Прайм
11 Октября 2013 года
Мнения

Как динамичный рост кредитного портфеля отразился на основных показателях группы Внешэкономбанка в первом полугодии 2013 года, предприятиям каких отраслей был предоставлен основной объем кредитов и действительно ли главными заемщиками ВЭБа являются госкомпании, рассказал в интервью агентству "Прайм" заместитель председателя Внешэкономбанка Сергей Лыков.

- Как Вы оцениваете основные итоги деятельности ВЭБа за I полугодие 2013 года?

- В целом можно отметить, что, несмотря на крайне негативный внешний фон, известные проблемы в российской экономике, Группе Внешэкономбанка удалось поддержать стабильные темпы своего развития. Ее консолидированная финансовая отчетность, то есть отчетность с учетом данных по всем дочерним и зависимым организациям, в том числе зарубежным, отражает рост активов по сравнению с началом 2013 года в объеме 204 миллиарда рублей, или почти на 7%. Это выше роста активов всего российского банковского сектора, который составляет за этот же период 6,5%. Для нас, как института развития, особенно ценным является преобладающий рост кредитного портфеля - на 230 миллиардов рублей, или на 15,4% (в том числе в наиболее важной части - проектном финансировании - рост составил 148 миллиардов рублей, почти 24%), в то время как в целом по банковскому сектору эти показатели составили в части нефинансовых предприятий и организаций 5,3%, а физических лиц - 13,7%. Доля объема кредитов клиентам в активах Группы за первое полугодие 2013 года возросла с 51% до 55%.

- Каким основным секторам экономики уделяется Внешэкономбанком наибольшее внимание при кредитовании?

- Хорошо известно, что основные принципы и направления деятельности банка установлены федеральным законом о Банке развития и меморандумом о его финансовой политике.
Дочерние организации Внешэкономбанка являются коммерческими организациями, но их деятельность тесно связана с решением тех задач, которые ставятся перед Внешэкономбанком по преодолению инфраструктурных ограничений роста, модернизации и развитию несырьевой экономики, стимулированию инноваций, экспорта, осуществления других проектов.

В I полугодии этого года, конечно, основную роль в росте кредитного портфеля Группы сыграл Банк развития. Его доля в общем объеме прироста составила почти 76%, но следует отметить также активность таких участников Группы как ОАО «ВЭБ-лизинг», его портфель вырос почти на 21,53% и достиг 214 миллиардов рублей, а также ОАО «Банк Белвнешэкономбанк» - его портфель вырос на 23,3% и составил 47 миллиарда рублей.

Что касается секторов экономики, то основной объем кредитов был предоставлен на строительство и производство, включая машиностроение и производство оборонной продукции - 846,4 миллиарда рублей (с учетом сформированных резервов), увеличившись за полгода более чем на 23 %. Далее по темпам роста идут транспорт (18,1%), добывающая промышленность (19,3%), телекоммуникации (8,0%), наука и образование (почти 41,15%, но, к сожалению, - еще малый объем).

Почему-то считается, что основными заемщиками Внешэкономбанка являются компании с государственным контролем. Отчетность Группы показывает, что это не так. Частным компаниям предоставлено почти 1552,2 миллиарда рублей (с учетом резервов), то есть почти 80% всего кредитного портфеля.

- Вы упоминаете о созданных под выданные кредиты резервах. Каков их объем и динамика?

- В целом, объем сформированных резервов под обесценение кредитов, за первое полугодие 2013 года вырос на 21,1 миллиарда рублей - со 193,4 миллиарда рублей до 214,5 миллиарда рублей, или на 10,9 %. Мы оцениваем такое увеличение как более чем нормальное, имея в виду динамичный темп роста кредитного портфеля, а также то, что основную долю этом портфеле занимают инвестиционные проекты, не являющиеся привлекательными для коммерческого финансового сектора и не всегда находящиеся в идеальном финансовом положении. Подтверждением является тот факт, что за I полугодие средний коэффициент резервирования изменился незначительно - с 11,4% до 11,1%.

- В таком случае, как Группе Внешэкономбанка удавалось обеспечивать такой высокий темп роста активов, в том числе кредитного портфеля?

- Группа Внешэкономбанка прилагает много усилий для того, чтобы диверсифицировать свои источники ресурсов. Безусловно, большую помощь оказывает государство. За счет полученных от Минфина России субсидий в общей сумме 77 миллиардов рублей (62 миллиардов рублей на цели формирования РФПИ и 15 миллиардов рублей - на реализацию приоритетных проектов на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе) удалось увеличить на эту сумму добавочный капитал, что привело к увеличению капитала группы до 599,5 миллиарда рублей. Забегая немного вперед, хочу сказать, что в начале III квартала государство внесло в капитал Внешэкономбанка еще один имущественный взнос в сумме 4,068 миллиарда рублей акциями «Ростелекома».

Увеличилось также привлечение средств от Банка России за счет использования операций «РЕПО» с ценными бумагами, находящимися в портфеле членов Группы. В результате задолженность перед правительством РФ и Банком России выросла на 33,1 миллиарда рублей (+3,4%) до величины 1,015 триллиона рублей.

Вместе с тем, проводилась активная работа по расширению объемов привлечения ресурсов на внешних и внутренних рынках капитала. Объем долговых ценных бумаг Внешэкономбанка и его дочерних банков и компаний увеличился на 100,1 миллиарда рублей (+25,7% по сравнению с началом года) до величины 489,1 миллиарда рублей. В этом же периоде вырос также объем средств, привлеченных от кредитных организаций ОЭСР - на 75,02 миллиарда рублей (+28,0%) до величины 341,5 миллиарда рублей. В результате общий объем привлеченных ресурсов за I полугодие 2013 года увеличился на 192 миллиарда рублей (+8,4%) и составил 2,469 триллиона рублей.

Таким образом, Внешэкономбанку удалось привлечь на каждый вложенный в его капитал рубль примерно 3,2 рубля дополнительных средств, направив их на модернизацию экономики.

- Известно, что поскольку Внешэкономбанк является государственной корпорацией, то есть некоммерческой организацией, то прибыль не является для него самоцелью. Но принцип безубыточности в отношении Внешэкономбанка сохраняется?

- Если проводить анализ на основе сравнения данных за первое полугодие 2013 года и первое полугодие 2012 года на основе средних хронологических балансовых показателей, то мы отмечаем, что прибыль снизилась с 21,6 миллиарда рублей до 0,8 миллиарда рублей. Основные причины достаточно объективны: это досоздание резервов (что является вполне понятным при таком резком увеличении объема инвестиционных проектов в кредитном портфеле) и отрицательная динамика по переоценке валютных балансовых статей, сальдо за сравнимый период прошлого года снизилось на 7 миллиардов рублей.

При этом следует отметить, что чистый процентный доход составил 46,7 миллиарда рублей, что на 8 миллиардов рублей (+20,8%) выше результатов аналогичного периода прошлого года. Стабильна чистая процентная маржа. Она осталась на уровне 3,4%. Основная причина - рост процентных доходов до суммы 117,6 миллиарда рублей от увеличивающегося объема кредитного портфеля. Росли, конечно, и расходы, но не в таком объеме: на 11,6 миллиарда рублей (+19,5%) до уровня 71 миллиарда рублей. На росте расходов сказались естественное увеличение объема привлеченных средств и некоторый рост средней ставки их привлечения с 6% по итогам первого полугодия 2012 г. до 6,1% по итогам первого полугодия 2013 года. В этой связи следует отметить, что у Внешэкономбанка, как основного участника Группы, нет такой возможности привлечения ресурсов, которая имеется у крупных коммерческих банков - привлечение депозитов от юридических и физических лиц, использование остатков на этих счетах для активных операций.

Коммерсантъ."Лизинг". Приложение,
№179 (5210),
02.10.2013

Рынок лизинга авиационной техники один из наиболее капиталоемких и динамично развивающихся. По итогам 2012 года объем нового бизнеса в данном сегменте составил порядка 107 млрд руб., увеличившись по отношению к прошлому году примерно на 22%. Особенностью авиализинга в России является высокая концентрация рынка. Можно назвать пять компаний, которые планомерно занимаются авиационным лизингом, у остальных могут проходить лишь отдельные сделки: "ВЭБ-лизинг", "ВТБ Лизинг", "Сбербанк Лизинг", ГТЛК и "Ильюшин Финанс Ко." (ИФК). Среди компаний первой тройки развивается конкуренция, так как они работают с крупнейшими авиаперевозчиками, поставляя в лизинг весь спектр воздушных судов. Что касается ГТЛК и ИФК, они занимают более специфические ниши, работая с региональной авиацией.
Ограниченность рынка обусловлена возможностью привлечения длинных дешевых денег. Это определяется масштабами компании, то есть небольшая компания по объективным причинам не может привлекать деньги дешевле, чем крупная, она проигрывает ценовую борьбу, поэтому между крупнейшими лизинговыми компаниями конкуренция будет усиливаться. Не секрет, что у многих больших банков сейчас избыток ликвидности, и в связи с этим финансирование авиации — перспективный бизнес. В этих проектах выгодно размещать деньги. Однако какой-либо новый крупный игрок на этом рынке едва ли появится. 

Одной из значимых тенденций развития авиационного рынка является внедрение операционного лизинга. Еще года три назад вообще невозможно было говорить с российскими лизинговыми компаниями о подобного рода сделках. А сейчас ведущие игроки уже готовы определенную долю своего портфеля сформировать в данном сегменте. Операционный лизинг, в отличие от финансового, предполагает возвращение авиакомпанией воздушного судна лизингодателю по истечении срока договора лизинга. Накопленный опыт и рыночные реалии позволяют крупнейшим лизинговым компаниям начинать работать по такой схеме, тем более что она востребована со стороны авиакомпаний и подходит для реализации продукции отечественного авиапрома, вторичный рынок которой пока не сформирован. 

Внесенные изменения в постановление N1212 регулируют практику предоставления субсидий на компенсацию российским авиакомпаниям части затрат по лизинговым платежам за воздушные суда, получаемые в лизинг для осуществления внутренних региональных и местных воздушных перевозок. В связи с внесенными изменениями с начала августа 2013 года действие постановления распространяется на отечественные самолеты Ан-148 и Sukhoi SuperJet 100. Причем на них отведена квота в 30% средств по программе субсидирования. Предполагается, что благодаря этому будет увеличен спрос на воздушные суда отечественного производства со стороны российских авиакомпаний, что, в свою очередь, будет стимулировать и производителей самолетов. Другое важное изменение заключается в том, что унитарные государственные предприятия тоже могут стать участниками программы субсидирования лизинга, что расширяет круг потенциальных эксплуатантов отечественных воздушных судов. 

