Bloomberg.com
Москва,
30 октября 2014

Евгения Письменная

30 окт. (Блумберг) -- Попав под санкции, Внешэкономбанк, активно занимавший на международных рынках, вынужден искать средства у государства и лояльных России азиатских инвесторов, а заодно задуматься о продаже непрофильных активов.

“Времена изменились, для нас практически закрыт доступ к прежним источникам финансирования, - сказал в интервью глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев.- Но мы не чувствуем себя сбитым летчиком. Вставшие перед нами вызовы санкций понуждают нас к тому, чтобы в целом пересмотреть подходы к нашей кредитной и инвестиционной деятельности”.

Банк вынужден переориентироваться на госфинансирование, как и другие попавшие под санкции госстуктуры, включая Россельхозбанк и крупнейшую в стране нефтекомпанию Роснефть. Раньше эти средства были для банка второстепенными, и использовались “для пополнения капитала и ликвидности”, сказал Дмитриев. Последние три года их направляли на такие цели, как выкуп облигаций Объединенной авиастроительной корпорации и субсидирование ставок.

“Именно за счет господдержки мы могли выдерживать подъемные для инвесторов ставки по олимпийским проектам”, - сказал председатель Внешэкономбанка, финансировавшего строительство объектов в Сочи.

Санкции испытывают ВЭБ на прочность. Наблюдательный совет утвердил рост кредитного портфеля на нижней границе оптимистического сценария, согласно которому портфель увеличится до 2,5 триллиона рублей с нынешних 1,7 триллиона. Работа ВЭБа стабильна, сказал Дмитриев, “хотя мы должны признать, что ощущаем на себе влияние экономической и политической ситуации”.

Поддержка экспорта

Санкции не заставили ВЭБ отказаться и от прогноза общего объема поддержки экспорта в 750 миллиардов рублей на конец 2020 года. К этому времени банк также собирается предоставить малому бизнесу 225-265 миллиардов рублей. Чтобы уберечь активно кредитующий ВЭБ от нарушения норматива достаточности капитала правительство согласилось конвертировать депозит Фонда Национального Благосостояния в ВЭБ в размере $5,9 миллиардов в субординированные депозиты. Это позволило ВЭБ выйти на “вполне комфортное состояние” -

достаточность капитала составляет 14,9 процентов. За этим последовало решение о ежегодном внесении государством в капитал банка 30 миллиардов рублей.

“Мы рассчитываем, что первые 30 миллиардов рублей поставят до конца года”, - сказал Дмитриев, добавив, что капитализация возможна как в денежной форме, так и в форме ликвидных государственных ценных бумаг, которые могут быть использованы для получения ликвидности от ЦБ.

Вливания в капитал

При закрытых внешних рынках одних лишь вливаний в капитал Внешэкономбанка недостаточно. В следующем году государство предоставит ВЭБу еще 310 миллиардов рублей, включая 240 миллиардов рублей на финансирование проектов по уже подписанным кредитным соглашениям. Еще 70 миллиардов рублей банку понадобится на погашение внешних обязательств. Эти средства ВЭБ займет у Минфина и ЦБ, сказал Дмитриев.

“Центробанк уже пошел навстречу”, - говорит он. По словам Дмитриева, Банк России удвоил лимит заимствований от ЦБ, доступных ВЭБу под встречные поручительства других банков. ЦБ также подключил ВЭБ к программе рефинансирования инвестпроектов, государство поможет ВЭБу субсидировать ставки российского промышленного экспорта. Первые сделки в рамках этой программы уже реализованы – это поставки Sukhoi Superjet 100 в Мексику и Индонезию. Свои обязательства по внутренним заимствованиям в 2015 году в размере 107 миллиардов рублей ВЭБа обещает выполнить без государственной поддержки: “Мы рассчитываем, что поднимем эти деньги с рынка”, сказал Дмитриев.

Азиатский вектор

В период вынужденной изоляции из-за санкций Россия всё приветливее смотрит в сторону Азии. Упростив доступ на свои рынки, Китай, ограничивающий сейчас привлечение оффшорного юаня эквивалентом в $300 миллионов, может стать альтернативным источником ресурсов, считает Дмитриев, подписавший в октябре кредитное соглашение с Эксимбанком Китая на $2 миллиарда под импорт китайской продукции в Россию. Пытаясь расчистить баланс банка, власти поручили Внешэкономбанку продать непрофильные активы, но Дмитриев ждет хорошего рынка.

“Продажа непрофильных активов – не самоцель, - говорит Дмитриев. - Cейчас, когда рынок находится внизу, бессмысленно продавать активы вполцены или даже дешевле”.

Однако с ликвидными активами, такими как Новинский пассаж в центре Москвы, ВЭБ готов расстаться уже сейчас. Акции других компаний госкорпорация, владеющая 8,9 процентов ОАО “Объединенная авиастроительная корпорация”, 10,2 процента ОАО ‘‘Газпромбанк’’, 3,6 процента акций Газпрома и 3,14 процента ОК “Русал”, будет продавать только когда они поднимутся в цене.

“У нас другого выхода нет”, - говорит Дмитриев.

Операции РЕПО

Сейчас ВЭБ использует принадлежащие ему акции компаний для привлечения финансирования, например, акции Русала участвуют в операциях РЕПО. По словам Дмитриева, с акциями Газпрома дела обстоят “несколько хуже”. ВЭБ владеет бумагами Газпрома не напрямую, а через ADR, которые ЦБ не принимает в виде обеспечения. ВЭБ ведет переговоры с Центробанком о возможности использовать эти акции под залог ликвидности ЦБ, говорит Дмитриев.

Дмитриев узнал о возможности введения санкций против ВЭБа в июле на встрече институтов развития стран G20 в Италии.

“Конечно, я переживал, когда узнал, что к ВЭБу будут применены санкции. Я прекрасно понимал, что предстоит работать в условиях ограниченных возможностей”, - говорит он. На сегодняшний день ВЭБу пришлось совсем разорвать отношения из-за санкций только с двумя странами, сказал Дмитриев. “Авcтралийские банки и банки Новой Зеландии закрыли наши корреспондентские счета,” - сказал он. Ни один американский или европейский банк этого не сделал’’.

Корреспондент Татьяна Наумова

КОРР.: Владимир Александрович, здравствуйте. Большое спасибо, что нашли время переговорить с нами. Давайте немножечко просуммируем то, о чем говорилось только что на конференции, особенно в условиях санкций. В каких инструментах - финансовых, административных - сейчас больше всего заинтересованы наши экспортеры?

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Экспортеры, независимо от того, в какой среде мы находимся, заинтересованы в том, чтобы существовали институты поддержки промышленного экспорта. И сегодня на конференции мы говорили о том, что в нашей стране такая система комплексной поддержки промышленного экспорта создана. В нее входят Министерство экономического развития Российской Федерации, Министерство промышленности и торговли Российской Федерации и собственно институты развития, которые занимаются поддержкой, - это Внешэкономбанк - Банк развития и внешнеэкономической деятельности, это Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций, это Российский экспортно-импортный банк" и входящая также в структуру Внешэкономбанка крупнейшая в России лизинговая компания «ВЭБ- Лизинг». Мы говорили о том, что сформировав эту систему, мы обеспечиваем экспортеров не только финансовой и страховой поддержкой, но и необходимым информационным ресурсом, который крайне важен для экспортеров с точки зрения понимания, какие механизмы доступны российским экспортерам для продвижения их товаров на внешние рынки.

КОРР.: Если говорить о развитии этих самых институтов, которые вы сейчас назвали… У вас недавно - на прошлой неделе была принята "Стратегия 15-20", причем не базовый вариант, а модернизационный. Что это за вариант, можете пройтись по основным пунктам?

Владимир ДМИТРИЕВ: Да, действительно, на прошлой неделе состоялся наблюдательный совет Внешэкономбанка, который утвердил программу развития Внешэкономбанка, мы называем ее "Стратегией". Было предложено несколько вариантов. Несмотря ни на что: несмотря на серьезную ситуацию с бюджетом, несмотря на санкции, тем не менее, страна должна развиваться и институты развития должны развиваться и развивать российскую экономику. Поэтому был принят модернизационный вариант, который предполагает увеличение кредитного портфеля Внешэкономбанка к 2020 году до 2,5 триллионов рублей. И важно, особенно в контексте сегодняшней конференции, что российский промышленный экспорт при поддержке Внешэкономбанка и его дочерних структур получит поддержку в размере 750 миллиардов рублей, из которых 500 миллиардов - это кредитная поддержка и 250 миллиардов - это гарантийная поддержка. Мы, конечно же, рассчитываем на то, что и наши дочерние структуры также будут поддержаны и капитализированы, имею в виду, прежде всего Росэксимбанк, что даст возможность действительно серьезно заработать создаваемому на базе ЭКСАРа и Росэксимбанка Центру кредитно-страховой поддержки. Надо также иметь в виду, что Внешэкономбанк создавался, в том числе и для поддержки российского малого и среднего бизнеса и нашей стратегией также предусмотрено, что и этот сегмент российской экономики получит серьезную помощь в размере 250 миллиардов рублей. Причем, утверждая нашу Стратегию", правительство понимает, что без мер государственной поддержки как с точки зрения ликвидности, так и с точки зрения капитализации банка, достигнуть указанных результатов будет весьма сложно, если, вообще, возможно. Поэтому и эти вопросы обсуждались и также получили поддержку, в том числе и в контексте проведенного две недели назад совещания у председателя правительства, где рассматривались исключительно меры государственной помощи Внешэкономбанку по дальнейшей капитализации и выполнению Банком обязательств, взятых по кредитным соглашениям, а также по погашению задолженности перед иностранными кредиторами и рынками капитала.

КОРР.: А есть ли какое-то понимание по объему? Если я не ошибаюсь, если мы говорили бы о базовом сценарии, то это было бы порядка 100 миллиардов, если мы говорим о модернизационном сценарии, модернизационной стратегии, то это, наверное, еще больше?

