Интервью Председателя Внешэкономбанка В.А. Дмитриева телеканалу "Россия 24"
Корреспондент: Владимир Александрович, здравствуйте. Сначала позвольте вас здесь, в Бахрейне, поздравить с юбилеем. 16 декабря банку развития исполняется 90 лет. С днем рождения!
Владимир Дмитриев: Спасибо.
Корреспондент: Вообще Бахрейн называют такой "арабской Швейцарией", где несколько дней ведутся переговоры о всех событиях в Персидском заливе. Вы здесь, какие переговоры ведете?
Владимир Дмитриев: Я приехал сюда в двух качествах. Во-первых, как руководитель банка развития. И в этом смысле мы с Бахрейном и финансовыми, экономическими институтами, с бизнес-сообществами давно выстраиваем плотные, конструктивные отношения,... Это, во-первых. Во-вторых, я здесь и в качестве сопредседателя российской части российского-бахрейнского делового совета. В этом смысле, конечно, тоже много уже наработано, но еще больше предстоит сделать. Особенно с учетом того, что руководство бахрейнской части недавно поменялась. Как само руководство, так и состав Делового совета было усилено, то, естественно, и нас подталкивает к тому, чтобы уделять более серьезное внимание этому направлению нашего международного сотрудничества, тем более, как показывает практика, формат двухсторонних отношений в интересах как Бахрейна, так и России весьма широк.
Корреспондент: А какой-то практический выхлоп из этого всего есть? Какие-то подписанные договоры?
Владимир Дмитриев: Я не знаю о соглашениях, которые могут быть подписаны, или на стадии финальных договоренностей, по части российского бизнеса. Мы обсуждали различные отрасли, которые представляют интерес, как для возможных инвесторов, так и для Бахрейна с точки зрения приоритетности этих отраслей. Это медицина, фармацевтика, IT-технологии, логистика, транспорт, проекты развития сельского хозяйства и продовольствия. Потому что Бахрейн, как впрочем, и другие страны залива, практически полностью обеспечивает себя питанием за счет импорта. И, конечно, цепочки поставщиков из Австралии и Новой Зеландии сюда могут быть менее рентабельные и выгодные, нежели поставки аналогичной продукции из России. Здесь есть серьезный потенциал для развития газовой отрасли. Бахрейн к сожалению, не является производителем газа, а, может быть, к счастью. Поэтому использует свое географическое положение, как, в некотором смысле, ХАБ. Бахрейн рассчитывает на взаимодействие с "Газпромом", другими структурами, для того чтобы поставлять газ, обеспечивать себя и другие страны этим сырьем.
Корреспондент: И вы можете вести финансовое сопровождение этого проекта?
Владимир Дмитриев: Разумеется. Мы рассчитываем на то, что поставки продукции с высокой добавленной стоимостью из России могут и должны получать финансовую поддержку от Внешэкономбанка, который, в том числе сориентирован на поддержку российского промышленного экспорта сельхозпродукции, для этого у нас есть серьезный потенциал.
Корреспондент: Вот как раз о поддержке российской промышленности и сельского хозяйства. Не так давно российское правительство приняло решение расширить полномочия ВЭБ, в частности дать права покупать зарубежные активы для российских покупателей. Скажите, речь идет о каких-то конкретных активах, для чего принимается это решение?
Владимир Дмитриев: По большому счёту, оно лишь формализует статус Внешэкономбанка, как института развития, который призван обеспечить поддержку не только российского промышленного экспорта, но и российских инвестиций за рубежом. Не случайно для этого было создано "Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций". Хочу подчеркнуть, что в названии его - не только поддержка экспорта, но и инвестиций. Таким образом, у нас выстроена достаточно совершенная структура по оказанию поддержки российским предпринимателям, готовых инвестировать за рубежом. Речь идет о конкретных индустриях, но прежде всего тех отраслях, которые связаны с трансфером технологий, это современные производства, нацеленные, в том числе, на укрепление позиций российского среднего бизнеса, как за рубежом, так и у нас в стране. К сожалению, до сих пор массового спроса на финансовые инструменты в инновационных сферах внутри страны, мы не видим. Либо он существует, но, к сожалению, мы не можем обеспечить взаимодействие финансовых институтов со средним бизнесом, поскольку риски приобретения таких компаний за рубежом велики.