Однако если оценивать изменения с позиции лизинговой компании, то все не так радужно. Во-первых, лизинговые сделки в отношении воздушных судов существенно растянуты во времени, поэтому финансовые показатели потенциального лизингополучателя и его возможность осуществлять свои обязательства по договору лизинга в течение всего срока действия этого договора играют главную роль в принятии решения о предоставлении воздушного судна в лизинг. К сожалению, в настоящее время российские авиакомпании с приемлемыми показателями можно пересчитать по пальцам одной руки. Готовность авиакомпании оплатить аванс в размере 10-20%, безусловно, положительно скажется на условиях лизинговой сделки, но все же не будет являться определяющим фактором в принятии решения по реализации сделки с конкретным лизингополучателем. 

В отношении воздушных судов импортного производства ситуация проще, так как лизингодатель может отнести риск на предмет лизинга в силу его достаточной ликвидности на вторичном рынке и возможности определить его остаточную стоимость. Однако в отношении новых отечественных воздушных судов, таких как Sukhoi SuperJet 100, такие механизмы не могут быть осуществлены: отсутствует практика реализации их на вторичном рынке в силу небольшого количества выпущенных ВС и недавнего начала производства, что делает невозможным построение прогнозов в отношении остаточной стоимости ВС. 

Во-вторых, субсидии предоставляются только при условии заключения договора финансового лизинга, что значительно ограничивает круг потенциальных заказчиков SSJ100. Как показывает практика, в отношении новых отечественных ВС авиакомпании предпочитают заключать сделки операционного лизинга. В рамках сделок операционного лизинга по окончании срока лизинга право собственности на ВС остается за лизингодателем и ВС подлежит возврату. В таких случаях гарантом остаточной стоимости выступает производитель ВС, который может его выкупить по окончании срока лизинга. Для производителя это негативный фактор, но в условиях необходимости продвижения своей продукции на рынок производитель готов нести дополнительную нагрузку. Понятно, что со временем вторичный рынок будет сформирован и эти вопросы решатся, но в современных рыночных реалиях было бы весьма уместно расширить действие постановления и на операционный лизинг. 

В-третьих, как со стороны лизинговых, так и со стороны авиационных компаний возникают вопросы касательно пункта постановления, который обязывает авиакомпанию, претендующую на субсидию, начать эксплуатацию воздушного судна не позднее шести месяцев со дня заключения договора лизинга. Возможно, для не новых, бывших в эксплуатации воздушных судов такие условия и являются приемлемыми, но что касается новых самолетов, то здесь срок надо увеличить хотя бы до двух лет, что примерно соответствует циклу изготовления нового ВС. 

Вячеслав Соловьев, генеральный директор ОАО "ВЭБ-лизинг"

На сегодняшний день рынок лизинга морских и речных судов занимает незначительную долю в объеме российского рынка лизинговых услуг. Его доля в новом бизнесе лизинговых компаний по итогам 2012 года составила немногим более 1,5%, что несколько меньше по сравнению с 2011 годом. Объем новых сделок в сегменте лизинга водного транспорта в прошлом году составил порядка 20 млрд руб., опять-таки показав незначительное падение.

Причина подобного положения дел заключается в достаточно сложной финансовой ситуации, в которой пребывают как потенциальные заказчики водных судов, так и их производители. Этот сегмент достаточно узок, специализирован. Меры государственной поддержки пока не соответствуют имеющимся потребностям. Существует "Программа развития лизинга морских и речных судов отечественного производства", оператором которой является ОАО ОСК, однако масштабы ее реализации пока далеки от требуемых. В соответствии с условиями программы ОСК предоставляет лизинговым компаниям, участвующим в сделке по лизингу судов, финансирование по ставке рефинансирования ЦБ РФ на срок до десяти лет. Однако особенность лизинга судов заключается в том, что срок их окупаемости составляет в среднем 20-30 лет, что значительно превышает допустимые сроки заключения лизингового контракта. На практике подобная проблема решается следующим образом: на протяжении действия всего договора лизинга выплачиваются приемлемые для клиента ежемесячные платежи по договору лизинга, так что выкупной платеж в итоге составляет чуть ли не половину стоимости судна. По окончании срока лизинга возможна реструктуризация договора или привлечение лизингополучателем банковского кредита, из которого и выплачивается выкупной платеж. Теоретически после оплаты выкупного платежа возможна реализация перешедшего в собственность к лизингополучателю судна по схеме возвратного лизинга, то есть лизинговая компания может выкупить это судно у клиента и опять передать его в лизинг тому же лизингополучателю. 

Текст: Елена Шмелева
01.10.2013, 00:40

Для развития проектов ГЧП должна быть выстроена последовательная работа по их выводу на рынок

Главная проблема развития рынка проектов ГЧП в нашей стране - это не нормативные сложности, а отсутствие конкретной проектной деятельности администраций в этом формате, считает врио генерального директора Федерального центра проектного финансирования, директор дирекции ГЧП Внешэкономбанка Александр Баженов. Свою точку зрения он изложил "РБГ".

На ваш взгляд, ГЧП способно улучшить экономическую ситуацию в регионах?

- ГЧП не панацея и не самоценность. Это инструмент, с помощью которого регионы и муниципалитеты могут решать свои задачи более эффективно, или более качественно, или более быстро. Если сравнивать нас с Великобританией, Францией, Германией, то мы отстаем лет на пять с точки зрения институционального развития. Они быстрее осмыслили роль ГЧП как системного инструмента по выполнению государственных обязанностей для реализации задач развития регионов и городов с привлечением частного бизнеса в формате партнера. Объем проектов ГЧП по сравнению с объемом бюджетных закупок государством и муниципалитетами товаров и услуг в среднем составляет 10-15%. Например, в Великобритании был 20%, сейчас ближе к 10%, самая большая доля в Италии - за 30%. У РФ тоже большой потенциал, хотя в России, по оценкам консультантов, доля проектов ГЧП доходила в отдельные годы до 5%, а из бесчисленного количества инициатив ГЧП в стадию реализации перешли лишь несколько десятков. Одновременно в 64 регионах были приняты нормативные акты, определившие порядок участия регионов в формировании и реализации проектов ГЧП. Это позволило ставить цели, обеспечивать ресурсами использование этого инструмента. Но как всяким инструментом, чтобы добиться результата, ГЧП надо научиться пользоваться. Низкий потенциал конвертации инициативы в результат демонстрирует, что главная проблема развития рынка проектов ГЧП в нашей стране - это не нормативные сложности, а отсутствие конкретной проектной деятельности администраций в этом формате. ГЧП считается такой "волшебной палочкой": объявил проект и жду, что сейчас придут частники и всё сделают.

Почему это происходит?

- В силу двух причин. ГЧП - это большая, тяжелая и рискованная работа. На местах люди рискуют, когда переводят инициативу ГЧП в конкретную деятельность. На начальной стадии проекта есть объективный риск, что проект не дойдет до стадии реализации, и это все-таки риск для людей, которые занимают соответствующую административную должность и тратят бюджетные средства на подготовку проекта в таком формате: за их стремление сделать лучше в случае неудачи их могут наказать. А на уровне госуправления использование этого инструмента реально не планируется, что доказывает ограниченность ресурсов, которые централизованно вкладываются в подготовку проектов ГЧП. Если посмотреть любую федеральную целевую программу, которая декларирует использование ГЧП (кроме транспортной отрасли) (самый свежий пример - развитие Дальнего Востока), ни копейки ни по одному направлению не заложено в расходных обязательствах федеральных и региональных органов исполнительной власти для подготовки проектов и проведения соответствующих конкурсов на привлечение частных партнеров или на поддержку муниципальных органов исполнительной власти на эти цели. А этот процесс должен быть структурирован и управляем.

Какие проекты приходят из регионов?

- Условно их можно разделить на две категории: проекты, в которые частные инвестиции могут быть привлечены только через публичную конкурсную процедуру, и проекты, которые могут быть реализованы в рамках комплексного развития с частными инвесторами. В нашем объединенном портфеле треть заявок - это проекты по транспортной инфраструктуре. Это развитие объездных дорог вокруг городов, развитие транспортной сети внутри регионов, строительство мостов, аэропортов. Около 16% портфеля - это проекты комплексного развития территорий, которые имеют огромное разнообразие названий - кластеры, индустриальные парки, агропарки, проекты Инвестиционного фонда, особые экономические зоны, комплексное развитие инфраструктуры туризма. Основные перспективы роста рынка качественных проектов ГЧП мы связываем с развитием социальной инфраструктуры, особенно в здравоохранении. ЖКХ тоже могло бы стать важным и крупным рынком, формируя проекты в области экологии и энергоэффективности, но решения о привлечении частных инвесторов в эту отрасль, к сожалению, опережают качество ее регулирования, а возможности муниципальных бюджетов взять на себя соответствующие риски институционально ограничены.

Сколько времени уходит на подготовку инвестпроекта?

- Год-два - на организацию процесса подготовки проекта, столько же на его подготовку, до года на финансовое закрытие. Всего - от трех до пяти лет. За это время могут смениться власти, измениться рыночная или бюджетная конъюнктура, и цикл может задерживаться. Много времени уходит на согласование изменений в бюджетной и тарифной политике, выделение и регистрацию земельных участков, обеспечение регистрации имущества. Если все работает по части государственного или муниципального управления как часы, то срок от обоснованного замысла до начала реализации при профессиональной подготовке может быть сокращен до 11,5 лет, то есть в два-три раза!

В чем суть и особенности работы ФЦПФ?

- В задачу ФЦПФ как оператора программы Внешэкономбанка "Финансирование содействия проектам городского и регионального развития" (ФСПР) входит финансовая поддержка на самой уязвимой стадии инвестпроектов - предпроектной. Как разделить риски формирования проектов с органами региональной и муниципальной власти и быть системным институтом развития в составе Банка развития. Наш мандат распространяется на шесть областей, за которые отвечают органы государственной власти: комплексное развитие территорий, экология, транспортная и социальная инфраструктуры, энергоэффективность и инфраструктура государственного управления. Фактически в первый год реализации программы мы работали в условиях, когда опыт работы с региональными и городскими проектами ГЧП был ограничен, и, соответственно, были ограничены и возможности того, какие риски можно было принимать. Поэтому ФЦПФ вел крайне консервативную политику: предоставлял займы под обеспечение и формировал портфель проектов на финансирование под уступку прав требования к субъектам РФ или госкорпорациям. Но основная задача, которая ставилась, - участвовать в подготовке проектов, деля риски этой деятельности с органами региональной и муниципальной власти. Если регион хочет обеспечить более эффективный, быстрый и качественный экономический рост, с помощью которого можно быстрее решать социальные проблемы, тогда мы должны стать желанным партнером. Чтобы проекты ГЧП были успешными, нужна экспертиза. Эта экспертиза не накапливается внутри региона, решение о концессии на крупнейший водоканал администрация принимает раз в 25 лет. Этот опыт накапливается от региона к региону в масштабах всего рынка. Соответственно, мы должны быть теми партнерами, которые берут на себя риск, связанный с реализуемостью совместно разрабатываемых решений для проблем регионального и городского развития. Такой риск требует развития рынка инвесторов, которые заходят в проекты. Сейчас только в дорожных проектах сформировались категории инвесторов по проектам ГЧП, чего нет в коммунальном хозяйстве или в социальной инфраструктуре: заинтересованность у многих существует, но нет понятных бизнес-моделей, которые бы воспроизводились от региона к региону.