Владимир ДМИТРИЕВ: Речь идет о том, что Внешэкономбанк в рамках этой стратегии и в рамках увеличения его кредитного портфеля должен докапитализироваться в объемах не менее 30 миллиардов рублей в год. Что касается иных мер поддержки, то государство рассчитывает, что и оно, и Центральный Банк расширят инструментарий для того, чтобы обеспечить Внешэкономбанк ликвидностью. Мы уже ощущаем эту поддержку, благодарны Центральному Банку за то, что при взаимных поручительствах банков лимит у Внешэкономбанка расширен с половины капитала до капитала, а это уже более 500 миллиардов рублей. То есть, на такой объем поддержки ЦБ, обеспеченный поручительствами российских банков, признаваемых Центральным Банком как обеспечительный инструмент, это решение мы уже получили. Мы также ведем активные переговоры с Министерством финансов, видим, что и здесь тема встречает понимание и достаточно позитивную реакцию с точки зрении расширения инструментов, доступных для Внешэкономбанка со стороны Министерства финансов. Я говорил уже сегодня о том, что для реализации нашей стратегии поддержки промышленного экспорта нам нужны ресурсы для субсидирования процентных ставок и предоставления кредитов иностранным импортерам. Сейчас на рассмотрении в Министерстве экономического развития, в Министерстве промышленности находятся наши заявки объемом около 14 миллиардов рублей - это общий объем субсидиальной поддержки, на который мы рассчитываем, для обеспечении экспорта российской промышленной продукции в зарубежные страны.

КОРР.: Недавно у вас было подписано еще одно очень важное соглашение с Экспортно-импортным банком Китая на 2 миллиарда долларов. Есть уже понимание, на какие конкретно проекты могут пойти эти средства?

Владимир ДМИТРИЕВ: Да, мы с нашими китайскими партнерами обсуждали конкретные проекты. Мы подписали соглашение с Эксимбанком и, разумеется, исходя из практики деятельности таких финансовых институтов, речь пойдет о поддержке проектов, связанных с поставкой китайского оборудования в Россию. Речь идет прежде всего о лесопромышленном комплексе. Я не буду сейчас называть конкретные проекты, но мы их обсуждали - это лесопромышленный комплекс, это предприятия машиностроения, то есть те сферы, где мы уверенно может сказать, что китайское оборудование вполне конкурентоспособно с лучшими образцами зарубежной техники.

КОРР.: И последний вопрос. 28 октября против России могут быть пересмотрены санкции. Ваш прогноз. Понимаю, что дело неблагодарное давать прогнозы, особенно на такие геоэкономические тематики. Тем не менее, вы ожидаете, что все-таки санкции могут быть смягчены буквально через несколько дней?

Владимир ДМИТРИЕВ: У меня на этот счет консервативный взгляд. Я не думаю, что наши зарубежные партнеры, европейские партнеры прежде всего, могут так быстро изменить свои подходы к России. Мне думается, что их политика в отношении нашей страны связана не только а, может быть, и не столько, хотя внешне заявляется об этом, с ситуацией в Украине, но и, как говорится, есть более глубинные соображения. Поживем - увидим, но еще раз хочу подчеркнуть, что я на этот счет придерживаюсь достаточно консервативной позиции.

КОРР.: Владимир Александрович, большое спасибо вам за интервью.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
25.09.2014, 16:50

Ведущий не назван

ВЕДУЩИЙ: По лентам информагентств продолжают сыпаться новости с пометкой "экономика" и "срочно", касающиеся "Внешэкономбанка". Вот, например: правительство России предоставит ВЭБу 240 миллиардов рублей, о фонде поддержки моногородов. Обо всем сейчас моя коллега Александра Суворова пообщается с главой банка Владимир Дмитриевым. Саша, мы в прямом эфире, передаю тебе слово. Добрый вечер.

Интервью

Корреспондент Александра Суворова

КОРР.: Дима, добрый вечер. Действительно, мы сейчас узнаем, как прошел сегодня наблюдательный совет здесь, в Белом доме, из первых уст. Владимир Александрович, добрый вечер.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель правления "Внешэкономбанка": Добрый вечер.

КОРР.: Первый вопрос у меня будет, пожалуй, самый обсуждаемый последнего времени - это докапитализация ВЭБа. Во вторник было совещание у Дмитрия Медведева. Каких договоренностей удалось достичь? Сегодня по лентам СМИ прошла информация о предоставлении 240 миллиардов рублей. Как можете прокомментировать?

Владимир ДМИТРИЕВ: Действительно, во вторник на совещании у председателя правительства, председателя наблюдательного совета нашего банка обсуждались вопросы, связанные и с возможной докапитализацией банка, и с обеспечением его ликвидностью для выполнения своих обязательств и перед кредиторами, и перед его заемщиками в рамках тех кредитных соглашений, которые мы подписали. 240 миллиардов рублей - это сумма, которая необходима банку для выполнения обязательств перед заемщиками прежде всего, российскими заемщиками, с которыми у нас подписаны обязывающие нас кредитные соглашения. На совещании было принято решение о том, чтобы оказать ВЭБу различные меры государственной поддержки для обеспечения выполнения этих обязательств. Кроме того, мы ставили вопрос о том, что государству также необходимо подумать над тем, чтобы оказать содействие "Внешэкономбанку" в погашении кредитов и облигационных займов, срок погашения которых выпадает на следующий год, а это не много, не мало 70 миллиардов рублей. Мы встретили понимание и по итогам этого совещания было дано поручение вместе с министерствами экономического блока, а также вместе с Центральным Банком рассмотреть различные варианты решения этой задачи, то есть мер государственной поддержки "Внешэкономбанку". Причем я хочу подчеркнуть, что мы в данном случае не претендуем на какую-то исключительность и, безусловно, исходим из того, что целый ряд, прежде всего банков с государственным участием, подпало под секторальные санкции и, конечно же, государство не может оставить эти банки без поддержки. Но существует понимание того, что государство должно идти навстречу банкам, оказывать им необходимую поддержку, не только банкам, но и компаниям, для того, чтобы избежать негативных последствий для их финансовой устойчивости и выполнения обязательств перед своими кредиторами и партнерами. Что касается докапитализации банка, то вопрос об этом рассматривался в том контексте, что все исходят из необходимости продолжения активной деятельности "Внешэкономбанка" по финансированию государственно значимых проектов российской экономики, поддержки промышленного экспорта, поддержки малого и среднего предпринимательства. Именно на это нацеливает нас стратегия "Внешэкономбанка" до 2020 года, которую мы собираемся представить на рассмотрение наблюдательного совета. В рамках этой стратегии и в рамках тех тенденций и развития "Внешэкономбанка", в том числе количественных показателей, мы ставим вопрос о необходимости капитализации банка с тем, чтобы выполнять ключевые показатели финансовой устойчивости. Прежде всего это поддержание коэффициента достаточности капитала на уровне не ниже 10 процентов, поскольку именно этот уровень обусловлен в наших кредитных соглашениях, в проспектах эмиссии наших облигаций, выпускавшихся на еврорынках. Так что и здесь есть понимание и озвучивались различные варианты, но цифра для начала составляет 30 миллиардов рублей, которые необходимы нам для поддержания в следующем году коэффициента достаточности капитала. Мы благодарны правительству за то, что приняты решения, и до 1 октября они будут реализованы, о конвертации субординированных кредитов, которые были размещены в размере более 6 миллиардов долларов на депозитах в нашем банке, в субординированные депозиты. Таким образом, мы сейчас имеем достаточность капитала в размере более 14 процентов, что, в общем, уверенно позволяет нам развивать нашу инвестиционную деятельность.

КОРР.: Вы уже упомянули стратегию развития до 2020 года. Каковы ее основные пункты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Наша стратегия основана на так называемом модернизационном варианте развития "Внешэкономбанка", который предусматривает дальнейшее расширение участия в финансировании государственно значимых инвестиционных проектов. Мы уже перевыполнили к началу этого года стратегию, которую мы планировали реализовывать до 2015 года включительно, поэтому необходимо стратегию пересматривать. Но мы считаем, что вопреки негативным процессам, с которыми сталкиваемся, с которыми страна наша сталкивается, "Внешэкономбанк" должен играть наиболее весомую роль как институт развития, поэтому мы в нашей стратегии предусматриваем увеличение нашего кредитного портфеля до 2,5 - 3 триллионов рублей в 2020 году. Мы намерены, если говорить о ключевых направлениях нашей деятелности, довести поддержку российского промышленного экспорта до 750 миллиардов рублей и поддержку малого и среднего предпринимательства в среднем до 250 миллиардов рублей. Поддержка промышленного экспорта соответствует "Дорожной карте", которая принята и которую призвано выполнять и "Внешэкономбанк", и его дочерние структуры - "Росэксимбанк", который в скором времени мы будем продавать в соответствии с президентским указанию нашему агентству по страхованию экспорта. Будет создан центр кредитно-страховой поддержки, который будет работать как кредитная фабрика, поддерживающая российских экспортеров. Таковы ключевые показатели или ключевые ориентиры, к которым мы будем стремиться, как я уже сказал, мы эту стратегию рассматривали и на совещании у председателя правительства. Мы, конечно, рассчитываем на поддержку.

КОРР.: Сегодня также успело появиться, то есть накануне, много сообщений о том, что ВЭБ задумался о продаже акций "Газпрома" и "Русала". Насколько такие слухи, которые появились в СМИ, правдивы и реалистичны?

Владимир ДМИТРИЕВ: Точно не правдивы слухи о том, что мы с кем-то на этот счет ведем переговоры, а соответствие этих слухов тому, что происходит, связано лишь с тем, что мы вместе с ключевыми министерствами экономического блока представили различные варианты, которые бы улучшили финансовое положение банка, в том числе обеспечили бы его дополнительной ликвидностью. Но надо понимать, что активы, которые мы приобретали, в то время стоили гораздо выше, нежели та рыночная цена, о которой сейчас можно вести речь. Поэтому предполагается, что до 2020 года "Внешэкономбанк" совместно с экономическим блоком рассмотрит возможность постепенной реализации этих активов, но таким образом, чтобы это не влекло за собой убытки для "Внешэкономбанка". Спасибо.

