Интервью Председателя Внешэкономбанка В.А. Дмитриева телеканалу "Россия 24"
Телеканал "Россия 24",
МНЕНИЕ,
17.05.2012, 19:22
ВЕДУЩИЙ: 5 лет назад - 17 мая 2007 года - президент Путин подписал закон о Банке развития. Полномочия этого института были переданы Внешэкономбанку. Но прошло 5 лет и какие результаты имеются сейчас? Моя коллега Эвелина Закамская поговорила с Председателем Банка Владимиром Дмитриевым.
Интервью
Корреспондент Эвелина Закамская
КОРР.: Здравствуйте, Владимир Александрович.
Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Здравствуйте, Эвелина.
КОРР.: Спасибо, что пришли сегодня в нашу студию. Владимир Александрович, я очень хорошо помню заседание правительства и те неоднозначные оживленные дискуссии, которые шли в правительстве по поводу целесообразности создания такого института - института, в котором должны были быть аккумулированы серьезные государственные средства, - по-моему, тогда порядка 180 миллиардов рублей. Банк, не ориентированный на получение прибыли и наделенный возможностями кредитовать, субсидировать серьезные инвестиционные проекты. Как Вы поверили в идею создания этого банка и оправдала ли она себя за эти 5 лет?
Владимир ДМИТРИЕВ: Идея тогда казалась многим не просто несбыточной, а порой даже абсурдной.
КОРР.: Мы даже можем сказать, кто эти люди. Премьер Фрадков предложил, а Алексей Кудрин и Герман Греф тогда выступали против. Я очень хорошо это помню.
Владимир ДМИТРИЕВ: Действительно, нам приходилось сталкиваться со многими оппонентами, убеждать, доказывать, говорить о целесообразности, даже о преимуществах. Ведь в то время Внешэкономбанк еще назывался "Банк внешнеэкономической деятельности СССР" и над ним висела реальная угроза превращения в обычное агентство по оказанию поддержки Минфину в обслуживании внешних долгов и требований в отношении иностранных государств. Но, для нас, вэбовцев, банк, образованный в 1924 году как банк для внешней торговли, за все годы своей деятельности уже стал банком развития. Он привлекал инвестиции, он оказывал финансовую поддержку в строительстве крупных промышленных объектов и в нашей стране, и за рубежом, аккумулируя в себе и функции института развития для страны, и функцию поддержки промышленного экспорта. Банк был первым юрлицом в нашей стране, которое разместило в советское время еврооблигации. И, кстати, несмотря на дефолт Советского Союза, именно эти облигации вовремя и в полном объеме обслуживались уже в суверенной России. Таким образом, идея родилась сама по себе, исходя из опыта работы банка в течение всей его жизнедеятельности.
КОРР.: То есть, главное преимущество Внешэкономбанка - это его репутация. Потому что нужно сказать, что похожие институты были. Был Банк развития и в 2007 году он уже существовал.
Владимир ДМИТРИЕВ: Да, действительно, институты развития были. Был Российский Банк развития, правда, тогда он был ориентирован, в основном, на поддержку малого и среднего предпринимательства. Но, по своему объему, по своей организационно-правовой форме, равно как и Российский экспортно-импортный банк, это были банки, входившие в систему российских коммерческих банков. Соответственно, на них распространялись все нормативы Центрального Банка - это и резервирование, и лимит, что, конечно же, ограничивало их работу в качестве полноценных институтов развития, нацеленных на поддержку крупных промышленных проектов.
КОРР.: Чем руководствовалось государство, когда определяло правовой статус банка, - статус госкорпорации, а не акционерного общества? Ведь мы знаем примеры, когда аналогичные структуры за рубежом, в других государствах, существуют в других статусах. Китайский Банк развития, по-моему, как раз акционерное общество.
Владимир ДМИТРИЕВ: Надо помнить, что создавался Банк как специальное учреждение, и лишь по истечении нескольких лет, встал вопрос о его акционировании. Но даже при этом госбанк развития Китая является акционерным обществом, которым владеет государственная компания - инвестиционный фонд Китая. Есть и другие организационно-правовые формы. Например, Банк развития Германии функционирует в поле публичного права. Есть и другие формы. Поэтому мы, создавая Банк развития, конечно же, опирались на опыт иностранных государств и понимали, что в нашей банковской среде не должен появиться очередной государственный гигант, наделенный теми же полномочиями, что и коммерческие банки. Во-первых, если бы была сохранена форма, присущая обычным банкам, мы бы, конечно, конкурировали с ними. И мы, разумеется, не оставили бы места частным коммерческим банкам.
КОРР.: Вы бы не конкурировали, остальные бы с вами тоже конкурировать не смогли.
Владимир ДМИТРИЕВ: И самое главное, что конкуренция привела бы к ликвидации других частных коммерческих банков. Да, у банка совершенно иная миссия, нежели миссия коммерческих банков. Поэтому в качестве организационно-правовой формы мы избрали ту, которая существует в нашем законодательстве, а именно некоммерческая организация - госкорпорация. В скором времени, я надеюсь, эти споры затихнут, потому что в отношении Внешэкономбанка, в отношении Агентства по страхованию вкладов принято однозначное решение, что они будут существовать в совершенно определенной, только им свойственной, организационно-правовой форме юридического лица публичного права.
КОРР.: Владимир Александрович, то, что банк не ориентирован на получение прибыли, не мешает развитию эффективного менеджмента? Получается, есть у вас деньги - и так хорошо, денег нет - и так хорошо.
Владимир ДМИТРИЕВ: На самом деле прибыль, которую мы получаем...
КОРР.: То есть прибыль вы все-таки получаете?
Владимир ДМИТРИЕВ: Прибыль мы получаем, более того, законом предусмотрено, что наша деятельность должна быть безубыточной. А нашу прибыль мы направляем на капитализацию банка, на капитализацию наших дочерних структур, таких, как, например, Банк поддержки малого и среднего предпринимательства. В стратегии этого банка предусмотрено выделение Внешэкономбанком ежегодно до 10% своей прибыли на его капитализацию. А это, соответственно, даст возможность кумулятивно увеличивать его кредитный портфель, поддерживать региональные банки, работающие с малым и средним бизнесом, поддерживать инфраструктуру малого и среднего предпринимательства. Не надо забывать, что прибыль направляется, в том числе и на мотивацию наших сотрудников. Хотя, честно признаюсь, по заработным платам мы находимся, в сравнении с коммерческими банками и с банками с государственным участием, на нижней шкале, что, несмотря на это, не отпугивает от работы в нашем банке профессиональных, грамотных банкиров.
КОРР.: Чтобы сотрудники не пугались, вы удваиваете бонусы топ-менеджерам, а прибыль снижается.
Владимир ДМИТРИЕВ: Речь идет на самом деле не об удвоении, а о реализации бонусной программы. Она стала реализовываться лишь с прошлого года, до этого ни о каких бонусах речь не могла идти. Наши сотрудники получали премии, но топ-менеджмент, прежде всего члены правления, не получали бонусов до прошлого года. Поэтому, конечно, в сравнении с 2010 годом зарплаты 2011 года выглядят весьма и весьма внушительными. Но надо еще раз иметь в виду, что в сравнении с топ-менеджментом других банков или банков коммерческих мы сильно проигрываем.
КОРР.: На Ваш взгляд, насколько удачно выбран момент для стимулирования сотрудников? Эксперты указывают на то, что параллельно с тем, как растут зарплаты и бонусы топ-менеджеров, уменьшается прибыль Внешэкономбанка. О чем, вообще, говорит уменьшение прибыли? Потому что у меня, например, за все время вашей деятельности в голове остается большой вопрос: то, что вам, с одной стороны, нужно инвестировать в длинные рисковые проекты, а, с другой стороны, вы все-таки осуществляете некую банковскую деятельность и работаете как банк.
