Профиль
Федор Замятин
21 января 2008 г

Фото: НАТАЛЬЯ ЛЬВОВА

Российская экономика остро нуждается в длинных инвестициях, которые позволили бы обеспечить развитие стратегических отраслей. О том, как будет участвовать в решении этой проблемы государственная корпорация "Банк развития и внешнеэкономической деятельности", читайте в интервью с председателем Внешэкономбанка Владимиром Дмитриевым.

— Владимир Александрович, в условиях колоссальных поступлений в страну доходов от экспорта энергоресурсов и увеличения инвестиций реальной экономике не хватает дешевых и длинных денег. Иными словами, таких средств, которые чрезвычайно необходимы для реализации крупномасштабных проектов. Способен ли банк развития, созданный на основе Внешэкономбанка, решить эту проблему?

— Проблема получения дешевых и длинных денежных ресурсов на российском финансовом рынке существует.

И весьма остро. По данным МЭРТ, доля банковских кредитов реальному сектору экономики на срок более чем три года составляет примерно 15—18%. Во Внешэкономбанке объем таких кредитов в портфеле в прошлом году составлял 65%, а в предыдущие три года мы уверенно вписывались в параметры около 50%.

Мы понимали, чем должны и будем заниматься, уже тогда, когда только обсуждалось решение о создании на базе ВЭБа банка развития. Учитывая опыт других стран и международных финансовых организаций, мы существенно изменили структуру кредитного портфеля, нарастили его за счет длинных кредитов, одновременно сделав акцент на серьезные и крупные инвестпроекты. Мы активно занимаемся этой работой несколько последних лет. Так, в 2008 году мы намерены реализовать проекты на сумму в 2 трлн рублей. По нашим расчетам, ресурсная база банка и привлеченного капитала в ближайшей перспективе позволит примерно на 30% решить задачу по привлечению инвестиций в экономику страны.

— Понятно, что даже такие огромные суммы не должны распыляться по всей экономической "поляне". Вам придется следовать определенной логике при осуществлении своих инвестпроектов. Существует ли она сегодня?

— Основные направления нашей инвестиционной деятельности будут напрямую связаны с экономической политикой государства. Этот подход будет максимально подробно проработан в Стратегии развития Внешэкономбанка, которая сейчас находится в стадии активного обсуждения и будет вынесена на наблюдательный совет ВЭБа до 1 марта. Основные параметры и направления этого важнейшего для нас документа наблюдательный совет одобрил в конце декабря 2007 года.

Мы работаем в тех отраслях и на тех основных направлениях, которые вытекают из задач, поставленных президентом Путиным в его Послании Федеральному Собранию: увеличение темпов экономического роста, в том числе путем преодоления инфраструктурных ограничений, создания новых и модернизации действующих высокотехнологичных производств, рациональное использование природных ресурсов.

Для нас очевидно, что развитие инфраструктуры не является самоцелью, она должна и будет развивать экономику в целом, способствовать созданию новых производств, рабочих мест, освоению новых месторождений. Преодоление транспортных, энергетических, коммунальных и прочих ограничений роста даст в совокупности колоссальный мультипликативный эффект для развития государства.

Авиа- и ракетно-космический комплекс, судостроение, энергетика, в том числе атомная, машиностроение, электроника, лесной комплекс — ключевые для структурной перестройки нашей экономики и в некотором смысле прорывные с точки зрения внедрения инновационных технологий отрасли — в первую очередь нуждаются в длинных и дешевых ресурсах. Коммерческие банки в нужных объемах и на максимально выгодных условиях их дать не смогут в силу невысокой доходности и длительного периода окупаемости самых масштабных проектов в этих отраслях.

В конце прошлого года мы получили согласованный список проектов из МЭРТ и Минпромэнерго, предлагаемых ими к финансированию за счет средств Внешэкономбанка. Отрадно отметить, что 80% из этого перечня уже находится у нас в разной степени проработки, причем охвачены практически все отрасли, финансировать которые нам предписано Меморандумом.

— Каковы механизмы реализации основных направлений деятельности банка, его участия в инвестиционных проектах?

— Законом "О банке развития" и Меморандумом о финансовой политике предусмотрены различные формы участия банка в инвестпроектах. Мы вправе проводить экспертизу проектов, консультировать, участвовать в капитале хозяйственных организаций, кредитовать, учреждать и быть участниками различных структур и фондов, которые, в свою очередь, оказывают поддержку инвестиционным проектам. Как видите, объем финансовых инструментов для работы банка чрезвычайно велик.

— А лизинговые схемы?

— В конце прошлого года во время поездки с председателем правительства в Вологду обсуждался вопрос о технологическом переоснащении нашей лесоперерабатывающей промышленности, в частности целлюлозно-бумажных комбинатов и сопутствующих производств, работающих на замкнутом цикле. Именно лизинг — один из серьезнейших инструментов для такой модернизации. Сегодня, к слову, среди существующих лизинговых компаний совсем не много охотников работать с отраслями, которые не дают быстрой отдачи. Соответственно, и предприятий из наших приоритетных отраслей среди их клиентов немного. Например, в крайне востребованной сегодня цементной отрасли. Мы полагаем, что участие ВЭБа в лизинговых компаниях может обеспечить изменение этого дисбаланса.

— Можно ли решить проблему дефицита длинных денег в отечественной экономике только за счет ресурсов, находящихся в распоряжении институтов развития? Или же эта проблема требует принятия дополнительных системных решений?

— Как известно, в конце прошлого года институты развития получили 600 млрд рублей. И только один из них – Внешэкономбанк, — имея соответствующие полномочия, определенные и законом, и Меморандумом о финансовой политике, и специальным решением наблюдательного совета, я уже и не говорю о наличии банковской инфраструктуры, в состоянии эти деньги оперативно разместить и ими управлять. Все остальные, по сути, лишены этой возможности в силу нынешнего законодательства. Получается некое временное омертвление огромного ресурса. Вот и вырисовывается необходимость в системных решениях.

Они должны быть нацелены на эффективное использование мощного ресурса институтов развития, имея в виду в том числе стимулирование притока в экономику частных инвестиций.

— Что необходимо для того, чтобы ваши предложения были реализованы?

— В любом случае нужна законодательная инициатива, совместная слаженная деятельность всех государственных структур, имеющих отношение к развитию экономики.

При этом отмечу, что институты развития, я имею в виду, в частности, Инвестфонд, Российскую венчурную компанию, ГК "Роснанотех", особые экономические зоны, безусловно, способны сделать многое, но не все. Главное, чем они должны заниматься — и наш банк в том числе, — это входить в проекты, обеспечивать их инвестиционную привлекательность. А решение этой задачи сегодня невозможно без изменений в законодательстве. Эксперты полагают, что, например, для эффективного и масштабного запуска частно-государственного партнерства (ЧГП) необходимо внести изменения более чем в 100 законов и подзаконных актов. Зная проблемы, с которыми сталкиваются инвесторы, мы собираемся генерировать процедуру изменения ряда существующих нормативных актов. Мы не хотели бы, чтобы частные инвестиции тормозились сложностями и нестыковками законодательства.

Видим перед собой ориентир, чтобы на каждый рубль, вложенный со стороны государства, привлечь 3—5 рублей частных инвестиций.

— Вы считаете это реальным?

— Кто-то скажет, что нет. Скептиков действительно хватает. Им я бы ответил таким примером: сейчас банк рассматривает финансирование инвестиционных проектов в Калужской области совместно с местной администрацией, в которых, по подсчетам его разработчиков, каждый рубль государственных вложений привлечет почти 25 рублей (!) частных инвестиций.

— Отсюда логически вытекает следующий вопрос — о проектно-экспертной деятельности. Сохранились ли в России организации, способные разработать масштабные проекты, которые необходимы стране для поступательного развития, в частности те же инфраструктурные объекты?

Инвестиции Внешэкономбанка в создание нового промышленного района в Нижнем Приангарье составят 50 млрд рублей. Фото: ИТАР—ТАСС

— Вопрос очень своевременный и перекликается с предыдущей темой — о необходимости системных изменений. Вы совершенно правы: во многих ключевых для нас отраслях проектных организаций осталось крайне мало, да и их объективное состояние и готовность соответствовать потребностям нынешнего дня оставляет желать лучшего. Если посмотреть, допустим, на ситуацию в лесопромышленном комплексе, то обнаружится, что у нас осталось всего два института, причем один из них куплен финнами и переориентирован под интересы новых собственников. Ситуация, подобная той, что сложилась в лесной отрасли, складывается сейчас и в нефтехимии. Поэтому мы предлагаем в ряде важнейших отраслей создать или оставить действующие, равноудаленные от бизнеса проектные структуры, которые бы выступали в качестве центров отраслевой компетенции. Они должны быть независимыми и авторитетными экспертными институтами, в которые без опаски "раскрыть карты конкурентам" могли бы обращаться как крупные корпорации, так и небольшие компании.

В рамках финансирования строительства ЦБК в Нижнем Приангарье — а ЦБК не строились в нашей стране около 30 лет — мы пытаемся сейчас создать инжиниринговую компанию, которая была бы востребована всем нашим лесопромышленным комплексом. Как проектная организация, она будет предоставлять услуги по качественной экспертизе, в ней должны работать эксперты международного класса. При этом ее деятельность останется под государственным контролем. То же самое, я считаю, надо сделать и в станкостроении. Наверное, это вынужденная мера на данном этапе, но она призвана ускорить прорыв в приоритетных отраслях.

— К сожалению, Россия сегодня известна в экономическом мире почти исключительно как экспортер энергоресурсов. В задачи вашего банка входит поддержка высокотехнологичного экспорта. Как вы будете ее осуществлять?

— Поддержку промышленного экспорта мы будем обеспечивать как через создание системы страхования экспортных кредитов, так и через предоставление собственно целевых средне- и долгосрочных кредитов, таких как, например, "кредит покупателю", принятых в международной практике и направленных на финансирование поставок продукции российских экспортеров своим зарубежным контрагентам. Но мы более широко толкуем функции поддержки экспорта.