КОРР.: Большое спасибо, что нашли время для интервью.

ВЕДУЩИЙ: Мы вновь возвращаемся в Сочи, где проходит XIII Международный инвестиционный форум.

И я передаю слово моему коллеге Алексею Бобровскому.

Алексей БОБРОВСКИЙ: Я рад приветствовать в нашей сочинской студии главу ВЭБа Владимира Дмитриева.

Владимир Александрович, спасибо, что нашли время и пришли к нам.

Начну сразу с новости, которую обсуждают очень многие, но не все понимают значение этой процедуры. Стало известно, что ВЭБ рассчитывает в 2015 году на докапитализацию на 100 миллиардов рублей. И все начали говорить, что есть какие-то проблемы у ВЭБа. Не все понимают, что ВЭБ - это все-таки не коммерческий банк в чистом виде, это, прежде всего, институт развития, хотя и вынужденный существовать, - потому что занимает на внешних рынках, - по принципам, по которым существуют коммерческие банки. Для чего это нужно? Может быть, в самых простых словах объясните это.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Собственно, вы сразу ухватили суть. Действительно, мы - некоммерческий банк, мы - не публичная компания, которая может размещать свои акции на рынках, и таким образом пополнять свой капитал. Источник нашей капитализации - это бюджетные средства, поскольку мы - госкорпорация, и наш собственник - это государство. Поэтому, разумеется, будучи банком развития, развиваясь вместе со страной, мы должны и пополнять свой капитал - с тем, чтобы выполнять нормативы и "Базеля", и Центрального банка. В данном случае ключевым нормативом для нас является норматив достаточности капитала, который должен быть не меньше 10%. Стало быть, заявляя о новой стратегии, о расширении нашего кредитного портфеля, о расширении нашей инвестиционной деятельности, мы, естественно и логично, ставим вопрос о том, чтобы наш капитал тоже был увеличен - для того, чтобы мы соблюдали необходимые нормативы устойчивости и развития нашего банка.

Алексей БОБРОВСКИЙ: Причем в 2014 году это не нужно, это нужно на 2015 год...

Владимир ДМИТРИЕВ: Слава Богу, в 2014 году мы эту проблему решили путем конверсии депозитов Фонда национального благосостояния в капитал второго уровня. Эта сделка будет завершена буквально на днях. В общем, мы благодарны и правительству, и Министерству финансов за то, что нам удалось консолидировано решить эту задачу. Несмотря ни на что - на глобальную ситуацию и тому подобное, мы ставим перед собой амбициозные планы по расширению нашего влияния на экономику страны, ее развитие. Разумеется, вопрос о нашей капитализации стоит также остро.

Алексей БОБРОВСКИЙ: А для ВЭБа существует такое понятие, как "изменение стратегии в условиях жизни под санкциями"? Понятно, что институт развития, прежде всего, должен вкладывать в те проекты, которые нужны государству, а не с точки зрения доходности вложений. Но, тем не менее, поскольку рынки западные, как я понимаю, все-таки закрыты, нужно думать, в том числе, и о том, как зарабатывать, пусть даже немного. Приходится задумываться о смене стратегии?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы выходим на наблюдательный совет с новой стратегией банка, поскольку прежняя стратегия, которая была рассчитана до конца 2015 года, она уже выполнена в этом году, во многом даже в конце прошлого года. Поэтому мы, разумеется, ставим перед наблюдательным советом, перед нашим собственником вопрос об утверждении новой стратегии. Но, несмотря на ситуацию, а может быть, даже вопреки глобальному ухудшению и геополитической, и экономической ситуации, мы считаем необходимым развиваться в устойчивом режиме. Поэтому мы предлагаем все-таки утвердить новую стратегию, которая предполагает увеличение нашего кредитного портфеля до 2020 года в размере 2,5-3 триллионов рублей, увеличение нашего участия в поддержке промышленного экспорта - 550 миллиардов рублей, это и гарантийная поддержка, и поддержка собственно кредитными ресурсами, поддержка малого и среднего бизнеса. То есть развитие на ключевых направлениях деятельности Внешэкономбанка.

Алексей БОБРОВСКИЙ: И не только такие, в принципе, экономически выгодные проекты. Чтобы было зрителям понятно. Например, это поддержка моногородов, которая будет обсуждаться, наверное, на следующей неделе на наблюдательном совете. Это же очень тяжелая история для экономики.

Владимир ДМИТРИЕВ: Она, действительно, тяжелая. Но я думаю, что вот в этой истории много сделано за последнее время. Вы знаете, что межведомственную группу возглавляет зампред нашего банка Ирина Макиева. Мы тесно взаимодействуем с Министерством экономического развития. Было принято решение в контексте президентских поручений о создании Фонда поддержки моногородов. И на наблюдательном совете мы сейчас будем согласовывать кандидатуру руководителя этого Фонда. Фонд будет существенным образом капитализирован. И эти средства пойдут не только на финансирование инфраструктуры, но и на предпроектные работы, на образовательные циклы. Собственно, на то, что должно как бы составить успех проекта моногородов, - это соответствующее обучение региональных властей, это подготовка нормальных, профессиональных инвесторов, это финансирование проектной работы и, собственно, выход на рынок с хорошими, качественными проектами.

Алексей БОБРОВСКИЙ: Вы поддерживаете очень хорошие начинания, как, например, новые проекты "Гражданских самолетов Сухого". ВЭБ приобрел акции корпорации на 25 миллиардов рублей. И это, в общем, тоже такая стратегическая инвестиция.

Владимир ДМИТРИЕВ: Безусловно. Один из приоритетных векторов работы ВЭБа - это поддержка высокотехнологичных производств в нашей стране. Но в случае с "Сухим" это не только поддержка производства, но и поддержка экспорта. Мы видим, как расширяется география поставок этих самолетов за рубеж. Наглядный пример - это поставки в Мексику. Совсем недавно мы показывали картинку из Венеции, где находится сборочное производство по комплектации этих самолетов в интересах иностранных заказчиков. Соответственно, это не просто комплектация, а это кооперация с иностранными производителями, в данном случае - с итальянскими партнерами.

И соответственно, ту сделку, которую мы недавно совершили с ОАКом - приобретением пакета акций за счет, кстати, прибыли, которую мы получили от реализации пакета EADS, - это все как бы вписывается в одно направление нашей работы по поддержке отечественного авиапрома, по продвижению его на внешние рынки путем задействования в полной мере вот этой комплексной системы поддержки экспорта - это Внешэкономбанк, это "ЭКСАР" (Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций), и "Эксимбанк". И разумеется, кооперация с нашими иностранными партнерами.

Алексей БОБРОВСКИЙ: Владимир Александрович, говоря все-таки о финансовых рынках, прежде всего - о внешних финансовых рынках, понятно, что сейчас с западными партнерами разговаривать сложно. Как вы строите свою стратегию взаимоотношений с восточными партнерами? Спрашиваю об этом руководителей крупных коммерческих банков - ну, тут мнения разные. Вообще на этот счет существуют два мнения. Первое заключается в том, что там нас не очень ждут, чтобы давать просто деньги в рост, что называется, не под конкретные выгодные Востоку проекты. Второе мнение заключается в том, что, в принципе, с ними просто нужно уметь работать. И подход тогда, что называется, будет найден. Вы как к этому относитесь?

Владимир ДМИТРИЕВ: Очевидно, что мы не придумываем какую-то новую стратегию, мы придерживаемся той стратегии, которую мы реализуем в течение уже нескольких десятилетий...

Алексей БОБРОВСКИЙ: То есть она была?

Владимир ДМИТРИЕВ: ...да, в отношении Юго-Восточной Азии и Китая в частности. У нас традиционно сильные отношения с нашим партнером - Госбанком развития Китая, один из крупнейших финансовых институтов, с "Эксимбанком" Китая, со страховым агентством Китая SINOSURE. Но, прежде всего, я бы сделал акцент на наших отношениях с Госбанком развития Китая. Это и двусторонние отношения, это лидерство в межбанковском объединении ШОС, это тесное взаимодействие в межбанковском объединении стран BRICS.

И хотел бы подчеркнуть, что наше взаимодействие с Госбанком развития Китая основывается не только на доверии, но и на конкретных проектах, которые мы совместно реализуем и у нас в стране, и в третьих странах. В данном случае я имею в виду Казахстан, где мы в модернизации и расширении мощностей Экибастуза работаем вместе с Госбанком развития Китая. Так вот, за все десятилетия нашей работы мы вместе с Банком развития Китая привлекли ресурсы как на связанной, так и не на связанной основе, то есть чисто финансовый, не связанный ресурс. А это несколько миллиардов долларов. И вот буквально недавно мы подписали новое соглашение с "Эксимбанком" Китая о финансировании Эльгинского проекта по добыче углей, и коксующихся, и энергетических.

Мы вместе с компанией НОВАТЭК работаем с нашими китайскими партнерами - и с Банком развития Китая, и с Китайской инвестиционной корпорацией. Работа направлена на вовлечение наших китайских партнеров в проект "Ямал СПГ". Мы опираемся на поддержку Госбанка развития Китая, который предоставил ресурс в размере более 500 миллионов долларов на строительство комплекса - будут строить китайские компании - на территории бывшего завода "Слава" рядом с Белорусским вокзалом, который достался нам в наследство от санации "ГЛОБЭКСБАНКа". То есть сотрудничество многостороннее, и основанное не только на связанных кредитах, но и на чисто финансовых ресурсах. И мы высоко это ценим, не меняя свою стратегию, не придумывая каких-то стилей "пожаротушения", мер и схем. Это сотрудничество давнее, оно устойчивое и динамично развивается.

Алексей БОБРОВСКИЙ: Я желаю вам в этом успехов!