Владимир ДМИТРИЕВ: Мы на самом деле осуществляем полноценную банковскую деятельность. Все-таки, мы работаем с рыночными инструментами, в том числе на фондовом рынке. Соответственно, волатильность рынка, естественно, отражается на нашей деятельности. Вспомните 2009 год. Нам тогда были переданы в управление средства Фонда национального благосостояния - 175 миллиардов рублей. Фондовый рынок после кризиса сильно пошел вверх и нам удалось получить прибыль от инвестирования средств в размере 100 миллиардов рублей. Мы вернули в Минфин и 175 миллиардов, вернули проценты за пользование этими средствами и мы еще заработали 100 миллиардов рублей, которые были использованы, в том числе, на поддержку ипотечной программы, на предоставление льготных кредитов под олимпийские проекты. Но в 2010 году, в 2011 году ситуация была совершенно другая и с точки зрения фондового рынка, и с точки зрения проектов, которые мы реализуем на условиях, гораздо более предпочтительных для заемщика, чем условия коммерческих банков. Отсюда снижение прибыли. Мы, в отличие от других институтов развития в Германии, Бразилии, наш Банк находится в менее предпочтительных условиях с точки зрения финансирования своей профильной деятельности. Например, Банк развития Германии. По всем его заимствованиям существуют государственные гарантии. Это значит, что Германский Банк развития заимствует по ставкам, по которым заимствует само государство. Бразильский банк возьмите. Существенной долей фондирования его операций являются средства от пенсионных накоплений. То есть, отчисления работодателей из фонда оплаты труда по льготным депозитам, ставки по которым гораздо ниже рыночных, размещаются на длительный срок - до 30 лет - в Банке Бразилии, что позволяет ему, соответственно, фондировать свои активные операции, кредитовать экономику, инвестировать. Мы, и вы об этом упомянули, в 2007 году получили в капитал банка 180 миллиардов рублей. Сейчас наш уставной капитал составляет порядка 370 миллиардов рублей. И это, в общем-то, основной источник наших операций, помимо, конечно, фондирования на открытых рынках - это синдикации, это облигационные займы. Всё, иных источников у нас нет. В отличие от коммерческих банков, которые привлекают депозиты физических лиц, на счетах которых находятся средства корпоративной клиентуры, мы по закону лишены возможности привлекать депозиты от физических лиц. Мы можем привлекать на расчетные счета средства только тех клиентов, которых мы кредитуем под инвестиционные проекты. Поэтому мы это не рассматриваем в качестве источника фондирования наших операций.
КОРР.: Но если вам дать все эти инструменты, то возвращаемся к тому, о чем мы уже говорили: коммерческие банки не смогут с вами конкурировать.
Владимир ДМИТРИЕВ: Вы знаете, мы на этом не настаиваем на самом деле.
КОРР.: Вот на чем вы настаиваете, так это на снятии ограничений по инвестированию пенсионных накоплений. Каких инструментов сейчас не хватает ВЭБу?
Владимир ДМИТРИЕВ: Существуют определенные ограничения на приобретение ценных бумаг российских эмитентов. Мы, например, можем выкупать только 30% общего объема эмитента за счет средств пенсионных накоплений. В одном выпуске эмитента мы можем участвовать на 40%. Сейчас мы ставим вопрос об удвоении этих объемов. У нас в управлении находятся средства пенсионных накоплений в объеме более 1 триллиона 300 миллиардов рублей - колоссальная сумма. И лишь 250 миллиардов из этой колоссальной суммы размещены в бумагах корпоративных заемщиков, а все остальное - это государственные ценные бумаги. Тем не менее, не все зависит от наших возможностей и расширения нашей инвестиционной декларации. Многое зависит от качества эмитентов, от возможностей российских эмитентов выпускать соответствующие ценные бумаги. Когда я говорю об ограничениях, я имею ввиду, что другая часть выпуска должна приобретаться на свободном рынке банками, инвестиционными компаниями - теми, кто заинтересован в данном клиенте. Ставки, по которым мы приобретаем, должны быть те же самые, то есть облигационные купоны. Сложно себе представить, что, условно говоря, "Российские железные дороги" разместят выпуск в 15 миллиардов, из которых половину или треть выкупит Внешэкономбанк по купону в 5%, а все остальное купит рынок с купоном в 10%. Отсюда и ограничения чисто объективные на инвестирование нашего портфеля. Но так или иначе, этот вопрос решается. Нас поддерживает Пенсионный фонд, я полагаю, что и в правительстве, и в профильных министерствах есть понимание того, что средства пенсионных накоплений (это длинные деньги, которые впервые увидят своих собственников в 2022 году, то есть я говорю о тех пенсионерах, которые 1967 года рождения и с 2022 года начнут получать средства пенсионных накоплений) должны работать на экономику. И, безусловно, понимание этого есть.
КОРР.: Внешэкономбанк показал лучший результат в управлении пенсионными средствами по итогам прошлого года. Инфляцию, правда, вам не удалось перекрыть, но, тем не менее, максимально к ней приблизиться. Там негосударственные пенсионные фонды и управляющие компании показали куда более скромные результаты. Какие у вас прогнозы на этот год?
Владимир ДМИТРИЕВ: Все-таки работа государственной управляющей компании да, собственно, и других компаний по управлению пенсионными средствами должна оцениваться на более длинной дистанции. Потому что мы работаем в волатильной среде, работаем с ценными бумагами, которые являются частью фондового рынка. И поэтому вся волатильность, все конъюнктурные колебания отражаются на нашей деятельности. У нас две составляющие – это, прежде всего, сохранение пенсионных накоплений и получение дохода выше инфляции. Но тогда давайте ставить вопрос, может быть, и иначе - давайте бороться с инфляцией.
КОРР.: Кто же против-то?
Владимир ДМИТРИЕВ: Поэтому, конечно, мы работаем много и профессионально, но, безусловно, не все от нас зависит.
КОРР.: Есть с чем сравнивать. Это справедливо. Владимир Александрович, неправильно было бы, подводя итоги пятилетней работы Внешэкономбанка, все-таки не упомянуть хотя бы вкратце о тех проектах, которые вам удалось проинвестировать и поддержать за это время. Самые масштабные, наверное, вспомним. Можно с Олимпиады начать, наверное.
Владимир ДМИТРИЕВ: Нам действительно есть, что занести себе в актив. Есть серьезные основания говорить о состоявшемся проекте Банка развития. К числу тех проектов, о которых вы говорите, конечно, можно отнести, те, которые не только нами, но и авторитетными международными экспертами признаны лучшими с точки зрения проектного финансирования, привлечения иностранных инвестиций. Это проект Тобольского завода по переработке и утилизации попутного нефтяного газа. Крупнейший проект, который будет выпускать полностью импортозамещающую продукцию. Этот проект развивается как кластер, поскольку вокруг него будут созданы новые рабочие места, не на самом проекте, а вокруг. Будет задействован малый и средний бизнес. Это Хабаровский нефтеперерабатывающий завод. Также был признан в прошлом году как сделка года в странах Центральной и Восточной Европы с точки зрения привлечения синдикаций иностранных банков, кредитов под модернизацию этого предприятия. Это, конечно, наши инфраструктурные проекты - это "Пулково", это отрезок 15 - 58 Москва - Санкт-Петербург. Олимпийские проекты, о которых вы говорите, конечно. В этом контексте я мечтаю о том, чтобы в 2014 году, хотя я и сейчас в Сочи езжу и, в том числе смотрю, как проводятся международные соревнования на проектах, реализуемых за счет средств Внешэкономбанка, побывать на Олимпиаде в Сочи, чтобы воочию посмотреть, как все это выглядит. Я буквально на прошлой неделе был в Сочи. Там Владимир Владимирович Путин проводил совещание по Олимпиаде. И мне есть, с чем сравнивать. Я был в Имеретинской низменности два года назад - там едва выходили из нулевого цикла. Сейчас стоят прекрасные здания, новая ледовая арена, медиацентр, комплекс для администрации Олимпиады и многое, многое другое, что сделано на средства Внешэкономбанка.
КОРР.: То, что корпорация "Олимпстрой" недавно заявила о том, что готова расторгнуть договор с Внешэкономбанком. Это что означает - что они сами справились?
Владимир ДМИТРИЕВ: Это означает ровным счетом то, что реализуется решение Наблюдательного совета Внешэкономбанка, в соответствии с которым поручительство "Олимпстроя" будет заменено на гарантии бюджета компенсировать Внешэкономбанку в случае несостоятельного того или иного проекта средства, выделенные на реализацию этого проекта. Вещь вполне естественная. Другое дело, что замена поручительства состоится тогда, когда будет принят закон о бюджете на 2012, 2013, 2014 годы.
КОРР.: Но еще один итог первой пятилетки я хотела бы отметить - это то, что сегодня мы говорим уже не просто о Внешэкономбанке, а о Группе ВЭБа - это и ВЭБ- Лизинг, и Фонд прямых инвестиций, банк "Глобэкс" и там достаточно длинная цепочка, можете ее за меня продолжить. Каковы функции тогда головного предприятия сейчас остаются, если можно так сказать? Может быть, Банк развития разойдется на отраслевые институты?