Помимо системы предоставления и страхования экспортных кредитов мы говорим и об обеспечении российских производителей высокотехнологичной экспортно-ориентированной продукции долгосрочными дешевыми ресурсами, и о создании импортозамещающих производств, которые бы могли значительно расширить базу российского экспорта.

Кроме того, таким образом решается и еще одна немаловажная задача, социальная — создаются новые рабочие места.

Мы осознаем, что экспортный потенциал России не всеобъемлющ, поэтому в первую очередь мы должны закрепляться на рынках, которые были традиционными для Советского Союза. Это, конечно же, рынки стран СНГ, Китая, Индии, Азиатско-Тихоокеанского региона, Среднего и Ближнего Востока, Латинской Америки. Там по-прежнему востребовано наше энергетическое оборудование, технологии по производству ядерной энергии.

Нуждаются эти страны и в военно-техническом сотрудничестве с Россией.

— Предполагает ли банк работать с малым и средним бизнесом? Как известно, в развитых странах он дает куда более значительную долю ВВП, чем в России. Наше правительство также предполагает усилить внимание к "малышам", чтобы и они вошли в число локомотивов экономического роста…

— У нас поддержка малого и среднего бизнеса является одним из ключевых направлений деятельности.

Другое дело, что мы самостоятельно не можем предоставлять кредитный ресурс субъектам малого и среднего предпринимательства и работаем либо через специально созданные для этого хозяйственные структуры, либо через коммерческие, как правило региональные, банки, для которых это направление профильное. Тем самым мы не только финансируем малый и средний бизнес, но и помогаем региональным банкам наращивать их капитальную базу, диверсифицировать структуру пассивов, развивая финансовый сектор экономики.

Это направление исключительно важное, поскольку пока большая часть финансовых ресурсов, предназначенных для малого и среднего бизнеса, оседает в структурах, связанных с торговлей, сервисом и обслуживанием. Считаем своей задачей изменить ситуацию, сделать акцент на кредитование предпринимателей, занимающихся промышленным производством, инновационной деятельностью, высокими технологиями.

Внешэкономбанк организует финансирование продаж самолетов семейства Superjet-100 как для российских, так и для зарубежных заказчиков. Фото: ИТАР—ТАСС

Аналитический банковский журнал
12 (151)
28 декабря 2007 г.

В 2007 году (после нескольких неудачных попыток) на базе Внешэкономбанка создан Банк развития, который призван финансировать развитие стратегически важных для страны отраслей экономики и ее инфраструктуры. На днях Банк развития получил, наконец, значительные бюджетные ресурсы и может начать свою деятельность. О том, что планируется предпринять в первую очередь, и о технологии этой проблемы попросили рассказать Сергея Васильев заместителя председателя правления Внешэкономбанка.

- Несмотря на длительное обсуждение необходимости создания Банка развития в нашей стране и даже некоторый имеющийся, хотя и не слишком успешный, опыт в этой области, создан он именно сейчас, в 2007 году, и на базе Внешэкономбанка. Во многих других развитых и развивающихся странах такие банки уже существуют на протяжении длительного времени. Почему же мы так отстаем ?

Сергей Васильев: Создание Банка развития на базе Внешэкономбанка действительно стало одним из важнейших событий уходящего года в нашей стране. Именно в 2007 году наша экономика вышла на предкризисный уровень экономического развития 1990 года. И это существенно поменяло требования к условиям экономического развития. На первый план выходят инфраструктурные ограничения экономического роста. Та инфраструктура, которая была создана в советское время, была вполне достаточной для страны, когда происходило падение производства, а затем и его постепенный восстановительный рост. Инвестиции в инфраструктуру в последние 15 лет осуществлялись в весьма ограниченных масштабах, и это стало ограничителем экономического роста. В ответ на вызовы времени и был создан Банк развития.

— Каковы источники финансирования развития инфраструктуры?

Сергей Васильев: Развитие инфраструктуры может финансироваться разными средствами. Прежде всего - за счет бюджетных ресурсов. Но, к сожалению, бюджетных денег, с одной стороны, не хватает на все объекты, а с другой - нынешние механизмы инвестирования показали себя как достаточно громоздкие и неэффективные. То решение, которое недавно было предложено для крупных инфраструктурных проектов - создание инвестиционного фонда, - очень разумное, но позволяет работать одновременно с небольшим количеством крупных инвестиционных проектов, в то время как стране таких проектов нужны сотни. Основной причиной, по которой именно сейчас создан Банк развития, является возрастание потребности в таком институте, как инструмент масштабного финансирования инфраструктуры.

- С кого следует брать пример, на чьих ошибках учиться ?

Сергей Васильев: При создании Банка развития на базе Внешэкономбанка основными странами, чей опыт был для нас наиболее интересен и где эти банки очень успешны, стали такие страны: Германия, где был создан такой институт еще в период послевоенного восстановления; Корея, где подобный институт сыграл важную роль в индустриализации страны; Бразилия, где такой институт тоже был очень эффективен и до сих пор остается эффективным.

Из стран СНГ, на мой взгляд, наиболее интересен опыт Казахстана. Мы внимательно его изучаем. Там Банк развития был создан сравнительно недавно, но работает уже достаточно успешно. Более того, при разработке собственной документации мы в значительной степени опирались на казахстанские нормативные документы, поскольку эта страна является очень близкой нам и по структуре экономики, и по институциональной культуре.

— Каковы, на ваш взгляд, преимущества российского Банка развития ?

Сергей Васильев: Одно из принципиально важных преимуществ Банка развития заключается в том, что он обеспечивает очень высокий мультипликативный эффект от вложения бюджетных денег. Недавно в уставный капитал нашего банка из бюджета перечислено 180 млрд руб. С учетом собственных средств капитал Банка сейчас составляет 200 млрд. Это сумма не маленькая. Но ею не исчерпываются будущие возможности банка. На 200 млрд собственных средств банк может привлечь финансирование с международных рынков на сумму порядка 800 млрд руб. Таким образом, валюта баланса Внешэкономбанка в течение короткого срока (ближайшие 3-4 года) достигнет триллиона рублей. Тем самым на один рубль бюджетных вложений в уставный капитал банка мы можем привлечь 4 рубля с рынка. Но и это еще не все.

Финансирование проектов осуществляется, как правило, не в объеме нашего 100% участия, а на основе долевого участия Банка развития и других инвесторов. Мы ориентируемся на то, что в перспективе банк будет финансировать только 30% от инвестиций в крупные проекты. Еще 30% должен обеспечивать заемщик своими собственными средствами и активами. Оставшиеся суммы могут поступать из других источников. Мы рассчитываем, что это могут быть и бюджетные ресурсы, и средства международных финансовых организаций, и деньги сторонних инвесторов. Тут важен синергический эффект участия нескольких инвесторов в крупных проектах: в отдельности ни один инвестор такой крупный проект не потянет, зато инициатива Банка развития снижает риски и делает вложения более выгодными и для региональных бюджетов, и для частных инвесторов. При таком подходе оказывается, что валовый объем инвестиций на рубль вложений денег из бюджета дает соотношение 8:1. Иными словами, на рубль вложений из бюджета в уставный капитал Внешэкономбанка будет мобилизовано восемь рублей валовых инвестиций. Это очень хорошо. Если теперь подсчитать общую сумму, которую возможно привлечь в экономику в среднесрочной перспективе через Банк развития, то получается 1,5 трлн руб. Это немалая сумма - около $60 млрд, хотя понятно, что все потребности развития инфраструктуры она не закроет.

— И все-таки Банк развития — это государственный банк ? Каков его официальный статус ?

Сергей Васильев: Банк развития создан как организация с особым статусом. Это госкорпорация, которая функционирует на основе особого Федерального закона. Более того, на него не распространяется регулирование Банка России, у нас нет фондов обязательных резервов, нет налога на прибыль. Все финансовое регулирование осуществляется на основе Меморандума о финансовой политике банка, где установлены нормативы его деятельности.

— Какова структура управления Банка развития?

Сергей Васильев: Наблюдательный совет возглавляет премьер-министр, а состоит он из руководителей ключевых министерств. Это - высший коллегиальный орган, который определяет основные правила функционирования банка. Оперативная работа осуществляется председателем и правлением Внешэкономбанка. Председатель правления Банка назначается Президентом России, а члены правления утверждаются решением наблюдательного совета. Меморандумом о финансовой политике установлено также, что банк финансирует преимущественно длинные проекты, срок окупаемости которых - не менее пяти лет. Другой важный показатель - масштаб проекта - должен быть не менее 2 млрд руб., что отсекает от банка маленькие проекты.

— Вы сказали, что прибыль банка не облагается налогом. Каких финансовых результатов вы ожидаете от своей деятельности?

Сергей Васильев: В Меморандуме сформулирован принцип безубыточности деятельности Банка развития. Исходя из этого принципа Банк развития обязательно должен видеть окупаемость проекта, хотя в Законе, регулирующем нашу деятельность, прямо сказано, что "прибыль не является целью деятельности Банка развития". В то же время мы не ориентированы на максимизацию прибыли. Это означает, что наша процентная ставка будет существенно ниже рыночной. Она будет равна стоимости привлечения средств плюс маржа банка, определяемая нашими накладными расходами.

— Каковы основные направления деятельности Банка развития ?

Сергей Васильев: Инфраструктура, инновации, рациональное использование природных ресурсов, развитие малого и среднего бизнеса, поддержка промышленного экспорта. Это традиционные направления деятельности для большинства национальных банков развития. Плюс к этому нам утверждены определенные отраслевые приоритеты. Это отрасли преимущественно тяжелой промышленности, такие как авиация, космическая отрасль, судостроение, энергетическое и транспортное машиностроение, производство специальных сталей, атомная промышленность и атомная энергетика, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность. Надо сказать, что Внешэкономбанк традиционно работает с этими отраслями. Эти отрасли в принципе достаточно трудны для частных инвесторов.