Москва. 9 сентября. INTERFAX.RU - Рынок пенсионных накоплений, объем которого превышает 3 трлн рублей, после очередной сложной реформы ожидает новый виток изменений, которые еще не оформлены на бумаге, но активно обсуждаются в Белом доме. Внешэкономбанк как государственная управляющая компания (ГУК) является крупным участником рынка пенсионных денег, управляя средствами "молчунов". О том, что ждет ГУК и рынок долгосрочных инвестиций в случае "заморозки" накопительной части пенсий или ее полной отмены, рассказал в интервью агентству "Интерфакс" директор департамента доверительного управления ВЭБа Александр Попов.

- Как ГУК (ВЭБ) будет жить в условиях продления "заморозки" накопительной части пенсий на 2015 год?

- Конечно, "заморозка" на 2015 год - это не очень хороший сигнал, шансы, что отменят накопительную часть, к сожалению, велики. Однако для ВЭБа как ГУК ничего не меняется, потому что мы в подавляющем большинстве управляем средствами "молчунов". Только 280 тыс. человек выбрало расширенный портфель осознанно, поэтому для нас взносы в расширенный портфель фактически заморожены уже с 2014 года. И "заморозка", хоть на 2015 или на 2016 год, ничего не изменит. По действующему законодательству мы должны передать средства по заявлениям граждан о выборе НПФ, поданным в 2013 и 2014 годах.

- Это большая сумма?

- Будет зависеть от того, сколько НПФ сможет в 2015 году уже реально акционироваться и войти в систему гарантирования. Расчет ПФР по заявлениям 2013 года - 327 млрд рублей.

- ВЭБ будет менять стратегию инвестирования пенсионных накоплений в условиях санкций и волатильных рынков?

- Санкции на нас фактически никак не влияют, но могут возникнуть сложности с рейтингами выпусков облигаций. Мы пока с этим не сталкивались. Проблемы есть в основном с ипотечными ценными бумагами. Пока рейтинговые агентства отказались рейтинговать только новые выпуски государственных банков, которые подпали под санкции. Насчет остальных банков информации пока нет.

- Получается, что ВЭБ не может выкупать ипотечные бумаги ВТБ 24, Газпромбанка и Сбербанка?

- У нас в инвестиционной декларации для ипотечных ценных бумаг прописано, что рейтинг должен быть присвоен именно выпуску. Для всех остальных - корпоративных, субфедеральных облигаций - рейтинг может быть либо у эмитента, либо у выпуска. Раньше нам это не мешало, потому что всегда, если у эмитента есть рейтинг, агентство в автоматическом режиме присваивало этот рейтинг и выпуску. Мы обратились в министерство финансов, чтобы нам в данной ситуации поправили инвестиционную декларацию и прописали для ипотечных бумаг такие же условия, как для остальных ценных бумаг. Я надеюсь, что Минфин нам пойдет навстречу.

- Перекладываться в какие-то другие бумаги вы не собираетесь?

- Пока в этом особенного смысла не видим. На результаты инвестирования, собственно говоря, все эти события влияют исключительно через ключевую ставку Банка России, которая определяет доходности по облигациям. Резкие и значительные повышения ставки бесследно не проходят.

- Сможет ли ВЭБ, по вашим оценкам, обеспечить в этом году доходность выше или хотя бы на уровне инфляции при падающем рынке?

- Мне очень сложно делать какие-либо прогнозы, да мы это и не вправе делать. В данной ситуации многое зависит от действий Банка России, которые, в свою очередь, определяются инфляционным трендом, притоком или оттоком иностранных инвестиций и так далее. В феврале этого года, до повышения ключевой ставки, доходности по "длинным" ОФЗ были в районе 8-8,5% годовых, а после повышения они превысили 9,5%. Потом летом все стало успокаиваться, доходности в "длинном" конце стали опять опускаться. Но произошло неожиданное повышение ставки в конце июля, и доходности вернулись обратно. Сейчас по ОФЗ мы видим доходность уже около 10%, по корпоративным бумагам, даже краткосрочным, тоже уже двухзначные цифры.

- Что может стать заменой пенсионных накоплений на рынке долгосрочных инвестиций?

- Ничего, альтернативы никакой нет. С ликвидацией обязательных пенсионных накоплений, по сути, ликвидируется только-только начавшийся как-то развиваться рынок долгосрочного финансирования. НПФы, войдя в систему гарантирования, возможно, тоже смогли бы стать долгосрочным инвестором. Сейчас они вкладываются на незначительные сроки, как правило, не больше двух-трех лет. Система нестабильна, а раз нет стабильности, о каких долгосрочных инвестициях может вообще идти речь? В таких условиях быстро не будет развиваться ни страхование жизни, ни добровольные пенсионные системы.

- А безотзывные вклады?

- А кто решится сделать безотзывный вклад на пять лет? Вкладывать больше года безотзывно вряд ли кто-то будет, для этого надо быть очень уверенным в завтрашнем дне. Сейчас все очень быстро меняется, не знаешь, что завтра будет, а так, чтобы без возможности отозвать вклад отдать деньги в банк на срок больше года, надо быть очень смелым и уверенным человеком.

- Или очень богатым.

- Или очень богатым, хотя таких людей, по-моему, безотзывные вклады не очень интересуют. Так что источников других нет, и еще достаточно долго не будет.

- Как тогда будет развиваться тот же рынок облигаций? Кто будет покупать инфраструктурные бонды, к примеру? Было несколько выпусков, и теперь тема закрыта?

- Я думаю, что да, если накопительную систему закроют. У нас в портфеле новых средств не будет. Дальше будет решаться вопрос о том, что делать с деньгами, которые уже находятся в управлении ВЭБа и НПФов. Пока социальный блок правительства говорит, что они останутся. Объем нашего расширенного портфеля все равно большой - со всеми оттоками будет где-то около 1,5 трлн рублей (сейчас 1,9 трлн рублей). Этот портфель сам по себе становится производителем наличности. Мы будем получать купонный доход, это порядка 100 млрд рублей в год при хорошем стечении обстоятельств. Плюс еще погашение выпусков. Вот все источники инвестирования, но эти деньги, безусловно, уже очень далеко вкладывать нельзя будет, потому что с 2022 года начинаются выплаты. Соответственно, для этих 100 млрд рублей максимальный горизонт около 10 лет получается, не больше. У НПФов та же самая ситуация. Понятно, что они также не будут сильно заинтересованы в покупке инфраструктурных бондов.

- А те выпуски, которые размещали "РЖД" и "ФСК ЕЭС", полностью ВЭБ выкупал?

- Последние выпуски фактически полностью приобретались ГУК, так как больше ни у кого денег до 2035 года не было.

- Если, допустим, огласят решение, что мы накопительную часть отменяем, что будет происходить с накоплениями под управлением ВЭБа?

- Как я уже говорил, можно оставить портфели и наши, и НПФ, как есть. Можно попытаться средства изъять, но технически это очень сложно. Продать существующие активы, в особенности в текущей ситуации, без окончательного обрушения рынка невозможно. Можно зафиксировать текущую структуру и состав портфелей, забрать имеющуюся наличность и постепенно изымать в бюджет средства от погашения инструментов и купонного дохода. В нашем случае, пожалуйста, самый крайний срок погашения - 2048 год.

- А у ВЭБа были какие-то предложения по реформе пенсионной системы? Тот механизм, который был два года назад до первой "заморозки", вас устраивал?

- В принципе, нас система абсолютно устраивала, мы считаем, что после расширения инвестиционной декларации ГУК в 2009 году сложилась совершенно правильная и достаточно эффективная система инвестирования. Она абсолютно прозрачна и понятна. После кризиса реальная стоимость денег наконец-то стала положительной, то есть доходность по инструментам стала выше инфляции. В России в итоге сложилась нормальная инвестиционная среда, и при правильной инвестиционной системе появилась возможность давать людям практически гарантированную реальную доходность. Проблема была, и по мере роста объемов средств в управлении НПФ она обострялась - это контроль за НПФами. При том, по моему мнению, ничего страшного в системе НПФ все равно не происходило. Те "исчезнувшие" НПФы, про которые нам рассказывали, были очень маленькими, и количество пострадавших незначительно. Считаю, что проблема была не в самой системе НПФ, а именно в отсутствии должного контроля. Понятно, если система бесконтрольна, всегда найдутся какие-то мошенники, которые захотят украсть деньги. Но этим занялись, хоть и немножко с опозданием, и движение шло в нужном направлении.

- Может, стоит активнее стимулировать добровольную пенсионную программу?

- Мы достаточно неплохо изучали, что делается в Европе и США с пенсионным обеспечением. В США система добровольных накоплений начала развиваться с 50-х годов. Там работодатель обязан предложить работнику отчислять вместе с работодателем какие-то деньги на свое пенсионное обеспечение. И работник фактически может сам управлять этими деньгами через брокеров. Работник может согласиться или не согласиться, это его личное дело. У нас сейчас приблизительно речь идет о том же самом. Мы были в офисе известной компании, у которой 85% сотрудников с высшим образованием и доходы у них выше среднего. И при этом только 45% сотрудников участвует в этой системе. Если в Штатах так происходит через 50 лет функционирования системы, при их уровне развития финансового рынка, финансовой грамотности, вовлеченности населения в финансовый рынок, то что у нас хотеть? Если бы у нас обязательная система поработала, дожила до начала существенных выплат, тогда, уверен, была бы убедительно доказана эффективность этой системы. Это дало бы толчок добровольным накоплениям, и потихонечку, может быть, можно было бы и от обязательных отказываться - переводить их в добровольные.

- В этом году заканчивается госпрограмма поддержки ипотеки. Все идет по плану?

- Программа ВЭБа закончилась еще в прошлом году. В этом году завершается выкуп облигаций у участников программы. Вот у нас в основном по этой программе сейчас есть вопросы и проблемы, связанные с рейтингами по ипотечным облигациям. У остальных банков, не подпавших под санкции, вроде пока нет проблем с рейтинговыми агентствами.

- Все банки, которые участвовали в этой программ, сказали, что до конца года выпустят ипотечные облигации?

