиева: Конечно, мы в первую очередь отбираем города, которые разработали проектно-сметную документацию. Но, к сожалению, есть города-иждивенцы, которые считают, что если уж они попали в "красную зону", значит, за них все должен сделать кто-то другой. Но у Фонда развития моногородов нет мандата работать за них. Алгоритм таков: ты попал в "красную зону". Разработал комплексный инвестиционный план. В этом плане - баланс трудовых ресурсов, состояние малого и среднего бизнеса, развитие инноваций, образование. Это небольшой и понятный для специалистов документ. Разработал документацию, нашел инвестора, пришел на рабочую группу. Мы берем из этого документа буквально две страницы и одну таблицу, которая называется "баланс трудовых ресурсов", в котором расписано возможное увольнение с градообразующего предприятия и потенциал инвестиционных проектов - то есть динамику возможного плавного перехода работников с одного предприятия на другое, без разрыва и резкого роста безработицы. Из этих документов нам понятны все встающие перед нами задачи. Мы говорим городам - разрабатывайте документацию... Они отвечают: А вдруг вы нас обманете? Мы потратим деньги, а вы нас не поддержите? Но на такой шантаж мы не идем. Мы все говорим - постарайтесь. Если вы это сделаете, мы с вами идем дальше. А ФРМ делать эту работу за территории не должен, это не его задачи. Это - ответственность региона, если он хочет двигаться дальше, он тоже должен что-то предпринять. Можно помочь в поиске инвесторов, можно войти в капитал компаний и помочь деньгами, можно помочь подготовить управленческие команды, которые компетентно будут управлять бизнес-процессами на территории, но работать за регионы - нереально.

Корр.: Сегодня в своем выступлении на ПМЭФ Вы говорили о малом и среднем бизнесе. Верно ли, что сейчас в моногородах повысился запрос на работу малого и среднего бизнеса?

Ирина Макиева: Вернее будет сказать, что повысился запрос по кредитному ресурсу. Это связано с тем, что председатель правления МСП Банка Сергей Крюков является членом рабочей группы по моногородам, и все время с нами ездит, и видит эту проблему изнутри. Иногда МСП Банк берет решение проблемы "под ключ" - то есть обеспечивает льготный кредитный ресурс всем предпринимателям города на равных условиях. Например, бывают ситуации, когда на территорию промпарка резидентами становятся представители местного малого и среднего бизнеса. Они приходят к нам, и говорят, что их готовы кредитовать только под 30 процентов. МСП Банк, зная, что работа с моногородами является одним из приоритетов банка, собирает банки-партнеры, и, увеличивая им лимиты, продвигает работу с соответствующими моногородами. И тогда ставка для малого и среднего бизнеса в этих городах получается уже не 30, а 13 процентов, и деньги даются не на год, а на пять лет. То есть деньги становятся длинными и недорогими, что очень способствует развитию малого и среднего бизнеса.

Как ранее сообщало ИА REGNUM , Председателем Правительством России Дмитрием Медведевым 11 ноября 2014 года было подписано постановление, в соответствии с которым Фонду из федерального бюджета в 2014 году предоставляется субсидия в размере 3 млрд. рублей, и еще 26,6 млрд. рублей планируется получить на поддержку моногородов в 2015 - 2017 годах. Этим документом также утверждены правила предоставления Фонду данной бюджетной субсидии, которые позволят начать работу по этим направлениям в возможно короткий срок.

http://regnum.ru/news/1934934.html

Телеканал "Россия 24",
ПРЯМОЙ ЭФИР,
08.05.2015, 14:45

Ведущий не назван

ВЕДУЩИЙ: У нас на связи Мария Бондарева из Кремля, она общается с главой ВЭБа Владимиром Дмитриевым. Совсем недавно там завершились переговоры и пресс-конференция между президентом Владимиром Путиным и председателем КНР Си Цзиньпином. Мария, вам слово.

КОРР.: Со мной сейчас рядом глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Добрый день.

КОРР.: Владимир Александрович! Вначале начнем с тех контрактов, которые здесь сегодня подписаны. Один контракт подписан между Внешэкономбанком и Государственным банком развития Китая на 8 миллиардов долларов. Расскажите подробнее про это соглашение.