В настоящее время по заданию наблюдательного совета разрабатывается стратегия банка, где отраслевые направления его деятельности разрабатываются уже более конкретно. Скажем, не просто транспорт, а его определенные отрасли, к примеру, строительство федеральных дорог на условиях государственно-частного партнерства, реконструкция и строительство морских портов и портового хозяйства, развитие внутренних водных путей. Речь идет практически обо всех крупных отраслях, где нужны масштабные инвестиции. Примерно так же расписано по энергетике, по жилищно-коммунальному хозяйству.

— Получается, что Инвестиционный фонд финансирует крупные проекты. Банк развития также финансирует крупные проекты, связанные с развитием инфраструктуры, но несколько меньшего масштаба, т. е. те, до которых у федерального бюджета, федерального центра "руки не доходят", — проекты региональной составляющей. В то же время банк включается в финансирование проектов на конкурентном рынке на условиях соинвестирования с частным бизнесом, в том числе банковским. Тогда такое партнерство усилит конкуренцию и приведет к перераспределению рыночных сил.

Сергей Васильев: Меморандумом нам официально запрещено конкурировать с частными банками. Если какой-то проект даже в инфраструктурной сфере может быть профинансирован участниками рынка, к примеру коммерческими банками, то мы в такие проекты в принципе входить не должны. Иными словами, мы не должны создавать конкуренции для банков. Скорее наоборот, поскольку Внешэкономбанк не имеет филиалов, многие проекты в регионах будут осуществляться через региональные коммерческие банки, которые смогут взять на себя функцию доведения средств до заемщиков, а также осуществление контроля за эффективностью расходования средств. Эти банковские функции Внешэкономбанк не будет осуществлять. Его задача - провести оценку и фондирование проектов.

Поскольку региональная проблематика выходит на передний план, в банке создан специальный департамент по региональному развитию. В ближайшее время будут создаваться представительства в регионах. Задача представительств Внешэкономбанка - на местах изучать особенности и детали проектов, оценивать риски, связанные с ними, и предлагать проекты руководству.

Среди направлений, наиболее важных для регионального развития, на мой взгляд, можно выделить финансирование инфраструктуры малого и среднего бизнеса, создание технопарков, бизнес-инкубаторов. С точки зрения технологии финансирования мы будем отбирать на конкурсной основе региональные банки, которые и станут операторами ряда проектов. Эти банки и будут предоставлять кредиты малому и среднему бизнесу за счет кредитных линий Внешэкономбанка. Но технопарки и бизнес-инкубаторы Банк развития будет финансировать напрямую.

Второе направление, которое также связано с региональным развитием, - это создание инфраструктуры особых экономических зон, которое для Банка развития представляет существенный приоритет. Но я думаю, что мы будем вкладывать инвестиции в региональную инфраструктуру и в развитие также тех регионов, которые экономическими зонами не являются. Объекты приложения инвестиций во многом будут зависеть от того, какие проекты нам смогут предложить региональные администрации. Если будут интересные, хорошо проработанные проекты, то я уверен, что не будет никаких ограничений по тем регионам, куда банк будет вкладывать деньги.

Известия
24 декабря 2007 г., Москва
АНДРЕЙ РЕУТ

"Инфраструктура — наиболее уязвимое место экономики" Председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев — "Известиям"

Созданный в России Банк развития позволит возродить то, что когда-то называлось у нас "стройками века". По масштабу они превзойдут и строительство БАМа, и даже индустриализацию 1930-х годов. В разных регионах России появятся пояса освоения месторождений, новые заводы, транспортная инфраструктура и т. п. Председатель Внешэкономбанка Владимир Дмитриев рассказал в интервью корреспонденту "Известий" Андрею Реуту об амбициозных планах своего детища.

вопрос: Как получилось, что Внешэкономбанк был преобразован в Банк развития, но свой исторический бренд не потерял?

ответ: Так бывает только в исключительных случаях. Полгода назад Внешэкономбанк приобрел статус государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности". Принимая закон о Банке развития, Госдума не упустила из виду многолетний опыт, международную репутацию и высокий инвестиционный рейтинг Внешэкономбанка. Согласитесь, если у банка за плечами 83 года безупречной службы, это дорогого стоит. Вот собственно поэтому наш бренд и был сохранен.

в: Почему вы стали Банком развития?

о: Мы три года продвигали идею и примеряли на себя роль такого банка. Привлекали за рубежом недорогие займы, финансировали в России инфраструктурные проекты и высокотехнологичный экспорт. Две трети выданных нами кредитов долгосрочные. Едва ли не первым Внешэкономбанк стал воплощать принцип государственночастного партнерства, войдя в проект развития Нижнего Приангарья.

в: На что рассчитывает государство, создав новый финансовый институт?

о: Наполнив Банк развития уставным капиталом в 180 млрд руб., государство сделало большую ставку. Оно рассчитывает, что каждый рубль наших инвестиций потянет за собой поток капитала предпринимателей. Что экономика преодолеет сырьевую однобокость, а стержнем экономического роста станут инновации. Что Россия будет на равных конкурировать с мировыми лидерами и войдет в первую пятерку по ВВП.

в: Какой круг задач очерчен перед банком?

о: Прежде всего инфраструктура, в которую государство по-крупному не вкладывалось лет двадцать. Бизнес готов осваивать целые пояса месторождений, строить заводы и горно-обогатительные комбинаты, тепловые и гидростанции. Таких проектов в планах компаний до 2015 года набралось на 700 млрд долл. Они сосредоточены главным образом в Сибири и на Дальнем Востоке. Но чтобы подступиться к запасам недр и промышленным площадкам, нужно еще вложиться в железные дороги, мосты, трубопроводы, линии электропередачи, коммунальные сети. Без инвестиций в инфраструктуру 90% проектов останутся просто на бумаге. Однако дополнительные затраты в десятки миллиардов рублей сделают проект нерентабельным и отобьют у частной компании желание инвестировать. Выход очевиден — инфраструктурные расходы возьмут на себя Инвестфонд и на коммерческих условиях Внешэкономбанк. Так сходятся в одной точке интересы государства и бизнеса, проекты государства и бизнеса, инвестиции государства и бизнеса. Наш банк — мост между ними.

в: Какие козыри есть у Банка развития по сравнению с коммерческими банками?

о: Кредиты под инфраструктурные проекты мы можем предоставить на много лет. К примеру, на дороги М4 "Дон" или Западный скоростной диаметр — на 25—30 лет. Может быть, самое важное тут для инвесторов и заемщиков, что быстрая и максимальная прибыль вовсе не цель Банка развития. Главный козырь Внешэкономбанка — это крупные займы, на долгий срок, под сравнительно низкий процент.

в: Кроме инфраструктуры у Внешэкономбанка ведь немало других приоритетов.

о: Точно. В их числе авиастроение и ракетнокосмический комплекс, атомная промышленность, судостроение, оборонка, машиностроение, деревообрабатывающая промышленность. По сути мы автоматически включаемся в инновационные проекты в этих отраслях. Скажем, в авиапроме банк будет финансировать создание истребителя пятого поколения, в судостроении — строительство судов для освоения северных месторождений. Отдельной строкой идут поддержка малого и среднего бизнеса, страхование высокотехнологичного экспорта.

в: Помимо закона о Банке развития правительство приняло Меморандум о финансовой политике. Для чего он банку?

о: А в нем правительство и закрепило наши приоритеты. Меморандум — это своего рода инвестиционный путеводитель банка. Меморандум зафиксировал, что проекты, в которых мы участвуем, должны быть не дешевле 2 млрд руб. и окупаться не раньше чем на шестой год. Среднесрочных и долгосрочных проектов в портфеле банка будет не меньше 80%. Иными словами, распыляться банку не положено.

Меморандум установил систему контроля за работой банка — наблюдательный совет во главе с председателем правительства, отчет по международным стандартам, внутренний и внешний аудит.

Работа банка и правительства над меморандумом была поиском тонкого баланса между оперативной самостоятельностью менеджмента и необходимым контролем государства, между стремлением банкиров отбирать наиболее "вкусные" проекты и интересами государства в долгосрочных, порой малорентабельных инвестициях в инфраструктуру и инновации. При этом меморандум установил грань финансового риска, которую банк переступать не может.

в: Меморандум принят, что дальше?

о: Следующий шаг — это стратегия банка до 2012 года. Ее основные положения мы сейчас обсуждаем с правительством. В этом документе мы еще подробнее пропишем, чем Внешэкономбанк станет для национальной экономики. В пятилетней перспективе он превратится, образно говоря, в насос по перекачке ресурсов с международного и внутреннего рынка капитала в российскую экономику. В итоге наш кредитный портфель вырастет примерно с 200 млрд руб. до 750 млрд руб.

в: Не маловато для экономики?

о: Действительно, голод на инвестиции огромный. Но взгляните и на обратную сторону медали. Чтобы нарастить почти вчетверо портфель кредитов и при этом поддерживать финансовую устойчивость, Внешэкономбанк должен привлекать с рынка в среднем по 8 млрд долл. в год. Сколько найдется в России банков, которым под силу держать такой график пять лет подряд? в: Каков совокупный приток инвестиций? о: Если строго в цифрах, то как минимум 30% проектов, финансируемых банком, будут осуществляться на принципах государственно-частного партнерства. При этом инвестиции частных компаний и других инвесторов в каждом проекте составят не менее 70%. Таким образом, в наших проектах можно рассчитывать как минимум на удвоение потока стороннего капитала.

в: У частного инвестора на первом плане прибыль, у вас — интересы государства.