- Все договоры подписаны, обязательства приняты. Пулы кредитов накоплены, кто-то ведет с рейтинговым агентством работу, кто-то поручительство АИЖК получает. Уверен, что все возникающие проблемы с помощью правительства, Минфина и Банка России мы решим, и до конца года все облигации будут выкуплены.

- Обсуждается вопрос запуска новой ипотечной госпрограммы?

- Если делать еще одну программу, то вопрос - на какие деньги? Вся выгода программы для банков заключалась в том, что у них средняя ставка получалась 7%. Такой ставки по ипотечным облигациям не было никогда. Поэтому, конечно, банки очень заинтересованы были в этой программе. Снижение ставки достигалось вложением собственных средств ВЭБа под 3% годовых, но у Внешэкономбанка льготных денег нет, взять их больше неоткуда. Только если ФНБ тоже инвестирует под льготную ставку. На самом деле сейчас я бы уже подумал многократно - а надо ли стимулировать сейчас то, что само растет и успешно развивается? Ведь ипотечная программа ВЭБа принималась после кризиса, когда надо было снижать ставки по кредитам. И программа своей цели достигла, с 2009 по 2012 год ставки снизились с 15-16% до 12% годовых, при том на всем рынке, не только на первичном, на который программа была ориентирована. А сейчас, пока банки ставки по ипотеке сильно не поднимают, все, в том числе и мы, рассчитываем на скорое улучшение рыночной ситуации.

Александр Ивантер
«Эксперт» №35 (912)
25 авг 2014, 00:00

Фото: Виктор Зажигин

Соратник Егора Гайдара Сергей Васильев считает, что эмиссионная модель Центрального банка РФ должна быть радикально изменена: долгосрочные инвестиционные проекты должны финансироваться за счет выкупа ЦБ проектных облигаций

Выпускник Ленинградского финэка, активный участник легендарной московско-ленинградской экономической школы, в дискуссиях и семинарах которой вытрясались взгляды команды, рулившей рыночными реформами в России в начале 1990-х, Сергей Васильев является одним из опытнейших российских экономистов-практиков.

Подвижный, поджарый, совсем не тянущий на свои 57, Васильев говорит быстро, но думает, кажется, еще быстрее. Едва заметная досада скользит в мягких чертах его интеллигентного лица в ответ на пожелания проговорить подробнее вброшенные скороговоркой тезисы.

В бурные 1991–1994 годы Васильев возглавлял реформаторский «штаб» — Рабочий центр экономических реформ, в дальнейшем успел поработать и в правительстве на посту замминистра экономики, а в 2001–2007 годах был сенатором от Ленинградской области. Богатый разнообразный опыт, вполне достойный книги воспоминаний. Наша догадка оказалась верной. Васильев работает над монографией, правда, работа идет медленно — слишком много текущих дел на посту зампреда Внешэкономбанка.

Не дожидаясь выхода мемуаров, мы попросили Сергея Александровича поделиться оценками некоторых ключевых сюжетов экономической политики 1990-х и 2000-х годов, но в фокусе беседы предсказуемо оказались актуальные вопросы экономической повестки дня.

— Двадцать восьмого июля Банк России в третий раз за этот год поднял базовую ставку, через три дня ЕС объявил о новом пакете секторальных санкций против нашей страны. Какое из этих решений более болезненно для российской экономики?

— Вопрос звучит несколько провокационно. Я скажу так: процентная политика ЦБ РФ в нынешнем году является достаточно проциклической, она тормозит инвестиции — последний резерв оживления экономики. Два предыдущих источника роста — экспорт и потребление — уже исчерпаны.

— А какие контрциклические меры экономической политики были бы сейчас уместны?

— Нужно открыть закрома Центрального банка. Начать печатать деньги и финансировать за счет них долгосрочные инвестпроекты.

— Крайне неожиданно звучат эти слова в устах старожила гайдаровской команды, приоритетом которой всегда считалась макроэкономическая стабильность.

— Сейчас угроза рецессии больше, чем угроза инфляции. Кроме того, нам надо развивать инфраструктуру — автодороги, железные дороги, региональную авиацию. Без этой базы никакого устойчивого экономического роста нам не добиться.

— Двумя руками «за». Но дьявол, как всегда, кроется в деталях. Если ВСМ Москва—Санкт-Петербург явно нужна, то необходимость железнодорожной трассы Якутск—Магадан уже куда менее очевидна. У нас отсутствует институт комплексной экспертизы инфраструктурных проектов, а без него мы рискуем закопать в землю эмиссионные деньги.

— Без всякой экспертизы понятно, что трасса Якутск— Магадан будет очень дорогой и неэффективной.

— А вот глава РЖД Владимир Якунин так не считает. К тому же эта дорога значится в утвержденной правительством «Стратегии развития железнодорожного транспорта на период до 2030 года».

— Магадан прекрасно снабжается по морю, население Колымы немногочисленно и не в состоянии обеспечить хоть сколько-нибудь значимый пассажиропоток. Я не предвижу и большого роста экономической активности в этом регионе.

— Но есть и менее очевидные примеры инфраструктурных проектов, которые требуют всесторонней экспертизы.

— Конечно. Скажем, есть альтернатива ВСМ Москва—Казань — это высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва—Краснодар, с потенциальными выходами на Адлер и Севастополь. На мой взгляд, этот так называемый южный ход гораздо эффективнее казанской трассы. Такая дорога дала бы колоссальный импульс роста для экономики воронежско-елецкой и ростовско-краснодарской агломераций. В то время как между Нижним Новгородом и Казанью и дальше до Екатеринбурга нет сопоставимых очагов экономической активности.

— А можно ли надежно прогнозировать потоки пассажиров и грузов по новой инфраструктуре?

— Редко когда такие прогнозы сбываются. Когда запускали «Сапсан», пассажиропоток между Москвой и Питером был сильно недооценен. Дело в том, что новая инфраструктура не просто перераспределяет имеющиеся, но и создает новые потоки людей и грузов, генерирует новую экономическую активность и повышает мобильность населения. Предвосхитить и количественно оценить такие эффекты способны лишь очень профессиональные экономгеографы и социологи.

— С экономгеографами у нас, похоже, не меньшая пустота, чем экономическая пустота между Нижним и Казанью.

— В противном случае все наши инфраструктурные решения будут суммой векторов лоббистских усилий заинтересованных групп. Так, сегодня решения о реконструкции и строительстве новых аэропортов принимаются или, точнее, пробиваются губернаторами пропорционально их лоббистской мощи.

— И все же принципы экспертизы инфраструктурных проектов хотя бы более или менее понятны. А вот правильно организовать эмиссию — это, на мой взгляд, куда более сложная задача. За двадцать с лишним лет политики «денежного зажима» специалистов вообще не осталось.

— В Центральном банке есть прекрасная модель для макропрогнозирования, хорошие специалисты, так что это чисто технический вопрос. Один из каналов такой эмиссии — покупка ЦБ облигаций ВЭБа, выпущенных для финансирования конкретных проектов. Инфляционный эффект от этого будет очень небольшой, и, самое главное, эти деньги точно не попадут на валютный рынок, так как в рамках проектного финансирования их прохождение заранее строго прописано по направлениям.

— Значит, дело только за политической волей?

— В контексте нынешнего резкого сужения доступа российских банков и компаний на зарубежные рынки капитала сама жизнь нас подталкивает к такому решению. Альтернатива — сваливание в полномасштабную рецессию, то есть самоподдерживающееся сжатие экономической активности. Мне кажется, уже этой осенью политическое решение о кардинальной смене парадигмы денежно-кредитной политики будет принято.

— Далеко не факт. Даже кризис 2009 года ни на йоту не изменил денежную политику. Точнее, изменил: вместо эмиссии под покупку валюты ЦБ взял на вооружение концепцию инфляционного таргетирования, в рамках которой и обменный курс, и денежная масса не целевые, а побочные, эндогенные переменные.

— Кризис 2009 года — это был такой легкий испуг, на самом деле. К тому времени, когда лица, принимающие решения, готовы были осознать необходимость смены парадигмы, все уже рассосалось.

— По вашим ощущениям, сейчас будет другая ситуация?

— Совершенно! Жизнь под санкциями потребует нестандартных решений. Здесь есть тонкий момент: стоит ли Центральному банку использовать свои резервы на рефинансирование внешних долгов наших банков и корпораций, подобно тому как это было сделано осенью 2008 года. Я считаю, что, если нужна какая-то помощь, пускай Центральный банк помогает рублями, а компании сами решают вопрос покупки валюты на рынке для закрытия своих долгов. Не надо тратить валютные резервы на затыкание дыр.

— Шесть лет назад у решения рефинансировать международными резервами внешние долги рыночных игроков был серьезный мотив — избежать уступки иностранцам контроля над крупными корпорациями и банками. Сегодня вам такой риск кажется несущественным?

— В том-то и дело, что сегодня активы никуда не уйдут — степень обременения внешних займов акциями существенно меньше. Девальвация рубля в начале года и торможение в экономике привели к заметному улучшению платежного баланса, так что наши банки и компании вполне могут, не напрягая внутренний валютный баланс, купить валюту на рынке для обслуживания долга.

— Макроэкономически это разумно. Другое дело, что лоббистские силы могут опять воспроизвести «эскимо» 2008 года.

— Надо бережнее относиться к накопленным резервам. Такой подарок, как кратный рост цен на нефть в 2004–2008 годах, мы в ближайшее десятилетие вряд ли получим.

— Как вы вообще относитесь к институту бюджетных фондов, к «бюджетному правилу»?

— Весьма позитивно. Единственный упрек: надо было использовать накопленные средства Фонда национального благосостояния для капитализации пенсионной системы. Сегодня будущее нашей пенсионной системы выглядит совершенно незавидным. У нас опять произойдет то, что произошло в 1990-е годы: сжатие шкалы пенсий до уровня, близкого к прожиточному минимуму, никакой реальной дифференциации пенсий не будет. Сейчас на самом деле тоже ситуация неважная: человек мало работал — получает четыре тысячи, много — 12 тысяч. Ни та ни другая сумма не соответствует принципам социальной справедливости.