Владимир ДМИТРИЕВ: Во-первых, важно подчеркнуть, что мы давно и очень плодотворно сотрудничаем с Банком развития Китая - это наш банк-партнер. Он выполняет те же функции, что и Внешэкономбанк в России. У нас подписан и реализован целый ряд соглашений в различных сферах - это финансирование проектов в сфере лесного комплекса, энергетики, мы тесно взаимодействуем на просторах ШОС. Но в данном случае соглашение объемное, предполагает прежде всего взаимодействие в реализации проектов на Дальнем Востоке. Это проекты инфраструктуры, это проекты, связанные с энергетикой, и проекты, связанные с сельским хозяйством. Мы также рассчитываем, что Банк развития Китая, и на этот счет мы с ним ведем активный диалог, подключится к взаимодействию банков развития стран Евразийского экономического союза в плане реализации проекта "Нового Шелкового пути". На этот счет мы ведем переговоры с Банком развития Китая, с нашими партнерами из Казахстана и Белоруссии. Будет подписано соответствующее соглашение. И мы полагаем, что этот формат вполне устроит наших китайских партнеров и мы совместно будем изучать и, в конечном итоге, реализовывать проекты, представляющие интерес для наших стран.

КОРР.: А когда подобные соглашения могут быть подписаны, все-таки это, главный документ, который сегодня был подписан на уровне глав государств - Си Цзиньпина и Владимира Путина?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы думаем, что выйдем на более-менее предметные договоренности к сентябрю этого года, когда будем отмечать завершение Второй мировой войны, и тогда глава нашего государства посетит Китайскую Народную Республику. Для нас это подходящий формат для того, чтобы в присутствии глав государств подписать соответствующие документы. Но важно, что Банк развития Китая не единственный партнер для нас. Сегодня также было подписано соглашение в юанях с Эксимбанком Китая. Сбербанк тоже подписал соглашение - они, правда, с Банком развития Китая. Это, по сути, прорывные соглашения в сфере финансового взаимодействия банковских учреждений наших стран, поскольку открывают путь не только для торгового, но и инвестиционного сотрудничества. В этом смысле многое предстоит сделать. Ранее, в прошлом году, подписаны соглашения на уровне Центральных банков о валютных свопах, они пока еще действуют применительно к торговым отношениям и кредиты предоставляются на срок максимум 1 год. Но мы с нашими партнерами из Эксимбанка Китая при их посредничестве с Национальным банком Китая и с Банком России ведем сейчас переговоры о том, чтобы расширить формат использования национальных валют с помощью свопов и распространить их на инвестиционные сделки сроком более одного года.

КОРР.: А еще какие-то подобные соглашения будете подписывать по взаимным расчетам?

Владимир ДМИТРИЕВ: Важно, что подписанное сегодня соглашение носит не рамочный характер. Оно более конкретно и применительно к кредитной сделке, которую реализует ВЭБ в Республике Хакасия. Это строительство марганцевого завода на базе месторождений в Кемеровской области. Мы полагаем, что наши китайские партнеры могут профинансировать часть оборудования, которое будет импортировано из Китая, и конечная продукция также может найти спрос в Китайской Народной Республике. Следующее соглашение, которое мы рассматриваем с нашими партнерами, в том числе с Эксимбанком Китая, также привязано к конкретным проектам. Это опять-таки не рамочное соглашение - это конкретные сделки, которые будут профинансированы в регионах.

КОРР.: Что за проекты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Это проекты в сфере малой энергетики на Кольском полуострове. У наших китайских компаний есть на этот счет хороший опыт и вполне конкурентное оборудование, которое они готовы поставлять, а финансировать эту сделку может Эксимбанк Китая. Есть также сделки в сфере добычи полезных ископаемых и первичной переработки. На этот счет у нас есть сейчас проект, который мы рассматриваем вместе с Норникелем. То есть, достаточное число проектов, которые могут быть профинансированы китайскими банками. Из них мне бы хотелось выделить очень серьезный с точки зрения социально-экономической значимости проект обеспечения доступным и комфортным жильем. Мы его реализуем вместе с Банком развития Китая - те самые 8 миллиардов, в том числе могут пойти на финансирование проекта, в котором будут задействованы потенциалы АИЖК и Внешэкономбанка. Это доступное комфортное жилье - масштабный проект. Для его реализации будут привлечены китайские подрядные компании и, соответственно, обеспечено китайское финансирование.