Владимир ДМИТРИЕВ: В этом нет на самом деле ничего страшного, просто нужно учесть одну важную особенность - ни один из банков развития в других странах не аккумулировал в себе столько функций, сколько Внешэкономбанк. Причем надо вспомнить, что мы по-прежнему являемся агентом Минфина по обслуживанию внешнего долга и финансовых активов, мы являемся агентом по выдаче гарантий предприятиям стратегических отраслей. Но многие из тех активов, которые вы перечислили, действительно занимаются несвойственной нам деятельностью. Поддержка коммерческих банков - "Глобэкса" и "Связьбанка" - была вынужденной мерой в 2008 году, потому что не было тогда еще механизма, который давал бы возможность Агентству по страхованию вкладов вмешиваться в подобные ситуации и санировать банки, находившиеся в предбанкротном состоянии. Конечно, настанет время, и через несколько лет мы будем ставить вопрос о продаже этих банков рынку: либо стратегическому инвестору, либо через IPO. Вы упомянули о ВЭБ -Лизинге. Это крупнейшая лизинговая компания в нашей стране. Мы буквально на прошлой неделе подводили итоги деятельности за прошлый год. Действительно, по объему лизинговых операций, по объему лизингового портфеля эта компания стала крупнейшей в нашей стране. Но она реализует ту же миссию, которую призван реализовывать Внешэкономбанк, - она поддерживает инфраструктуру, она поддерживает крупные предприятия, она поддерживает судостроение, она поддерживает авиапром. "МСП Банк" действительно поддержал малое и среднее предпринимательство и региональные банки.
КОРР.: Все эти институты должны находиться под вашим управлением или они в перспективе должны отмежеваться и стать самостоятельными?
Владимир ДМИТРИЕВ: Я не исключаю, что в перспективе они могут приобрести и самостоятельную жизнь, но, тем не менее, если государство считает, что данные структуры должны проводить некую государственную политику, то тогда нужно найти формы, при которых эта политика стала бы за счет соответствующей системы корпоративного управления миссией этих банков.
КОРР.: Как вы думаете, обретя в перспективе самостоятельную жизнь, дочерние структуры должны оставаться государственными или они могут быть акционированы?
Владимир ДМИТРИЕВ: Они вполне могут быть акционированы. Например, опыт Банка развития Германии. В нем раньше сочетались функции и поддержки малого и среднего предпринимательства, и поддержки промышленного экспорта. Потом эти функции были выделены в отдельные структуры, и теперь в орбите этого Банка развития находится несколько банков, отвечающих за реализацию тех или иных миссий.
КОРР.: Последний вопрос. Что еще хотите сделать? План на следующую пятилетку у вас есть?
Владимир ДМИТРИЕВ: У нас есть стратегия. Сделать хотим очень много и самое главное, что мы хотели бы сделать и чего ожидаем от наших партнеров, от государства, - это чтобы банк устойчиво и целенаправленно занимался своей основной миссией - миссией поддержки российской экономики, миссией поддержки малого и среднего бизнеса, миссией поддержки российского промышленного экспорта и работой в приоритетных отраслях. Вот наша главная задача.
КОРР.: Хорошая миссия, почетная. Я желаю вам успеха. Спасибо.
Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.
Интервью Директора Центра ГЧП Внешэкономбанка Александра Баженова телеканалу "Россия 24"
Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
16.05.2012, 18:15
Ведущий Николай Корженевский
ВЕДУЩИЙ: Продолжим эфир обсуждением экономических тем, а именно обсуждением развития Дальнего Востока и Байкальского региона. В нашей студии директор Дирекции государственно-частного партнерства Внешэкономбанка Александр Баженов. Добрый вечер, Александр! Итак, Александр, есть специальная госкорпорация, которая будет заниматься конкретно развитием этого региона. Не могли бы вы в общем рассказать об этой структуре, что она из себя представляет и как она будет работать.
Александр БАЖЕНОВ, директор Дирекции государственно-частного партнерства Внешэкономбанка: Здесь необходимо уточнение. Есть Фонд развития Дальнего Востока и Байкальского региона, который был создан Внешэкономбанком в прошлом году по решению Наблюдательного совета. Мы вместе с регионами достаточно много времени потратили на то, чтобы запустить эту деятельность, сформировать идею концепции деятельности этого фонда. Государственная корпорация - это другая тема, была выдвинута в январе этого года Сергеем Кожугетовичем Шойгу, представлена председателю правительства. И достаточно долго шла отработка возможного специального законопроекта об особых условиях хозяйствования и развития Дальнего Востока и Сибири, который предполагал, что для того, чтобы обеспечить масштабное качественное развитие тех возможностей, которые создаются для Дальнего Востока и Сибири вследствие того, что центр экономической деятельности перемещается в тихоокеанский регион, для этого необходимы специальные условия, специальные механизмы.
ВЕДУЩИЙ: Чем закончилась эта дискуссия?
Александр БАЖЕНОВ: Но она еще не закончилась, мы узнаем достаточно скоро.
ВЕДУЩИЙ: Каковы промежуточные итоги.
Александр БАЖЕНОВ: Тем не менее, мы знаем, что, например, на заседании фракции "Единая Россия" в момент своего утверждения в качестве председателя правительства Дмитрий Анатольевич Медведев говорил о том, что, вероятно, на этом этапе нам необходимо сформировать механизмы управления для Дальнего Востока и Байкальского региона аналогичные тому, что существуют на Северном Кавказе. На Северном Кавказе, мы знаем, существует совмещение должностей полномочного представителя президента Российской Федерации, вице-премьера по этому региону. Существует специальная государственная комиссия, которую возглавлял председатель правительства. Одновременно с этим действует Корпорация развития Северного Кавказа - специальная организация, созданная Внешэкономбанком для того, чтобы поддерживать инвестиционные процессы, и одновременно существует целый ряд специальных инструментов, которые тоже должны поддерживать инвестиционные процессы, такие как, например, механизмы государственных гарантий по инвестиционным проектам на Северном Кавказе, специальный механизм государственных гарантий по инвестиционным проектам, которые будут реализовываться в Чеченской Республике, и одновременно формируется государственная программа развития Северного Кавказа, которую формирует Министерство регионального развития. Существует также и специальная организация, которая создает, как вы знаете, там целый ряд особых экономических зон по развитию туристической деятельности курортов Северного Кавказа, в которой Внешэкономбанк тоже представлен в управлении. Применительно к Дальнему Востоку это означает, что мы тоже должны подумать о специфике Дальнего Востока, какого рода инструменты должны быть. Как я понимаю, специальная государственная корпорация по развитию такого макрорегиона, который занимает 49% от всей территории Российской Федерации, это, конечно, вызов, и этот вызов не должен ломать всю сложившуюся систему управления экономикой, политикой, развития всей страны.
ВЕДУЩИЙ: Насколько я понимаю, были идеи по созданию Фонда прямых инвестиций в этот регион. Почему эти идеи не были реализованы?
Александр БАЖЕНОВ: Да, действительно, в свое время полномочный представитель президента Виктор Ишаев обратился в правительство с предложением определить Внешэкономбанк в качестве генерального инвестора в развитие Дальнего Востока. Происходило это в момент кризиса, когда стало очевидно, что обеспечить развитие Дальнего Востока за счет чисто бюджетного финансирования капитальных вложений становится сложно, это достаточно очевидно. Почему? Потому что с точки зрения политических и экономических приоритетов в период кризиса основные средства, безусловно, идут на стабилизацию того, где основное население расположено, а у нас там очень мало населения, и где расположена основная экономика - у нас там очень мало экономики. Поэтому в период кризиса развитие можно было бы поддерживать за счет внебюджетного финансирования. Отсюда возник Внешэкономбанк. Наблюдательным советом Внешэкономбанка было поручено разработать, проработать идею создания Фонда прямых инвестиций Дальнего Востока, и мы этой темой занимались практически весь прошлый год совместно с субъектами Российской Федерации, совместно с министерством экономического развития, регионального развития и Министерством финансов. К какому выводу мы пришли? Мы решили оттолкнуться в первую очередь от двух вещей: какие проекты, каково состояние проектов, можно ли туда вкладывать прямые инвестиции, в конце концов. И вторая - как на это смотрят инвесторы, что из себя представляет инвестиционная база. Если говорить по проектам, то там достаточно сложная ситуация. Там огромный инвестиционный спрос, который по заявкам регионов при формировании государственной программы развития Дальнего Востока превысил 10 триллионов рублей, порядка 2800 проектных инициатив, но при всем при этом, вы знаете, всегда существует сложность, чтобы понимать, где у нас инвестиционный проект, а где бюджетное финансирование капитальных вложений. Инвестиционный проект предполагает срочность, платность, возвратность использования средств. Субъекты Российской Федерации, 12 субъектов, которые входят в этот регион, предложили нам порядка 195 проектов. Результат показал, что из этих 195 проектов только примерно 20%, которые могут быть пригодны для проектного финансирования, для финансирования в форме прямых инвестиций. Это значит, вхождение в капитал соответствующих проектных компаний. Порядка 20% проектов находятся в стадии, когда их можно довести до этой ситуации.