о: Мы в самом деле, как некоммерческая структура, прибыль во главу угла не ставим. Но никто не поймет нас, если большинство реализуемых проектов будут убыточны и банк просто начнет проедать капитал. Отсюда обязательный для Внешэкономбанка критерий — безубыточность. Этого от нас требуют закон, меморандум и наблюдательный совет. Поэтому мы должны не только с умом работать по каждому проекту, но и держать в голове все сделки банка, чтобы в целом не допустить убытка.

в: Что станет ядром инвестиционной политики банка?

о: Конечно, проекты развития территорий. Комплексное развитие Южной Якутии, Забайкалья, программа "Урал промышленный —Урал полярный" целиком базируются на ГЧП и имеют поддержку Инвестфонда. Для нас это как отмашка государства — включайтесь. И в той или иной форме мы уже интегрируемся в эти проекты. Их общая стоимость более 1,2 трлн рублей, доля государства — 239 млрд рублей. По опыту работы с проектом Нижнего Приангарья мы понимаем, что именно такие "освоенческие" проекты способны качественно изменить экономику регионов и существенно ускорить ее рост. Постройка Богучанской ГЭС, предприятий металлургии, лесопереработки, цементного завода не просто займут делом еще 12 650 жителей, они дадут людям современные профессии на самых передовых производствах. Они дадут новое самоощущение жизни в России.

в: Названные проекты, в общем-то, на слуху. А что у вас нового на подходе?

о: В перечисленных проектах Внешэкономбанк играет, что называется, вторым номером, присоединяясь к уже вышедшим на федеральный уровень и завязанным на Инвестфонд проектам. Однако мы не стоим на месте. Банк намерен стать инициатором проекта "Развитие территории Севсиба", коренным образом затрагивающего экономику Ханты-Мансийского округа, Томской и Иркутской областей, Красноярского края. Речь идет о строительстве железной дороги протяженностью 2 тысячи километров и реализации на прилегающих пространствах не менее 20 инвестиционных проектов — добыча и переработка газа, черная и цветная металлургия, атомная и гидроэнергетика, химия и лесопромышленный комплекс. Стоимость Севсиба, по разным схемам освоения, от 30 до 50 млрд долларов. Партнерство государства и бизнеса предопределено здесь самой сутью проекта.

О Севсибе говорили месяц назад в Красноярске. Там на заседании президиума Госсовета во главе с президентом Владимиром Путиным обсуждали, как нам дальше развивать транспортную инфраструктуру.

Применительно к Севсибу, чтобы скоординировать деятельность банка, ОАО "РЖД" и администраций четырех регионов, территорию которых пересечет железная дорога, Внешэкономбанк готов профинансировать самый ранний этап — структурирование проекта. В первую очередь это затронет финансирование подготовки бизнес-планов промышленных предприятий и финансирование оценки стоимости строительства объектов инфраструктуры.

в: Когда мы поименно узнаем проекты, которые банк будет поддерживать?

о: Думаю, в ближайшие три месяца Внешэкономбанк согласует с министерствами предметный перечень финансирования проектов в энергетике и металлургии, ракетнокосмической промышленности, авиапроме и судостроении, транспортном и энергетическом машиностроении, деревообработке и оборонной промышленности. Полагаю, организовать финансирование ряда проектов мы сможем без задержки. Такой опыт у Внешэкономбанка есть, и, к примеру, сейчас мы имеем открытые кредитные линии иностранных банков на 2,4 млрд долларов. Будет также согласован список предприятий, производящих высокотехнологичную продукцию, чьи экспортные амбиции поддержат государство и Внешэкономбанк.

в: Государственно-частное партнерство возможно только в инфраструктуре?

о: Я уверен, что и в отраслевых проектах найдется место ГЧП и место это не будет последним. Просто инфраструктура сегодня — наиболее уязвимое место экономики. Чем больше сюда придет частных и госбанковских капиталов, тем лучше. В инфраструктурных проектах места хватит всем — частным компаниям и банкам, зарубежным институтам развития.

У нас есть замысел создать Национальный центр государственно-частного партнерства. Понятно, что здесь должна идти работа по совершенствованию законодательства в сфере ГЧП. Чтобы партнерство заработало на полную мощность, необходимо, по оценке экспертов, внести изменения в уже существующие нормативные акты и заново принять еще 128. Центр будет предлагать модели привлечения российского и зарубежного капитала в проекты ГЧП.

в: Когда деньги, вложенные в Банк развития, начнут приносить реальную пользу?

о: Сегодня в России складывается национальная система институтов развития — Инвестфонд, особые экономические зоны, госкорпорации, включая Внешэкономбанк. Государство уже инвестировало в институты развития более 1 трлн рублей. И это не благотворительность. Это трезвый расчет и понимание того, что мы получим от каждого из них, — в тысячах километрах дорог и ЛЭП, в новых производствах и рабочих местах, процентах роста ВВП. Наконец, в той атмосфере, в которой живет страна с преображенной экономикой.

Что касается Банка развития, то ряд экспертов сокрушаются по поводу утраты госсобственности, перешедшей в его уставный капитал. Но разве эта собственность размывается? Она не может быть потеряна государством, потому что госкорпорацию нельзя ни приватизировать, ни искусственно обанкротить. Эта собственность работает и приумножается в России.

Мне представляется беспочвенным скепсис тех, кто сомневается в перспективах Банка развития. Впрочем, спор тут разрешит время. Куда хуже, по-моему, ожидание чуда и немедленного результата. Надо ясно понимать, что Банк развития не краткосрочный, а стратегический инструмент. Первые годы банк будет в основном вкладываться в "длинные" проекты. Зримый эффект, реальная отдача от его деятельности появятся через несколько лет. Банк развития — это не гарантия, а шанс.

ВРЕМЯ НОВОСТЕЙ
Номер выпуска: 193 (1835)
22.10.2007

Непогожий осенний день превратился в настоящий праздник для маленьких москвичей, пришедших в эту субботу в галерею Зураба Церетели. "Солнечный день" -- именно так называлось это мероприятие, которое уже не в первый раз
проводится Научно-исследовательским институтом детской онкологии и гематологии Российского онкологического научного центра имени Блохина и Внешэкономбанком. Участниками его стали 70 врачей, медперсонал и 250 маленьких пациентов -- детей, которым еще недавно был поставлен страшный диагноз рак. Теперь все они здоровы. И это не чудо. Благодаря помощи профессиональных специалистов и поддержки ВЭБ, который на протяжении уже десяти лет оказывает помощь центру и считает эту программу приоритетной, все детские переживания и опасения родителей за их жизнь остались позади.

Счастливые лица, улыбки и песни под аккомпанемент композитора Евгения Крылатова вызвали столько положительных эмоций! А от желающих выйти на сцену, чтобы поздороваться с настоящим Клепой -- артистом Сергеем Балабановым и Печкиным -- Александром Вдовиным, станцевать вместе с клоунами Владом Руденко и Давидом Левицким, которые затем дарили детишкам замысловатые фигурки, сделанные из воздушных шариков, просто не было отбоя. Выступления детских коллективов, артистов цирка, взрослых певцов переносили детей и взрослых в сказочный мир сказки, где все всегда  заканчивается хорошо.

По словам директора НИИ детской онкологии и гематологии, заместителя директора центра имени Блохина РАМН Мамеда Алиева, цель этого мероприятия -- привлечь внимание всех заинтересованных организаций к проблеме онкологии
вообще и детской, в частности, которые не вошли в число приоритетных государственных программ. "Если брать статистику детской смертности в России, то на первом месте стоит травматизм, на втором -- онкологические заболевания. И если травмы являются проблемой социальной, то онкология -- медицинской", -- считает Мамед Алиев. За десять минувших лет в области лечения онкологических больных было сделано немало новых открытий. Изменилась терапия этих больных, появились новые методы высокодозного лечения, с помощью стволовых клеток. Стало лучше качество жизни этих детей, что позволяет в 90% случаев у больных саркомой сохранять конечности. Ежегодно в России раком заболевает 15 детей на каждую тысячу населения. И 80% из них, в случае если болезнь диагностирована на ранних стадиях, выздоравливают.

Многие новации НИИ стали возможны благодаря помощи ВЭБ. По словам начальника отдела общественных связей банка Натальи Салмановой, такая поддержка осуществляется комплексно и на долгосрочной основе, чтобы видеть результаты
сотрудничества. ВЭБ оказывает помощь Первому детскому хоспису для детей с онкологическими и гематологическими заболеваниями. И не только. Два года назад ВЭБ подарил центру имени Блохина оборудование для эндоскопических
операций. В прошлом году -- многофункциональный операционный стол. Сейчас помог приобрести необходимое оборудование для проведения операций и поствосстановительного периода, когда пациенты пребывают в реанимации. Это мониторы, аппаратура для слежения за непрерывностью дыхания, сердцебиением и так далее.

Ежегодно ВЭБ устраивает праздник "Солнечный день", куда приглашает детей, которые прошли успешное лечение в онкоцентре и благодаря которому они смогли преодолеть недуг или приближаются к этому. По мнению врачей, такие праздники играют огромную роль в трудном процессе адаптации пациентов, которые находятся на стадии выздоровления. В общении со сверстниками, которые зачеркнули страшный диагноз, они приобретают неоценимый опыт для борьбы с болезнью.

Ольга ЕРМОЛИНА

Время новостей, N°173
24 сентября 2007

В этом году российские власти анонсировали создание целого ряда новых государственных структур, призванных помочь решению важных проблем в самых разных сферах -- от стимулирования научно-технических инноваций до модернизации жилищно-коммунального хозяйства. Одним из первых (в июне 2007 года) получил государственную регистрацию Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк), созданный на базе Внешэкономбанка СССР с участием капиталов Российского банка развития и Росэксимбанка. Своим мнением о роли и месте Банка развития в российской экономике в интервью обозревателю «Времени новостей» Михаилу ВОРОБЬЕВУ делится директор Института народнохозяйственного прогнозирования АН России академик Виктор ИВАНТЕР.

