10 / 11 / 12 октября 2008 г.
Handelsblatt
№ 197
Перевод с немецкого

Если бы нас не было, нас следовало бы создать

- В последнее время на российских биржах наблюдается один обвал за другим. В чем причина?

Причиной происходящего являются не какие-либо фундаментальные данные, а скорее психология. Разумеется, здесь играет роль ряд факторов: нервозность в связи с разработкой США пакета экономической помощи, а также неблагоприятные новости из Европы. Однако рыночная ситуация и риски известны, и при оценке активов они должны учитываться. За резкими движениями биржевых курсов здесь, в России, прежде всего, стоят психологические факторы.

- Удивило ли вас, что кризис столь сильно затронул российские рынки?

Я был удивлен, но, прежде всего, резкими колебаниями курса. Экономические показатели в России лучше, чем в других странах. Возьмем, к примеру, средства, накопленные в двух наших суверенных фондах, профицит бюджета. Несомненно, мы являемся частью мировой экономики и зависим от инвесторов. Однако я должен констатировать: стратегические инвесторы остались, а спекулянты ушли.

- Изначально, ВЭБ должен был заниматься долгосрочными инфраструктурными проектами. А теперь он должен спасать проблемные банки и компании.

По сути, это для нас серьезный вызов. И хотя раньше это не предусматривалось, пришлось изобретать. Но наша нынешняя роль не будет существенно отличаться от предусмотренной. Теперь мы будем заниматься не только развитием инфраструктуры, например, дорогами и аэропортами, но и финансовым сектором, который, по сути, является системой кровоснабжения экономики.

- Раньше при возникновении проблем в финансовом секторе на выручку приходили, в первую очередь, такие крупные государственные банки как Сбербанк и ВТБ. Это больше не так, поскольку они котируются на биржах?

Именно так: Во время кризиса 2004 ВТБ приобрел частный банк – Гутабанк. Но теперь он должен больше заниматься своими обязательствами, связанными с котировкой на бирже. Поэтому он отказался от сделки со Связьбанком, когда стало известно, что потребность в финансировании столь высока, что это заметно скажется на балансе. Поэтому тут в дело вступили мы – правда, не совсем безвозмездно. Наш капитал теперь увеличится на 75 миллиардов рублей.

- Почему государство должно было помочь именно Связьбанку?

Правительство и Центральный Банк придавали большое значение этому банку: более 13 миллионов пенсионеров получали через него свои деньги. Около 400.000 сотрудников российского почтового ведомства получали через Связьбанк зарплату. Среди его клиентов большое количество крупных компаний. Банк должен был быть спасен.

- Извлечет ли ВЭБ что-либо еще из этого приобретения?

Мы видим потенциал: множество отделений поможет нам в финансировании малых и средних предприятий. С другой стороны, крупные клиенты, например телекоммуникационные компании, будут потенциальными партнерами при строительстве инфраструктуры, что поручено нам государством. Так что эта сделка имеет для нас смысл. Сегодня мы еще не знаем, какова будет судьба Связьбанка - будет ли он частью ВЭБ, независимым государственным банком или мы его позднее вновь продадим какому-либо инвестору.

- После выделения ВЭБу Банком России 50 миллиардов долларов в качестве финансовой помощи, для рефинансирования зарубежных кредитов, полученных российскими банками и компаниями, обращаются ли к вам компании за финансовой помощью?

С этими 50 млрд. долларов, которыми мы будем управлять, мы, естественно, оказались в центре интересов банков и крупных концернов. Среди них есть несколько имен из российского списка Форбс, а также государственные предприятия. В такой ситуации государство должно было предпринять меры, и этого пакета хватит, чтобы покрыть краткосрочные финансовые потребности российских компаний.

- Но это будут не только проблемные банки?

Может возникнуть такая ситуация, при которой мы будем приобретать не только банки, но и предприятия или, как минимум, выступать в качестве управляющего рисками в отношении их сомнительных кредитов. Но, конечно, банки остаются нашими основными клиентами.

- Какие сектора экономики затронуты больше всего?

