Телеканал "Россия 24",
МНЕНИЕ,
17.05.2012, 19:22

ВЕДУЩИЙ: 5 лет назад - 17 мая 2007 года - президент Путин подписал закон о Банке развития. Полномочия этого института были переданы Внешэкономбанку. Но прошло 5 лет и какие результаты имеются сейчас? Моя коллега Эвелина Закамская поговорила с Председателем  Банка Владимиром Дмитриевым.

Интервью

Корреспондент Эвелина Закамская

КОРР.: Здравствуйте, Владимир Александрович.

Владимир ДМИТРИЕВ, председатель Внешэкономбанка: Здравствуйте, Эвелина.

КОРР.: Спасибо, что пришли сегодня в нашу студию. Владимир Александрович, я очень хорошо помню заседание правительства и те неоднозначные оживленные дискуссии, которые шли в правительстве по поводу целесообразности создания такого института - института, в котором должны были быть аккумулированы серьезные государственные средства, - по-моему, тогда порядка 180 миллиардов рублей. Банк, не ориентированный на получение прибыли и наделенный возможностями кредитовать, субсидировать серьезные инвестиционные проекты. Как Вы поверили в идею создания этого банка и оправдала ли она себя за эти 5 лет?

Владимир ДМИТРИЕВ: Идея тогда казалась многим не просто несбыточной, а порой даже абсурдной.

КОРР.: Мы даже можем сказать, кто эти люди. Премьер Фрадков предложил, а Алексей Кудрин и Герман Греф тогда выступали против. Я очень хорошо это помню.

Владимир ДМИТРИЕВ: Действительно, нам приходилось  сталкиваться со многими оппонентами, убеждать, доказывать, говорить о целесообразности, даже о преимуществах. Ведь в то время Внешэкономбанк еще назывался "Банк внешнеэкономической деятельности СССР" и над ним висела реальная угроза превращения в обычное агентство по оказанию поддержки Минфину в обслуживании внешних долгов и требований в отношении иностранных государств. Но, для нас, вэбовцев, банк, образованный в 1924 году как банк для внешней торговли, за все годы своей деятельности уже стал банком развития.  Он привлекал инвестиции, он оказывал финансовую поддержку в строительстве крупных промышленных объектов и в нашей стране, и за рубежом, аккумулируя в себе и функции института развития для страны, и функцию поддержки промышленного экспорта. Банк был первым юрлицом в нашей стране, которое разместило в советское время еврооблигации. И, кстати, несмотря на дефолт Советского Союза, именно эти облигации вовремя и в полном объеме обслуживались уже в суверенной России. Таким образом, идея родилась сама по себе, исходя из опыта работы банка в течение всей его жизнедеятельности.

КОРР.: То есть, главное преимущество Внешэкономбанка - это его репутация. Потому что нужно сказать, что похожие институты были. Был Банк развития и в 2007 году он уже существовал.

Владимир ДМИТРИЕВ: Да, действительно, институты развития были. Был Российский Банк развития, правда, тогда он был ориентирован, в основном, на поддержку малого и среднего предпринимательства. Но, по своему объему, по своей организационно-правовой форме, равно как и Российский экспортно-импортный банк, это были банки, входившие в систему российских коммерческих банков. Соответственно, на них распространялись все нормативы Центрального Банка - это и резервирование, и лимит, что, конечно же, ограничивало их работу в качестве полноценных институтов развития, нацеленных на поддержку крупных промышленных проектов.

КОРР.: Чем руководствовалось государство, когда определяло правовой статус банка, - статус госкорпорации, а не акционерного общества? Ведь мы знаем примеры, когда аналогичные структуры за рубежом, в других государствах, существуют в других статусах. Китайский Банк развития, по-моему, как раз акционерное общество.