Корреспондент: То есть фактически, вы собираетесь покупать высокотехнологичные западные компании? Продадут ли их вам? Мы все помним, как несколько лет назад "Сбербанк" вместе с "Автовазом" пытались купить "Оpel", тогда ничего не получилось... Сейчас, с политической точки зрения ситуация еще более сложная. У вас получится покупать эти активы?
Владимир Дмитриев: Вы знаете, примеров, когда российский бизнес участвует в современных обрабатывающих производствах, точнее является собственником либо совладельцем, достаточно. Они относятся к деятельности "КАМАЗа", к деятельности структур "Ростехнологий", есть и примеры другого плана, когда российские компании успешно утверждаются самостоятельно, либо при поддержке "Внешэкономбанка" на внешних рынках, как например, компания, которая является лидером в программном обеспечении и в производстве суперкомпьютеров - компания "Т-Платформы", где "Внешэкономбанк" является акционером с блокирующим пакетом. Компания успешно работает не только у нас в стране, обеспечивая программным продуктом крупнейших потребителей, но и за рубежом, в частности в Германии. Поэтому в нынешней ситуации мы рассчитываем, что наши возможности по поддержке российских инвестиций за рубежом будут востребованы.
Корреспондент: Не так давно "Внешэкономбанк" подал иск в европейский суд с требованием признать санкции и незаконными. Судебная тяжба продвигается?
Владимир Дмитриев: Продвигается, как мы и ожидали, в рамках тех процедур, которые свойственны европейским институтам, обеспечивающим правовую защиту в Европе.
Корреспондент: Это политкорректный ответ. А по сути?
Владимир Дмитриев: Это ответ, соответствующий действительности. По сути, мы, конечно же, не ожидаем каких-то скорых решений. Мы, естественно, не единственные - вы знаете пример других российских банков и компаний, которые подали соответствующие иски. Мы находимся в равных условиях, в общем, координируем свои шаги, насколько это возможно, но понимаем, что процесс принятия решения - достаточно длинный по процедуре. Мы знаем, как работает правовая система, в том числе и за рубежом. Особенно, когда речь идет о странах, распространивших на нас санкционный режим. И когда речь идет о компаниях, которые также являются объектом санкций со стороны наших западноевропейских партнеров.
Корреспондент: То есть политика влияет не только на экономику, но и на суд?
Владимир Дмитриев: Ну, пока мы не видим явного саботажа, но понимаем, что ускоряться наши коллеги не собираются.
Корреспондент: В продолжение санкций - ВЭБ лишился доступа к валюте?
Владимир Дмитриев: До 30 дней мы финансируемся и расчеты проводим.
Корреспондент: И все же сложности для вас в связи с этим существуют? Ведь очень часто проекты финансируются в долларах или евро. Скажите, какие обходные пути вы ищите? В частности, я слышал, что с помощью азиатских банков обходные пути могут быть найдены?
Владимир Дмитриев: Нет, никто никаких обходных путей искать не собирается. Мы традиционно тесно взаимодействуем с нашими партнерами из стран юго-восточной Азии. В частности, с китайскими банками. Основной партнер для нас - это "Банк развития Китая". Мы сотрудничаем и с "Эксим-банком" и с рядом других финансовых институтов, у нас есть деловые отношения, проекты, которые финансируются другими институтами. Мы стали полноправным членом "Ассоциации института развития стран Тихоокеанского региона", чья ежегодная сессия в этом году впервые прошла в Москве. Так что связи с этими банками не определяются лишь нынешней политической ситуацией. Но, разумеется, столкнувшись с ограничениями по части выхода на рынки заимствования в Европе и Соединенных Штатов Америки мы более активно работаем с нашими партнерами.
Корреспондент: Удастся ли через них привлечь долларовую ликвидность?
Владимир Дмитриев: Мы уже это делаем. Понятно, что речь идет не просто о чистом финансировании, но о связанных сделках. Мы привлекли недавно кредит китайского "Эксим-банка" на несколько миллиардов долларов. Кредит этот связан с поставками китайского оборудования, причем, оно вполне конкурентно с оборудованием европейских стран.