Конечно, сильно пострадал строительный сектор. Мы сконцентрируем свое внимание на дорожном строительстве, логистических центрах, транспорте и т.д., где, как и прежде, существует высокая потребность в средствах. Другая проблемная область – это ритейл. Правительство скоро должно принять решение, которое определит нашу роль в поддержании наиболее пострадавших от кризиса областей экономики, не исключая и санацию предприятий.

- Достаточно ли у ВЭБ для этого ресурсов?

Уже сегодня у нас имеется департамент, занимающийся управлением проблемными кредитами. В общей сложности, около 14 млрд. долларов. В год мы можем урегулировать около одного миллиарда: мы предоставляем средства, реструктурируем задолженность с целью оздоровления компаний.

- Российские банки и компании подвела система управления рисками?

Дело не только в этом. Речь идет – и не только в России – о проблеме регулирования. Я могу вполне определенно заявить, что в настоящее время различные финансовые органы и учреждения занимаются разработкой пакета с целью надлежащей корректировки существующих законов и норм, прежде всего, для улучшения управления рисками.

- Консолидация банков ускорится. И кто будет управлять процессом? Государство или инвесторы, такие как миллиардер Михаил Прохоров, приобретший Ренессанс Капитал – и за очень хорошую цену?

В первую очередь, государство с его институтами. В настоящее время у нас в стране нет такого количества миллиардеров, имеющих достаточно свободных средств, чтобы скупать банки.

- Какие банки подпадают под государственную защиту?

Прежде всего, конечно, это банки, у которых имеются социальные обязательства и которые играют системообразующую роль. Правительство и ЦБ, безусловно, обеспокоены положением дел, но я могу вас заверить, что оба знают, что делать.

- В строительном секторе кризис, в других отраслях экономики – также. Сохранятся ли в ваших планах долгосрочные проекты?

Буду откровенен: конечно, мы должны проверять отдельные проекты с точки зрения управления рисками, соответствия определенным промышленным стандартам, а также финансового состояния наших заемщиком. Но те проекты, которые уже запущены, будут продолжены. Больше того,  несколько недель назад наш Наблюдательный Совет выделил 2.5 млрд. долларов в качестве долгосрочных кредитов на такие проекты как строительство нефтехимического завода в Татарстане. Все это в рамках нашей обычной деятельности.

- Наблюдатели высказывают критические замечания, что ВЭБ до сих пор не имеет четкой модели. Под одной крышей существует и Банк развития(PосБР) и Экспортный банк (Росэксимбанк). Сохранится ли такое положение дел?

Все части ВЭБ продолжат существование, как и раньше. Конечно, РосБР получит новое название, поскольку до сих пор сохраняется неясность в отношении того, чем он отличается от ВЭБ. Его задача сохраняется: финансирование малых и средних предприятий. Росэксимбанк будет оказывать помощь Правительству в привлечении средств под суверенные гарантии. ВЭБ, конечно, останется инструментом экспортного финансирования. И при этом он или созданный на его базе институт будет агентом по страхованию сделок, приблизительно как Гермес в Германии.

- Сегодня, когда Вы общаетесь с западными инвесторами, что Вы им говорите?

Я бы сослался на Премьер-министра Владимира Путина. Он сказал очень кратко: Конечно, инвесторы должны задавать критические вопросы, но наша роль состоит в том, чтобы их успокоить. Это не означает, что мы должны всё представить в розовом свете. Однако мы убеждены, что российская экономика достаточно сильна, чтобы выдержать эту критическую ситуацию. Например, у нас достаточно сильный бюджет – даже если цены на нефть упадут до 50 долларов, мы будем в состоянии выполнять расходные обязательства бюджета в течение трех лет.

- Россия специально так мало реформировала финансовый сектор в благополучные годы?

Кризис – это всегда возможность внести изменения. Это время реформ. Я не припомню времени, когда Дума так быстро как в настоящее время принимала законы: от пенсионного и налогового до банковского законодательства.

- Когда эти своевременные меры дадут результат?

Должно пройти время, прежде чем принятые сегодня законы и меры подействуют. Я полагаю, что мы вернемся к нормальной ситуации в экономике не ранее начала 2010 года.