Перипетии лет минувших

— В одном из летних интервью «Эху Москвы» ваш соратник по московско-ленинградской экономической школе Андрей Илларионов хвастался, что именно он еще в начале 2001 года выдвинул идею создания стабилизационного фонда. Тогдашние премьер Касьянов и министры экономики и финансов Греф и Кудрин были категорически против, а президент Путин, по словам Илларионова, горячо поддержал идею и буквально заставил Кудрина в 2003 году принять решение о создании фонда с 1 января 2004 года. Насколько правдива эта версия событий?

— Илларионов был активным лоббистом идеи стабфонда, но основная заслуга в его создании все же принадлежит Алексею Кудрину.

— А вы с Илларионовым сейчас как-то общаетесь?

— Я очень редко вижусь с ним, да Андрей и нечасто бывает в России. Раньше у нас были хорошие отношения, но после той критики, которую развернул Илларионов в адрес Гайдара, мое отношение к нему изменилось. Он мог бы это делать при жизни Егора Тимуровича, никто не мешал. А сейчас столь жесткие и не во всем справедливые «наезды» на бывшего коллегу и соратника — это выходит за рамки приличий.

— В вашей вкусной мемуарной статье, посвященной истории московско-ленинградской экономической школы, старожилом ленинградского крыла которой вы являетесь, есть любопытный эпизод. На одном из семинаров школы в 1987 году Виталий Найшуль изложил концепцию приватизации с использованием ваучеров, которая вызвала категорически негативную реакцию Чубайса. Не вспомните, что не понравилось тогда Анатолию Борисовичу?

— Про Чубайса не помню. Но хорошо помню, что Гайдар отреагировал на эту идею отрицательно. Егор сказал, что довольно наивно считать, будто финансовый рынок может служить ориентиром для принятия решений о направлениях инвестирования. Даже в первой программе Гайдара 1991 года он выступает как противник ваучерной приватизации. Последняя стала политической необходимостью после того, как в бытность Михаила Малея главой Госкомимущества России летом 1991 года был принят Закон «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР». Единственное, что удалось сделать, — заменить именные счета на ваучеры, хотя, возможно, эта замена была ошибочной. Система именных счетов, как в Чехии, существенно более прозрачна. Я не исключаю, что тут было некоторое лукавство: необходимо было иметь ликвидный ваучер, чтобы можно было создавать чековые инвестиционные фонды.

— Чешская модель тем не менее не помешала концентрации активов в руках иностранцев посредством негосударственных пенсионных фондов, которые вели эти самые именные счета.

— Наши реформаторы отказались от денежной приватизации именно потому, что понимали: денежная приватизация реально будет в пользу западных инвесторов, которые так или иначе придут в страну. Ни у каких внутренних акторов достаточных средств для приобретения госактивов по сколько-нибудь справедливым ценам тогда просто не было. Хотя если бы тогда продали активы, за исключением ограниченного числа стратегических, иностранцам на открытых аукционах, возможно, сейчас мы имели бы более эффективную экономику.

— Какие еще ключевые развилки были в экономической политике России последних двух десятилетий?

— Потом была развилка при введении НДС. Авторы идеи — Сергей Шаталов и Александр Починок. Гайдар поддержал и реализовал решение в ноябре 1991 года, так как он знал, что нас ждет период высокой инфляции, а НДС устойчив к инфляции. Известный польский экономист Марек Домбровски сказал тогда: «Вы просто герои, что вводите НДС. Но, правда, если вы сейчас его не введете, вы не введете его никогда».

Следующая развилка — залоговые аукционы 1994–1995 годов. Поначалу на этом этапе предполагалась денежная приватизация, в том числе с участием иностранных инвесторов. Но концепция поменялась, с единственной целью: завязать олигархов на существующую власть, чтобы они на выборах 1996 года, не дай бог, не поддержали Геннадия Зюганова. Неотложных бюджетных резонов у проведенной операции не было: в то время еще исправно поставляла деньги пирамида ГКО, да и выручили-то совсем смешные деньги.

Следующая развилка — и последнее крупное решение в экономической политике — пенсионная реформа, начатая в 2002 году и спущенная на тормозах сегодня. Сама реформа была задумана разумно, но не был закрыт финансовый разрыв, неизбежный в переходный период от распределительной системы к накопительной. Как я уже упомянул, именно здесь пригодился бы Фонд национального благосостояния. Сейчас это делать уже поздно — пенсионная дыра разрослась до таких размеров, что ФНБ ее не покроет.

А дальше особых развилок я, честно говоря, не вижу. После 2003 года, когда поперли вверх цены на нефть и пошли большие нефтяные деньги, общественная потребность в реформах просто исчезла. Зачем реформировать, если все хорошо? Единственное, что сделали, — монетизацию льгот.

— Ну все же был введен институт стабфонда, продвигались реформы энергетики и железнодорожного транспорта. Как бы вы оценили сегодня их результаты?

— Очень позитивно. И энергетика, и железные дороги стали более рыночными, более эффективными.

— Еще одна развилка — выбранная модель антикризисной политики 2009 года. Акцент был сделан на социальные расходы, а не на инвестиции в инфраструктуру, как, например, в Китае.

— Да, и я не поддерживаю этот размен. Мы в бюджете полностью съели расходы на инфраструктуру.

— Сторонники этого решения, в частности Владимир Мау, утверждают, что социальные расходы более транспарентны, не несут в себе коррупционных рисков.

— Это распространенная точка зрения. Логика следующая: если я дам рубль врачу или учителю, этот рубль до него дойдет, а если я дам рубль на «стройку века», то я не знаю, сколько дойдет до стройки. В этом есть своя правда, но когда-то надо же навести порядок и в сфере инвестиций. Есть схемы, в том числе в рамках механизмов ГЧП, которые позволяют обеспечить большую прозрачность инвестиционного процесса.

Бразилия как пища для размышлений

— Вы слывете знатоком Бразилии, ее истории, социально-экономической модели. Чем вас так зацепила эта страна? Почему именно Бразилия, а не, скажем, Чили?

— Почему не Чили, могу сказать абсолютно точно. Большие страны похожи друг на друга, и маленькие тоже. То есть нельзя сравнивать большую страну с маленькой. А ведь один из мотивов моего интереса — извлечение уроков применительно к России. В этом смысле Бразилия имеет с нами много общего — это большая страна с федеральным устройством и близким уровнем развития.

— Какие модернизационные прорывы Бразилии произвели на вас наибольшее впечатление?

— Государству удалось за десять лет превратить отсталый, нищий северо-восток страны в быстрорастущий регион с заметным средним классом.

— Как удалось создать столько качественных рабочих мест? Речь идет о госсекторе?

— Сказалось несколько факторов. Первый — экспортный бум первой половины 2000-х. Второй — социальные программы помощи бедным. Например, была программа «Школьный кошелек»: пособие на ребенка платили, только если он ходил в школу, что очень жестко отслеживали. В свою очередь, масштабы социальных программ подтолкнули динамику спроса.

Сегодня, когда сливки экспортного бума в Бразилии уже сняты, темпы роста резко снизились. Непонятно, на что делать ставку дальше. Дальше должен идти хайтек, малый и средний бизнес, инновационные фирмы — вот где пойдет рост. А это уже совсем другой формат и экономики, и экономической политики. Как к нему перейти — вопрос открытый. И в России тоже. Бразилии легче: в отличие от нас эта страна пока не испытывает ограничений по трудовым ресурсам.

Форум БРИКС и его институты

— На саммите БРИКС в Бразилии в конце июля страны-участницы объявили о создании двух новых многосторонних институтов в рамках этого альянса: Нового банка развития и так называемого валютного пула для поддержки краткосрочной ликвидности. Что это за институты и зачем они понадобились?

— Вообще говоря, это двойники Мирового банка и Международного валютного фонда, только действующие в рамках БРИКС.

— Есть одна тонкость. Создаваемый валютный пул, на самом деле, не подразумевает стартовых отчислений стран-участниц, это лишь соглашение о взаимной поддержке валют стран пула в случае недостатка собственных резервов свободно конвертируемых валют. Похожая система многосторонних своп-соглашений, так называемая инициатива Чианг Май, была создана центральными банками стран АСЕАН, Японией, Китаем и Кореей в 2010 году, сейчас ее емкость составляет 240 миллиардов долларов. Условный валютный пул БРИКС формируется в размере 100 миллиардов долларов, при этом взнос Китая составляет 41 миллиард, Россия, Бразилия и Индия вносят по 18 миллиардов и ЮАР — пять.

— Да, это более мягкая схема, но экономическая сущность у нее такая же.

— А каковы будут направления инвестиций Нового банка развития?

— Уставный капитал банка будет формироваться в течение семи лет — это правильный срок для раскрутки большой международной бюрократической структуры. Затем банк сможет привлекать средства на международных рынках. Естественно, в большей части это будет использовано для проектов развития в странах-участницах, но, я думаю, в конечном счете он выйдет за их границы. Мне кажется, что проекты в Африке будут одним из очевидных инвестиционных приоритетов НБР.

— Учитывая интерес китайцев к ресурсам этого континента?

— Не только. Бразильцы тоже очень активны. ЮАР, само собой. Да и Россия с Индией не намерены оставаться в стороне.

— Накануне саммита в Форталезе президент Путин заявил, что в нынешнем виде международная валютно-финансовая система несправедлива в отношении стран БРИКС и в целом по отношению к новым экономикам. Что, по-вашему, имел в виду президент?

— Мне кажется, Путин имел в виду ту простую вещь, что голосующая сила Индии и Китая в Мировом банке и МВФ не соответствует сегодняшнему их весу в мировой экономике. Перераспределение квот и голосов в управляющих органах этих структур происходит крайне медленно и болезненно, не поспевает за сдвигами в ВВП стран-участниц. России просто повезло, что, когда мы присоединялись к МВФ в 1992 году, использовались данные ВВП 1990 года и мы получили почти трехпроцентную квоту, которая позволяет стране иметь свою дирекцию. В противном случае мы делили бы представительство еще с кем-либо, как, например, в ЕБРР, где у нас смешанная делегация: русский — глава, белорус — заместитель.