О ГЧП много говорят, но самих проектов мало. Складывается ощущение, что этот механизм продавливают сверху.

- Бизнесу эту форму предлагают, но плохо. Если есть предложение проекта ГЧП, то бизнес всегда может оценить его приемлемость с точки зрения распределения рисков и своей доходности. Бизнес зарабатывает деньги, у него есть определенная целевая доходность на вложенный собственный капитал. Это как раз вопрос экспертизы, когда мы занимаемся формированием и структурированием проектов, оптимизацией распределения рисков, выбором правильной модели финансирования проекта. И он является определяющим. Без этого развилка из двух неправильных путей. Налево пойдешь - получишь частного партнера без обязательств, без компетенций и без внебюджетных и нетарифных инвестиций. Примерно так сейчас развиваются концессии - больше 800 проектов, а кто что привлек, никто не знает. Пойдешь направо - получишь ГЧП по форме, но без обязательств со стороны власти, то есть обременение бизнеса социальными задачами без возврата, без развития и без перспективы.

Что же делать?

- Для развития проектов ГЧП должна быть выстроена последовательная работа по выводу этих проектов на рынок. Инвесторы будут заинтересованы в участии, если проект выгодный. А мы должны его правильно структурировать, чтобы он не оказался слишком дорогим. Исследования показывают, что стоимость риска участия в финансировании проектов при запуске стабильного предложения на рынке начинает со временем снижаться. Например, в Китае в планах развития закрепляется, что в определенных отраслях должны выводиться на рынок 25-30 проектов в год. При этом ожидаемая доходность на вложенный собственный капитал вначале достаточно высокая. Потом, в последующие годы она постепенно начинает уменьшаться. Поэтому вопрос не в деньгах, не в цене ресурсов. Вопрос в долгосрочности государственной политики развития инфраструктуры.

Проект федерального закона о ГЧП несколько вымученный. Он реально может изменить ситуацию?

- Возможно. Есть ощущение, что все по частям правильно, а когда все вместе - непонятно, как работает. Конечно, закон об основах ГЧП сможет работать, если в нем будет четко выдержана определенная экономическая идеология. Его надо рассматривать в совокупности с другими инициативами минэкономразвития и Внешэкономбанка, в частности, по распространению модели платы за доступность на все возможные объекты концессионных соглашений и по формированию бюджетного источника этой платы или платы по договорам ГЧП в рамках дополнительных доходов бюджетной системы от комплексного развития территорий через механизм Инвестиционного фонда. Тогда и ГЧП (greenfield), и концессия (brownfield) будут применимы и для коммерческих проектов (с оплатой от коммерческой деятельности), и для проектов обеспечения универсального доступа к инфраструктуре (с оплатой из бюджета при условии увязки с проектами по обеспечению экономического роста), и для пенсионных фондов, и для банков. Качество этой деятельности должно обеспечиваться централизованной экспертизой предложений региональных и муниципальных органов власти по обоснованности использования ГЧП (концессий) по сравнению с госзакупками по критерию бюджетной эффективности, по обоснованности выбора критериев конкурса, которые обеспечивают максимизацию бюджетного эффекта, и по обоснованности финансируемости этого проекта ключевыми институциональными инвесторами на предложенных условиях разделения рисков. Централизация такой экспертизы должна обеспечить управление рисками неконтролируемых забалансовых обязательств бюджетной системы при массовом использовании ГЧП (концессий). Затраты на такую экспертизу, ее качество и мобильность адаптации к новым условиям регулирования должны быть совместно обеспечены институциональными инвесторами во внебюджетное развитие инфраструктуры.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Александрович, здравствуйте.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Добрый вечер, Алексей.

ВЕДУЩИЙ: Я начну с темы, которая здесь активно обсуждается. Естественно, она обсуждается в свете того, что на пленарном заседании выступал премьер-министр Дмитрий Медведев, и до этого он написал статью в одну из центральных деловых российских газет. И в этой статье, говоря о проблемах экономики, предлагается одна из таких мер, в которой должен поучаствовать и Внешэкономбанк - средствами Фонда национального благосостояния поддержать малый и средний бизнес. Что это за схема? Что это за механизм? Какие условия? Расскажите, пожалуйста.

Владимир ДМИТРИЕВ: Действительно, отрадно, что Внешэкономбанк по-прежнему рассматривается правительством как один из проводников государственной политики по поддержке малого и среднего предпринимательства. И статья председателя правительства в этом смысле не стала исключением. Дмитрий Анатольевич озвучил тему, которая нами обсуждается, обсуждаются различные подходы и различные модели поддержки малого и среднего бизнеса. Внешэкономбанк включен в эту систему и самостоятельно, и через свой дочерний банк - МСП Банк. Мы в полной мере реализовали программу поддержки малого и среднего бизнеса через механизм финансирования региональных банков, которые, в свою очередь, оказывают поддержку МСП. Причем, это происходит в сочетании с достаточно льготным финансированием тех субъектов малого и среднего предпринимательства, которые задействованы в инновационной сфере.

Заработал гарантийный механизм: гарантии выдаются федеральным бюджетом Внешэкономбанку, а тот, в свою очередь, гарантирует МСП Банку, а уже МСП Банк собирает пул банков, которые получают нашу поддержку. И потом мы вправе рефинансировать кредиты через систему рефинансирования Центрального банка. Создается Федеральный гарантийный фонд... То есть, достаточно объемные средства идут на малый и средний бизнес. И вот новые предложения, новые инициативы правительства - использовать средства Фонда национального благосостояния в размере 100 миллиардов рублей по ставке "инфляция плюс один процентный пункт", которые выделяются Внешэкономбанку. Внешэкономбанк работает с крупными банками, прежде всего с государственным участием, имеющими достаточно разветвленную филиальную сеть, для поддержки, прежде всего, средних предпринимателей.

Сегодня на пленарном заседании и на других форумах общения с бизнесом, и сейчас, на встрече премьера с бизнес-сообществом, эта тема звучала. Существуют проблемы, связанные с тем, что МСП Банк через свои программы поддержки не дотягивается до среднего бизнеса. Внешэкономбанк имеет нижние пределы по участию в финансировании проекта - стоимость проекта должна быть не менее двух миллиардов рублей,  при этом участие банка не может быть меньше одного миллиарда рублей. Это не дает возможности среднему бизнесу получать льготное финансирование. Мы считаем, что запустив эту новую программу, используя средства ФНБ, мы как раз дойдем до среднего бизнеса и обеспечим его серьезным финансовым ресурсом, и прежде всего, фокусируя наш интерес к его инновационным направлениям.

ВЕДУЩИЙ: Вторая тема, которая обсуждается здесь, и фигурирует в ней Внешэкономбанк - это тема возможной докапитализации банка на сумму 1,1 трлн. Естественно, надо понимать, что Внешэкономбанк - это все-таки не типичный коммерческий банк, а это все-таки банк со значительной социальной составляющей, вы это уже говорили. Но все-таки я бы хотел, чтобы вы пояснили этот механизм, для чего это нужно и почему произошло так.

Владимир ДМИТРИЕВ: Я думаю, вопрос состоит в том, что те, кто следит внимательно за темой и за деятельностью Внешэкономбанка, порой действительно не проводят различия между Внешэкономбанком как институтом развития, который действует на основе специального закона "О банке развития", и обычными коммерческими банками, и банками, где государство является - в лице Центрального банка либо Росимущества - основным акционером. Для Внешэкономбанка, собственно, как и для любого института развития, имеются совершенно определенные ограничения на виды деятельности. И в данном контексте важно, что мы, не являясь акционерным обществом (мы не можем ни допэмиссии размещать, ни пускать стратегического инвестора или размещаться на открытых, публичных рынках) имеем в качестве базы для нашей капитализации только имущественные взносы Российской Федерации.

Помимо всего прочего мы не можем привлекать дешевые пассивы в виде депозитов юридических и физических лиц. Но в данном случае важнее, что Внешэкономбанк как институт развития должен играть, и с этим согласны все, более весомую роль в финансировании крупных инвестиционных проектов в развитии экономики. И когда мы выносили вопрос о нынешнем состоянии и адекватной роли Внешэкономбанка в развитии экономики в будущем, мы проводили сравнение с ведущими национальными институтами развития, такими, как Банк развития Германии (KfW), Банк развития Китая, Бразилии, где доля этих банков в совокупных инвестициях в основной капитал составляет от 5 и более процентов. Наша доля относительно этого показателя составляет меньше 2%. Поэтому мы говорим, что возможность для увеличения влияния Внешэкономбанка на развитие экономики страны существенная, и потенциал большой. Рассматривая модели развития экономики нашей страны и возможности увеличения роли Внешэкономбанка, мы и пришли к выводу о том, что дальнейший рост финансирования банком крупных инвестиционных проектов, особенно если мы говорим об увеличении нашей доли в основных инвестициях, требует поддержки.

Нам необходимо соблюдать условия, определяемые нашей финансовой декларацией и ковенантами в наших кредитных соглашениях или при размещении на рынках облигаций, относительно коэффициента достаточности капитала в 10%. В то время как он с начала этого года снизился с 18 до чуть менее 11%. Поэтому если этот критический для нас показатель соблюдать и одновременно наращивать наш кредитный портфель и инвестиционную деятельность, мы неизбежно приходим к выводу о том, что те или иные формы (я подчеркиваю - формы) государственной поддержки, а не только лишь новый имущественный взнос или некие итерации относительного имущественного взноса до 2020-2025 годов, нам необходимы.

А иные меры государственной поддержки - это и гарантийные механизмы, это возможность выделения ресурсов из Фонда национального благосостояния, это, в конце концов, - и данную тему мы обсуждаем с нашими партнерами в других странах, - применение к институтам развития, которые, безусловно, имеют поддержку государства, особых подходов с точки зрения ключевых показателей их финансовой деятельности. И прежде всего, такого показателя, как коэффициент достаточности капитала.

Поэтому в повестке не стоит вопрос только лишь о капитализации, связанной с некими, извините, предбанкротными ощущениями. Ничего подобного! Мы как раз, вынося в публичное пространство эту тему, говорим о том, что, безусловно, опираемся на поддержку государства. Но эта поддержка может реализовываться различными путями, не обязательно только лишь сводиться к капитализации банка через дополнительные имущественные взносы.