Владимир ДМИТРИЕВ: Надо помнить, что создавался Банк как специальное учреждение, и лишь по истечении нескольких лет, встал вопрос о его акционировании. Но даже при этом госбанк развития Китая является акционерным обществом, которым владеет государственная компания - инвестиционный фонд Китая. Есть и другие организационно-правовые формы. Например, Банк развития Германии функционирует в поле публичного права. Есть и другие формы. Поэтому мы, создавая Банк развития, конечно же, опирались на опыт иностранных государств и понимали, что в нашей банковской среде не должен появиться очередной государственный гигант, наделенный теми же полномочиями, что и коммерческие банки. Во-первых, если бы была сохранена форма, присущая обычным банкам, мы бы, конечно, конкурировали с ними. И мы, разумеется, не оставили бы места частным коммерческим банкам.

КОРР.: Вы бы не конкурировали, остальные бы с вами тоже конкурировать не смогли.

Владимир ДМИТРИЕВ: И самое главное, что конкуренция привела бы  к ликвидации других частных коммерческих банков. Да, у банка совершенно иная миссия, нежели миссия коммерческих банков. Поэтому в качестве организационно-правовой формы мы избрали ту, которая существует в нашем законодательстве, а именно некоммерческая организация - госкорпорация. В скором времени, я надеюсь, эти споры затихнут, потому что в отношении Внешэкономбанка, в отношении Агентства по страхованию вкладов принято однозначное решение, что они будут существовать в совершенно определенной, только им свойственной, организационно-правовой форме юридического лица публичного права.

КОРР.: Владимир Александрович, то, что банк не ориентирован на получение прибыли, не мешает развитию эффективного менеджмента? Получается, есть у вас деньги - и так хорошо, денег нет - и так хорошо.

Владимир ДМИТРИЕВ: На самом деле прибыль, которую мы получаем...

КОРР.: То есть прибыль вы все-таки получаете?

Владимир ДМИТРИЕВ: Прибыль мы получаем, более того, законом предусмотрено, что наша деятельность должна быть безубыточной. А нашу прибыль мы направляем на капитализацию банка, на капитализацию наших дочерних структур, таких, как, например, Банк поддержки малого и среднего предпринимательства. В стратегии этого банка предусмотрено выделение Внешэкономбанком ежегодно до 10% своей прибыли на его капитализацию. А это, соответственно, даст возможность кумулятивно увеличивать его кредитный портфель, поддерживать региональные банки, работающие с малым и средним бизнесом, поддерживать инфраструктуру малого и среднего предпринимательства. Не надо забывать, что прибыль направляется, в том числе и на мотивацию наших сотрудников. Хотя, честно признаюсь, по заработным платам мы находимся, в сравнении с коммерческими банками и с банками с государственным участием, на нижней шкале, что, несмотря на это, не отпугивает от работы в нашем банке профессиональных, грамотных банкиров.

КОРР.: Чтобы сотрудники не пугались, вы удваиваете бонусы топ-менеджерам, а прибыль снижается.

Владимир ДМИТРИЕВ: Речь идет на самом деле не об удвоении, а о реализации бонусной программы. Она стала реализовываться лишь с прошлого года, до этого ни о каких бонусах речь не могла идти. Наши сотрудники получали премии, но топ-менеджмент, прежде всего члены правления, не получали бонусов до прошлого года. Поэтому, конечно, в сравнении с 2010 годом зарплаты 2011 года выглядят весьма и весьма внушительными. Но надо еще раз иметь в виду, что в сравнении с топ-менеджментом других банков или банков коммерческих мы сильно проигрываем.

КОРР.: На Ваш взгляд, насколько удачно выбран момент для стимулирования сотрудников? Эксперты указывают на то, что параллельно с тем, как растут зарплаты и бонусы топ-менеджеров, уменьшается прибыль Внешэкономбанка. О чем, вообще, говорит уменьшение прибыли? Потому что у меня, например, за все время вашей деятельности в голове остается большой вопрос: то, что вам, с одной стороны, нужно инвестировать в длинные рисковые проекты, а, с другой стороны, вы все-таки осуществляете некую банковскую деятельность и работаете как банк.