ВЕДУЩИЙ: 20% - сколько это в объемах?
Александр БАЖЕНОВ: В объемах это получалось порядка 350 миллиардов рублей, примерно 10% от заявленного объема средств, то, что на сегодняшний день находится, в достаточно продвинутой стадии готовности, то, что может поддерживаться Внешэкономбанком, и, как мы считаем, другими инвесторами. А 60% - это то, что ни при каких обстоятельствах при сегодняшнем состоянии структурирования этих проектов не может быть пригодно для того, чтобы частные инвесторы или внебюджетные средства были в них вложены. То есть они просто так не структурированы. Там нет возвратности.
ВЕДУЩИЙ: 10 триллионов рублей - все-таки, за какой период могут быть инвестированы эти средства? Сколько из этой суммы реально может быть инвестировано в проекты?
Александр БАЖЕНОВ: Есть проработки Академии наук и МГУ по инвестиционным возможностям развития этого региона до 2030 года, они оценивают инвестиционный спрос еще больше, если мы действительно пытаемся всерьез использовать возможности, которые создаются развитием Тихоокеанского региона. Они говорят о 20 триллионах рублей до 2030 года. Те заявки, которые формировались у государственной программы, это было, по-моему, до 2025 года. Мы говорим про проекты, которые находятся более-менее, так сказать, в осязаемости регионов, это 195 проектов, это 3,5 триллиона рублей. Вот, к примеру, порядка 800 миллиардов рублей в этом наборе занимает один проект, это проект, связанный с увеличением пропускной способности БАМа для того, чтобы обеспечить развитие всего, что находится к северу, и всего, что находится к востоку от Сибири. Поэтому, это достаточно большие объемы. Но, с другой стороны, пусть даже 3,5 триллиона рублей - это обоснованный инвестиционный спрос. В мире проекты стоимостью 1,5, 2, 5, 8 миллиардов рублей, связанные с комплексным развитием, с развитием инфраструктуры, промышленного развития ежегодно реализуются, и в этой связи нет ничего такого сложного, чтобы их не предложить рынку. Проблема заключается в том, что они должны быть сформированы так, чтобы рынок их смог посмотреть.
ВЕДУЩИЙ: Все-таки, если говорить о 3,5 триллионах рублей, какую долю в этом может покрыть Внешэкономбанк с помощью тех или иных механизмов, на протяжении какого периода? Как вы вообще планируете финансировать эти проекты в ближайшее время, пусть даже те 195, которые находятся в более-менее пригодном состоянии?
Александр БАЖЕНОВ: Во-первых, Внешэкономбанк с уже действующим набором инструментов участвует в финансировании инвестиционных проектов на Дальнем Востоке, и объем нашего участия уже находится по объему проектов, в которых мы участвуем, на уровне 270 миллиардов рублей, порядка 195 миллиардов рублей - это объем обязательств, которые мы взяли даже раньше, чем у нас была соответствующая задача. Теперь мы, безусловно, понимаем, что 3,5 триллиона рублей - меньше или больше - но такого рода объемы не могут поддерживаться одной организацией. Соответственно, нам необходимо создавать условия, чтобы могли приходить и другие инвесторы. И в этой связи решение, которое было принято Наблюдательным советом, заключалось в том, что применительно к Дальнему Востоку у Внешэкономбанка должны быть сформированы особые условия участия в финансировании проектов, и одним из принципиальных условий являлась возможность участия Внешэкономбанка в финансировании инвестиционных проектов на Дальнем Востоке в форме так называемых субординированных кредитов при условии, что 20% от стоимости проектов представлено в форме вложения в капитал соответствующим частным инвестором. До 20% от стоимости проекта может быть представлена кредитом Внешэкономбанка, который был бы субординирован по отношению к другим кредитам из коммерческих источников, может быть, из международных источников, может быть, за счет пенсионных средств. Таким образом, мы для этих других источников, которые обеспокоены тем, как координируется деятельность по развитию инвестиций на Дальнем Востоке, существенным образом снижаем риски.
ВЕДУЩИЙ: Получается, что, действительно, это некая уступка, некая льгота для других кредиторов. В этой связи не будет ли ВЭБ как-то особенно придирчиво отбирать проекты, и, может быть, это затруднит даже предоставление финансирования по факту, когда начнется реализация таких программ? То есть ВЭБ просто будет опасаться, что эти деньги могут быть потеряны, и не захочет выдавать, поскольку, по сути, вы принимаете на себя потери в первую очередь?
Александр БАЖЕНОВ: Во-первых, мы институт развития. Мы созданы для того, чтобы стараться развивать соответствующие проекты. Безусловно, мы не созданы для того, чтобы терять деньги, но здесь должен быть разумный баланс, который заключается в том, что мы представляем в большой степени государство. Соответственно, мы должны создавать механизмы, которые позволяли бы управлять рисками. Возможность участия в управлении рисками позволяет нам брать на себя несколько больших рисков, чем традиционные финансовые институты. Принимая на себя эти риски, мы не ждем, когда они реализуются или не реализуются. Мы участвуем в управлении, мы должны создавать соответствующие механизмы. Соответственно, я бы не сказал, что это льгота. Это, на самом деле, нормальный механизм для многих институтов развития, если вы возьмете, например, опыт Международной финансовой корпорации, то у них тоже существуют две категории займов, которые предоставляются для обычных коммерческих проектов и для проектов, в которых они берут на себя несколько больше рисков.
ВЕДУЩИЙ: Вы упомянули иностранных инвесторов. А что по поводу российских денег? Например, пенсионные средства будут использоваться в этих проектах? Как облегчить участие этих средств.
Александр БАЖЕНОВ: Про пенсионные средства, вы знаете, довольно много людей говорят, относительно того, каким образом их использовать в инфраструктуре. По тому же БАМу, например. Совсем недавно, в январе состоялось очень важное совещание, которое было организовано при участии Председателя Правительства Российской Федерации. Было заключено соглашение с большим количеством грузоотправителей, российских железных дорог, Внешэкономбанком относительно того, каким образом обеспечить развитие пропускной способности железных дорог. Идея ОАО "РЖД" заключается в том, что должны быть выпущены специальные государственные облигации, в которые, в том числе, могут размещаться и пенсионные средства, и международные средства. И расчет по этим облигациям должен происходить за счет того общеэкономического роста, который возникает вследствие того, что транспорт позволяет развивать многие другие отрасли промышленности. Аналогичным образом мы говорим и про проекты на Дальнем Востоке. Вопрос заключается в том, что структурированы они должны быть так, чтобы российские, в том числе, например, пенсионные средства могли туда прийти. Соответственно, какие это условия: концессия, государственная гарантия, гарантии Внешэкономбанка.
Наше участие в проекте, наша возможность управлять рисками такие возможности будут создавать.
ВЕДУЩИЙ: Александр, у нас остается буквально одна минута, но все же мне очень хочется спросить, какие именно проекты в каких отраслях кажутся вам наиболее привлекательными, куда идут инвесторы?
Александр БАЖЕНОВ: В регионах взяли 2685 инициатив, или что-то вроде этого, могу ошибиться на одну - на две сотни. Конечно, должна быть разумная размерность того, что мы реализуем, потому что она позволяет сформировать экономику сбалансированного развития. В этой связи на сегодняшний день мы видим, что частными инвесторами в большой степени охвачены проекты, связанные с туризмом, развитием сельского хозяйства, промышленностью строительных материалов. Это небольшие проекты. Большие проекты связаны с освоением минерально-сырьевых ресурсов при условии, что есть решение инфраструктуры, и огромный спрос не реализуется вследствие того, что нет решения проблем, связанных с развитием инфраструктуры. Поэтому мы считаем, что приоритетом нашего участия является развитие транспортной, энергетической инфраструктуры. В какой-то степени и социальная инфраструктура. Это те принципиальные инструменты, которые позволяют раскрыть экономический потенциал для роста этого региона.
ВЕДУЩИЙ: Александр, спасибо вам большое! Напомню, у нас в студии был директор Дирекции государственно-частного партнерства Внешэкономбанка Александр Баженов.
Интервью директора Департамента доверительного управления Внешэкономбанка Александра Попова телеканалу "РОССИЯ 24"
Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
02.05.2012, 15:37
Ведущий Николай Корженевский
ВЕДУЩИЙ: Обсудим ситуацию с пенсионными накоплениями и пенсионными деньгами, как источником финансирования. Поговорим об этом с директором Департамента доверительного управления Внешэкономбанка Александром Поповым. Александр, добрый день.