Корреспондент: Вы случайно не о поставках комплектующих для "Сухой Суперджет"?
Владимир Дмитриев: Нет, речь идет о поставках китайской высокотехнологичной продукции. Хотя, с другой стороны, и "Сухой Суперджет" продается за рубежом, уже 12 самолетов летает в Мексике. Есть контракт еще на 10. Наши мексиканские партнеры в восторге от этого самолета, причем он летает не только в Мексике, но и в странах Латинской Америки, и даже в США. Мы кстати рассчитываем, и видим интерес местных партнеров и авиационных компаний к данному лайнеру, потому что региональный самолет здесь крайне необходим, с учетом расстояния и объема перевозок, так что это тоже наша кафедра, поскольку именно задействовав все механизмы комплексной поддержки экспорта, и "ВЭБ-лизинг", и "ЭКСАР", мы смогли обеспечить такого рода поставки. Здесь мы опираемся, несмотря ни на что, на наше сотрудничество с государственными страховыми агентствами из Франции и из Италии.
Корреспондент: То есть, свое они продавать хотят?
Владимир Дмитриев: Отчасти, правильно говорите "свое", поскольку на 60 процентов самолет создан за счет международной кооперации, в том числе итальянские и французские партнеры участвовали в совместном производстве двигателя, авионики. Собираются лайнеры для Мексики в Италии, в Венеции. Так что, несмотря на санкции, жизнь идет.
Корреспондент: Не могу не спросить вас про ваши украинские активы. ВЭБу там принадлежит "Проминвестбанк". Скажите, что с ним будет дальше? Я так понимаю, планируется докапитализация?
Владимир Дмитриев: Мы планируем докапитализировать Проминвестбанк на объем, необходимый для соблюдения нормативов Нацбанка Украины. С учетом глобальной неблагоприятной ситуации в банковском секторе Украины, оттоком ликвидности мы также намерены поддерживать банк и ликвидностью, потому что ПИБ - один из крупнейших кредиторов реального сектора украинской экономики. Хочу сказать что отток клиентских средств - и физических, и юридических лиц - колеблется в зависимости от банка и его вовлеченности в тот или иной бизнес от полумиллиарда до нескольких миллиардов долларов. Конечно, это сильно бьет по устойчивости банков.
Плюс в банковской системе Украины крайне низкая платежная дисциплина. В этом году доля кредитов, которые погашаются, по сравнению с оригинальными графиками составляет всего-навсего 20 %. Можете себе представить, насколько серьезно это бьет по устойчивости и финансовому положению банковской системы. Наш банк является одним из крупнейших и мы намерены оказывать ему необходимую поддержку.
Корреспондент: То есть сворачивать бизнес на Украине вы не собираетесь?
Владимир Дмитриев: У нас такая задача, безусловно не стоит.
Корреспондент: Владимир Александрович, спасибо вам большое за интервью!
Интервью Председателя Внешэкономбанка В.А. Дмитриева изданию "DER TAGESSPIGEL"
Санкции бьют по среднему классу
DER Tagesspiegel,
30 nov. 2014
Владимир Дмитриев, глава государственного российского банка развития, предупреждает: Запад наказывает не тех, а также дестабилизирует украинские банки.
- Вы находитесь в Германии, чтобы встретиться с Вашими немецкими деловыми партнерами. Есть ли вам еще что обсуждать?
Конечно же, да, особенно в эти трудные времена. Некоторые даже боятся, что их предприятия в России могут национализировать. Но это чепуха, этого мы не сделаем.
- Однако многие, очевидно, сейчас как можно быстрее хотят покинуть Россию, да?
Нет, это не так. Сложившаяся обстановка отпугивает предпринимателей, намеревавшихся открыть в России новый бизнес, это, к сожалению, факт. Но компании, уже прочно обосновавшиеся в России, работающие в России зачастую уже на протяжении десятилетий, наверняка из России не уйдут. Да и зачем им уходить? «Фольксваген», например, так же, как и «Вольво» и другие западные концерны, имеет в Калужской области собственное производство и очень заинтересован в его расширении. Ведь их автомобили пользуются большим спросом.