-- Виктор Викторович, с необходимостью появления в России структуры, подобной Банку развития, были согласны практически все. Но относительно его задач, сферы деятельности, да и причин, обусловивших важность его создания, мнения разные.

-- Давайте рассуждать просто. Есть ли сегодня необходимость создавать специальную структуру, которая бы занималась торговыми сетями? Нет. Это то, с чем бизнес не просто справляется, а хорошо справляется. Но есть сферы, в которые бизнес не идет. За все это время был построен хотя бы один крупный нефтепровод, газопровод? Что бизнес -- забыл про это, не видел, не хотел? Иными словами, есть вещи, которые бизнес сегодня делать не может. Это первое.

Второе обстоятельство. Мы говорим, что сидим на экспорте нефти, газа и т.д. Версия про то, что мы бросим добывать нефть и газ и все начнем писать компьютерные программы, ими торговать, -- это, конечно, глупость. Есть у нас ресурсы, и, совершенно естественно, мы будем ими торговать. Но наряду с этим нам хотелось бы, чтобы продавали еще и продукцию машиностроения. Чем отличается продажа нефтегазового сырья от продажи продукции обрабатывающих отраслей? Все сырье продается по системе «оплата против поставки». Что касается обрабатывающей промышленности, машиностроения, то почти все продается в кредит. Поэтому без соответствующей финансовой инфраструктуры такую продукцию продать нереально.

Если мы не будем предоставлять кредиты на покупку продукции нашего высокотехнологичного экспорта, никакого экспорта не будет. Скажем, энергетическое машиностроение -- один из очень требовательных к высоким технологиям секторов. И дело исключительно дорогое. Если мы не предоставим нашим клиентам удачных кредитных условий, мы проиграем все тендеры. И проигрываем тендеры именно поэтому.

-- При этом сама продукция вполне конкурентоспособна...

-- Более того, думаю, что в ряде случаев вообще уникальна. Мы выстроили такую энергетическую систему, с которой живем 15 лет без серьезных капиталовложений. При всех недостатках энергосистема очень приличная. И энергетическое машиностроение всегда резко отличалось в лучшую сторону по своим качественным характеристикам, скажем, от станкостроения. Но повторю, что самое качественное, самое эффективное оборудование сразу никто не покупает, такого не бывает. Только в кредит.

Мы делали расчеты прогноза для сельхозмашиностроения. Выяснилось, что по цене и качеству комбайны вполне конкурентоспособны. Но сейчас ситуация такова: есть, допустим, договоренность о покупке, а потом вдруг покупатели уходят. И все потому, что конкуренты предлагают лучшие финансовые условия, кредиты, рассрочки платежей и т.д. Конечно, у нас есть коммерческие банки. У нас, безусловно, сложилась современная банковская система, но она имеет одну особенность: у нее денег нет. Понятно почему. Основные деньги идут от нашего сырьевого сектора, которые делятся на две части: первая идет собственникам, и они, к сожалению, значительную часть средств держат за рубежом. Вторая часть идет государству, которое в значительной степени тоже держит за границей. Я имею в виду финансовые резервы. Таким образом, сегодня российским коммерческим банкам денег на масштабные проекты, тем более с длительным сроком окупаемости, не хватает. Поэтому нужна мощная государственная структура, которая бы выполняла в том числе задачи продвижения российских товаров за рубеж.

Причем подобная ситуация не является уникальной. Япония имела точно такую же в конце 40-х -- начале 50-х годов. Там было создано два банка -- Банк развития, работавший на внутреннем рынке, и банк, который поддерживал внешнюю торговлю.

У нас эти функции было решено объединить в одном банке. Причем и банком вполне его назвать нельзя. Он банк только в том смысле, что дает деньги в кредит. Но при этом не преследует цели получить коммерческую прибыль. Его задача состоит только в том, чтобы деньги не пропали, а были эффективно использованы. Речь о заработке на высокой процентной ставке не идет. Внешэкономбанк чем хорош: известный бренд, который не путают с другими. И второе -- есть люди, которые имеют соответствующий опыт работы.

-- Если такой банк был так нужен, то почему он создан только минувшим летом?

-- Мы много лет говорили о том, что такая структура нужна, что она не является конкурентом коммерческих банков, так как работает в совершенно другой области -- там, куда не идет свободный капитал. Однако все эти разговоры обрели содержательную форму только сейчас. Дело в том, что мы находились в тяжелом кризисе, потом выходили из него. То есть не было условий для развития экономики. Сегодня ситуация принципиально другая. Экономика растет быстрее оценок аналитиков -- как правительственных, так и независимых. Как либеральных, так и антилиберальных. Следовательно, когда экономика «поехала», надо ее поддержать.

Для такой поддержки и создан Банк развития. Прежде всего его задача заняться проблемами инфраструктуры. Мы говорим в первую очередь о производственной инфраструктуре: дороги, энергетические сети, порты, аэродромы и т.д.

Чтобы представить важность проблемы, приведу пример. Дальний Восток -- мы взяли и отделили одну часть России от другой. Рискну сказать, может, жесткие слова: Российская Федерация -- это коммерчески неэффективное пространство. Если исходить из коммерческих соображений, то нам этот Дальний Восток вообще не нужен. И когда император строил железную дорогу Санкт-Петербург -- Владивосток, он не преследовал коммерческих целей. Это был скреп. Скреп страны.

В чем сейчас проблема -- в разрыве. Как сделать так, чтобы связи укрепились? Надо укрепить пространство, ликвидировать разрыв. Если у нас скорость поездов будет в два раза выше, значит, и Дальний Восток станет в два раза ближе. Если качество автодорог между регионами будет в два раза лучше и машины будут ездить в два раза быстрее, если тарифы на авиатранспорт будут в два раза ниже, значит, Дальний Восток будет в два раза ближе. Для этого необходима модернизация железнодорожного транспорта, дорог и портового хозяйства. Выясняется, что бизнес это делать не может. И не нужно это на него вешать. Для этого создан соответствующий финансовый институт, который используется для таких решений, -- Банк развития. Причем, повторю, банк в кавычках, который не должен конкурировать с коммерческими банками.

-- Подобные опасения звучали во время обсуждения проекта создания Банка развития...

-- Естественно, звучали. Но идеологически это банк не для того, что делают коммерческие банки. В действительности это банк для развития бизнеса. Он должен создавать такие условия в определенных секторах, чтобы бизнес пришел в эти сектора. Банк развития немного работает как бы в «обратном направлении». Представьте, мы выстраиваем регионы по инвестиционной привлекательности. Куда должен идти Банк развития? Он должен идти в регионы с низкой инвестиционной активностью, чтобы создать условия для роста такой привлекательности. В этом смысле он работает против правил. Против правил, по которым строится бизнес.

Есть сектора, где бизнесу вообще делать нечего. Это, например, оборонно-промышленный комплекс. Существует такое наивное представление, пришедшее из ХIХ века, что оборонно-промышленный комплекс -- это «пушки вместо масла» и т.д. Это было правильно в ХIХ веке, абсолютно неправильно уже в ХХ и уж точно неверно в начале ХХI века. Почему Европа благополучно отстает по технологическому развитию от США? Исключительно от глупости: не тратит деньги на военные разработки, а военные разработки определяют основные прорывы в технологиях. Фундаментальной науки недостаточно. Как правило, когда говорят об эффективных прорывах, они идут через военные НИОКРы. И здесь Банк развития тоже может сыграть свою роль.

Есть и другого типа инфраструктура -- внутрисекторальная. Скажем, если мы считаем, что наш аграрный сектор должен нас кормить, то совершенно понятно, что ему нужна, например, инфраструктура семеноводства и племенного животноводства. Мнения о том, что каждый фермер или даже агрохолдинг будет создавать свои системы, -- это несерьезно.

Возможно, что Банк развития может поучаствовать в создании подобных инфраструктур.

Еще одна проблема -- проектное дело. Мы имели колоссальные проектно-исследовательские институты. Эта сеть в целом была неэффективна, избыточна. Но теперь мы ничего не имеем. Можно все что угодно покупать. Но покупка проектов -- это полная остановка в развитии. К тому же это безумно дорого.

-- А в чем здесь роль банка?

-- В создании такой новой проектной инфраструктуры на современном уровне, которая затрагивает все отрасли, все сектора, все регионы. Создание масштабных проектных структур -- дело государственное. И Банк развития тоже должен приложить к этому руку. Бизнес сам это не сделает. Он хочет прийти, заказать и купить готовое. И надо такую возможность ему предоставить.

-- Насколько эффективны подобные структуры развития за рубежом? Достигли ли они поставленных целей?

-- Целей они достигли. Что касается эффективности конкретных проектов, реализуемых при поддержке этих банков, то было как всегда. Были суперэффективные, а были неудачные. Никто от этого не застрахован. Но тут двойной контроль. С одной стороны государственный, в том числе через наблюдательный совет. С другой стороны финансовый. Банку выдали бюджетные деньги. Он их отдает на реализацию того или иного проекта. Банк должен получать их обратно. Если деньги возвращаются, хорошо. Если нет, это уже контрольный звонок. В этом смысле структуры развития принципиально отличаются от просто бюджетного финансирования. Что тут надо иметь в виду? Что это ни в коем случае не государственные капвложения в советском виде. Не дай бог создавать какие-нибудь государственные строительные тресты и тому подобное. Не об этом речь идет. Речь идет об отработке нормальной системы: деньги государственные, контроль государственный, оценка проектов государственная. А дальше работает бизнес. Но в соответствующих рамках, конечно.

Но есть по меньшей мере одна серьезная проблема. С чем мы столкнулись? То, что из 70 млрд руб. инвестиционного фонда, уже созданного у нас в стране, использовали только 3 млрд, -- это не случайность. Это значит, что мы оказались не готовы по качеству проектов. А ведь сделать качественный проект стоит приличных денег, 10% от инвестиций -- это нормально. Кто будет за это платить? Кто вложит деньги в проектирование до утверждения проекта и выделения средств на его реализацию?