Александр ПОПОВ, директор Департамента доверительного управления Внешэкономбанка: Добрый день.
ВЕДУЩИЙ: Многие корпорации, многие заемщики уже много лет говорят о том, что длинные деньги для них либо дороги, либо недоступны. И говорят о том, что пенсионные деньги должны стать источником этих длинных средств. Когда это, наконец, произойдет?
Александр ПОПОВ: Произойдет, наверное, тогда, когда помимо Внешэкономбанка появятся еще и другие долгосрочные инвесторы. А на данном этапе мы считаем, что те некоторые ограничения, которые у нас есть по инвестированию пенсионных денег, они на каком-то этапе были нужны, но сейчас мы видим, что они мешают нам предоставлять долгосрочные ресурсы реальной экономике.
ВЕДУЩИЙ: Что это за ограничения?
Александр ПОПОВ: Это ограничения, в первую очередь, на долю в одном выпуске. Мы по инвестиционной декларации можем покупать не более 30% от выпуска корпоративных ценных бумаг, не обеспеченных государственными гарантиями. И немаловажное ограничение, которое установлено законом: мы можем приобрести не более 20 % от всех обращающихся облигаций одного эмитента. И вот из 30%, которые сейчас нам доступны по кредитному рейтингу, мы уже по трети практически исчерпали это ограничение.
ВЕДУЩИЙ: Считаете ли Вы разумным увеличение этого ограничения? Не считаете ли Вы, что и заемщик окажется очень зависим от вас, как от кредитора, но и, может быть, в вашем портфеле доля таких заемщиков окажется слишком высокой?
Александр ПОПОВ: Как мне кажется, здесь риска такого не много, потому что мы не предлагаем увеличивать эти доли для относительно успешных и хорошо размещающихся краткосрочных выпусков. А предлагаем это как некую, возможно временную меру для того, чтобы раскачать и запустить рынок долгосрочных инвестиций в России.
ВЕДУЩИЙ: В какой форме этот рынок?
Александр ПОПОВ: Рынок долгосрочных корпоративных облигаций, со сроком обращения более пяти лет.
ВЕДУЩИЙ: Какие там могли быть ставки? И почему до сих пор этот рынок так медленно поднимается?
Александр ПОПОВ: Мы общаемся со многими эмитентами и о необходимости выпуска инфраструктурных облигаций, и о наименовании их как отдельного типа. Нам кажется, что, может быть, и не стоит их выделять в какой-то отдельный вид. Многие эмитенты говорят, что поскольку, Внешэкономбанк сейчас один долгосрочный инвестор, по сути, на нашем финансовом рынке, то 30-40 % от выпуска можно еще разместить: есть банки, в основном с госучастием, которые обладают длинными пассивами. Но разместить 70 % от выпуска просто не представляется возможным в текущих условиях.
ВЕДУЩИЙ: Александр, есть некое предложение. Есть ваш портфель, который составляет 1 триллион 300 миллиардов рублей, если я не ошибаюсь. Достаточно ли инструментов для вас, в принципе?
Александр ПОПОВ: Мы видим, что их пока достаточно. Но объем средств все равно будет расти. И уже в ближайшее время можно столкнуться как раз с дефицитом именно долгосрочных инструментов. Мы уже по итогам прошлого года обнаружили, что не успеваем покупать новые корпоративные краткосрочные облигации. Не успеваем, пока они гасятся. Они гасятся быстрее, чем мы покупаем новые. Поэтому для нас вариант увеличить долю новых инструментов, более высокодоходных, - покупать долгосрочные корпоративные облигации.
ВЕДУЩИЙ: Ожидаете ли вы каких-то выпусков под вас тогда? Может быть, те самые инфраструктурные облигации, может еще что-то?
Александр ПОПОВ: Уже три года, как мы имеем право покупать новые инструменты. И, как нам кажется, сейчас рыночная ситуация немножко поменялась. И взгляд эмитентов, как инвесторов, тоже немножко поменялся. Эмитенты прекратили относиться к пенсионным деньгам, как к крайне дешевому ресурсу, и стали выпускать облигации, которые для нас наиболее интересны. Это облигации с плавающим, переменным купоном, привязанные к инфляции. Поскольку наша цель, как государственной управляющей компании, в первую очередь заключается в том, чтобы давать доходность на уровне инфляции, чтобы обеспечивать реальную сохранность накоплений. Для нас инструмент, привязанный к инфляции, обеспечивает такую гарантию.
ВЕДУЩИЙ: Этот инструмент будет эмитироваться неким суверенным агентом или это корпоративные инструменты?
Александр ПОПОВ: Мы бы, конечно, были очень рады, если бы Министерство финансов смогло выпустить государственные облигации с защитой от инфляции. Но пока, к сожалению, об этом разговор не ведется.
ВЕДУЩИЙ: А кто из корпоративных заемщиков будет? Это все-таки колоссальные риски? Почему не кредитуют тех же корпоративных заемщиков? Потому что банкам непонятно, что будет через тридцать лет?
Александр ПОПОВ: Пока сейчас такие облигации могут выпускать компании, проектные компании или какие-либо инфраструктурные компании, у которых доходы зачастую в виде получаемых тарифов привязаны к инфляции. Они тем самым нивелируют риски выплат купонов по облигациям, привязанным к инфляции. Вот в прошлом году состоялся выпуск Северо-Западной концессионной компании. Там доходность была: инфляция плюс 3%.
ВЕДУЩИЙ: Получается, что всем хорошо в данной ситуации. Но каковы тогда объемы такого рынка? Насколько велика потребность заимствований у таких компаний?
Александр ПОПОВ: Пока в отсутствие как раз государственных бумаг, дающих защиту от инфляции, рынок корпоратива будет ограничен, к сожалению, только эмитентами, у которых доходы также привязаны к инфляции. Хотя недавно был выпуск РОСНАНО. Они тоже выпустили облигации, привязанные к инфляции.
ВЕДУЩИЙ: Есть у вас какое-то желание больше инвестировать в компании с государственным участием?
Александр ПОПОВ: У нас, по сути, требования декларации - это требования к кредитному качеству, это кредитный рейтинг. Если у эмитента соответствующий кредитный рейтинг, то мы можем его покупать не зависимо от того, государственная это компания или частная.
ВЕДУЩИЙ: Вот еще один вопрос по поводу инфраструктурных облигаций хочется задать. Каким вы видите объем предоставленных вами средств именно этому сегменту, сегменту длинных кредитов?
Александр ПОПОВ: Вы знаете, сейчас, конечно, из нашего портфеля в 1,3 триллиона пока в облигации инфраструктурных и проектных компаний вложена незначительная сумма, это всего где-то около 60 миллиардов. Мы видим, что с развитием рынка долгосрочных инструментов в инфраструктуру могут быть легко направлены суммы до 300-400 миллиардов в ближайшие несколько лет.
ВЕДУЩИЙ: Тем более, насколько я знаю, спрос есть на такие кредиты, особенно электроэнергетические компании, целый ряд там есть интересных игроков. Еще один рынок, о котором хочется поговорить, это ипотечный рынок. Здесь тоже Внешэкономбанк активно присутствует. Здесь тоже роль Внешэкономбанка в развитии рынка очевидна. Что планируется делать в этой части? Каковы ваши планы на 12-13 годы?
Александр ПОПОВ: В первую очередь, Внешэкономбанк реализует ипотечную программу, в которой участвуют 12 банков и АИЖК, общим объемом 150 миллиардов рублей. Мы, по сути, обеспечиваем достаточно льготное рефинансирование ипотечных кредитов, выдаваемых банками.
ВЕДУЩИЙ: Льготное, это сколько?
Александр ПОПОВ: Льготное - это 11 % (максимальная ставка), которую банки могут выдавать непосредственно конечному заемщику. Это - эффективная ставка, все включено в эти 11%. Это требования нашей программы. Другие кредиты в ипотечное покрытие мы не принимаем. Соответственно, банки получают рефинансирование под 7 %. Для долгосрочного заимствования, конечно, 7 % - это пока еще весьма привлекательный уровень.
ВЕДУЩИЙ: Вы сказали о 150 миллиардах рублей. Какая часть этих средств уже израсходована, а какую еще только предстоит предоставить?
Александр ПОПОВ: У нас программа рассчитана до конца 2013-го года. Мы уже сейчас выкупили 9 миллиардов облигаций участников программы. В этом году наверно будет около 10-15 миллиардов, основная сумма пойдет на 13-й год.