— Тем не менее принципы экспертизы и формирования кредитных программ НБР и Мирового банка будут схожи?

— Думаю, да. С той лишь разницей, что в последнее время Мировой банк в значительной степени фокусировался на решении социальных проблем: борьбе с бедностью, экологии, устойчивом развитии. Первоначальные приоритеты, в частности инвестиции в инфраструктурные проекты, отошли на задний план. А вот Новый банк развития будет значительное внимание уделять как раз инфраструктурным проектам, так как инфраструктура существенно недоразвита во всех странах БРИКС.

— Как бы вы охарактеризовали БРИКС сегодня? Из некоей аналитической конструкции, рожденной специалистами банка Goldman Sachs, за десять с лишним лет во что превратилась эта пятерка? Это блок? Альянс?

— Ни то ни другое. БРИКС — это форум. Площадка обмена разными точками зрения. Это очень полезно, но с созданием общих институтов пятерка вступает в качественно новый, более зрелый этап своего развития.

"...Программы субсидирования процентных ставок по экспортным кредитам (interest rate support) применяются сейчас в ряде иностранных государств - в частности, во Франции, Италии, Испании, Японии, Германии, Финляндии, Чехии, Бельгии, Бразилии, Южной Корее и Беларуси. Как правило, данная субсидия распределяется через крупный государственный банк, предоставляющий (рефинансирующий) экспортные кредиты на льготных (некоммерческих) условиях.

В этой связи с конца 2012 года по 2013 год в Российской Федерации начался процесс разработки нормативной и методологической базы для функционирования подобного механизма компенсации процентной ставки по экспортным кредитам.

Учитывая колоссальный опыт в сфере организации экспортного финансирования и особое значение Внешэкономбанка в качестве базового института финансовой поддержки экспорта в Российской Федерации, ВЭБ был определен Правительством Российской Федерации в качестве единственного получателя субсидии по компенсации процентной ставки по экспортным кредитам".

Полный текст статьи в газете "Промышленный еженедельник" от 11.08.2014

Телеканал "Россия 24", 07.08.2014, 13:11

ВЕДУЩИЙ: О возможностях импортозамещения продукцией отечественного производства расскажет мой коллега Сергей Батищев, он сейчас находится на прямой связи из Ярославской области. Сергей, здравствуйте, вам слово.

КОРР.: Ольга, здравствуйте. Действительно, те решения, которые приняты правительством России, не оставят наших граждан на голодном пайке. Мы находимся на одном из крупнейших в Европе молокопроизводственных комплексов и здесь он буквально за 4 года построен с нуля в чистом поле на деньги, частично предоставленные Внешэкономбанком. И председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев с нами сейчас на прямой связи. Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ, Председатель Внешэкономбанка: Добрый день.

КОРР.: Владимир Александрович, расскажите о том, что здесь сделано на те средства, которые вы предоставили?

Владимир ДМИТРИЕВ: Сейчас мы находимся на первом комплексе молочно-товарного производства. Всего мы профинансировали два таких комплекса, общий бюджет составляет порядка 6 миллиардов рублей. Но это не все, что здесь задумано, - заложено еще два комплекса. Всего их будет порядка 8, но это не только молокотоварная продукция, но и комбикормовый завод, завод по переработке молока. Отрадно то, что мы выходим по показателям надоя на одну корову на хорошие мировые стандарты, то есть здесь в среднем корова дает порядка 32 килограмм молока в сутки, некоторые рекордсмены дают и более 60 килограмм. То есть, это уникальное по своей сути производство. Директор этого комбината говорил о том, что в 2008 году, когда пришли на эти площадки, здесь была старая ферма, 120 коров и надои едва дотягивали до 6-7 килограммов в сутки. Здесь мы имеем колоссальное преимущество и важно то, что это вертикально интегрированное производство. И, конечно же, в контексте президентских задач и решений правительства по поводу обеспечения продовольственной безопасности - это не только продовольственная безопасность, это продовольственная независимость. Поэтому такого рода комплексов по стране очень много и, в том числе те, которые финансируются Внешэкономбанком. Так вот, создание таких комплексов, таких производств, естественно, гарантирует населению нашей страны продовольственную безопасность и продовольственную независимость.

КОРР.: Владимир Александрович, давайте поговорим о финансовой безопасности, поскольку это тоже очень важно, особенно для инвесторов в такие комплексы. Насколько сейчас легко финансировать подобные проекты в России за счет средств, в том числе Внешэкономбанка?

Владимир ДМИТРИЕВ: Сейчас, как и в прошлом, это непростая задача. Она состоит, во-первых, в том, чтобы правильно оценить экономику проекта, вместе с инициаторами проекта сделать устойчивую финансовую модель. Во-вторых, важная задача состоит и в том, что такие проекты требуют «длинных» денег и хороших условий с тем, чтобы стоимость продукции на выходе была конкурентна по сравнению с аналогичной продукцией, импортируемой из-за рубежа. Конечно, в нынешней ситуации, когда западные страны наложили эмбарго на «длинное» кредитование ключевых российских банков с государственным участием, необходимо изыскать внутренние ресурсы. И в этом смысле мы работаем и с Правительством, и с Министерством финансов, с Министерством экономического развития, с Центральным Банком, встречаем понимание и готовность обеспечивать нас и другие банки с госучастием «длинными» рублевыми ресурсами.

КОРР.: Какие-то решения уже приняты в этом ключе?

Владимир ДМИТРИЕВ: Нам важно, что принято решение о докапитализации Внешэкономбанка. Мы рассчитываем, что основные технические задачи будут решены в самое ближайшее время. Это позволит нам обеспечить и дальнейшее устойчивое развитие, и достаточность капитала держать на соответствующем уровне. Мы сейчас обсуждаем с правительством и другие меры государственной поддержки. И в этом смысле, ни за финансы Внешэкономбанка и его готовность финансировать подобного рода проекты, ни за устойчивость финансовой системы, в целом, беспокоиться не стоит. Хотя есть определенное напряжение, но мы с ним справимся.

КОРР.: Владимир Александрович, можно поподробнее про докапитализацию, поскольку вопрос был поднят еще прошлой осенью и предполагалось использовать средства Фонда национального благосостояния, решение в этом ключе развивалось?

Владимир ДМИТРИЕВ: Исключительно в этом ключе. Необходимые поправки в закон были приняты, сейчас должны быть на правительственном уровне реализованы соответствующие дополнительные решения. Мы ожидаем, что осенью будет реализована конверсия наших депозитов в Фонд национального благосостояния в капитал второго уровня .

КОРР.: Отлично. Спасибо вам большое, Владимир Александрович.

"Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
16.07.2014, 13:37

Ведущий Марат Кашин

ВЕДУЩИЙ: Чтобы перейти к полномасштабным расчетам в национальных валютах они должны быть устойчивыми. В этом убежден глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Также в интервью нашему каналу он выразил позицию банка по "Мечелу" и "Интер РАО".

- Итак, пожалуй, главные события на форуме и здесь, на саммите BRICS, - это создание нового Банка развития и пула резервных валют. Насколько это принципиально важно? И как вы думаете, изменит ли это вообще расклад сил на мировой финансовой арене?

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)": Если говорить о банке, не думаю, что сейчас мы вправе говорить о глобальном изменении расстановки сил на мировой арене. Поскольку банк все-таки заточен на решение локальных, но, тем не менее, масштабных задач. Для него в качестве приоритета определено финансирование инфраструктуры, потребности в которой колоссальные. По данным Всемирного банка, до 2030 года развивающимся странам потребуется финансирование инфраструктуры в размере 15 триллионов долларов. Поэтому создание банка- первая идея, которая несколько лет назад была вброшена в повестку дня саммита BRICS, и он призван решать эту задачу.

Важно, что страны договорились и об объемах, и о технических вопросах, связанных с местом расположения штаб-квартиры, с составом совета директоров. На мой взгляд, есть все основания полагать, что руководством министерств финансов, которые отвечают за создание этого банка, будет позитивно воспринята идея, которую предложили национальные Банки развития стран BRICS, о том, чтобы костяк кадрового состава нового банка формировался за счет сотрудников Банков развития стран BRICS. Ну и другая помощь, связанная с техническим оснащением банка, с прохождением стажировки сотрудников банка в национальных Банках развития. Эти идеи вполне рациональные. И мне думается, они тоже будут поддержаны.

- А как все-таки будут приниматься решения, кто будет принимать решения, каким образом, кому и на каких условиях выдавать кредиты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Этим будут заниматься, естественно, совет управляющих и совет директоров. Банк будет руководствоваться самыми лучшими международными практиками, которые распространены в международных финансовых институтах развития, - и Всемирный банк, и Европейский банк реконструкции и развития, и Европейский инвестиционный банк, Азиатский банк развития. И соответственно, органы корпоративного управления, исходя из лучших практик, будут принимать соответствующие решения.

Главное, что страны договорились об объемах, которые каждая из них выделит на паритетных началах в уставной капитал. Объявленный капитал будет составлять 100 миллиардов долларов, оплаченный траншами - 50 миллиардов долларов.

Говоря о фонде, эта идея, может быть, даже в большей степени соответствует вашему вопросу относительно передела. По крайней мере, будет оказана серьезная поддержка и национальным валютам, и национальным бюджетам за счет формирования этого фонда. И конечно, операции, которые будут проводиться в рамках фонда, они в известной мере будут содействовать и тому, чтобы национальные валюты стали валютами расчетов в торговле и в инвестициях стран-участниц BRICS.

- А вот все-таки ряд экспертов, когда обсуждают сейчас эту идею - создание нового банка, говорят, что нужно как-то уходить от доллара и стремиться как раз к расчетам в национальных валютах. А все-таки взносы в капитал банка делают в долларах. Не противоречит ли это каким-то заявлениям?