-- Размер уставного капитала Банка развития должен составлять не менее 70 млрд руб. Правительство намерено передать банку 250 млрд руб. Достаточно ли этих средств для решения тех масштабных задач, которые поставлены перед банком?

-- В перспективе этих денег будет недостаточно. Но сегодня проблема совершенно другая: имеющиеся средства надо рационально и эффективно использовать. Нет лимита денежного, есть содержательный. И конечно, требовать от вновь созданной структуры, чтобы она уже с завтрашнего дня начала работать на полных оборотах, нереально и не нужно. Но есть достаточно короткий, плотный срок, в течение которого мы должны видеть, что выделенные ресурсы потрачены. Если они просто останутся на счетах, это так же плохо, как если бы они были неэффективно использованы.

В том числе в связи с этим перед Банком развития стоит проблема филиальной сети. Создавать ли собственную филиальную сеть или основываться на банках-агентах? Я сторонник сочетания. В федеральных округах надо иметь филиалы, а дальше основываться на банках-агентах из числа коммерческих банков.

Еще одна проблема в том, и, как мне кажется, ее тоже не так просто решить, является ли банк прямым инвестором или кредитором последней инстанции. Думаю, здесь нет правила. Тут возможен гибкий подход, надо обеспечить банку свободу маневра.

-- И какой это, по-вашему, «короткий и плотный» срок?

-- Думаю, что в течение пяти лет Банк развития займет место, которое ему предназначено. По нашим оценкам, предстоящее десятилетие мы должны двигаться с темпом роста более 8%. Мы не видим серьезных ограничений для этого: ни энергетических, ни людских и т.д. Раньше меня даже обвиняли в избыточном оптимизме. А сейчас смотрю сводки «Росстата» и понимаю, что попадаю в пессимисты. Мы для ВВП прогнозировали 8%, а не для промпроизводства. А промышленность показывает очень существенный рост.

Это значит, что у нас действительно рыночная экономика. А рыночная экономика, я много лет об этом писал, доказывал, эффективнее плановой. Это мы и получили. Это не значит, что она идеальна, нет в мире идеальных экономических моделей, но она работает. И там, где она может справляться, она справляется. Но есть места, экономическая теория называет их «провалами рынка», где бизнеса нет. Для ликвидации этих «провалов рынка» и предназначен институт банков развития. Как только экономика начинает развиваться нормально, благополучно, так эти институты отходят на второй план. Но благополучие вечным не бывает. Вспомним: как только возник энергетический кризис в начале 70-х годов, власти всех серьезных стран включились в решение этой проблемы. Не вместо бизнеса, а вместе с бизнесом.

Моя позиция такова: всякая благополучная экономика по определению либеральна. Что в нее вмешиваться, если там все благополучно. А вот то, что от либерализма происходит благополучие, нам по крайней мере подтвердить не удалось. И там, где провал, необходимо эффективное вмешательство.

-- Прежний Внешэкономбанк являлся государственной компанией, которая управляет пенсионными накоплениями граждан, не выбравших частную управляющую компанию. Эта функция перешла и Банку развития. На ваш взгляд, должен ли Банк развития заниматься пенсиями?

-- Очень трудная проблема. Мы бежали впереди паровоза и придумали накопительную систему пенсий в условиях, когда у нас никакой пенсионной системы вообще нет. У нас есть система социальных пособий, в том числе по возрасту. Почему? Не по злонамеренности, не потому, что мы не знаем, как устроена пенсионная система. А потому, что при этой зарплате никакая пенсионная система невозможна. Человек может накапливать только тогда, когда живет уже сегодня благополучно. Тогда он думает о завтрашнем дне. А когда сегодня он еле-еле сводит концы с концами, то все бессмысленно. Поэтому и существуют «молчуны», то есть граждане, которые не выбрали частную компанию для управления своими пенсионными накоплениями. Если приставать с требованиями определиться с инвестированием пенсионных накоплений к молодому человеку, у которого накопления составляют 3 тыс. руб., он вас пошлет. Самым грубым образом. Но когда эти накопления будут 60 тыс. руб., тогда отношение к этим деньгам будет другое. Люди начнут интересоваться и скорее всего выберут частную управляющую компанию, где доходность инвестирования этих накоплений выше.

-- А сейчас-то что делать Банку развития с этими накоплениями?

-- Самое главное -- не надо лишних движений, не надо суетиться. Придумали некую систему... Какая ни есть, но она уже есть. Будем считать, что у этого банка есть еще одна сфера деятельности. Если объем пенсионных накоплений примет совершенно другие масштабы, то этот сегмент должен быть отделен от основной деятельности банка. Согласитесь, это совершенно другая проблема: при инвестировании пенсионных средств преследуются коммерческие цели, а Банк развития коммерческих целей не преследует.

-- Как вы смотрите на перспективы Банка развития в сегодняшней экономической ситуации?

-- Я с оптимизмом смотрю на его будущее при условии, что он будет работать так, как мы с вами говорим. Конечно, есть опасность, что так не получится, но надо сделать все возможное, чтобы получилось. Неверно, что Банк развития гладкая, накатанная дорога и т.д. Надо преодолеть целый ряд проблем, занять свое место в экономике. С одной стороны, не мешать бизнесу, а с другой -- решать те проблемы, которые бизнес не решает. Что мне кажется опасным? Если вдруг мы этот банк бросим на решение социальных проблем. Для этого он совершенно не предназначен.

(г.Бишкек, 15 августа 2007 года)

Уважаемый Владимир Александрович!

Уважаемые главы делегаций! Дамы и господа!

Я благодарен за возможность участвовать в сегодняшнем важном форуме.

Одним из приоритетных направлений деятельности Шанхайской организации сотрудничества является обеспечение поступательного, активного развития экономического взаимодействия государств-членов и государств-наблюдателей. Заложена солидная правовая база для работы ШОС в данной сфере, включая такой основополагающий документ, как Программа долгосрочного многостороннего торгово-экономического сотрудничества.

Нашими странами совместно определены такие приоритетные направления сотрудничества, представляющие общий интерес для всех государств-членов ШОС, как транспорт, энергетика, информационные и телекоммуникационные технологии. Запущена работа веб-сайта «Региональное экономическое сотрудничество Шанхайской организации сотрудничества». Отработан механизм регулярных встреч министров, отвечающих за внешнеэкономическую и внешнеторговую деятельность. Значительная работа по реализации принятых решений осуществляется в рамках 16 соответствующих специальных рабочих групп по различным направлениям.

Установлены связи и развивается сотрудничество ШОС с такими организациями как СНГ, ЕврАзЭС, ПРООН, ОЭС, Азиатский банк развития и ЭСКАТО ООН. При финансовом содействии двух последних структур осуществляется, в частности, подготовка межправительственного Соглашения  о  создании  благоприятных  условий  для  международных автомобильных перевозок.

Как известно, ШОС это площадка для выработки согласованных подходов шести государств-основателей Организации и четырех государств-наблюдателей к обеспечению региональной интеграции.

Довольно часто приходится слышать неприятно звучащий для нас тезис о том, что экономическая составляющая в деятельности ШОС отстает от динамики политического взаимодействия. Проблема, как мне представляется, не в недостатке координирующих и планирующих органов. Их у нас аж 17. Правовая база сотрудничества в экономике и инвестициях тоже солидная: за 6 лет существования ШОС подписано 33 крупных документа в этой сфере, ещё 8 готовятся к подписанию. Проблема состоит в том, как достигнутые хорошие договоренности по углублению экономической интеграции эффективно реализовывать. Зависит это от вовлеченных стран и наличия финансовых и иных ресурсов под конкретные проекты. Нужен солидный инвестиционный портфель ШОС.

Вполне естественно, что серьезные ожидания по развитию экономической составляющей в деятельности ШОС связываются с работой Межбанковского объединения и Делового совета. Секретариат ШОС стремится к поддержанию тесных связей с Межбанковским объединением и Деловым советом. В целом, планы и проекты сотрудничества ШОС в экономической сфере находятся, нужно честно признать, пока на стадии правового, организационного и финансового согласования. Проблема в том, что до настоящего времени не создана эффективная система финансового обеспечения предлагаемых сторонами экономических проектов.

Поэтому весьма отрадным является принятие по линии МБО Программы действий в поддержку регионального экономического сотрудничества в рамках ШОС, а также заключение соглашений о предоставлении кредитных линий и совместном финансировании инвестиционных проектов, общая сумма которых должна составить свыше 740 млн. долл. США.

Завтра, в рамках Бишкекского саммита планируется подписание Соглашения о сотрудничестве между МБО и ДС ШОС, что, как все надеются, создаст благоприятные условия в целях мобилизации ресурсов для реализации «пилотных» проектов.

В этой связи сильны ожидания, что Межбанковское объединение уже в ближайшее время активно примет участие в кредитном обеспечении конкретных проектов по линии крупного бизнеса, малых и средних предприятий на территориях государств-членов ШОС.

Большой и пока малоиспользуемый потенциал также представляет взаимодействие Межбанковского объединения с государствами-наблюдателями при ШОС и Афганистаном.

Мы убеждены, что предпринимаемые в рамках МБО шаги и вырабатываемые сегодня договоренности в самое ближайшее время приведут к достижению реальных результатов в торгово-экономической сфере, устойчивому росту благосостояния государств-членов ШОС. Для этого нужно в полной мере задействовать такие преимущества нашей Организации как обширное совместное географическое пространство, огромные природные и людские ресурсы, взаимодополняемость экономик, высокий образовательный и научно-технический потенциал.

Пользуясь данной возможностью, желаю всем участникам заседания Совета Межбанковского объединения ШОС плодотворной работы, успехов во всех начинаниях, здоровья и благополучия!