Владимир ДМИТРИЕВ: Мы на самом деле осуществляем полноценную банковскую деятельность. Все-таки, мы работаем с рыночными инструментами, в том числе на фондовом рынке. Соответственно, волатильность рынка, естественно, отражается на нашей деятельности. Вспомните 2009 год. Нам тогда были переданы в управление средства Фонда национального благосостояния - 175 миллиардов рублей. Фондовый рынок после кризиса сильно пошел вверх и нам удалось получить прибыль от инвестирования средств в размере 100 миллиардов рублей. Мы вернули в Минфин и 175 миллиардов, вернули проценты за пользование этими средствами и мы еще заработали 100 миллиардов рублей, которые были использованы, в том числе, на поддержку ипотечной программы, на предоставление льготных кредитов под олимпийские проекты. Но в 2010 году, в 2011 году ситуация была совершенно другая и с точки зрения фондового рынка, и с точки зрения проектов, которые мы реализуем на условиях, гораздо более предпочтительных для заемщика, чем условия коммерческих банков. Отсюда снижение прибыли. Мы, в отличие от других институтов развития в Германии, Бразилии, наш Банк находится в менее предпочтительных условиях с точки зрения финансирования своей профильной деятельности. Например, Банк развития Германии. По всем его заимствованиям существуют государственные гарантии. Это значит, что Германский Банк развития заимствует по ставкам, по которым заимствует само государство. Бразильский банк возьмите. Существенной долей фондирования его операций являются средства от пенсионных накоплений. То есть, отчисления работодателей из фонда оплаты труда по льготным депозитам, ставки по которым гораздо ниже рыночных, размещаются на длительный срок - до 30 лет - в Банке Бразилии, что позволяет ему, соответственно, фондировать свои активные операции, кредитовать экономику, инвестировать. Мы, и вы об этом упомянули, в 2007 году получили в капитал банка 180 миллиардов рублей. Сейчас наш уставной капитал составляет порядка 370 миллиардов рублей. И это, в общем-то, основной источник наших операций, помимо, конечно, фондирования на открытых рынках - это синдикации, это облигационные займы. Всё, иных источников у нас нет. В отличие от коммерческих банков, которые привлекают депозиты физических лиц, на счетах которых находятся средства корпоративной клиентуры, мы по закону лишены возможности привлекать депозиты от физических лиц. Мы можем привлекать на расчетные счета средства только тех клиентов, которых мы кредитуем под инвестиционные проекты. Поэтому мы это не рассматриваем в качестве источника фондирования наших операций.

КОРР.: Но если вам дать все эти инструменты, то возвращаемся к тому, о чем мы уже говорили: коммерческие банки не смогут с вами конкурировать.

Владимир ДМИТРИЕВ: Вы знаете, мы на этом не настаиваем на самом деле.

КОРР.: Вот на чем вы настаиваете, так это на снятии ограничений по инвестированию пенсионных накоплений. Каких инструментов сейчас не хватает ВЭБу?

Владимир ДМИТРИЕВ: Существуют определенные ограничения на приобретение ценных бумаг российских эмитентов. Мы, например, можем выкупать только 30% общего объема эмитента за счет средств пенсионных накоплений. В одном выпуске эмитента мы можем участвовать на 40%. Сейчас мы ставим вопрос об удвоении этих объемов. У нас в управлении находятся средства пенсионных накоплений в объеме более 1 триллиона 300 миллиардов рублей - колоссальная сумма. И лишь 250 миллиардов из этой колоссальной суммы размещены в бумагах корпоративных заемщиков, а все остальное - это государственные ценные бумаги. Тем не менее, не все зависит от наших возможностей и расширения нашей инвестиционной декларации. Многое зависит от качества эмитентов, от возможностей российских эмитентов выпускать соответствующие ценные бумаги. Когда я говорю об ограничениях, я имею ввиду, что другая часть выпуска должна приобретаться на свободном рынке банками, инвестиционными компаниями - теми, кто заинтересован в данном клиенте. Ставки, по которым мы приобретаем, должны быть те же самые, то есть облигационные купоны. Сложно себе представить, что, условно говоря, "Российские железные дороги" разместят выпуск в 15 миллиардов, из которых половину или треть выкупит Внешэкономбанк по купону в 5%, а все остальное купит рынок с купоном в 10%. Отсюда и ограничения чисто объективные на инвестирование нашего портфеля. Но так или иначе, этот вопрос решается. Нас поддерживает Пенсионный фонд, я полагаю, что и в правительстве, и в профильных министерствах есть понимание того, что средства пенсионных накоплений (это длинные деньги, которые впервые увидят своих собственников в 2022 году, то есть я говорю о тех пенсионерах, которые 1967 года рождения и с 2022 года начнут получать средства пенсионных накоплений) должны работать на экономику. И, безусловно, понимание этого есть.