ВЕДУЩИЙ: Больше ста миллиардов рублей получается.
Александр ПОПОВ: Да. Из них сто миллиардов – это пенсионные деньги, которые инвестируются исключительно по рыночной доходности. Здесь никакого льготного кредитования не будет. Собственно льгота обеспечивается за счет вложения собственных средств Внешэкономбанка, которые инвестируются под 3%. Этим и достигается средняя ставка - 7 %.
ВЕДУЩИЙ: 11% по ипотеке в рублях - это, конечно, неплохо. Но все равно я уверен, что многим россиянам хотелось бы увидеть розничные цены на этот продукт ниже. Планируется ли принимать какие-то шаги? Что мешает сделать ипотеку еще дешевле, с использованием достаточно большого объема средств? Ведь те цифры, которые вы называете, это на самом деле объем больше, чем многие размещения последние годы.
Александр ПОПОВ: Да. У нас на самом деле с учетом выпусков, которые делались участниками по программе ипотечных облигаций, около двадцати миллиардов. Это, конечно, очень мало. Но рынок этот потихонечку развивается. Безусловно, есть проблемы с законодательством. Не все еще у нас гладко и чисто. Поскольку тут борьба идет между американскими и европейскими способами финансирования ипотеки. Неизвестно, чем это закончится.
ВЕДУЩИЙ: Все-таки американские модели или европейские?
Александр ПОПОВ: На самом деле, если у нас АИЖК, в кризисные годы, был единственным, по сути, механизмом финансирования ипотечных кредитов для региональных банков, то сейчас соответственно уже европейский уровень подходит, когда банки сами могут выпускать ипотечные облигации, как со своего баланса, так и через ипотечного агента.
ВЕДУЩИЙ: Возвращаюсь к главному вопросу. Дополнительные средства, которые попадают в ипотечную систему, когда они приведут к снижению ставок? Что мешает сейчас ставкам упасть вот в виду большего предложения?
Александр ПОПОВ: Мешает на самом деле общий уровень рыночных ставок. Ипотека, в общем, это кредит, он, конечно, обеспечен. Но, в любом случае, это- кредит. И поэтому он не может выдаваться по ставке существенно ниже рыночной. А где тогда брать льготные средства? Вот сейчас изыскали: Внешэкономбанк фактически свою прибыль в размере 50 миллиардов вкладывает под 3%. Но у других таких средств нет. И ставка по ипотеке, безусловно, пойдет вниз, но пойдет она вместе с рыночными ставками.
ВЕДУЩИЙ: То есть тут мы уже упираемся в фундаментальные проблемы, инфляцию.
Интервью заместителя Председателя Внешэкономбанка Михаила Полубояринова телеканалу "Россия 24"
Телеканал "Россия 24",
ИНТЕРВЬЮ,
25.04.2012, 18:40
ВЕДУЩИЙ: Гость седьмой студии - заместитель Председателя Внешэкономбанка Михаил Полубояринов. Михаил Игоревич, здравствуйте.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Добрый вечер.
ВЕДУЩИЙ: Хочется поговорить, в целом, о развитии бизнеса и о роли Внешэкономбанка. Я, пожалуй, начну с официальной хроники, поскольку в понедельник Владимир Путин, который является Председателем Наблюдательного совета Внешэкономбанка, заявил, что институты развития, которые занимаются как раз развитием бизнеса, должны быть более доступны для этого самого бизнеса. И в связи с этим возникает вопрос: неужели сейчас делается для этого недостаточно, тем более, со стороны ВЭБа и, конкретно, ВЭБ что в этой связи делает?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ, заместитель Председателя Внешэкономбанка: Действительно, по своей сути Внешэкономбанк является достаточно консервативным институтом развития по своему меморандуму. Но в духе последних событий и времени мы стараемся соответствовать тому принципу, который как раз Владимир Владимирович озвучил, - быть ближе к бизнесу. И в группе ВЭБа достаточно большими шагами идет развитие кредитования малого и среднего бизнеса через МСП Банк. Не так давно было создано Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций, клиентами которого во многом станут именно субъекты малого и среднего бизнеса. Мы являемся сейчас опорным банком по поддержке проектов Агентства стратегических инициатив, которое также ориентировано на средний бизнес. Буквально 2 апреля прошедший Наблюдательный совет одобрил концептуальные подходы по созданию еще одного энергетического финансового агентства, которое Внешэкономбанк хочет создать совместно с Министерством энергетики, - это агентство по гарантированию поддержки проектов в сфере энергоэффективности.
ВЕДУЩИЙ: "Дорожная карта"?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Да. Но именно фокус на энергоэффективность, чтобы эти инициаторы могли обращаться в любой коммерческий банк за получением финансирования, таким образом, втягивая внебюджетное финансирование в сферу развития энергоэффективности. Вот, пожалуй, такой достаточно широкий спектр сейчас есть у ВЭБа.
ВЕДУЩИЙ: Если конкретизировать, то Внешэкономбанк обычно финансирует долгоокупаемые проекты и сложнореализуемые как их некоторые называют, хотя это не всегда синонимы, наверное. И, тем не менее, на ваш взгляд, правилен ли такой подход? Неужели ВЭБ не думает здесь о возвращении этих средств? Все-таки, это тоже государственные деньги и, наверное, нужно тут какой-то баланс искать или пока время таких долгосрочных и сложнореализуемых проектов?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: По своей сути Внешэкономбанк создан именно для устранения инфраструктурных ограничений развития страны.
ВЕДУЩИЙ: Это главная функция?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Это, на мой взгляд, одна из главных функций и она закреплена в нашем Меморандуме. Соответственно, Внешэкономбанк - это банк все-таки проектного финансирования. Сосредоточение усилий и средств именно на больших, крупных инфраструктурных проектах - это одно из ключевых направлений и эти направления, действительно, сложные.
ВЕДУЩИЙ: Я тогда хотел бы спросить вот о чем - о критериях отбора. Почему? Потому, что важные функции, которые выполняет ВЭБ, и те решения, которые принимаются в наблюдательных советах, в союзе с другими очень важными институтами по развитию бизнеса, как правило, для широкой аудитории не очень понятная история. Где-то там наблюдательный совет решил большие деньги направить туда-то и туда-то. Хочется понимать критерии отбора - в какие именно проекты. Может быть, конкретные названия, конкретные направления средств сейчас можно было бы назвать, чтобы они лучше всего характеризовали то, что делает ВЭБ именно по этим главным направлениям.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Алексей, основные критерии отбора они есть на сайте Внешэкономбанка, их там несложно прочитать.
ВЕДУЩИЙ: Интересно почитать.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Проекты должны быть не менее 2 миллиардов рублей, сроком окупаемости не менее 5 лет, должны соответствовать четким критериям Меморандума и направлениям инвестиционной политики банка. В то же время ключевым направлением, на мой взгляд, является окупаемость. То есть, другими словами, банк не заточен на то, чтобы получать некую сверхприбыль, банк ориентируется на то, чтобы вкладывать свои средства, иметь возможность их а)вернуть обратно и б) чтобы эти проекты были окупаемы. Мне кажется, это ключевые критерии. Поэтому когда мы рассматриваем эти сложные, крупные инфраструктурные проекты, они должны быть структурированы таким образом, чтобы проекты имели возможность быть самоокупаемыми, чтобы для банка была обеспечена гарантированно возвратность денежных средств. И в этом случае мы как институт развития стараемся находить такие подходы к кредитованию, как длительный срок выдачи денежных средств со ставкой, которая наиболее комфортна и отвечает именно этому проекту.
ВЕДУЩИЙ: Если сейчас посмотреть на организации, которые занимаются развитием бизнеса в России, складывается некая структура. То есть ВЭБ - это финансирование, в основном, таких сложнореализуемых, больших, крупных проектов. Судя по критериям, это действительно проекты ниже определенной планки, как правило, не бывают. Есть у нас Российский фонд прямых инвестиций, который направляет деньги крупных западных инвесторов, аккумулирует их в какую-то стратегическую отрасль. Есть Агентство стратегических инициатив, которое помогает находить правильные решения, чтобы бизнес работал. Означает ли это, что вас интересует малый и средний бизнес, только ли на крупные проекты вы ориентируетесь?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Безусловно, ориентация в силу меморандума на крупные проекты. В сфере энергоэффективности, которая также записана у нас как направление финансирования и кредитования в банке, мы смотрим не только с точки зрения крупности, потому что зачастую проекты в сфере энергоэффективности не столь крупные. Поэтому и создание этого агентства дает возможность гарантийно поддерживать среднего рода проекты по сумме они менее 2 миллиардов, но, тем не менее, мы будем их исполнять. Что еще здесь интересно сказать? Что мы, когда рассматриваем эти крупные проекты, мы стараемся находить в каждом из них какую-то изюминку. То есть это, безусловно, основные направления, те, которые нам задает правительство и президент, но также это проекты, например, проект с компанией "Норд Гидро". Это проект в области малой гидрогенерации. С одной стороны, он вроде бы не такой крупный, до 2 миллиардов, а, с другой стороны, это пилотный проект в области зеленых тарифов, некое сочетание и крупных денежных средств, и элементов энергоэффективности, инновации. Другой пример - кредитование проекта "Сколково", строительство этого инновационного кластера. С одной стороны, это крупный инфраструктурный проект, а, с другой стороны, безусловно, он способствует инновационным аспектам.