КОРР.: Здесь также был подписан документ о сотрудничестве по строительству высокоскоростной магистрали Москва - Казань. И ВЭБ в этом сотрудничестве планирует принять какое-то участие в дальнейшем?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы пока остаемся вне формата договоренностей, которые сегодня были скреплены подписанием соглашения, но исходим из того, что этот проект будет реализован, в том числе за счет долгового финансирования. Китайские банки будут финансировать поставки китайского оборудования, а именно об этом шла речь - о том, что этот мега-проект высокоскоростной магистрали будет реализован, в том числе с использованием китайского современного оборудования и техники. Соответственно, для китайских банков необходимы российские партнеры, которые либо будут привлекать финансирование и затем кредитовать российские компании, либо давать гарантии под привлекаемые российскими компаниями кредитные средства. Поэтому мы считаем, что здесь есть серьезный потенциал для банковского взаимодействия подобный тому, что мы уже имеем и с Эксимбанком, и с Банком развития Китая.

КОРР.: А как относитесь к инвестиционным сделкам, которые здесь сегодня заключены, в частности, к усилиям РФПИ и Китайского строительного банка по созданию механизма для привлечения китайских инвестиций в российские компании?

Владимир ДМИТРИЕВ: В нынешней ситуации, когда возможности по привлечению иностранных инвестиций ограничены, мы опираемся, в основном, на те страны, которые готовы в национальных валютах финансировать, и которые не присоединились к секторальным санкциям. Это открывает дополнительные возможности для привлечения инвестиций, но инвестиций в те проекты, которые обеспечены долговым финансированием. Мы эту тему обсуждали и непосредственно с руководством РФПИ, и с руководством Российско-китайского инвестиционного фонда. Мы видим возможности для того, чтобы взаимодействовать в реализации целого ряда проектов, где мы предоставляем старший транш по финансированию этого проекта долгового финансирования, и квази-инвестиционное или квази-акционерное финансирование будет предоставлено за счет средств Российско-китайского инвестиционного фонда и китайского банка развития. Мне думается, для целого ряда российских заемщиков и инвесторов такая конструкция с мезонинным финансированием может быть привлекательной - она, с одной стороны, снизит долговую нагрузку, с другой стороны, позволит обеспечить достаточно приемлемые условия финансирования этих инвестиционных проектов.

КОРР.: Я так понимаю, что речь идет о десятках миллиардов долларов?

Владимир ДМИТРИЕВ: Если исходить из потенциала РФПИ и возможностей, которые существуют у совместного Российско-китайского инвестиционного фонда, а также Китайского банка развития, с которым сегодня подписали это соглашение, действительно, можно вести речь о сделках порядка 10 и более миллиардов. Но давайте начнем хотя бы с немногого, и покажем, что эта схема работает и ее можно использовать при финансировании российскими банками и китайскими банками конкретных проектов, где часть финансирования будет обеспечена за счет не только долгового, но и акционерного капитала.

КОРР.: Спасибо вам большое.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

Алексей Бобровский
1 мая 2015
Вести. Экономика

Государство или государственные институты могут эффективно управлять большими средствами. И яркое тому доказательство – деятельность ВЭБа. В прошлом году самым эффективным на рынке управления пенсионными средствами по сравнению с частными ПФ стал Внешэкономбанк. О том, как этого удалось достичь, а также о возможном финансировании российских инвестиционных проектов в юанях в эксклюзивном интервью рассказал председатель Банка развития Владимир Дмитриев.

Согласно отчетности убыток Внешэкономбанка в 2014 г. составил почти 250 млрд руб. Глава госкорпорации Владимир Дмитриев связывает финансовые потери с нарастающим экономическим кризисом и западными санкциями.

- Владимир Александрович, здравствуйте.

- Добрый день, Алексей.

- Начну с того, что относится к отчетности компании. Вышел отчет Внешэкономбанка. ВЭБ признал убыток почти 250 миллиардов рублей. Как вы объясняете такие результаты?