ВЕДУЩИЙ: Недавно стало известно, что средства негосударственных пенсионных фондов будут переданы Внешэкономбанку для управления, пока эти негосударственные пенсионные фонды приобретут тот статус, который им позволит в новых условиях работать на этом рынке. Как будет распоряжаться управляющая компания - Внешэкономбанк - этими деньгами? Опять же, какую доходность вы, может быть, гарантируете? Что за условия работы?

Владимир ДМИТРИЕВ: Никакой увязки и никаких специальных решений, которые можно было бы расценивать как параллельное обсуждение этих двух тем, конечно же, нет. Но мы вовлечены в процесс, мы понимаем, что это срочный ресурс, который временно размещается у нас. Он срочный, но краткосрочный - пока не будут лицензированы и акционированы негосударственные пенсионные фонды, управляющие компании, пока они не будут проверены на свою адекватность задачам, которые перед ними стоят. Эти временно размещенные средства будут использоваться так же, как мы сейчас накоротке используем наш ресурс государственной управляющей компании, размещая эти средства на депозитах надежных банков. Понятно, что эти средства не могут быть размещены в «длинных» облигациях наших естественных монополий, решения по которым приняты. (Кстати,  мы уже разместили порядка 100 миллиардов "длинных" денег в облигации инфраструктурных монополий в интересах финансирования ими их инвестиционных программ).

ВЕДУЩИЙ: Может быть, чуть подробнее, как вы будете управлять этими деньгами?

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы рассчитываем, что на этот счет будет принято специальное решение. Возможно, инвестиционная декларация нашей управляющей компании будет приведена в соответствие с этой новой задачей. Пока никаких нормативных документов на этот счет не принято. Принято лишь принципиальное решение, что средства будут размещены во Внешэкономбанке.

Но я еще раз хочу подчеркнуть, что правильнее говорить не "во Внешэкономбанке", а в государственной управляющей компании. Потому что между балансом Внешэкономбанка и средствами, находящимися в управлении у государственной управляющей компании, стоит "китайская стена". И единственное, чем пользуется государственная управляющая компания, - это инфраструктура Внешэкономбанка. Но уж точно не его балансами.

ВЕДУЩИЙ: И еще одна тема, раз уж мы находимся в Сочи… Конечно, нужно говорить и об Олимпиаде. Тем более что Внешэкономбанк активно участвует в строительстве сочинских объектов. Вот как раз об этих объектах я у вас и хотел спросить. На одном из мероприятий в рамках Сочинского экономического форума прозвучала очень интересная мысль, дескать, все-таки нужно думать не только о социальной ответственности, но и о коммерческой составляющей. Что говорят представители банковского бизнеса и представители коммерческих банков? Я знаю, я примерно это понимаю, и здесь ничего неожиданного нет. Мне было бы интересно, как вы на этот вопрос смотрите. Тем более что вы руководите как раз банком со значительной социальной направленностью. Нужно ли думать еще и о коммерческой составляющей, и в какой степени? Давайте об этом порассуждаем.

Владимир ДМИТРИЕВ: Безусловно, должен. Начнем с того, что проект государственный. И важно, и отрадно, что в этом государственном проекте участвуют частные инвесторы. Наверное, в нашей стране по масштабу этот проект уникальный. И прямо скажем, на этом проекте многие потренировались - и государство, и бизнес, и мы, как институт развития, потренировались в хорошем смысле. Это, в общем, такой полигон, где отрабатывались совершенно новые технологии: и банковские, и технологии взаимоотношений государства и бизнеса, и финансирующего института, как Внешэкономбанк. Конечно, проекты тяжелые. И мы, не скрывая, и наше мнение разделяют, говорим о том, что уже сейчас надо думать о послеолимпийском наследии. И важно, что бизнес и инвесторы, реализующие вместе с нами проекты, открыто ставят вопрос, и власти слышат их озабоченность по поводу того, что нельзя бросать один на один инвесторов после Олимпиады с этими проектами, а вместе с властью решать, как совместно этими проектами управлять и как бизнесу гарантировать успешность их инвестиций. Конечно, самое последнее дело - это банкротить заемщиков. Надо находить решения, и это задача всех нас. Но я уже сейчас вижу, что при реализации этого масштабного, беспрецедентного государственного проекта мы отрабатываем совершенно правильную систему взаимоотношений на принципах государственно-частного партнерства власти и бизнеса. Власти - в лице правительства, власти - в лице налоговых органов, причем на уровне как федеральном, так и региональном. Конечно, дальнейшее управление этими проектами, причем, прежде всего, спортивными, которые в меньшей степени претендуют на то, чтобы быть окупаемыми, по сравнению с гостиничными комплексами и так далее, - серьезная задача.

Но не менее серьезная задача -  те проекты, которые в перспективе, после Олимпиады становятся предметом продаж на открытом рынке. Имеется в виду жилье. Там, конечно, нужно разрабатывать особые механизмы ипотеки, которая была бы привлекательна для тех, кто будет здесь проживать, или для тех, кто будет здесь жить и работать на этих огромных площадях, будь то гостиничные либо развлекательные комплексы: "Формула-1", "ЕвроПарк" и так далее.

ВЕДУЩИЙ: Владимир Александрович, спасибо большое за то, что нашли время и ответили на наши вопросы. Успеха вам!

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.

Корреспондент: Заявление нашего премьера, о том, что политика занятости любой ценой исчерпывает себя. Людям все-таки придется переезжать, искать работу переучиваться. Как это на моногородах отразится?

И. Макиева: Премьер-министр вчера высказал мысль, что нужно воспользоваться тем, что сейчас в России низкая безработица. У нас сейчас время реформирования промышленности. Наступил тот момент, когда мы можем, через это пройти практически безболезненно. Конечно, в моногородах эта ситуация проявляется наиболее остро. Моногород – это территория, все жители которой зависят практически от одного градообразующего предприятия. И, если на нем ситуация ухудшается – это чувствуют все жители. Сейчас такие проблемы выявлены у 56 моногородов и по ним начинается активная работа. Часть из этих городов уже подготовила планы модернизации и Рабочая группа по моногородам будет их активно поддерживать, но многим из них еще предстоит большая работа. И с 1 октября мы с ними начинаем активную работу.

Корреспондент: Точками роста для привлечения инвестиций должны стать регионы. Есть ли наиболее успешные примеры на Ваш взгляд и за счет чего достигнут этот успех?

И. Макиева: Это те регионы, которые внедряют региональные инвестиционные стандарты, разработанные совместно с Агентством стратегических инициатив. Те, в которых их внедрили, можно  считать успешными или стремящимися к успеху.

Корреспондент: Что же мешает их внедрять другим?

И. Макиева: Ничего не мешает. Я думаю, что у других регионов, которые сейчас не являются лидерами, есть все шансы перейти в эту категорию, если они эти стандарты будут внедрять. Регионы разные, условия разные. И инвестор выбирает только те регионы, где ему выгоднее работать.

Корреспондент: Что Вы считаете главным препятствием для прихода денег в регион?

И. Макиева: Мы вчера достаточно подробно это обсуждали на многих панельных дискуссиях: Что мешает приходу инвестора? Некоторые называли недостаточную компетентность региональных властей, некоторые называли недостаточную открытость. Понятно, что есть какие-то объективные факторы, на которые следует обращать внимание. Это и климатические условия, это и отсутствие полезных ископаемых в некоторых регионах, это и близость к транспортным коридорам, близость к центру России. Если все эти факторы как бы нанизать на одну нить, тогда для каждого инвестора этот набор индивидуален. Кто и чем хочет заниматься? Кто хочет производить рядом с Москвой, конечно, для него интересны регионы, такие, как Калужская область. Кто хочет работать по рыбоводческому кластеру, то это, конечно, Приморье. Тот, кто хочет работать, например, с полезными ископаемым - это Сибирь или Мурманская область. Зависит от потребности инвестора. И, конечно, все инвесторы обращают внимание, какая команда у губернатора, кто является ответственным за привлечение инвестиций. Вот на это инвесторы обращают большое внимание, и вчера они об этом тоже говорили.

Корреспондент: Вчера Калужский губернатор говорил, что они заключают, например, какое-то инвестиционное соглашение, а завтра может приходить инвестор, строить, не надо 600 дней на размещение и прочее. Это какие-то преференции даны отмашкой именной этому губернатору.

И. Макиева: Просто копировать опыт Калуги – это, наверное, неправильно. Потому что регион имеет свои особенности. Опыт по привлечению инвесторов в регионы, расположенные близко к Москве, невозможно использовать, например, в работе с инвесторами, идущими в Кемеровскую область. Те плюсы и, наверное, те ошибки, которые были выявлены через многие годы работы с инвесторами, и вчера это подтвердил губернатор Калужской области, позволят другим регионам учесть их в работе и не повторять. Но в чистом виде копировать опыт Калуги, наверное, уже поздно. Сейчас есть другой набор механизмов, который также эффективно работает для привлечения инвестора на определенную территорию.

Корреспондент: А как Вы оцениваете работу институтов развития в регионах? Почему неодинакова их эффективность в регионах?

И. Макиева: Мы вчера это подробно обсуждали. У нас даже была панельная дискуссия по федеральным и региональным институтам развития. Мы знаем, что на некоторых территориях региональных институтов развития очень много.

Зачастую они просто мешают друг другу потому, предлагая свои услуги одному и тому же инвестору.

Корреспондент: Это банки?

И. Макиева: Институты развития - это агентства по привлечению инвестиций, это корпорации развития определенных регионов. Это не банки.

Корреспондент: То есть, их действия не согласованы между собой?

И. Макиева: Зачастую не согласованы. И вчера мы рассматривали опыты успешных регионов, там, где четко и понятно структурировано, какой из институтов развития чем занимается. Вот там работа с инвесторами идет быстрее. Поэтому многие это вчера восприняли, скорее всего, как добрый совет к более эффективному ведению работы с региональными институтами развития на территории.

Корреспондент: Это сложно вообще? Наладить такую работу?

И. Макиева: Нет, это не сложно. Главное – понять, кто, чем занимается, кому с чем необходимо работать, потому, что от руководства региона очень многое зависит. Им нужно определить векторы и тогда работа по привлечению инвесторов на территорию будет более эффективной.

Корреспондент: А нет ли противоречий между федеральными и региональными институтами развития?

И. Макиева: Нет, абсолютно. У каждого своя ниша. Если говорить о федеральных институтах развития, то некоторые имеют на территориях свои представительства или свою сеть, и они работают через них. У каждого своя ниша и разграничение полномочий региональных и федеральных институтов развития абсолютно четкое.