- Не опасаетесь ли Вы, что этот визит в Германию может оказаться последним – в силу того, что Вы окажетесь в списке лиц, подпавших под санкции?
Ах, знаете, я еще прекрасно помню времена «холодной войны». Я готов к любым сценариям.
- Как бы то ни было, но ЕС и США уже наложили санкции на Ваш банк. Поэтому Вы уже не можете приобретать кредиты на западных рынках капитала. Бьет ли это по банку?
Естественно. Мы теперь не можем продлить сроки истекших долларовых и евро-кредитов. Но мы государственный банк. Необходимые валютные средства нам предоставят правительство и Центробанк из своих резервов. До конца 2015 г. мы погасим внешние долги объемом около 1,4 миллиарда долларов. Так что наши кредиторы могут не беспокоиться.
- Государственный немецкий банк КфВ также заморозил свое сотрудничество с Вашим банком. Имеет ли этот факт практические последствия?
Да, о чем я очень сожалею. КфВ был для нас до сих пор очень важным партнером. Сейчас он заморозил один из наших важнейших проектов. Мы собирались совместно с Европейским инвестиционным банком создать Фонд в объеме 720 миллионов евро для финансирования производства инновационных технологий на предприятиях малого и среднего бизнеса. На этом примере видно, как санкции наносят вред совсем не тем. По идее, они должны наказать российское правительство, а наказывают обычных людей. Именно на этих самых предприятиях, развитию которых мы намеревались содействовать, работает средний класс, столь важный для стабильной демократии.
- Каковы последствия санкций для российской банковской системы в целом?
Они ей наносят серьезный ущерб, это не секрет. По оценкам министерства финансов наша экономика в результате санкций теряет около 40 миллиардов долларов в год. Те пять государственных банков, которые сейчас не могут рефинансироваться на зарубежных рынках, являются важными кредиторами российской экономики. И, к сожалению, наш собственный рынок капитала не может заменить внешние источники финансирования. Однако, не одни мы ходим в проигравших. После введения Евросоюзом санкций германский экспорт в Россию сократился на 26%. Ведь санкции – оружие обоюдоострое, и в конечном итоге оно вредит всем. Здесь я разделяю мнение Генри Киссинджера, который недавно предупреждал о том, что эскалация санкций может нанести урон всей мировой экономике.
- Совместно с остальными четырьмя государственными банками Вы подали иск на отмену санкций в Европейский суд. Действительно ли Вы верите, что судьи займут позицию, противоречащую позиции правительств?
Да, потому что обоснования, на основе которых были приняты санкции, на нас никоим образом не распространяются. В решении /о принятии санкций/ сказано, что санкции должны затронуть организации, замешанные в конфликте на Украине. Но ведь ни мы, ни другие банки не имеем к этому никакого отношения. Наоборот, у нас на Украине имеется дочерний банк, и мы оказываем поддержку украинской экономике.
- Но Ваш банк – это часть структуры российского государства, правительство которого подогревает гражданскую войну.
Несколько иранских банков, иск которых был в Люксембурге удовлетворен, - тоже государственные, как например, иранский центробанк. Но поскольку не имелось доказательств об их причастности к нелегальным сделкам, судьи Евросоюза отменили введенные против них санкции.
- Президент Путин сказал в своем интервью немецкому телевидению, что санкции в конечном итоге нанесут урон и Украине, т.к. украинские банки имеют в России задолженность в 25 миллиардов евро, по которой, не исключено, им будет предъявлен счет. Произойдет ли это?
Взаимосвязь здесь есть. Дочерним банкам российских концернов принадлежит на Украине значительная доля рынка, и они теперь также потеряли доступ к западному рынку капитала, в котором они, однако, остро нуждаются. Положение на Украине катастрофическое. ВВП упал на 7%, промышленное производство сократилось на 16%, 4/5 всех кредитов вовремя не обслуживается. Поэтому все банки, в том числе и находящиеся в российских руках, нуждаются в новом капитале. Если они не смогут его получить из-за того, что и у их собственников его недостаточно, то это поставит под угрозу всю банковскую систему Украины.