- Действительно, по международным стандартам финансовой отчетности мы зафиксировали убыток по итогам прошлого года в размере чуть менее 250 миллиардов рублей. И для нас эта цифра была вполне ожидаемая. Надо иметь в виду, что речь идет о консолидированной отчетности группы ВЭБа, в которую входят финансовые, не финансовые компании, банки, в том числе находящиеся за пределами Российской Федерации. Соответственно и убыток сформировался из деятельности всех этих структур. Но, разумеется, надо признать, что большая часть этого убытка ложится на финансовый результат самого Внешэкономбанка. Я бы хотел сначала, тем не менее, рассказать с какими итогами мы завершили прошлый год. Они для нас вполне впечатляющие. Мы увеличили наши активы почти на 17 миллиардов рублей, доведя их до уровня чуть менее 4 триллионов рублей.

Существенным образом вырос наш кредитный портфель - более чем на 40% до более 2 с половиной триллионов рублей. И важно подчеркнуть качественное состояние этого портфеля, где в отличие от 2013 года мы существенным образом изменили структуру в пользу предоставления длинных кредитов по ставкам, которые отличаются от рыночных и вполне устраивают наших кредиторов. Причем в активах Внешэкономбанка это тоже существенно отличает нынешний кредитный портфель от предыдущих лет. В активах нашего Банка средства, выделенные нашим клиентам, в отличие от 2013 года, где они в совокупных активах составляли 56%, сейчас доведены до 68% общих активов нашего Банка. Это следствие той стратегии, которая была принята в прошлом году нашим Наблюдательным советом - "Стратегия развития Внешэкономбанка до 2020 года". Она предполагает базовый сценарий развития, в соответствии с которым мы будем наращивать наш кредитный портфель, активно влиять на инвестиционные процессы в нашей стране на ключевые сектора российской экономики.

Теперь, возвращаясь к финансовому результату. Да, действительно 250 миллиардов - зафиксированный убыток по международным стандартам, имеющий отношение ко всей группе. Но при этом мы, конечно же, не забываем о том, в каких сложных условиях формировалась деятельность Внешэкономбанка, равно как и всей российской экономики и банковской системы, в том числе в минувшем году. Это, конечно, и нарастающий экономический кризис, это санкционные последствия, это сужение возможностей для заимствований, рост кредитных ставок, серьезнейшая девальвация рубля. Отсюда и серьезная переоценка наших расходов. Но, а если в целом говорить, то независящие от геополитической ситуации условия повлияли на переоценку ценных бумаг, это где-то порядка 20%, пересмотр валютной позиции привел к убытку более 30 миллиардов рублей. Так же, исходя из того, что мы говорим о международных стандартах финансовой отчетности, ряд сделок, в том числе сделки, связанные с вхождением в капитал, привели к отрицательной переоценке. Например, сделка с компанией "Сухой". Она была реализована в интересах поддержки отечественного самолетостроения, и, в частности, самолета "Сухой Суперджет", привела к отрицательной переоценке в размере более 15 миллиардов рублей. Но наибольшее бремя и наибольшая доля в этой отрицательной переоценке и в конечном итоге в отрицательном финансовом результате приходится на создании резервов. Это резервы под наш кредитный портфель. И здесь - безусловно, мы об этом неоднократно говорили, - большая доля приходится на олимпийские объекты. Это отрицательный результат в связи с ситуацией на Украине. Не секрет, что у на есть "дочка" на Украине, по итогам которой был зафиксирован отрицательный результат в силу тех резервов, которые она создала под активы и в Крыму, и на юго-востоке Украины. Однако, зафиксировав убытки за предыдущий год, мы, тем не менее, планируем свою деятельность таким образом, чтобы, активно работая с кредитным портфелем, качественно улучшая нашу работу с "плохими" долгами, снизить этот результат вдвое к концу текущего года.

- Но вы сказали сейчас о формировании резервов. И о хорошем надо сказать: приличный для банков уровень достаточности капитала, действительно, если бы вы были просто коммерческим банком, я бы сказал, что очень надежная история. И средства в целом банку больше не нужны. Но так ли это, когда мы говорим о ВЭБе? Все-таки это особенный банк.