Мы планируем отбирать перспективные для совместной работы региональные банки, входить в состав акционеров этих банков, капитализировать их, развивать их профильный бизнес

// Глава Банка развития Владимир Дмитриев о том, как он собирается тратить деньги

Газета "КоммерсантЪ" № 114(3690) от 03.07.2007

Реформа Внешэкономбанка (ВЭБ) СССР, действовавшего последние 16 лет на сомнительных юридических основаниях, наконец началась. ВЭБу удалось пролоббировать создание на его базе Банка развития с капиталом в размере 70 млрд рублей и гигантскими полномочиями, которые зафиксированы в законе "О Банке развития внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанке)". В середине мая этот закон вступил в силу, а две недели назад председателем правления нового госбанка назначен ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ, до сих пор возглавлявший ВЭБ СССР. Первое интервью в новой должности он дал специальному корреспонденту Ъ ЕЛЕНЕ Ъ-КИСЕЛЕВОЙ.
-- Помимо закона "О Банке развития" полномочия нового банка будут описаны в меморандуме о его финансовой политике. Когда он будет готов?

-- По плану, утвержденному правительством, меморандум должен быть готов до середины июля. Пока у ведомств разные подходы, но я с большой долей уверенности могу сказать, что на следующей неделе согласованный вариант должен быть направлен в правительство.

-- Каковы основные положения меморандума?

-- Во-первых, там будут прописаны основные критерии финансовой устойчивости банка. Мы считаем, что их необходимо прописать, несмотря на то что ВЭБ не подконтролен ЦБ РФ: перед нами поставлена задача стать максимально открытым банком. В этой связи мы предлагаем указать в меморандуме такой критерий, как достаточность капитала в размере 8%. Есть также смысл говорить о рентабельности активов, капитала -- то есть обо всем том, что необходимо для оценки эффективности работы банка. Хотя эти критерии, наверное, в меньшей степени репрезентативны, поскольку извлечение прибыли не является основной целью деятельности банка, так что наши показатели будут отличаться от среднестатистических по банковской системе.

Во-вторых, там будут указаны основные профильные бизнесы ВЭБа -- транспортная инфраструктура, энергетика (включая атомную), авиастроение, судостроение, высокие технологии, поддержка малого и среднего бизнеса, нанотехнологии.

-- А как насчет капитализации региональных банков за счет средств ВЭБа? Эта сфера деятельности также определена в качестве приоритетной?

-- Мы полагаем, что это следовало бы сделать. В частности, мы уже купили долю в тольяттинском Национальном торговом банке, который будет сопровождать наши проекты в Поволжском регионе.

-- Капитализация банков -- это пожелания государства или ВЭБ таким образом создает собственную филиальную сеть?

-- Конечно, это связано прежде всего с тем бизнесом, который нам придется реализовывать в регионах. Речь идет о крупных инфраструктурных проектах, где нужно контролировать целевое использование средств. С другой стороны, одновременно мы займемся поддержкой малого и среднего бизнеса, что решает задачу капитализации банков. Мы планируем отбирать перспективные для совместной работы региональные банки, входить в состав акционеров этих банков, капитализировать их, развивать их профильный бизнес. Решения будет принимать наблюдательный совет -- это обычная банковская практика. Точнее, практика институтов развития, которые входят в капитал банков и компаний, чтобы создать потенциал роста и потом выйти, обеспечив себе необходимую доходность. Этим, кстати, занимаются ЕБРР (Европейский банк реконструкции и развития.-- Ъ) и IFC (Международная финансовая корпорация, входит в структуру Всемирного банка.-- Ъ).

-- Сколько ВЭБ готов потратить на поддержку российской банковской системы?

-- У нас уже есть собственное понимание этого, но я бы не хотел преждевременно обнародовать цифры, поскольку их предстоит согласовать с правительством. По крайней мере, вносить в меморандум конкретные цифры мы не предполагаем. Документ рассчитан на три года, и в нем можно обозначить структуру кредитного портфеля (долгосрочные, среднесрочные кредиты, отраслевое деление). Если государство сочтет необходимым включить в меморандум и эти параметры, мы это сделаем. Тем более что есть возможность корректировать параметры меморандума.

-- Вас интересует только контрольный пакет в банках?

-- Не думаю, что есть смысл говорить о контрольном пакете. Упор может быть сделан на банки самостоятельные и состоявшиеся, требующие капитализации, поэтому речь может идти о блок-пакетах. Возможно, даже о пакетах меньшего размера, но обеспечивающих нам участие в управленческой деятельности.

-- В каких регионах будете покупать банки?

-- Мы хотели бы купить что-то в Красноярском крае с учетом того, что мы плотно вошли в проект по освоению Нижнего Приангарья. Дальний Восток -- само собой. Мы уже входим вместе с Банком развития Китая в ряд проектов, которые находятся в предреализационной стадии на Сахалине, например строительство цементного завода, который предполагается построить за счет китайских технологий и оборудования. Это нефте- и газохимия на Сахалине. Там есть ряд попутных производств, где возможно использовать ресурсы банка для строительства предприятий. Мы сейчас на эту тему ведем переговоры с администрацией Сахалинской области.

Еще один регион -- Урал, где у нас ряд крупных клиентов, например Уралвагонзавод и его смежники, также мы планируем принять участие в реализации программ развития "Урал промышленный--Урал полярный". Это инвестиции в сотни миллиардов рублей. Сейчас мы ведем диалог с екатеринбургским СКБ-банком о наполнении конкретным содержанием нашего соглашения о сотрудничестве. Это крупный региональный банк, который во многом сориентирован на бизнес Трубной металлургической компании (ТМК). Но банк не только обслуживает ТМК, но и участвует в ряде нацпроектов -- доступное комфортное жилье, туристические и рекреационные зоны, глубокая переработка минеральных ресурсов, высокие технологии и т. д. Банк заинтересован в сотрудничестве с нами, и сейчас мы выстраиваем бизнес по отдельным направлениям.

-- ВЭБ войдет в капитал СКБ-банка?

-- Пока мы об этом речь не вели, но войти в капитал компаний, которые представляют для нас и для этого банка совместный интерес,-- это вполне реально.

-- Все эти проекты будут осуществляться на условиях частно-государственного партнерства?

-- Да. В этом и смысл участия Банка развития. Он обеспечит инвестиции в те инфраструктурные проекты, без которых частный капитал в отдаленные регионы просто не пойдет. В сферу наших интересов входят Нижнеякутские угольные месторождения, особенно с учетом того, что они подпадают под программу соинвестирования за счет инвестиционного фонда в рамках Корпорации развития Южной Якутии. Мы рассчитываем на то, что пойдет совместный проект с Объединенной промышленной корпорацией по Элегестскому угольному месторождению, где предусматривается строительство почти 400-километровой железнодорожной ветки. Короче, все, что находится за Уралом, для нас представляет несомненный интерес.

-- Вы будете входить в капитал таких корпораций?

-- Да, по крайней мере у нас есть неплохой опыт в Красноярском крае, где совместно с краевой администрацией, "Русалом" и ГидроОГК мы создали корпорацию развития края (у каждого из участников по 25%). Мы собираемся участвовать в качестве инвестора в строительстве целлюлозно-бумажного и домостроительного комбинатов. Уже очевидно, что красноярская корпорация дает реальные плоды. Создать аналогичные корпорации нам предлагают администрации ряда регионов. И есть инвесторы, заинтересованные в том, чтобы вместе с администрацией и Банком развития реализовывать такие проекты.

-- Вы перенесете эту практику на другие регионы?

-- В общем, да. Я думаю, что вполне резонно говорить об аналогичных проектах в Восточной Сибири, Забайкалье, на Дальнем Востоке. Я не исключаю, что конфигурация может быть другой. Например, появится один крупный инвестор, и тогда мы создадим треугольник -- администрация, мы и частный инвестор. Мы можем работать и без вхождения в капитал, просто как кредитор и финансовый консультант на условиях проектного финансирования.

-- Из тех проектов, которые были у ВЭБ СССР, планируете выходить, например из НОВАТЭКа или проекта по строительству Шереметьево-3?

-- В НОВАТЭКе у нас доли уже нет, а из МАШ (Международный аэропорт Шереметьево.-- Ъ) выходить пока не планируем. Кстати, под проект строительства Шереметьево-3 мы привлекли у синдиката японских банков $230 млн сроком на 13 лет. Для российской банковской системы и по срокам, и по объему -- это уникальный кредит.

-- Осенью прошлого года ВЭБ стал владельцем 20% акций компании "Евразийский", одного из частных операторов в сфере ЖКХ. Планируете ли новые приобретения в этом секторе?

-- "Евразийский" -- это не только ЖКХ, но и инфраструктура. Это и водоканалы, и водоотводы. Кстати, в Ростовской области "Евразийский" оказался победителем конкурса на использование средств инвестфонда. Так что здесь в прямом смысле профильный для Банка развития проект. А что касается ЖКХ, у нас есть еще один проект -- в Курганской области в рамках соглашения с местной администрацией по переоснащению теплосетей, модернизации местного электро- и теплоснабжения. Уже создана специальная компания, с которой мы подписали соглашение о сотрудничестве и достигли договоренности о вхождении в капитал оператора проекта "Тоболэнерго".

-- Готов ли ВЭБ разрабатывать схемы проектного финансирования в секторе ЖКХ и на рынке недвижимости, на котором он не слишком активен?

-- Недвижимостью заниматься мы не можем по определению. Это не наш профильный бизнес, иначе будем отбирать хлеб у коммерческих банков. Мы будем заниматься, безусловно, национальными проектами в контексте реализации программы "Доступное и комфортное жилье". Не финансировать строительство в интересах девелоперского бизнеса, а, скажем, взять под комплексную застройку район города, например, в Чувашии. Но в большей степени я ориентируюсь на жилищное домостроение, промышленность стройматериалов -- например, построить домостроительный комбинат, создать параллельно иные мощности, которые решали бы задачи коммунального строительства, малого и среднего бизнеса.