ВЕДУЩИЙ: Тенденция понятна. Тогда я спрошу о другом крупном проекте, потому что очень многих, чем ближе 2014 год, он все больше интересует. Я имею в виду строительство олимпийских объектов. Какой, на ваш взгляд, сейчас является роль Внешэкономбанка во всем этом деле. Может быть, стоит здесь что-нибудь подкорректировать, мы знаем, там есть определенные сложности, но в то же время и удачи при реализации этих проектов. Но все-таки хочется всегда говорить о сложностях, иначе чего обсуждать-то тогда, если не проблемы.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Что такое Внешэкономбанк и Олимпиада? Внешэкономбанк - это основной кредитор коммерческой части олимпийских проектов. Поэтому мы на сегодняшний день имеем уже в портфеле примерно заявленных и подписанных кредитных линий более чем на 150 миллиардов рублей. Все проекты развиваются по-разному, но, в целом, все идут достаточно высокими темпами, финансирование достаточно хорошо ведется по всем объектам. Например, один из таких крупных проектов - "Роза Хутор", он провел у себя тестовые соревнования и является флагманом на сегодняшний день и финансирование отпускается достаточно ритмично. 2 апреля был Наблюдательный совет Внешэкономбанка, который рассмотрел и пошел навстречу инвесторам в таком аспекте, как соотношение собственных и заемных средств. Эти пропорции были закреплены ранее в 2009 году как общее правило для всех. Это было финансирование 30 на 70: 30% собственные средства инвесторов, 70% - средства банка. В силу различных обстоятельств инвесторы обратились за помощью в Правительство Российской Федерации о снижении доли собственных средств и Правительство пошло навстречу. Те инвесторы, которые хотят снизить долю собственных средств в проекте, могут сейчас это сделать, у них есть возможность закончить проект, далее его реализовывать, но против определенных гарантий, что, в общем, достаточно справедливо.
ВЕДУЩИЙ: Желающих много появляется?
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: На сегодняшний день у нас находится в кредитовании порядка 14 объектов. Пока этот перечень достаточно ограниченный. И новых уже, наверное, не будет возникать, потому что сроки реализации уже подходят к концу, - к середине 2013 года многие объекты должны быть сданы и опробованы. И поэтому мы работаем именно с этими проектами, с этими объектами. Считаем, что все идет нормально, хорошо, ритмично.
ВЕДУЩИЙ: В общем, один из главных таких российских стратегических проектов, в принципе, выполняется в срок, во всяком случае, в части финансирования это точно.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Да.
ВЕДУЩИЙ: Михаил Игоревич, спасибо большое, что нашли время ответить на наши вопросы.
Михаил ПОЛУБОЯРИНОВ: Спасибо.
Интервью Генерального директора «Корпорации развития Северного Кавказа» Антона Пака телеканалу "Россия 24"
ВЕДУЩИЙ: На этой неделе наблюдательный совет Внешэкономбанка утвердил новую стратегию и несколько проектов. Один из них – технопарк «Казбек», где планируется производить строительные материалы. Структура сделки предусматривает вхождение в капитал «Корпорации развития Северного Кавказа», так как объект будет расположен в Чечне.
Обсудим эти планы с представителем ВЭБа, генеральным директором «Корпорации развития Северного Кавказа» Антоном Паком. Антон, добрый день! Итак, наверное, даже не о конкретных проектах вначале хочется поговорить, а в целом узнать о ваших планах, что вы собираетесь делать на Северном Кавказе и как вы будете развивать регион?
Антон ПАК, генеральный директор ОАО «Корпорация развития Северного Кавказа»: Добрый день! Вы знаете, у нас на самом деле достаточно обширные планы на Северном Кавказе, мы существуем уже 1 год. Корпорация создана в декабре 2010 года, и в феврале мы открыли офис в городе Ессентуки, где мы, собственно, и находимся по сей день. За этот год нам удалось сформировать первый пул инвестиционных проектов, в какие-то мы уже вложили собственные средства, в какие-то планируем сделать это в ближайшее время. Причем проекты в совершенно разных областях. У нас есть и проекты в туристическом сегменте, есть промышленные объекты, как, например, «Казбек», о котором вы сказали, или «Национально-аэрозольный кластер» в городе Невинномысск. Вот. Есть проекты так называемые «бизнес-инфраструктуры», например, Экспо-центр в Кавказских Минеральных Водах. И, естественно, один из важнейших, наверное, сегментов для Северного Кавказа – это агропромышленный комплекс, там мы тоже достаточно активно собираемся инвестировать.
ВЕДУЩИЙ: То есть получается, что на Северном Кавказе приоритетно и перспективно разрабатывать 3 отрасли, это туризм, это некие промышленные объекты и агрокомплекс?
Антон ПАК: Ну, это то, что, наверное, наиболее логично. Конечно, можно и другие отрасли разрабатывать, вопрос в том, какие приоритеты расставлять и что в этом регионе, где конкурентные преимущества этого региона. Потому что нужно развивать именно те отрасли, где у региона эти конкретные преимущества присутствуют.
ВЕДУЩИЙ: Я правильно понял, что вот эти три?
Антон ПАК: Да-да-да, вы абсолютно правильно обозначили их, мы считаем их как бы как раз нашими основными.
ВЕДУЩИЙ: А как вы расставили приоритеты внутри этих отраслей, какие конкретные проекты теперь уже, если можно, расскажите нам об этом.
Антон ПАК: Ну, первые проекты, которые мы начали финансировать, например, в туристическом сегменте, это, наверное, проект, о котором многие уже слышали, Всесезонный горнолыжный курорт «Архыз» в Карачаево-Черкесии. Это первый из 5, по-моему, теперь уже 7 проектов курортов Северного Кавказа. Мы с этой корпорацией работаем здесь в партнерстве, и в Карачаево-Черкесии 18 марта первый подъемник был уже запущен. Вот сейчас мы строим первую очередь отелей, и я надеюсь, что к новому сезону, где-то в сентябре-октябре этого года, туристы смогут там уже не только кататься, но и жить.
ВЕДУЩИЙ: В других отраслях – промышленность, например, что развивается там?
Антон ПАК: Ну, в промышленном сегменте мы начали финансировать очень интересный проект в Невинномысске. Там находится крупнейший российский производитель аэрозолей, который, занимает около 70% рынка российского и даже, по-моему, СНГ, компания «Арнест». Вот мы совместно с ними создали предприятие, которое будет заниматься локализацией производства комплектующих для их основного бизнеса. То есть это комплектующие для производства непосредственно аэрозольных баллончиков.
ВЕДУЩИЙ: В агрокомплексе? Чтобы полностью охватить три приоритетных направления.
Антон ПАК: Да, в агрокомплексе у нас есть сейчас 3 очень интересных и крупных проекта в проработке. Мы, к сожалению, просто в силу того, что технологически там много деталей, которые требовали серьезной проработки, мы не начали еще эти проекты финансировать, но мы планируем первый проект, наверное, открыть через месяц-два, это проект опять же в Карачаево-Черкесии совместно с компанией «Разгуляй». Крупный агропромышленный парк. На первом этапе будет произведена реконструкция существующего сахарного завода и строительство овощехранилища. Вот. И на базе этого овощехранилища как раз и будет создан агропарк. Я поясню, в чем смысл парка и почему он отличается просто от обычного хранилища. Дело в том, что на Кавказе, не секрет, прекрасные природные условия, и в сезон можно относительно за небольшие деньги купить практически любые овощи, фрукты отличного качества, но, к сожалению, для того, чтобы привлечь в регион переработчиков этой продукции, необходимо, чтобы была возможность не только в течение 4-5 месяцев в год все вот эти прекрасные овощи и фрукты покупать, но и хранить. Потому что, естественно, производство должно быть загружено 12 месяцев в году, а не 4. Соответственно, мы и разработали этот проект для того, чтобы привлечь в этот агропарк уже не связанных с нами и не требующих денег ни от государства, ни от Внешэкономбанка, среднего размера компании, которые будут просто приходить и размещать там свои производства для переработки этой вот сельскохозяйственной продукции, которая там и выращивается.