Владимир ДМИТРИЕВ: Для того, чтобы перейти к полномасштабным расчетам в национальных валютах, нужно сделать очень многое. Во-первых, валюты должны быть устойчивые. Во-вторых, должна быть отработана схема свопов национальных валют. Но примеров того, что национальные валюты используются уже и во взаимной торговле, и в международных расчетах, достаточно. Надо вспомнить недавнюю инициативу Китая о создании крупного Азиатского банка, где идея содержит как раз предложение о том, чтобы юань был валютой расчетов, по крайней мере, в инвестиционном движении.

Что касается наших отношений с Китаем, рубль и юань уже используются в расчетах в приграничной торговле. Юань котируется на Московской валютной бирже. Так что, мы делаем вполне уверенные движения. Разумеется, надо еще много преодолеть технических, системных трудностей для того, чтобы ставить в нынешней ситуации вопрос о том, чтобы капитал формировался в долларах.

- А вот еще один важный вопрос. Как отмечают эксперты, когда, например, мы говорим о Международном валютном фонде, все-таки там выдают кредиты на достаточно жестких условиях. В том смысле, что требуют изменений в экономике в стране. Вот в нашем случае, в случае стран BRICS, две эти новые финансовые организации будут требовать чего-то подобного? Считаете ли вы, что это нужно?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я не думаю, что такие вопросы будут стоять в повестке дня деятельности Банка развития BRICS. Поскольку предоставляемые кредиты обусловливаются жесткими мерами бюджетного порядка, макроэкономического, фискального и так далее, поскольку речь идет о стабилизационных кредитах. Но кредиты, выдаваемые на инфраструктуру, на поддержку частного бизнеса, на поддержку банковской системы, и прежде всего - средних банков, они такими жесткими мерами не обусловливаются. Я имею в виду кредиты Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития. Наоборот, эти кредиты призваны, поддерживая частный бизнес, развивая частную инициативу, давать свободу предпринимательской инициативе. В данном случае я говорю о России, поскольку хорошо знаю, как это все происходит. Поэтому в работе нового банка пока у меня нет оснований полагать, что речь пойдет о мерах поддержки макроэкономической стабильности в этих странах. Хотя, поддерживая инфраструктуру, естественно, мы создаем условия и для макроэкономической стабильности. Но инфраструктурное финансирование и все то, что связано с инфраструктурой, поскольку это - приоритет, - эта общая задача. Она будет направлена не только на решение в конечном итоге задачи преодоления инфраструктурных ограничений роста, но это и рабочие места, это и индустрия, и так далее. Это взаимный интерес всех стран BRICS. И разумеется, идя к решению этих инфраструктурных задач на базе взаимного интереса, никто, конечно, какие-то жесткие условия ставить не собирается.

- Потребность во вложениях в инфраструктуру большие во всех странах BRICS. Как будет определяться, кто первый и какие проекты важнее, допустим, при заявке...

Владимир ДМИТРИЕВ: Ну, я бы не стал сейчас брать на себя роль оракула, который знает ответы на все вопросы, связанные с деятельностью этого банка. Я думаю, что и учредители банка, имея в виду министерства финансов, тоже не в полной мере пока представляют себе, как будут приниматься те или иные решения, какие приоритеты странового плана будут поставлены во главу угла.

Но, разумеется, эти задачи будут решаться по ходу формирования самого банка. Надо, прежде всего, создать банк, надо создать его штат, надо оснастить его техникой, надо принять все необходимые корпоративные процедуры, регламенты и так далее. Я думаю, что на это уйдет достаточно времени. Но по ходу, конечно, вполне разумно сразу провести инвентаризацию тех проектов, которые могли бы стать предметом совместного финансирования. И исходя из общих интересов, и приоритетов тех или иных стран, принимать окончательные решения. Но, разумеется, когда речь идет об участии в финансовом институте большого числа стран... ну, если не большого, то, по крайней мере, территории и населения этих стран составляют существенную часть глобального мира, конечно, вопрос насчет два или три-четыре не принимаются. Это потребует определенных усилий, времени и экспертизы. Но у меня есть ощущение, что опираясь на то, как лидеры наших стран шли к принятию решения о создании банка, непосредственно в его работе больших проблем не будет.

- А как вы думаете, создание вот этого Банка развития и пула условных резервных валют подтолкнет как-то все-таки реформу Международного валютного фонда, которая, в общем-то, застопорилась из-за решения Конгресса США, который просто наложил вето?

Владимир ДМИТРИЕВ: Ну, если только отменить право вето, можно было бы рассчитывать на некоторые изменения. Но коль скоро оно существует, значит, мы должны жить в этих реалиях. Но то, что создание этого пула резервных валют подтолкнет к переосознанию тех реалий, в которых мы до сих пор жили, и к мысли о необходимости иной, более гибкой системы, основанной не на одной или двух валютах, а на интересах глобальных участников, - мне кажется, вполне резонно ожидать таких результатов.

- Есть еще несколько вопросов уже ближе, скажем, совсем к российской тематике. Конечно, у всех на устах сейчас происходящее с компанией "Мечел". И последняя новость, которая была, что все-таки они смогли договориться о пролонгации по кредитам с банком "ВТБ" почти на 15 миллиардов рублей. Вот вы, со своей стороны, готовы еще рассматривать какие-то варианты и возможности найти компромисс в этой ситуации? Есть ли эти варианты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Вы знаете, после моего публичного заявления, вслед за которым последовало заявление министра промышленности, относительно судьбы "Мечела" и целесообразности решать ее в ином формате, нежели подставляя плечо без осознания последствий для Внешэкономбанка, после этого сразу последовали выступления официальных представителей "Мечела", где они стали говорить о возможности реструктуризации, о продаже непрофильных активов. То есть, как-то в ином ключе мысль заработала. Вот мне это нравится на самом деле. Но, помимо того, что мы рассматривали, других предложений не получали. Поэтому пока наша позиция остается прежней. Это позиция не просто моя. У нас было решение правления, на котором мы выработали консолидированное мнение. Его я озвучил. Мы другие варианты пока не рассматриваем. Но если движение пошло в другом направлении - в направлении готовности коммерческих банков рассматривать вместе с "Мечелом" возможные направления реструктуризации, такие шаги можно только приветствовать.

- А на ближайшем наблюдательном совете будете обсуждать эту ситуацию?

Владимир ДМИТРИЕВ: В повестке дня ее нет.

- Еще одна история, тоже такая российская. Речь о требовании ВЭБа к "Интер РАО" исполнить опцион на выкуп акций. Цена, если я правильно помню, порядка 31 миллиарда рублей. Сейчас рыночная - около пяти. В "Интер РАО" говорят, что денег нет. Что будете делать?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я думаю, что судебные разборки с "Интер РАО" - это самое последнее дело. Но, разумеется, списывать на убыток в нынешней ситуации мы тоже не вправе, потому что опцион предполагал совершенно определенную цену, которая существенно отличается от нынешней рыночной. Напомню, что входили мы в капитал с одной определенной целью - с тем, чтобы не увеличивать долговую нагрузку "Интер РАО" и обеспечить за счет взноса в капитал строительство профильных для "Интер РАО" объектов. В частности, электростанций. Будем разговаривать с "Интер РАО". Мы пока сделали первые шаги в направлении реализации нашего права. Но если ситуация будет складываться иначе, нежели записано в нашем соглашении, значит, будем искать некие компромиссные варианты. Но еще раз подчеркиваю, для нас любая цена, отличная от той, которая вытекает из опционного соглашения, является неприемлемой.

- Есть такое мнение, его высказывают эксперты, что это требование ВЭБа связано с неким недостатком сейчас свободных средств.

Владимир ДМИТРИЕВ: У ВЭБа?

- Да.

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы совершенно иным руководствовались. Мы руководствовались просто своим правом и истечением срока опциона. И уж точно, уверяю вас, у нас нет такой безусловной и жесткой потребности в деньгах, любым способом получаемых, в том числе за счет, по сути дела, жестких таких "unfriendly" мер по отношению к нашим партнерам. "Интер РАО" - это наш партнер. У нас в совете директоров наши представители. Поэтому мы дорожим нашими отношениями и, разумеется, не собираемся прессинговать до такой степени, чтобы любым путем реализовывать наше право. На самом деле, это коммерческий спор. Будем решать его так, как принято в цивилизованном мире.

- И последний вопрос. Не могу не спросить про докапитализацию ВЭБа. Было принято решение, Госдума в третьем чтении одобрила законопроект. Достаточно ли тех денег, которые вы получите?

Владимир ДМИТРИЕВ: Этих денег достаточно ровным счетом для того, чтобы выйти на показатели устойчивого финансового развития и устойчивого финансового положения. Я имею в виду, прежде всего, показатель достаточности капитала. Этих денег достаточно и для того, чтобы, опять-таки в контексте достаточности капитала, создавать необходимые резервы. Поскольку мы сейчас оказались в ситуации, когда не создавая резервы по кредитам олимпийским и опираясь на поручительство "Олимпстроя", при ликвидации "Олимпстроя" мы остаемся один на один. И соответственно, даже если будут приняты какие-то корпоративные решения, а не создание резервов, наши аудиторы и наши кредиторы, те, кто имеет облигации Внешэкономбанка, прекрасно понимают текущую ситуацию, и разумеется, будут ставить нам соответствующие вопросы, на которые нужно будет правильно отвечать. Но докапитализации нас в капитал второго уровня в этом объеме будет достаточно для того, чтобы создать необходимые резервы и чувствовать себя устойчиво.

Но у нас есть стратегия, в которую мы сейчас вносим коррективы, которая предполагает рост нашего кредитного портфеля, рост активных операций, определенный пакет обязательств по инвестированию. А вот все это, особенно с учетом сужающихся возможностей финансирования наших операций на внешних рынках, будет ставить вопрос о поиске иных, альтернативных мер господдержки. Мы не говорим сейчас о докапитализации только, мы говорим о других мерах государственной поддержки, которые позволили бы банку выполнять свою миссию - миссию Банка развития, и поддерживать российский промышленный экспорт, не занимаясь вещами, не свойственными нам.

- Спасибо вам большое за интервью, за комментарий.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.