-- Известно, что в этом году ВЭБ финансово помог компании Airbridge купить венгерскую авиакомпанию Malev. Почему? Не планирует ли банк стать совладельцем создающейся в России авиакомпании "Эйрюнион", дружественной Airbridge?

-- Я вам скажу так. Проект Абрамовича (Борис Абрамович, гендиректор "Красэйр".-- Ъ) по Malev был поддержан на самом высоком политическом уровне, поскольку речь шла о поддержке интересов российского бизнеса за рубежом. Но поддержка не самоцель, мы вошли в этот проект, видя возможности для синергии бизнеса "Красэйра" и Airbridge и имея в виду перспективу создания "Эйрюнион".

-- У вас будет доля в этом проекте?

-- Об этом речь не идет. Да, это поддержка, ведь одно из приоритетных направлений деятельности банка -- поддержка российского промышленного экспорта и экспорта услуг. В данном случае мы обеспечиваем поддержку российской авиационной компании, оказывающей услуги за рубежом. Мы также взаимодействуем с "Зарубежнефтью" и ее дочерней компанией "Нефтегазинкор" в планах по приобретению нефтехимических активов в Сербской Крайне в Боснии с последующей реконструкцией и модернизацией производства силами российских специалистов. Неделю назад я был в Боснии, мы осматривали объекты и вели конкретные переговоры о структурировании бизнеса. Сразу скажу, входить в капитал мы не планируем.

-- Когда, по вашим подсчетам, Банку развития перестанет хватать капитала?

-- Пока у нас капитал вообще не сформирован. Пока только ВЭБ СССР внес свое имущество в собственность госкорпорации. Наш капитал по российским стандартам отчетности на сегодняшний день составляет порядка $650 млн -- по МСФО это более $1 млрд. По закону до конца года капитал должен быть сформирован в размере не менее 70 млрд рублей. Вернее, в течение шести месяцев после регистрации -- стало быть, 8 декабря.

-- Он будет формироваться за счет бюджетных средств?

-- Я исхожу из того, что так или иначе это пройдет через бюджетный процесс, что потребует поправок в бюджет-2007.

-- Вы как-то публично сказали, что для этого будут привлечены средства стабфонда?

-- Сказал не я. Это сказал Алексей Леонидович Кудрин (министр финансов.-- Ъ). Речь шла о том, что на институты развития в ближайшее время будет потрачено порядка 300 млрд рублей. Из них, по словам Кудрина, 250 млрд пойдет на капитализацию Банка развития. Президент РФ сказал о том, что эти средства будут выделены из фонда национального благосостояния. Однако этот фонд будет сформирован не позднее 1 февраля, а значит, должны быть какие-то иные источники. Говорили о доходах, полученных от продажи активов ЮКОСа, но Кудрин сказал, что возможно задействовать стабфонд, компенсировав потом из других источников.

-- Это реально?

-- Правительству решать. Давайте исходить из того, что законом предусмотрено использование средств стабфонда на две цели -- досрочный выкуп внешнего долга и погашение дефицита бюджета пенсионного фонда. Иные возможности исключены.

-- Участники рынка, подававшие заявки на получение средств из инвестфонда, считают, что функции по управлению этим фондом должен осуществлять ВЭБ как агент правительства, а не чиновники. Вы к этому готовы?

-- То, что ВЭБ и его специалисты в состоянии решать серьезные задачи по управлению госресурсами, это очевидно. Вполне резонно ставить вопрос о привлечении к управлению такими фондами крупных профессиональных институтов. При этом речь, разумеется, идет не только о Внешэкономбанке.

-- До какого момента вы будете выполнять функции долгового агентства и государственной управляющей компании по работе с пенсионными накоплениями "молчунов"?

-- По моей информации, у правительства нет планов лишить нас в обозримом будущем статуса агента правительства по обслуживанию внешнего долга и государственной управляющей компании по управлению накопительной частью пенсионных средств. На самом деле я не вижу целесообразности это делать. Как говорится, лучшее -- враг хорошего. Сейчас под управлением ВЭБа находится примерно 270 млрд рублей будущих пенсионеров. Мы еще в прошлом году предлагали расширить нашу инвестиционную декларацию и сделать возможным инвестирование этих средств в облигации и, возможно, акции российских и зарубежных эмитентов с тем, чтобы диверсифицировать наши вложения. И, судя по всему, это предложение получило серьезную поддержку в правительстве и профильных министерствах. Мы по-прежнему считаем возможным использовать пенсионные средства для реализации инвестиционных задач.

-- То есть для финансирования инфраструктурных проектов?

-- Да, инфраструктурных проектов, которые реализуются на началах частно-государственного партнерства и могут быть реализованы за счет выпуска ценных бумаг, гарантированных государством. Таким образом, нам не нужно будет вносить какие-либо изменения в нормативные документы, мы сможем эти бумаги покупать за счет пенсионных средств. Подчеркиваю, что речь не идет о прямом кредитовании каких-либо проектов. Мы предлагали также снять ограничения на инвестирование в ипотечные бумаги, потому что в соответствии с нашей декларацией мы можем покупать только те ипотечные бумаги, которые гарантированы государством. Но поскольку в ипотечных бумагах уже присутствует залоговый элемент, мы считаем гарантии государства избыточными. Это даст нам возможность, с одной стороны, еще более диверсифицировать наши вложения, а с другой -- поднять ликвидность российской банковской системы за счет секьюритизации этих активов. Вопрос этот, кстати, весьма актуальный, и президент на Госсовете ставил задачу привлечения пенсионных средств в решение задачи строительства доступного и комфортного жилья.

-- Согласитесь, что по сравнению со своими коллегами из других банков развития, ЕБРР, Мирового банка, вы находитесь в уникальной ситуации с точки зрения количества функций.

-- Ситуация уникальная. Действительно, ни один из банков развития, уж не говоря о международных институтах развития, не совмещает в себе столько функций -- и государственная управляющая компания, и внешний долг, и внутренний долг (мы являемся уполномоченными по взысканию проблемной задолженности с предприятий-должников). Но так уж исторически сложилось. И коль скоро хорошо работающая система сформировалась, резать по живому, чтобы только обеспечить чистоту эксперимента, на мой взгляд, нецелесообразно. Эти агентские функции дают нам дополнительные возможности для реализации профильных задач Банка развития. Так, целый сегмент работы банка с внешним долгом и финансовыми активами связан с возможностью продвижения интересов российских компаний за рубежом, поощрения российского промышленного экспорта, когда мы ведем речь о погашении долга за счет товарных поставок. С другой стороны, индийский и сирийский долги могут быть использованы для обеспечения инвестиционных интересов российских компаний в этих странах.

-- А что, кто-то из российских компаний заинтересован в использования сирийского долга, как это было в случае с АФК "Система" и индийским долгом?

-- Довольно большое количество -- та же АФК "Система" заинтересована в туристической инфраструктуре в Сирии, Пумпянский (Дмитрий Пумпянский, гендиректор ТМК.-- Ъ) интерес проявляет и к туризму, и к профильному бизнесу в Сирии. Это и "Зарубежводстрой", это и "Стройтрансгаз", это и ЛУКОЙЛ. Большое число компаний готовы были бы использовать сирийские активы для своих инвестиций с последующим расчетом с российским бюджетом. Следует иметь в виду, что это государственный кредит, который учитывается во Внешэкономбанке, и в этом контексте можно выстраивать систему поддержки российского промышленного экспорта.

-- Будет ли банк работать на рынке ценных бумаг?

-- Будет. Эта деятельность не будет приоритетной, но она важна с точки зрения поддержания собственной ликвидности банка. ВЭБ ежедневно работает на рынке ценных бумаг как с российскими, так и иностранными эмитентами. Разумеется, мы не пускаемся в рискованные операции с бумагами третьего-четвертого эшелона. Но я полагаю, что мы будем заметным игроком на рынке ценных бумаг, конечно же согласовывая свою политику с наблюдательным советом. У нас в капитале будет 250 млрд рублей, но это же не значит, что все эти средства сразу пойдут на реализацию каких-то проектов. Капитал будет размещен в ликвидные активы. Мы настаивали на том, чтобы уставный капитал банка не использовался на финансирование его текущей деятельности. Эти средства прежде всего должны служить основой для привлечения ресурсов.

-- Это позволит вам привлечь дешевые деньги?

-- Разумеется. Дешевые деньги нужны там, где доходность априори минимальна, а окупаемость проекта длиннее и ресурсы гораздо объемнее. То есть там, где неинтересно работать коммерческим банкам. Вот в этом наша миссия, реализации которой способствует и освобождение банка от налога на прибыль.

-- А другие налоги платите?

-- Разумеется. Мы национальный банк развития, у нас даже ИНН свой есть. ВЭБ -- российский резидент.

МОСКВА, 28 июня. /ПРАЙМ-ТАСС/. Наблюдательный совет Государственной корпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности" / Внешэкономбанк/ на первом заседании в четверг утвердил членов правления.

Как сообщил председатель Госкорпорации Владимир Дмитриев, в правление вошли сотрудники Внешэкономбанка СССР, которые ранее входили в органы управления Внешэкономбанка и, в частности, в совет директоров, а также один новый член, который ранее не работал во Внешэкономбанке. Членами правления стали Николай Косов /ранее первый заместитель председателя Внешэкономбанка СССР/, Анатолий Забазнов /бывший зампред/, Сергей Лыков /бывший зампред/, Алексей Смирнов /бывший зампред/, Анатолий Балло /бывший директор дирекции инвестиционно-банковский операций Внешэкономбанка СССР/, Владимир Шапринский /бывший член совета директоров Внешэкономбанка СССР/, Петр Фрадков /бывший директор департамента Внешэкономбанка СССР/ и Сергей Васильев /председатель комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежно-кредитной политики/. Кроме того, как сообщил В.Дмитриев, директором службы внутреннего контроля Внешэкономбанка назначен Вячеслав Улупов, который раньше исполнял аналогичные функции во Внешэкономбанке СССР.