Корреспондент: В интервью нашей газете Вы говорили, что все моногорода разделены на несколько зон: зеленая, красная, желтая. Как сейчас развивается ситуация в этих зонах? Меняются ли они?

И. Макиева: Действительно, мы сделали это намерено, разделили по принципу светофора. Красные города – это те, которые мы считаем кризисными, либо предкризисными, желтые города – это те, которые имеют нестабильную устойчивость. Зеленая зона – это города более-менее благополучные, которые необходимо, конечно, мониторить, но никаких мер по спасению ситуации в них принимать не нужно. В красной зоне у нас находятся 56 городов из 342, по которым мы работаем.

Корреспондент: А это уже меньше, чем в кризис 2008 года?

И. Макиева: По количеству городов здесь сложно судить. Например, у нас был город Тольятти, за которым стоят десятки тысяч работников и есть небольшой город Светлогорье в Приморье, где 1,5 тысячи населения. Если мы судить по количеству населения, задействованного в этом кризисе, то тоже сложно очень сравнить, потому что ситуации разные. Там были, так называемые «пожары», нужно было быстро принимать решение, а по тем городам, которые мы окрасили еще в прошлом году, мы по ним принимаем планомерные меры. Наша задача заключается в том, чтобы не допустить там кризисных явлений

Корреспондент: Есть риск металлургические города каким-то образом упустить?

И. Макиева: Несомненно.

Корреспондент: По каким отраслям? В металлургии риск есть…

И. Макиева: Очень подробно и достаточно глубоко этим вопросом мы занимались вместе с Минэкономразвития и с Минпромторгом. Они видят по отдельным отраслям ухудшение ситуации

Корреспондент: По каким отраслям?

И. Макиева: Знаете, ситуация меняется. Например, допустим, сегодня металлургия себя чувствует не совсем уверенно. И мы сортируем по отраслям эти города. И мы знаем каждое градообразующее предприятие, знаем каждого владельца, который стоит за этим градообразующим предприятием. Я хочу сказать, что, если в 2009 году мы принимали быстрые и оперативные меры, то сейчас мы уже заблаговременно начинаем работать с собственником этого предприятия и нам это удается. Мы строим конструктивный диалог и уже собственник предлагает какой-то якорный проект. Мы ставим ему так называемое обременение: если ты сокращаешь, ты должен поработать на благо жителей этих городов, то есть, он должен привести хотя бы одного инвестора на эту территорию, который не связан с градообразующим предприятием.

Корреспондент: Такой опыт есть? Особенно интересует развитие малых предприятий. Где-то удалось сдвинуть это дело с мертвой точки и дифференцировать моногорода, на другие отрасли переключить?

И. Макиева: Если говорить, что, например, нам за один год надо полностью перепрофилировать город и направить его в совершенно другое русло или в другую отрасль – нет, такого нет, потому что этот процесс нескорый. Но вот эта зависимость, если она уменьшается у предприятия хотя бы на 2-3-5 процентов в год – для нас это большой успех. За два года мы отработали несколько моделей модернизации моногородов. Их четыре, проработаны они на 49 городах. Могу ответственно заявить, что мы получили там порядка 70 тысяч новых рабочих мест.

Корреспондент: Были случаи, когда удалось отбить вложенный государством рубль?

И. Макиева: На каждый рубль от одиннадцати до двадцати пяти привлеченных частных денег.

Корреспондент: Это хорошая цифра?

И. Макиева: Я считаю - да.

Корреспондент: Она будет увеличиваться?

И. Макиева: От территории зависит. Насколько нам вместе удастся найти диалог с региональными властями, потому, что от них тоже очень многое зависит в работе по привлечению инвесторов. На отдельную территорию мы можем привести интересного инвестора, но если он не получит обратного отклика на территории, то этот проект может там не состояться.

Корреспондент: То есть, было такое, что они уходили?

И. Макиева: Да.

Корреспондент: А есть ли моногорода, которые в списке на закрытие, на ликвидацию?

И. Макиева: Пока таких городов нет. Есть города, которые, как мы понимаем, через несколько десятков лет прекратят свое существование, потому что там истощились полезные ископаемые, там дорогая электроэнергия, там тяжелый сезон, там холодно.

Корреспондент: А как людям свою дальнейшую жизненную стратегию строить?

И. Макиева: Есть несколько вариантов. Насильно, конечно, ничего сделать невозможно. Многие люди просто не хотят уезжать из своих небольших городков, говоря о том, что мы здесь родились, наверное, мы здесь и останемся. Но это старшее поколение. Молодежь по возможности уезжает, когда находит более интересные условия труда. Но насильно переселить людей невозможно. У нас, к большому сожалению, был отрицательный опыт. Когда выдавались сертификаты на переселение, а люди продавали этот сертификат, покупая квартиру ребенку или внуку, сами  же возвращались.

Корреспондент: Такой не предусматривался момент?

И. Макиева: Конечно, нет

Корреспондент: И как в этом случае ситуация «разруливалась»?

И. Макиева: Заставить человека насильно покинуть то место, где он живет, конечно, невозможно.

Корреспондент: Еще вопрос про Байкальский ЦБК. Программа есть для этого города?

И. Макиева: Да, есть.

Корреспондент: Где можно с ней познакомиться?

И. Макиева: Думаю, что стоит обратить внимание на программу развития особой экономической зоны, которая разработана Правительством Иркутской области вместе с Министерством экономического развития.

Корреспондент: Это зона туристическая?

И. Макиева: Туристическо-рекреационного типа.

Корреспондент: Но она не работает.

И. Макиева: Она не работает потому, что работал БЦБК, а теперь принято решение о закрытии и ликвидации всех последствий его деятельности. Поэтому ничего не мешает этой зоне заработать.

Корреспондент:  Привлечь туда инвесторов, которые хотели туда прийти?

И. Макиева: Думаю, что инвесторы найдутся, потому что это озеро Байкал – это жемчужина не только России, но и всего мира.

РОССИЯ-ВЭБ-НАКОПЛЕНИЯ-ИНТЕРВЬЮ
25.09.2013 21:14:59 MSK

ИНТЕРВЬЮ: Управление пенсионными деньгами отделено от функций банка развития "китайской стеной" - ВЭБ

Москва. 25 сентября. ИНТЕРФАКС-АФИ - Инициатива правительства по временному переводу в ВЭБ 500 млрд рублей новых пенсионных накоплений НПФ никак не связана с планами по докапитализации госкорпорации, заявил директор департамента доверительного управления госкорпорации Александр Попов в интервью агентству "Интерфакс-АФИ".

- Связана ли инициатива правительства по временному переводу во Внешэкономбанк 500 млрд рублей новых пенсионных накоплений НПФ с планами по докапитализации госкорпорации?

- ВЭБ выполняет функцию государственной управляющей компании совершенно независимо от выполнения функции банка развития. Эта функция отделена "китайской" стеной от других направлений деятельности ВЭБа и не может иметь никакого отношения ни к докапитализации, ни каким-то другим вопросам деятельности ВЭБа как банка развития. Это совершенно разные направления деятельности и совершенно разные источники средств, и работа строится на основании различного законодательства. Мы, в том числе, не можем покупать облигации ВЭБа и его аффилированных лиц за счет средств пенсионных накоплений. Так что никакой связи здесь нет и быть не может. Позицию разного рода комментаторов и экспертов, увязывающих два этих принципиально разных понятия, считаю безответственной и непрофессиональной

- Куда ВЭБ может инвестировать средства новых пенсионных накоплений НПФ?

- В протоколе совещания у первого вице-премьера Игоря Шувалова касательно развития накопительной пенсионной системы речь шла о временной передаче этих средств в расширенный портфель государственной управляющей компании. Если эти средства будут передаваться в расширенный портфель, то, по нашему мнению, в составе этого портфеля они могут инвестироваться только в краткосрочные депозиты, поскольку необходимо обеспечить должную ликвидность для возврата этих средств в НПФ по первому требованию.

Ведь мы будем выполнять функцию исключительно временного размещения этих средств. Эти средства - это фактически средства НПФ, а не наши, поэтому мы не вправе принимать за НПФы какие-либо инвестиционные решения. Сроки их размещения составят максимум два года, но на самом деле нет никаких причин, которые бы, например, помешали фондам в течение трех-шести месяцев завершить все формальности для вхождения с систему гарантирования. Сроки возврата средств негосударственным фондам не определены и прогнозироваться в принципе не могут.

Это пока наше мнение как управляющего. Все будет зависеть исключительно от законодательного и нормативного оформления инициативы правительства.

- О какой срочности депозитов идет речь?

- Здесь может идти речь о трехмесячных депозитах, чтобы мы могли обладать достаточной ликвидностью для своевременного возврата пенсионных накоплений. Повторюсь, разные НПФ могут в разные сроки входить в систему гарантирования пенсионных накоплений. Кто-то может за три месяца справиться, а кто-то и за два года не справится. Прогнозировать здесь нельзя ничего.

- Какая может быть доходность от инвестирования средств новых пенсионных накоплений НПФ?

- Как будут инвестироваться эти средства, никто пока не знает. Какая будет доходность в следующем году, мы тоже определить не можем. Сейчас у нас нет в портфеле краткосрочных депозитов. В настоящее время ВЭБ в рамках расширенного портфеля инвестирует средства в депозиты на достаточно длительные сроки - более девяти месяцев.

- Министр финансов Антон Силуанов заявил, что пенсионные накопления будут возвращаться в НПФ с учетом доходности от размещения этих средств по ставке инфляция плюс 1%, "не меньше". Удастся ли ВЭБу добиться такой доходности инвестирования средств?

- Мы не можем ничего гарантировать и делать какие-то прогнозы по доходности. Если пенсионные накопления НПФ будут инвестироваться в составе расширенного портфеля ВЭБа, то, соответственно, они будут перечисляться с полученным доходом от инвестирования всего расширенного портфеля, а не только от инвестирования той части средств, которая будет размещаться в краткосрочные депозиты.

- Нужно ли будет ВЭБу менять свою инвестиционную декларацию для того, чтобы инвестировать пенсионные накопления НПФ в краткосрочные депозиты?

- Нет, если все остается в рамках расширенного портфеля.

- Может ли ВЭБ инвестировать пенсионные накопления НПФ в другие инструменты, помимо краткосрочных депозитов?

- Если мы смогли бы покупать краткосрочные облигации с дюрацией около трех, максимум шести месяцев, то теоретически это было бы возможным. Но таких инструментов у нас не очень много, и купить их, как правило, в больших объемах нереально.