КОРР.: Внешэкономбанк показал лучший результат в управлении пенсионными средствами по итогам прошлого года. Инфляцию, правда, вам не удалось перекрыть, но, тем не менее, максимально к ней приблизиться. Там негосударственные пенсионные фонды и управляющие компании показали куда более скромные результаты. Какие у вас прогнозы на этот год?

Владимир ДМИТРИЕВ: Все-таки работа государственной управляющей компании да, собственно, и других компаний по управлению пенсионными средствами должна оцениваться на более длинной дистанции. Потому что мы работаем в волатильной среде, работаем с ценными бумагами, которые являются частью фондового рынка. И поэтому вся волатильность, все конъюнктурные колебания отражаются на нашей деятельности. У нас две составляющие – это, прежде всего, сохранение пенсионных накоплений и получение дохода выше инфляции. Но тогда давайте ставить вопрос, может быть, и иначе - давайте бороться с инфляцией.

КОРР.: Кто же против-то?

Владимир ДМИТРИЕВ: Поэтому, конечно, мы работаем много и профессионально, но, безусловно, не все от нас зависит.

КОРР.: Есть с чем сравнивать. Это справедливо. Владимир Александрович, неправильно было бы, подводя итоги пятилетней работы Внешэкономбанка, все-таки не упомянуть хотя бы вкратце о тех проектах, которые вам удалось проинвестировать и поддержать за это время. Самые масштабные, наверное, вспомним. Можно с Олимпиады начать, наверное.

Владимир ДМИТРИЕВ: Нам действительно есть, что занести себе в актив. Есть серьезные основания говорить о состоявшемся проекте Банка развития. К числу тех проектов, о которых вы говорите, конечно, можно отнести, те, которые не только нами, но и авторитетными международными экспертами признаны лучшими с точки зрения проектного финансирования, привлечения иностранных инвестиций. Это проект Тобольского завода по переработке и утилизации попутного нефтяного газа. Крупнейший проект, который будет выпускать полностью импортозамещающую продукцию. Этот проект развивается как кластер, поскольку вокруг него будут созданы новые рабочие места, не на самом проекте, а вокруг. Будет задействован малый и средний бизнес. Это Хабаровский нефтеперерабатывающий завод. Также был признан в прошлом году как сделка года в странах Центральной и Восточной Европы с точки зрения привлечения синдикаций иностранных банков, кредитов под модернизацию этого предприятия. Это, конечно, наши инфраструктурные проекты - это "Пулково", это отрезок 15 - 58 Москва - Санкт-Петербург. Олимпийские проекты, о которых вы говорите, конечно. В этом контексте я мечтаю о том, чтобы в 2014 году, хотя я и сейчас в Сочи езжу и, в том числе смотрю, как проводятся международные соревнования на проектах, реализуемых за счет средств Внешэкономбанка, побывать на Олимпиаде в Сочи, чтобы воочию посмотреть, как все это выглядит. Я буквально на прошлой неделе был в Сочи. Там Владимир Владимирович Путин проводил совещание по Олимпиаде. И мне есть, с чем сравнивать. Я был в Имеретинской низменности два года назад - там едва выходили из нулевого цикла. Сейчас стоят прекрасные здания, новая ледовая арена, медиацентр, комплекс для администрации Олимпиады и многое, многое другое, что сделано на средства Внешэкономбанка.

КОРР.: То, что корпорация "Олимпстрой" недавно заявила о том, что готова расторгнуть договор с Внешэкономбанком. Это что означает - что они сами справились?