ВЭБ, в котором начал работать в 1997 году. Доктор
экономических наук, ранее работал в МИДе
и Минфине.
- Как обстоят дела у Вашего дочернего банка в Киеве, у «Проминвеста»?
Мы тоже теряем там деньги. Тем не менее, мы продолжаем там работать. У нас деловые, профессиональные отношения с Центробанком Украины, глава которого нас заверила, что будет относиться к российским банкам так же, как и ко всем остальным.
- Россия и Украина находятся де факто в состоянии войны друг с другом, а ваш бизнес продолжается, как ни в чем не бывало?
Промышленность обеих стран тесно взаимосвязана, прежде всего в машиностроении, а также в авиационной и космической областях. Мы это финансировали через «Проминвест». Сейчас это стало гораздо сложнее, однако мы не ослабляем своих усилий. Мне лично все это очень больно. Моя жена – украинка, и мы каждый год ездили с детьми на каникулы на нашу дачу под Харьковом. Сейчас мы не решаемся туда ехать, потому что не чувствуем себя в безопасности.
- Ввергнут ли санкции Россию в рецессию?
Более серьезной проблемой являются неблагоприятная мировая конъюнктура и падение цен на нефть со 110 до 80 долларов за баррель. Одно только это нам обходится в 100 миллиардов долларов в год. Санкции лишь усугубляют положение, прежде всего из-за отсутствия инвесторов. Поэтому мы ожидаем сокращение темпов роста до 0.3% в этом году и, возможно, стагнацию в следующем. Однако, я уверен, что правительство сделает все необходимое для того, чтобы предотвратить рецессию, прежде всего, посредством инвестиций в инфраструктуру.
- Кто все это будет оплачивать?
Средства поступят из бюджета и от Центробанка. Центробанк до сих пор не предпринимал активных действий, но сейчас он предоставит банкам большие объемы дополнительных средств, чтобы финансировать такие инвестиции.
- То есть своего рода „Quantitative Easing“, как это делал и американский Эмиссионный банк?
Можно это назвать и так, но у нас эти средства пойдут в реальный сектор экономики, не на рынок акций.
- И рубль обесценился на 40%. Чем Вы это объясняете?
Курс рубля следует цене на нефть. Так было всегда.
- А не в том ли причина, что богатые продают свои рубли и переправляют свое состояние за границу? Только с марта из России «утекло» уже 128 миллиардов долларов.
Это совершенно нормальное явление. Фирмы/предприятия и торговля, которые должны оплатить импорт, подстраховывают себя и покупают поэтому доллары и другую валюту, которые они кладут в зарубежные банки.
- Прибегнет ли правительство в случае эскалации утечки капитала к мерам контроля за движением капитала?
Какая утечка капитала? Это обычные потоки платежей. Россия верна сделанному ею выбору в пользу либеральной финансовой системы, так оно будет и впредь.
- Не приходится ли вам опасаться, что рейтинговые агентства снизят рейтинг России, а тем самым и Вашего банка?
Пусть делают, что хотят! Эти угрозы беспочвенны. У России уже много лет профицит бюджета и большие резервы. Если действительно произойдет снижение рейтинга нашей кредитоспособности, то тем самым агентства лишь докажут, что их вердикты не имеют под собой никакого научного обоснования. Тогда нам придется серьезно заняться поиском альтернатив для рейтингового сервиса, может быть, совместно с Китаем.
- Российские фирмы имеют 500 миллиардов долларов внешней задолженности, из них 130 миллиардов долларов подлежат возврату до конца 2015 г. Смогут ли они оплатить свои долги, не получив новых кредитов?
Объем наших золотых и валютных резервов составляет 400 миллиардов долларов, т.е. можно прибегнуть к этому источнику. Многие предприятия, однако, в состоянии обслуживать свои кредиты за рубежом без помощи государства, т.к. они располагают за границей собственным имуществом или же могут обменять на валюту свои активы в рублях. Наши западные партнеры, однако, должны отдавать себе отчет в том, что данные кредиты предоставлялись в условиях действия правил открытых рынков капитала. Если же эти правила нарушаются, тогда кредитополучатели могут сослаться и на форс-мажор. Нам не следовало бы допускать, чтобы дело зашло так далеко.