Служба финансово-экономической информации

Российские власти выполняют обещание создать условия для продвижения отечественной высокотехнологичной продукции на зарубежные рынки, минимизировав при этом риски финансовых потерь, а также улучшив условия финансирования экспорта со стороны банков. Близится к завершению создание комплексной системы стимулирования и государственной кредитной, страховой и гарантийной поддержки российского промышленного экспорта, ключевое место в которой отводится Внешэкономбанку. О том, каковы основные элементы, механизмы и инструментарий системы страхования экспорта от предпринимательских и политических рисков, какова роль ВЭБа в поддержке экспорта, агентству "АвиаПорт" рассказал директор департамента финансирования экспорта Даниил Алгульян.

- Насколько актуальна проблема поддержки экспорта для России?

- Россия является неотъемлемой частью мировой экономики и стабильно входит в число десяти крупнейших стран-экспортеров. В 2012 году объем российского экспорта достиг 18,5 триллионов рублей. Благодаря экспорту формируется значительная часть российского ВВП, обеспечиваются рабочие места и растет производство. Продвижение отечественных компаний на международной арене является важнейшим фактором развития страны. Несмотря на впечатляющий рост общих объемов в прошедшие годы, сохраняется проблема структурного перекоса экспорта в пользу сырьевых товаров. Ключевым вызовом для дальнейшего развития не только экспорта, но и всей российской экономики становится назревшая необходимость повышения доли высокотехнологических товаров и услуг. Это отнюдь не простая задача. Все более жесткой становится конкуренция со стороны производителей из других стран.

При этом во многих государствах созданы системы государственной финансовой поддержки экспорта, которые создают дополнительные преимущества для своих производителей и используют самый широкий набор финансовых инструментов. Страны-участницы ОЭСР в совокупности направляют более $100 млрд в год в форме государственной поддержки экспортного средне- и долгосрочного финансирования. В этой ситуации многие российские компании оказываются на международных рынках фактически в неравных условиях. Создание российской системы финансовой поддержки экспорта призвано способствовать изменению этого положения.

- Какие дочерние структуры ВЭБа могут быть задействованы при реализации механизма поддержки экспорта?

- В рамках Группы Внешэкономбанка создается универсальная система поддержки экспорта. Ее ключевыми составляющими станут собственно сам ВЭБ (Департамент финансирования экспорта), а также ряд дочерних организаций: ОАО "Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций" (ЭКСАР), крупнейшая российская лизинговая компания ОАО "ВЭБ-лизинг" и банк-агент по предоставлению государственных гарантий ЗАО "Росэксимбанк". Предполагается, что каждый из элементов структуры будет выполнять свои специализированные взаимодополняющие функции.

Уже есть примеры предоставления ЭКСАР поддержки российским компаниям-экспортерам. Так, в начале текущего года российская компания "РУСЭЛПРОМ" договорилась о поставках оборудования и запасных частей для модернизации двух кубинских теплоэлектростанций. Страховое покрытие коммерческих и политических рисков этой сделки обеспечивало ЭКСАР. В свою очередь "РУСЭЛПРОМ" получил в одном из российских банков финансирование на поставку оборудования на Кубу, предоставив в качестве обеспечения по кредиту договор страхования ЭКСАР.

Кроме того, весной 2013 года "Ростсельмаш" договорился с казахстанской госкомпанией "КазАгроФинанс" об экспорте в Казахстан нескольких сотен машинокомплектов зерноуборочных комбайнов для сборки и передачи в лизинг местным сельхозкомпаниям. Для закупки комбайнов российский "Россельхозбанк" выдал "КазАгроФинансу" пятилетний кредит. Агентство ЭКСАР застраховало этот кредит, ставший первым в истории России застрахованным долгосрочным кредитом на экспорт сельхозтехники.

На Украине и в Белоруссии действуют дочерние банки Внешэкономбанка ОАО "Банк БелВЭБ" и ПАО "Проминвестбанк", на поддержку которых мы ориентируемся с точки зрения развития торгово-экономических связей с соответствующими государствами-партнерами. Таким образом, к услугам российских экспортеров формируется практически полный набор финансовых инструментов поддержки экспорта. Для повышения эффективности работы системы, в настоящее время происходит внедрение принципа "одного окна", который позволит значительно ускорить процедуры обработки заявок на финансирование.

- Какие инструменты поддержки экспорта используются Внешэкономбанком?

- Это традиционные финансовые продукты, в том числе кредиты иностранным покупателям (экспортное финансирование) для приобретения российских товаров, работ и услуг, а также кредиты российским экспортерам (предэкспортное финансирование) в целях покрытия расходов на производство продукции для последующей поставки на экспорт.

Также Внешэкономбанк предоставляет банковские гарантии (надлежащего исполнения, возврата аванса и др.), поручительства и иные инструменты обеспечения обязательств российских экспортеров перед иностранными покупателями. Широкая география сотрудничества Внешэкономбанка в рамках предоставления гарантийной поддержки экспорта позволяет российским компаниям участвовать в экспортных проектах в странах с высоким уровнем политического риска, в которых имеются объективные препятствия для реализации контрактов, а также там, где не представлены российские коммерческие банки.

- Экспортные гарантии предоставляет и ВЭБ, и Росэксимбанк. Чем различаются соответствующие инструменты? Надо ли, и, если да, то зачем, получать и экспортную гарантию от ВЭБа, и экспортную страховку от ЭКСАР? Какие конкретно риски покрывают инструменты?

- Гарантийные, страховые продукты в сфере поддержки экспорта, предлагаемые Внешэкономбанком, "Росэксимбанком" и ЭКСАР, ориентированы на достижение синергетического эффекта. Гарантии Внешэкономбанка (например, авансовые, тендерные, надлежащего исполнения) предоставляются для обеспечения обязательств российских экспортеров перед зарубежными покупателями. Полисы ЭКСАР, напротив, прежде всего, страхуют риски иностранных покупателей российской продукции перед экспортерами и кредиторами, например, перед Внешэкономбанком. Ключевой компетенцией "Росэксимбанка" является функция банка-агента по государственным гарантиям. Таким образом, речь идет о трех различных видах финансовых инструментов, каждый из которых имеет ценность для поддержки экспорта российских предприятий.

- Насколько банк ориентирован на применение опыта ведущих зарубежных институтов развития?

- В рамках формирования системы финансирования экспорта международный опыт как экономически развитых государств, так и новых растущих экономик-лидеров анализируется самым активным образом. Во многих ведущих странах-экспортерах в последние десятилетия были успешно созданы эффективные модели финансовой поддержки. Многие зарубежные наработки оказываются полезными и в нашем случае. Вместе с тем, речь идет не о копировании иностранных образцов, а о формировании функционирующей российской системы поддержки экспорта. Государственная финансовая поддержка экспорта является объектом международного регулирования, поэтому при создании новых финансовых продуктов Внешэкономбанком учитываются правила ВТО и ОЭСР.

- C чем было связано решение о создании отдельной структуры - департамента финансирования экспорта ВЭБа?

- Несырьевой экспорт является потенциальной точкой роста и важным фактором диверсификации российской экономики. Поэтому неудивительно, что данное направление стало объектом внимания института развития. Поддержка промышленного экспорта с 2007 года включена в основные направления деятельности Внешэкономбанка. За прошедшие годы было сделано немало. Банк принимал участие в реализации крупных экспортных проектов, прежде всего, в энергетике, авиакосмической отрасли, оборонно-промышленном комплексе. Портфель экспортного финансирования Банка по состоянию на конец июня 2013 года составил 83 млрд рублей. С 2007 года по июль 2013 года в рамках гарантийной поддержки российских экспортеров Внешэкономбанк выдал в пользу иностранных заказчиков российской высокотехнологичной продукции гарантий на сумму около 164 млрд рублей. Вместе с тем, мы ожидаем, что в ближайшие годы нам удастся существенно нарастить объемы финансирования.

Наш собственный опыт и зарубежные примеры указывают на то, что экспортное финансирование как сфера банковской деятельности обладает значительной спецификой. Поэтому создание отдельного подразделения призвано сконцентрировать необходимую отраслевую, страновую и финансовую компетенцию для эффективной комплексной поддержки российского экспорта.

- Расскажите подробнее о целях и задачах департамента, который вы возглавляете?

- Новое специализированное структурное подразделение Внешэкономбанка - Департамент финансирования экспорта - создано относительно недавно, в мае 2013 г. К его ключевым задачам относятся, прежде всего, предоставление экспортных кредитов и гарантий, обеспечение участия Внешэкономбанка в проектах, реализуемых российскими компаниями за рубежом. Департамент также занимается координацией деятельности по поддержке экспорта в группе Внешэкономбанка. Мы работаем над созданием линейки финансовых продуктов, которые должны обеспечить эффективную поддержку и равные условия игры в вопросах финансирования для российских экспортеров на высоко конкурентных зарубежных рынках

- Одной из важнейших задач департамента является поддержка экспорта авиапрома. В чем суть механизма поддержки? Как он будет реализовываться?

- Ключевым инструментом является целевое финансирование зарубежных покупателей российской авиатехники. Структурным элементом часто становится использование кредитно-лизинговых схем.

Важным преимуществом Внешэкономбанка в подобных проектах является возможность предоставления долгосрочного кредитования, а также наличие компетенции и опыта финансирования в самых разных частях мира. Все эти факторы позволяют нам быть надежным долгосрочным партнером для российских экспортеров.

- Расскажите о планах по поддержке экспорта российского авиапрома. Будут ли участвовать в финансировании поставок самолетов другие банки? Зарубежные и российские?

- В настоящее время Внешэкономбанк рассматривает целый ряд заявок на финансирование экспортных поставок воздушных судов в страны Латинской Америки, Африки и Азии. Уверен, что уже в ближайшем будущем смогу сообщить о новых конкретных подписанных сделках.

В рамках планируемых проектов в целом ряде случаев мы работаем совместно с другими банками, как ведущими российскими, так и зарубежными финансовыми институтами.

Поддержка экспорта российского авиапрома является для нас одним из приоритетных направлений. В этой отрасли в России в настоящее время реализуется целый ряд перспективных и, в хорошем смысле, амбициозных проектов. Мы активно взаимодействуем с авиапромом по обеспечению надежного и стабильного финансирования российского экспорта и будем рады дальнейшему расширению сотрудничества.

Александр Ивантер

Инфраструктура априори не особенно привлекательна для коммерческих банков, проекты ее развития более рискованны и рассчитаны на длительный срок. Поэтому ВЭБ ожидает смягчения нормативных ограничений на привлечение ресурсов для финансирования инфраструктурных проектов.

Внешэкономбанк задает ориентиры доходности первому эшелону рынка рублевых облигационных займов и входит в десятку крупнейших российских эмитентов еврооблигаций. Почему рыночные займы так важны для ВЭБа, не слишком ли рискованно расширение присутствия нерезидентов на рынке госбумаг и в капитале госбанков и насколько удобен интерфейс системы поддержки российского экспорта — обо всем этом мы беседуем с заместителем председателя Внешэкономбанка Александром Ивановым.