Владимир ДМИТРИЕВ: Это означает ровным счетом то, что реализуется решение Наблюдательного совета Внешэкономбанка, в соответствии с которым поручительство "Олимпстроя" будет заменено на гарантии бюджета компенсировать Внешэкономбанку в случае несостоятельного того или иного проекта средства, выделенные на реализацию этого проекта. Вещь вполне естественная. Другое дело, что замена поручительства состоится тогда, когда будет принят закон о бюджете на 2012, 2013, 2014 годы.

КОРР.: Но еще один итог первой пятилетки я хотела бы отметить - это то, что сегодня мы говорим уже не просто о Внешэкономбанке, а о Группе ВЭБа - это и ВЭБ- Лизинг, и Фонд прямых инвестиций, банк "Глобэкс" и там достаточно длинная цепочка, можете ее за меня продолжить. Каковы функции тогда головного предприятия сейчас остаются, если можно так сказать? Может быть, Банк развития разойдется на отраслевые институты?

Владимир ДМИТРИЕВ: В этом нет на самом деле ничего страшного, просто нужно учесть одну важную особенность - ни один из банков развития в других странах не аккумулировал в себе столько функций, сколько Внешэкономбанк. Причем надо вспомнить, что мы по-прежнему являемся агентом Минфина по обслуживанию внешнего долга и финансовых активов, мы являемся агентом по выдаче гарантий предприятиям стратегических отраслей. Но многие из тех активов, которые вы перечислили, действительно занимаются несвойственной нам деятельностью. Поддержка коммерческих банков - "Глобэкса" и "Связьбанка" - была вынужденной мерой в 2008 году, потому что не было тогда еще механизма, который давал бы возможность Агентству по страхованию вкладов вмешиваться в подобные ситуации и санировать банки, находившиеся в предбанкротном состоянии. Конечно, настанет время, и через несколько лет мы будем ставить вопрос о продаже этих банков рынку: либо стратегическому инвестору, либо через IPO. Вы упомянули о ВЭБ -Лизинге. Это крупнейшая лизинговая компания в нашей стране. Мы буквально на прошлой неделе подводили итоги деятельности за прошлый год. Действительно, по объему лизинговых операций, по объему лизингового портфеля эта компания стала крупнейшей в нашей стране. Но она реализует ту же миссию, которую призван реализовывать Внешэкономбанк, - она поддерживает инфраструктуру, она поддерживает крупные предприятия, она поддерживает судостроение, она поддерживает авиапром. "МСП Банк" действительно поддержал малое и среднее предпринимательство и региональные банки.

КОРР.: Все эти институты должны находиться под вашим управлением или они в перспективе должны отмежеваться и стать самостоятельными?

Владимир ДМИТРИЕВ: Я не исключаю, что в перспективе они могут приобрести и самостоятельную жизнь, но, тем не менее, если государство считает, что данные структуры должны проводить некую государственную политику, то тогда нужно найти формы, при которых эта политика стала бы за счет соответствующей системы корпоративного управления миссией этих банков.

КОРР.: Как вы думаете, обретя в перспективе самостоятельную жизнь, дочерние структуры должны оставаться государственными или они могут быть акционированы?

Владимир ДМИТРИЕВ: Они вполне могут быть акционированы. Например, опыт Банка развития Германии. В нем раньше сочетались функции и поддержки малого и среднего предпринимательства, и поддержки промышленного экспорта. Потом эти функции были выделены в отдельные структуры, и теперь в орбите этого Банка развития находится несколько банков, отвечающих за реализацию тех или иных миссий.

КОРР.: Последний вопрос. Что еще хотите сделать? План на следующую пятилетку у вас есть?

Владимир ДМИТРИЕВ: У нас есть стратегия. Сделать хотим очень много и самое главное, что мы хотели бы сделать и чего ожидаем от наших партнеров, от государства, - это чтобы банк устойчиво и целенаправленно занимался своей основной миссией - миссией поддержки российской экономики, миссией поддержки малого и среднего бизнеса, миссией поддержки российского промышленного экспорта и работой в приоритетных отраслях. Вот наша главная задача.

КОРР.: Хорошая миссия, почетная. Я желаю вам успеха. Спасибо.

Владимир ДМИТРИЕВ: Спасибо.