- Вы очень правильную и своевременную тему затронули, говоря о достаточности капитала. В прошлом году, во второй половине года, ну, точнее с осени, начали в полной мере реализовываться меры государственной поддержки Внешэкономбанка. И действительно, в отличие от коммерческих банков, у которых есть свои акционеры, банки, которые по своему роду деятельности серьезно отличаются от Внешэкономбанка хотя бы тем, что они могут привлекать ресурсы на физических, юридических лиц, чего мы не имеем права делать в соответствии с законом "О Банке развития". Так вот для нас главный источник нашего капитала, нашей поддержки особенно в этих напряженных условиях - это государство. И во второй половине прошлого года для нас были приняты эпохальные решения. Это конверсия депозитов ФНБ в капитал второго уровня. И в конце года мы получили субсидию, ну, по сути дела, взнос в капитал Внешэкономбанка в размере 30 миллиардов рублей. И, конечно, эти меры позволили нам существенным образом обеспечить финансовую устойчивость наших показателей, финансовую устойчивость самого банка. И в отличие от начала года прошлого года, когда коэффициент достаточности капитала составлял менее 10,5%, сейчас выйти на параметр, ну, к концу прошлого года, выйти на параметр 14,3% достаточности капитала. Это вполне уверенная подушка безопасности. Нам, конечно, нельзя расслабляться и не учитывать то, что турбулентность на рынке продолжается. И поэтому мы должны вести исключительно консервативную политику и с точки кредитования, и с точки зрения работы на фондовых рынках.

- Вам вообще в вашей работе скорее мешает или помогает, что обычно ВЭБ ставят в один ряд с коммерческими банками? Потому что вроде у вас и "Базель-3" как обязательства, и закон о деятельности Внешэкономбанка как тоже такой вот нормативный акт, к которому вы должны с уважением относиться? Вот как вы себя здесь чувствуете?

- ВЭБ действительно порой пытаются сравнивать с коммерческими банками. Но мы вовсе не коммерческий банк. Поскольку мы - институт развития, мы - специализированное учреждение. По ряду операций мы ущественным образом отличаемся от коммерческих банков и по большому счету не сопоставимы с ними. В прошлому году, как известно, наш кредитный портфель был поделен на две части: это собственные проекты развития и так называемые специальные проекты, где обычным кредитам, выдаваемых на условиях возвратности, платности, срочности (для нас безубыточность является главным принципом нашей деятельности), так вот эти кредиты определенным критериям не отвечают. Но они, с другой стороны, направлены на реализацию ключевых проектов, где, действительно, финансовая составляющая проекта находится на пограничном с убыточностью уровне. Но государство сознательно идет на это, понимая, что никакой другой институт данные проекты профинансировать не может.

- Это и есть адаптация под новые реалии? Или это была запланированная такая стратегия?

- Это, скорее всего, последствия пережитого в 2008 и 2009 годах кризиса. Когда необходимо было с колес в отсутствии соответствующего законодательства санировать коммерческие банки, по сути дела, спасать предприятия, находившиеся в преддефолтном состоянии, но играющие исключительную роль с точки зрения отдельных отраслей промышленности и социально-экономического положения в тех или иных регионах. Вот Внешэкономбанк в этот момент сыграл позитивную роль. И сейчас мы видим перспективу санации этих предприятий. Мы взялись, прямо скажем, за несвойственную нам функцию. Но, как мне представляется, ситуация в этом году применительно к тем предприятиям, которые мы санировали, выводит нас на вполне оптимистические прогнозы. Ну, и если говорить о собственно портфеле Внешэконобанка как Банка развития, он отличается серьезным образом от портфеля коммерческих банков. Отличается тем, что это длинные кредиты, тем, что ставки, которые мы предлагаем нашим клиентам, вписываются в их финансовую модель, а это обычно проектное финансирование, где есть риски, связанные с недостатком залогов, с собственно проектом, с инициатором проекта, ну, и так далее. И практика показывает, что в редких случаях коммерческие банки берутся за такие проекты. Внешэкономбанк - это та структура, миссией которой является финансирование подобных проектов.

- Ну, традиционно в сознании все, что связано с государством или управлением государством, ну, например, какими-то финансовыми ресурсами, это не очень эффективно. В случае с ВЭБом это как раз обратная история. Это доказывает, что государство или государственные институты могут эффективно управлять большими средствами, в частности это касается одного из таких профильных направлений деятельности ВЭБа - управление пенсионными накоплениями. Пожалуй, самым эффективным на рынке был ВЭБ по сравнению с частными пенсионными фондами. Более того, 14-й год, как я слышал, несмотря на все сложности, заканчивается тоже неплохо. Что здесь, пенсионные накопления?