— В конце июля Внешэкономбанк разместил дебютный выпуск биржевых рублевых облигаций. Как прошло размещение? Почему вы выбрали именно этот инструмент?

— Размещение прошло успешно. При открытии книги заявок мы планировали занять на три года 10 миллиардов рублей, однако спрос превысил 50 миллиардов, и мы решили удвоить объем размещения. Стоимость привлечения тоже оказалась весьма неплохой. Сейчас выпуск торгуется с доходностью около 7,7 процента годовых, с премией примерно 160 базовых пунктов к бумагам Минфина аналогичной срочности, и это очень неплохой показатель — один из лучших для корпоративных облигаций эмитентов первого эшелона.

Специфика этих биржевых облигаций связана с их более высокой ликвидностью, что определяется целым рядом ковенант (условий, при которых держателями бумаг могут быть начаты переговоры с эмитентом о досрочном погашении. — «Эксперт»), привлекательных для инвесторов и обеспечивающих бо́льшую их защиту. Кроме того, мы предусмотрели для них ряд дополнительных обязательств по раскрытию информации.

— Нерезиденты проявили интерес к выпуску?

— Совокупный спрос зарубежных инвесторов составил около 7 миллиардов рублей. Это неплохой результат, так как ранее иностранцы входили в наши рублевые бумаги в гомеопатических объемах — как правило, через свои дочерние российские банки, просто в рамках казначейских операций. Планируется, что в нынешнем году нерезиденты получат возможность покупать бумаги российских эмитентов через централизованные торгово-расчетные системы Clearstream и Euroclear аналогично госбумагам. В результате ликвидность рынка облигаций, во всяком случае бумаг первого эшелона, заметно выросла уже на ожиданиях притока новых инвесторов. И мы в ходе нашего последнего размещения это почувствовали.

— Меня недавно поразила информация Центрального банка: к середине года доля нерезидентов в размещенных рублевых облигациях Минфина достигла 30 процентов.

— Не ожидали?

— Примерно такая же доля была у иностранцев в ГКО в 1997 году, накануне азиатского кризиса, и стремительный сброс бумаг нерезидентами стал одним из спусковых крючков, приведших к дефолту по госбумагам в августе 1998-го. Не наступаем ли мы сейчас на те же грабли? Не слишком ли либерализуем доступ на наш рынок?

— На самом деле оснований для паники нет. Во-первых, масштабы рынков не сопоставимы. Объем ГКО в обращении достигал на пике рынка 40 процентов ВВП, сейчас совокупный портфель ОФЗ составляет 3,3 триллиона рублей, это порядка 5 процентов ВВП. Во-вторых, состояние федерального бюджета и государственных финансов в целом сегодня кардинально лучше, чем в 1997-м и особенно в 1998 году.

— А 44 процента голосующих акций Сбербанка в руках нерезидентов вас тоже не смущают?

— Нет, абсолютно. Ведь контрольный пакет Сбербанка по-прежнему находится в руках Центрального банка. И ключевые решения принимаются с учетом мнения основного акционера.

— Якорными зарубежными инвесторами, скорее, может похвастать ВТБ. Кстати, у него совокупная доля нерезидентов в капитале тоже очень приличная, более 30 процентов.

— И в Сбербанке, и в ВТБ в качестве акционеров присутствуют долгосрочные иностранные инвесторы. Ну и потом, знаете, рынок есть рынок. Сейчас капитал границ не имеет, переливается туда и сюда. Другое дело, что я убежден: контроль в системообразующих банках должен пока оставаться за государством. А вхождение иностранных инвесторов в капитал наших компаний и банков сопряжено не только с рисками. Они, как правило, приносят с собой лучшие практики корпоративного управления, дисциплинируют менеджмент.

— Любопытно, что формат взятия на себя иностранцами российского риска меняется. Кризис привел к существенному снижению и общего количества, и долей банков, контролируемых иностранцами, на нашем рынке. В то же время присутствие нерезидентов в капитале крупнейших госбанков и в совокупном портфеле госбумаг существенно выросло. Вместо того чтобы «наслаждаться» несовершенствами российского рынка и бизнес-климата, можно несколькими щелчками мыши через Clearstream прикупить себе немного ОФЗ, Сбербанка и ВЭБа, не выходя из люксембургского или лондонского офиса, и прекрасно жить.

— Есть такая тенденция. Впрочем, ряд стран Центральной и Восточной Европы, где все командные высоты в банковских системах были в руках иностранцев еще с 1990-х, пострадал в кризис гораздо сильнее. Они испытали колоссальный отток капитала через банки на их материнские рынки, кредитование, особенно долгосрочное, просто схлопнулось. Поэтому структуру нашей банковской системы я бы оценил как сбалансированную. Да, открыт доступ иностранцев в формате дочерних банков, нет ограничений по движению их капитала, но в то же время госсектор играет доминирующую роль.

— Вернемся к ВЭБу. Какова программа рыночных заимствований банка в текущем году?

— В 2013 году целевой объем привлечения ресурсов оставлен на уровне прошлого года и составляет порядка 7–8 миллиардов долларов. Из этой суммы примерно половина — публичный долг: еврооблигации и локальные облигации, а другая половина — непубличные инструменты, такие как синдицированные кредиты, двусторонние кредиты, торговое и связанное финансирование. Стоимость привлекаемых ресурсов играет для нас как для банка развития приоритетную роль, поэтому выбор инструментов привлечения финансирования и их объем во многом зависят от конъюнктуры рынка.

С начала 2013 года мы уже привлекли финансирование по этим направлениям в объеме около 3 миллиардов долларов. Недавно на Московской бирже мы зарегистрировали два выпуска внутренних облигаций, номинированных в евро. Это дебютный проект на российском рынке. Мы увидели достаточно сильный спрос со стороны внутренних инвесторов на такие инструменты. Сейчас совместно с Московской биржей активно работаем над реализацией этого проекта, проводим консультации с участниками рынка. Надеемся провести размещение до конца года.

— Каковы долгосрочные целевые показатели облигационного фондирования ВЭБа?

— Мы планируем довести долю рыночных облигационных заимствований до одной трети от общего объема привлеченных ресурсов. Цель эта будет достигаться в долгосрочной перспективе. По итогам прошлого года фактический показатель был вдвое меньше.

К сожалению, в отличие от многих зарубежных институтов развития Внешэкономбанк поставлен в своей работе в довольно сложные рамки. Мы не располагаем, согласно закону «О Банке развития», гарантиями государства по нашим обязательствам. К тому же ВЭБ лишен регулярного фондирования из бюджета на общекорпоративные цели — есть только целевые депозиты ЦБ, Министерства финансов и Фонда национального благосостояния, привязанные к ряду конкретных проектов. Запрещено ВЭБу привлекать депозиты от населения и компаний — за исключением тех случаев, когда это делается в рамках инвестпроектов. Поэтому в части привлечения средств ВЭБ вынужден работать в рынке и конкурировать за ресурсы как с другими институтами развития, так и, к сожалению, с российскими банками и корпорациями.

— И с Минфином до какой-то степени?

— Мы ответственный заемщик и поэтому координируем с министерством свою деятельность на рынке публичного долга.

— Как это происходит?

— Это регулярные рабочие консультации по телефону. Формального вмешательства правительства в операционную деятельность ВЭБа нет.

— На июльской конференции, организованной недавно ВЭБом в Москве, глава бразильского банка развития BNDES Лусиано Кутинью заявил, что в нынешней непростой глобальной макроэкономической ситуации именно облигации банков развития с госгарантиями становятся важнейшим инструментом долгосрочного финансирования.

— Отрадно, что люди из разных стран мира думают одинаково и говорят одинаковые вещи, понимая, что в период кризиса инвестиции в инфраструктуру и обеспечение их долгосрочного финансирования — очень важная тема. Это занятость, это налоги. Это качество жизни населения. Это забота о будущих поколениях.

— Отсутствие суверенной гарантии по займам — это действительно серьезное ограничение? Если представить себе, что оно снято, что изменилось бы для вас?

— Все элементарно: мы могли бы серьезно увеличить объемы и снизить стоимость заимствований. Хоть мы и квазисуверенный заемщик, но без формальной гарантии государства мы размещаемся заметно дороже, чем Минфин РФ. Те зарубежные банки развития, которые имеют гарантии своих государств, избавлены от таких премий.

— Как, на ваш взгляд, повлияет на рынок международных облигационных заимствований ожидаемое сворачивание программы монетарного стимулирования (QE-3) в США?

— Такие ожидания уже оказывают давление на котировки американских казначейских облигаций (UST). Десятилетние казначейки c мая этого года по настоящее время выросли в доходности более чем на 40 процентов — с 1,8 до 2,6 процента годовых. Рост доходности американских госбумаг отражается на увеличении доходности долларовых еврооблигаций других участников международных долговых рынков.

Фактическое сворачивание программы QE-3 может вызвать краткосрочный негативный эффект на рынках капитала и распродажи в секторе рисковых активов, в том числе российских долговых бумаг, прежде всего эмитентов второго и третьего эшелонов. Непосредственных значительных угроз для стоимости заимствований Внешэкономбанка мы пока не видим.

Кроме того, необходимо отметить, что причиной обсуждения сроков сворачивания стимулирующей программы стало постепенное восстановление экономики США, в том числе рынков труда и недвижимости. Впоследствии позитивные макроэкономические данные из США могут оказать поддержку рынкам капитала. Тем более что базовые ставки ФРС США останутся на прежних исторических минимумах (0,0–0,25 процента годовых) до тех пор, пока уровень безработицы в стране не опустится до 6,5 процента (при текущих 7,6 процента), что будет ограничивать дальнейший рост доходности долговых инструментов.

— Несмотря на этот позитив, все же есть вероятность, что российские банки используют ужесточение денежной политики в США как повод для повышения кредитных ставок для корпоративных заемщиков?

— Такой сценарий исключать нельзя. В определенной степени это будет естественной селекцией, как бы жестко это ни звучало. В условиях более ограниченного доступа к финансовым ресурсам будут выживать те проекты и заемщики, которые более конкурентоспособны и не слишком закредитованы. На первое место снова выйдет финансовая дисциплина, качество баланса, качество корпоративного управления.

Но хочу подчеркнуть, что к инфраструктурным проектам подходить со стандартными рыночными требованиями нельзя. Инфраструктура априори менее привлекательна для коммерческих банков, проекты ее развития более рискованны и рассчитаны на длительный срок. Поэтому у нас есть надежда, что государства и регуляторы в условиях ужесточения доступа к ликвидности пойдут на то, чтобы активизировать деятельность национальных институтов развития. Что касается ВЭБа, то мы рассчитываем на смягчение наших нормативных ресурсных ограничений.