ВЕДУЩИЙ: Антон, если говорить о деньгах, каков порядок цифр, сколько стоит финансирование объектов, каков портфель проектов на Северном Кавказе ваш?
Антон ПАК: Те проекты, которые мы сейчас начали финансировать, их объем около 3 миллиардов рублей. Это имеется в виду участие корпорации, вот те 5 проектов. Естественно, не все деньги потрачены в этом году, потому что проекты требуют поэтапного финансирования, но в результате за год-два по этим проектам вложения корпорации составят около 3 миллиардов рублей.
ВЕДУЩИЙ: А дальше?
Антон ПАК: Причем общий объем этих проектов составляет, если я не ошибаюсь, порядка 14 миллиардов. Все остальные деньги будут вложены либо коммерческими банками, которые кредитуют эти проекты, либо частными инвесторами, которые вместе с нами входят в уставной капитал.
ВЕДУЩИЙ: Вы входите именно как акционеры?
Антон ПАК: Да, мы входим как акционеры, причем для нас обязательно наличие партнера операционного, который будет и управлять этим бизнесом, и вкладывать деньги вместе с нами.
ВЕДУЩИЙ: Как работается на Северном Кавказе в качестве акционера?
Антон ПАК: Ну, в общем-то, территория не принципиальным образом отличается от всех остальных регионов России. Народ там очень энергичный, инициативный, как бы много идей различных, так что работается хорошо.
ВЕДУЩИЙ: Но какие-то сложности все-таки должны быть. Мы все понимаем, что это Северный Кавказ, это специфический регион, так или иначе. Какие-то проблемы вы можете выделить?
Антон ПАК: Вы знаете, основная проблема, если серьезно говорить, связана как раз с достаточно низким уровнем подготовки управленческих кадров. Потому что, вот если смотреть на уровень корпоративного управления, во многих компаниях, с которыми мы начинаем или пытаемся работать на Северном Кавказе, конечно, приходится признать, что, ну, не на очень высоком уровне все это находится. Вот. Поэтому главная проблема, которая приводит и к тому, что мы долго готовим проекты, в общем, основная проблема – это как раз качество управленческих кадров.
ВЕДУЩИЙ: А плюсы, можно ли выделить какие-то позитивные стороны и моменты в работе на Северном Кавказе?
Антон ПАК: Ну, основная позитивная сторона, я считаю, это как раз то, о чем я сказал, это очень энергичные, инициативные люди, ленивых там практически нет, все хотят что-то сделать. Другое дело, что нам приходится иногда как раз направлять в нужное русло эту креативную энергию, вот, но в целом работается там очень хорошо.
ВЕДУЩИЙ: Собственно, обязанность менеджера – направлять. Насколько мне известно, есть преимущества, собственно, от работы на Северном Кавказе в виде всяческих федеральных привилегий – федеральных программ, субсидий и так далее. Пользуются ли ими на Северном Кавказе? И пользуетесь ли вы этими программами?
Антон ПАК: Вы знаете, вот вторая, наверное, после инвестиционной важная функция корпорации – это как раз консультационная и информационная. Потому что в этом регионе существует огромное количество мер государственной поддержки, которые направлены на то, чтобы стимулировать и федеральный бизнес, и иностранных инвесторов, и локальный бизнес, стимулировать инвестировать в новые проекты.
ВЕДУЩИЙ: Что это за меры?
Антон ПАК: Набор этих мер господдержки, он как бы очень обширный. В общем-то, есть, например, программа правительственных гарантий. То есть федеральный бюджет предоставляет гарантию по кредиту коммерческого банка, выданному на реализацию проекта на Северном Кавказе. 70% от этого кредита может быть покрыто гарантией правительства Российской Федерации. Вот это большая программа, на 2011 или 2012 год было утверждено около 100 миллиардов, точнее 100 миллиардов рублей, и это, конечно, огромный стимул. Сейчас первые проекты, я думаю, что в течение 2-3 месяцев уже получат гарантийную поддержку.
ВЕДУЩИЙ: То есть можно говорить о том, что действительно деньги приходят в регион как раз из-за присутствия вот этих программ?
Антон ПАК: Да, однозначно. И это не единственная программа. Есть программа субсидирования процентных ставок. Есть специальная.
ВЕДУЩИЙ: Как она работает, можно – буквально в двух словах?
Антон ПАК: Она работает не для любых проектов, она работает в основном для проектов в агропромышленном комплексе. По сути, она позволяет часть ставки, которую необходимо заемщику выплачивать банку, компенсировать за счет средств либо регионального, либо федерального бюджета. Вот, естественно, проекты, которые претендуют на эту компенсацию, они должны соответствовать целому ряду критериев, но это абсолютно реальный список, который можно, скажем так, практически любой интересный проект, может эту поддержку получить.
ВЕДУЩИЙ: Работаете ли вы с крупными корпорациями? Приходят ли вообще федеральные корпорации в этот регион?
Антон ПАК: Это опять же одна из важнейших задач, которую, мы считаем, корпорация должна решать. И мы стараемся как раз привлекать федеральный бизнес, потому что, естественно, ресурсов местных бизнесменов не всегда хватает для реализации, особенно масштабных проектов на Северном Кавказе. Вот, в частности, например, агропромышленный проект, про который я сказал, реализуется в Карачаево-Черкесии, реализуется с крупнейшим сельскохозяйственным холдингом России – компанией «Разгуляй». Внешэкономбанк является ее акционером миноритарным, и во многом их приход на Кавказ и решение делать этот проект связаны как раз с усилиями корпорации. Поэтому мы надеемся, что в ближайшем будущем таких инвесторов станет намного больше, и мы сможем изменить тот неправильный имидж, который сложился у региона.
ВЕДУЩИЙ: А можно приоткрыть некую тайную завесу и рассказать о грядущих проектах? Что еще планирует делать корпорация на Северном Кавказе, в каких отраслях планирует работать?
Антон ПАК: Ну, в общем-то, развиваться мы планируем в тех же самых отраслях, в которых мы уже начали финансировании проектов. Есть очень интересный проект, который мы собираемся реализовывать в Дагестане, это проект в области строительных материалов, завод по производству керамической плитки. Вот, совместно с местным инвестором, с привлечением финансирования от федерального банка. Я надеюсь, что мы в течение 2-3 месяцев тоже этот проект сможем запустить. Есть крупные промышленные проекты, например, медное месторождение опять же в Дагестане – Кызыл-дере. Естественно, проект такого уровня требует очень серьезной подготовки, в том числе и инжиниринговых изысканий. Вот поэтому время, которое необходимо для этого, оно исчисляется иногда даже не только месяцами, но и годами. Но мы уже год этим проектом занимаемся, и я думаю, что мы в этом году тоже постараемся там начать что-то делать.
ВЕДУЩИЙ: Антон, я буквально на днях беседовал с вашим коллегой Петром Фрадковым. Мы обсуждали его подразделение в ВЭБе и говорили об источниках финансирования. Насколько я понимаю, в случае с «Корпорацией развития Северного Кавказа» пока сейчас единственным источником капитала является как раз ВЭБ. Планируете ли вы как-то диверсифицировать источники средств?
Антон ПАК: Да, мы обязательно собираемся это делать, и это является одним из ключевых элементов стратегии развития нашей корпорации. На данном этапе, действительно, единственным источником капитала является Внешэкономбанк. Но примерно через год , я думаю, что где-то весной следующего года мы уже планируем начать привлекать в капитал корпорации и других инвесторов. Дело в том, что для того, чтобы это сделать, необходимо не просто продекларировать какие-то цели, задачи – нужно показать какие-то серьезные результаты работ. То есть результат работ в нашем случае – это успешно реализованные проекты. Соответственно, через год, я надеюсь, что у нас портфель таких проектов будет уже сформирован, и мы сможем показывать и российским федеральным, и иностранным инвесторам какие-то конкретные результаты с определенными показателями по доходности и, в общем-то, убеждать их не просто на словах, а делом, что на Северном Кавказе можно инвестировать и нужно.
ВЕДУЩИЙ: Ну что же, Антон, желаю вам успеха, спасибо большое за ваши ответы!
Антон ПАК: Спасибо!
ВЕДУЩИЙ: Напомню, мы беседовали с генеральным директором «Корпорации развития Северного Кавказа» Антоном Паком.