- Да, действительно, мы вышли на положительный результат в отличие от многих негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний по итогам прошлого года, показав по нашему расширенному инвестиционному портфелю доходность чуть менее 3%, что по сравнению с остальными участниками рынка является, ну, вполне приличным результатом. Конечно, надо иметь в виду, что мы находились и в зоне повышенной турбулентности, с точки зрения ситуации на рынке, и серьезной неопределенности, связанной с дискуссиями по поводу реформы пенсионной системы. Но, слава богу, правительство приняло решение о том, что накопительная часть будет сохранена, и мы свои рекомендации направляли и сейчас активно участвуем в обсуждении будущего нашей пенсионной системы. И, конечно, для нас было бы предпочтительно, если бы в 14-м году отмененные взносы в накопительную часть были возвращены в пенсионную систему, в частности в государственную управляющую компанию. Надо также иметь в виду, что до конца 15-го года будущие пенсионеры имеют право выбрать либо негосударственные пенсионные фонды, либо государственную управляющую компанию, то есть Внешэкономбанк. И если эти предложения Внешэкономбанку будут приняты, услышаны и реализованы, мы сможем ежегодно иметь у себя в портфеле порядка 300 миллиардов рублей длинных денег, которые будут инвестированы в реальные сектора российской экономики. Важно иметь в виду, что по итогам предыдущих лет мы сформировали серьезный портфель длинных денег в российскую экономику, и по итогам прошлого года это более 200 миллиардов рублей облигаций, которые были выкуплены, и таких эмитентов, как "Российские железные дороги", ряд других российских корпоративных заемщиков.

- Внешние рынки, что там? Потому что, естественно, в условиях санкций против России выход российским компаниям, тем более с государственным участием, сильно затруднен. Тем не менее, видимо, в какой-то обозримой перспективе туда нужно будет выходить, как-то работать по этому направлению. И есть ли здесь перспективы какие-то?

- Надо честно признать, что внешние рынки для нас - как, впрочем, и для других банков и компаний, попавших под секторальные санкционные списки, - внешние рынки для нас закрыты.

- То есть все, и западные, и восточные, в общем?

- Нет, я говорю о тех странах, которые ввели против нас соответствующие санкции. Наши дочерние структуры, как вы знаете, работают в зоне Персидского залива, привлекают средства от фондов национального благосостояния соответствующих в государстве, и весьма успешно. Мы активно работаем на рынках Юго-Восточной Азии. Ну, прежде всего, с нашими китайскими партнерами, у нас давние и очень прочные конструктивные отношения с Госбанком развития Китая. Наши китайские партнеры, во-первых, соблюдают обязательства по ранее заключенных соглашениям. Но готовы кредитовать нас под конкретные проекты, имеющие китайский контент. И я не хочу забегать вперед, но уверен, что в ближайшее время мы подпишем первое соглашение инвестиционного характера о финансировании проекта в России в юанях. Поэтому мы работаем активно. Но опять-таки исходя из того, чтобы больший объем средств был привлечен на западных рынках, на рынках США и Европы в нашем кредитном портфеле. Мы на ближайшую перспективу не видим особых оснований для оптимизма с точки зрения рефинансирования на этих же рынках наших кредитов. Но, с другой стороны, и на этот счет есть общее понимание, необходимо все-таки формировать собственный рынок заимствований и кредитовать наших клиентов в рублях, с тем чтобы они потом, приобретая валюту, соответственно рассчитывались, точнее, закупали оборудование, производили продукцию, как на экспорт, так и на ориентированную на внутренний рынок, и рассчитывались с Внешэкономбанком в рублях.

- Кратко спрошу, Владимир Александрович, что от 2015 года ждете, и сложно ли будет уйти там, я не знаю, в плюс, допустим, ВЭБу?

- Я думаю, что по итогам года мы, тем не менее, зафиксируем убыток, он будет меньше. Но, тем не менее, убыток будет, поскольку все-таки волатильность сохраняется, неопределенность сохраняется. Многие кредиты ушли в реструктуризацию, что создает дополнительные риски формирования новых резервов. Но, тем не менее, наш кредитный портфель будете наращиваться. Мы будем наращивать свое присутствие на фондовом рынке. И главное, что мы ожидаем от 2015 года, это запуск тех проектов, которые мы начали финансировать, как только стали Банком развития.

- Владимир Александрович, спасибо за то, что нашли время и пришли к нам.

- Спасибо, Алексей. Спасибо.

Беседу провел ведущий ТК "Россия 24" Алексей Бобровский