— Позвольте один вопрос в жанре фэнтези. Вот вы размещаете облигации, нормальный квазисуверенный инструмент, пусть даже и без формальных госгарантий. Почему бы не размещать в эти инструменты средства «молчунов», которыми управляет ВЭБ как государственная управляющая компания? Мне кажется, это не менее надежный инструмент, чем, скажем, инфраструктурные облигации РЖД, в которые ВЭБ недавно начал вкладывать пенсионные накопления.

— Принципиально не вижу здесь никаких проблем. Я этот вопрос давно задавал коллегам. Было бы логично, чтобы ВЭБ, будучи основным банком, который финансирует инфраструктуру в России, мог привлекать для этих целей на условиях возвратности и платности пенсионные накопления. Но вопрос лежит в юридической плоскости. Мы будем иметь дело с классическим конфликтом интересов — совмещения в одной структуре функций эмитента и инвестора.

Тем не менее расширение инвестиционной декларации банка как государственной управляющей компании происходит. Мы теперь можем инвестировать не только в госбумаги, ослабляются ограничения на инвестиции в корпоративные облигации.

Кроме того, президент Путин заявил об использовании до половины средств Фонда национального благосостояния (на начало августа размер средств в нем составлял 86,9 миллиарда долларов) на финансирование инфраструктурных проектов внутри страны. ВЭБ совместно с нашим дочерним Российским фондом прямых инвестиций во взаимодействии с Минэкономразвития сейчас разрабатывает механизм, который позволил бы с минимальными рисками использовать средства ФНБ для этих проектов.

— В прошлом году приступило к работе Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР), входящее в группу Внешэкономбанка. Каковы результаты его работы на сегодня?

— Агентство создано в 2011 году. С момента создания были выбраны два направления работы ЭКСАР — создание специальной нормативной базы по страхованию экспортных кредитов от политических и коммерческих рисков и практическая работа в интересах отечественных экспортеров.

В конце декабря 2012 года при поддержке Внешэкономбанка была оформлена государственная гарантия России по обязательствам ЭКСАР сроком на двадцать лет. Фактически тогда ЭКСАР и стало полноценным государственным экспортным кредитным агентством России.

На сегодня страховая поддержка предоставлена более чем по 30 экспортным проектам и контрактам общей стоимостью свыше 16 миллиардов рублей, еще примерно по 20 проектам на сумму около 70 миллиардов рублей ведется детальная подготовительная работа.

Вот наиболее яркие примеры. В текущем году ЭКСАР поддержало сделку по поставкам секций конденсаторов паровых турбин на Украину. Кроме того, агентство покрывало риски по экспортному кредиту на поставку продукции компании «Ростсельмаш» в Казахстан. Отмечу также проект страхования поставки оборудования и запасных частей, произведенных концерном «Русэлпром» и предназначенных для модернизации кубинских теплоэлектростанций.

— Можно ли говорить о синергии ЭКСАР, Росэксимбанка и самого Внешэкономбанка в деле поддержки российского несырьевого экспорта? Все ли необходимые институты поддержки экспорта в России созданы?

— На мой взгляд, сейчас все компоненты этой системы созданы. Есть Внешэкономбанк, который предоставляет экспортные кредиты и гарантии. Недавно мы создали специальный департамент финансирования экспорта, который целиком и полностью этой функцией занимается. Есть ЭКСАР, страховое агентство, которое предоставляет полисы по экспортным кредитам. Причем я подчеркну сразу, кредитам не только ВЭБа, но и всех банков, российских и иностранных, которые готовы российский экспорт финансировать. Есть Росэксимбанк, который предоставляет государственные экспортные гарантии как банк-агент Министерства финансов. Есть «ВЭБ-лизинг», ведущая лизинговая компания в России, принадлежащая Внешэкономбанку, которая участвует в ряде крупных международных лизинговых сделок.

Но есть одна проблема, к решению которой мы сейчас приступили. Речь идет о раздробленности институтов поддержки экспорта, отсутствии внятного интерфейса для отечественных компаний-экспортеров. Мы решили сделать интерфейс в формате «одного окна». Чтобы любой экспортер, независимо от того, какого он размера и что он экспортирует, мог обратиться во Внешэкономбанк в специально созданный департамент. Дальше заявка будет направлена по назначению в зависимости от его потребностей и специфики деятельности, и экспортер сможет получить доступ к полному набору продуктов господдержки экспорта, которыми мы сейчас располагаем.

В Москве прошла конференция Внешэкономбанка "Долгосрочные инвестиции - залог устойчивого роста". Основная тема встречи станет главной и на предстоящем в конце недели саммите G-20. На конференции сегодня присутствует моя коллега Мария Ефремова. Мария, здравствуй! Я передаю тебе слово.

КОРР.: Здравствуйте, Ксения! Сегодняшняя ключевая тема - это финансирование долгосрочных инвестиций. И вот на наши вопросы готов ответить Председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Владимир Александрович, добрый день! Внешэкономбанк должен заняться реализацией крупнейших инфраструктурных проектов. По-вашему, по предварительным оценкам, сколько потребуется на финансирование этих проектов? О каких деньгах идет речь?

Владимир ДМИТРИЕВ, Председатель Внешэкономбанка: Мы уже активно вовлечены в финансирование инфраструктурных проектов, поскольку речь идет не только о крупных транспортных проектах, которые реализуются РЖД, Федеральной сетевой компанией, но и о проектах в жилищной и коммунальной инфраструктуре, в телекоммуникациях и в других отраслях экономики, которые, собственно, относятся к инфраструктуре. Это строительство аэропортов, строительство платных магистралей, где мы тесно взаимодействуем и с российскими, и с иностранными финансовыми институтами. В этом году, если вести речь о проектах, которые будут финансироваться за счет пенсионных средств, мы рассчитываем вложить порядка 100-200 миллиардов рублей за счет приобретения облигаций, которые будут эмитированы российскими компаниями, такими как РЖД и ФСК.

КОРР.: Владимир Александрович, некоторые говорят, что не только инфраструктурные проекты подходят для длинных денег. А какие еще есть альтернативные инструменты, по-вашему?

Владимир ДМИТРИЕВ: Если говорить об инструментах и источниках финансирования долгосрочных инвестиций, то, разумеется, одних пенсионных денег недостаточно, надо вовлекать и частные инвестиции, и средства, которыми располагает государство, имея в виду Фонд национального благосостояния. На этот счет сейчас идут активные дискуссии, мы предлагаем себя, Внешэкономбанк, в качестве оператора средств Фонда национального благосостояния, которые могут быть направлены в различные проекты в отраслях экономики нашей страны. Если же говорить о частных инвестициях, то важно отметить достаточно интересную работу, которую сейчас осуществляет Российский фонд прямых инвестиций, которые совместно со своими партнерами и фондами прямых инвестиций, частными и суверенными фондами создает необходимую инфраструктуру для инвестирования в российскую экономику. Уже закрыто сделок общей стоимостью около 2 миллиардов долларов, достигнута цель, при которой соотношение между российскими деньгами и привлеченными иностранными инвестициями составляет порядка 1 к 5, это неплохой показатель, и средства, которые привлекаются от частных инвесторов и суверенных фондов, идут как раз в другие отрасли экономики, привлекательные для иностранных инвесторов. Это медицина, здравоохранение, это фондовый рынок, это деревопереработка, это телекоммуникации и ряд других отраслей нашей экономики.

КОРР.: Сегодня на конференции самые разные представители стран. Все-таки какие инструменты, какие проекты российские интересны другим странам?

Владимир ДМИТРИЕВ: Важно иметь в виду, что частные инвесторы, как правило, стремятся вкладывать в надежные и высокодоходные проекты. Но вот это сочетание надежности и высокой доходности не всегда срабатывает, поэтому мы говорим о том, что за счет распределения рисков и соинвестирования российских денег и иностранных денег в те проекты, которые, на наш взгляд, могут представлять интерес для иностранных инвесторов, а нам они крайне необходимы с точки зрения развития нашей экономики. Вот такие проекты мы предлагаем иностранным, да и российским инвесторам. Отрасли экономики я вам уже сказал. Это инфраструктура, это те отрасли, которые связаны с растущим средним классом, а это и здравоохранение, медицина, это розничный сектор, и целый ряд других секторов. Кстати, социальная инфраструктура тоже представляет интерес. В данном случае мы говорим о строительстве дошкольных учреждений, физкультурно-оздоровительных комплексов, где целый ряд российских инвесторов готов взаимодействовать с Внешэкономбанком и с региональными властями для инвестирования на долгосрочной основе своих ресурсов.

КОРР.: А что можно сказать о проектах, которые уже сейчас реализуются  Внешэкономбанком и другими странами, какие результаты?

Владимир ДМИТРИЕВ: Пока мы можем записать себе в актив работу на двусторонней основе, где мы тесно взаимодействуем с национальными банками развития и международными финансовыми организациями. Я бы в этой связи в качестве примера привел наше сотрудничество с банком развития Германии, с которым мы создали несколько инвестиционных фондов и совсем недавно подписали декларацию о создании очередного фонда, который, мы рассчитываем, будет составлять не менее 500 млн долларов, и этот фонд будет направлен на поддержку российского малого и среднего бизнеса. То есть, мы будем в отличие от предыдущих практик не только кредитовать малый и средний бизнес через наш дочерний банк, но и инвестировать средства российских и международных инвесторов в субъекты малого и среднего предпринимательства для повышения их капитализации и привлекательности для финансовых институтов. Я также могу отметить и работу со Всемирным банком, Европейским банком реконструкции и развития. Со Всемирным банком у нас создан фонд долгосрочных инвестиций по инвестированию в российские региональные банки, и примерно такая же схема функционирует в наших отношениях с Европейским банком реконструкции и развития. То есть, безусловно, тем более что я уже говорил о тех средствах, которые мы привлекаем у частных инвесторов через соинвестирование с нашим фондом прямых инвестиций. В любом случае, это достаточно наглядная иллюстрация того, что Россия, с одной стороны, открыта для иностранных инвестиций и есть те сектора экономики, которые привлекательны для иностранных инвесторов.

КОРР.: Последний вопрос - о банке БРИКС. В каком состоянии сейчас его создание?

Владимир ДМИТРИЕВ: Вопрос не совсем мне адресован. Но поскольку в рамках БРИКС существует межбанковское объединение, в которое входят национальные банки развития, мы с нашими партнерами по финансовым институтам развития стран БРИКС придерживаемся того мнения, что рациональней не создавать новую структуру, а капитализировать в национальные банки развития для того, чтобы они могли привлекать ресурсы с рынков капитала и реализовывать совместно те проекты, которые представляют интерес для стран членов БРИКС.