Светлое настоящее
На встречу к представителям малого и среднего бизнеса приехали самые высокие гости -- премьер-министр Владимир Путин, его первый заместитель Игорь Шувалов, министр экономического развития Эльвира Набиуллина, помощник президента Аркадий Дворкович и мэр Москвы Юрий Лужков. В период борьбы с последствиями мирового экономического кризиса именно на малый бизнес возлагаются особые надежды как в деле поддержания экономики на плаву, так и в борьбе с безработицей.
Общее настроение выразил г-н Дворкович. «Малому бизнесу никогда не бывает легко, тем более в период кризиса. Но у него в отличие от крупного бизнеса есть привычка преодолевать трудности», -- заявил он. «Времена, когда малый бизнес был лишь факультативным приложением к экономике, должны закончиться. И это должно произойти сейчас», -- заявил Сергей Борисов. «Поддержка малого бизнеса -- это приоритет из приоритетов», -- поддержала его г-жа Набиуллина. Мы готовы корректировать законодательство, если в этом есть необходимость, заявила она.
По словам г-на Дворковича, работа должна вестись по четырем направлениям -- нужно добиваться того, чтобы в законодательстве преобладали нормы прямого действия. «Количество норм, оставляющих решение на усмотрение чиновника, по-прежнему очень высоко», -- полагает кремлевский чиновник. Второе -- это сигналы. Аркадий Дворкович напомнил, каким успехом пользовался слоган президента «не кошмарить малый бизнес». «Он вначале хорошо воспринимался, но потом как-то подзабылся. Если надо, президент может напомнить», -- заверил он собравшихся. Третья мера -- это стимулирование. Президент велел предусмотреть переходный период при переходе на страховые выплаты для предприятий, применяющих особые режимы налогообложения. «Рассчитываем, что правительство это выполнит», -- передал он присутствовавшим в зале членам кабинета волю Кремля. И, наконец, четвертое -- контроль. Можно принимать много законов и давать много сигналов, но если чиновники на местах по-прежнему будут чувствовать свою вседозволенность, то ничего не изменится.
Помощник президента сообщил, что Дмитрий Медведев распорядился провести проверку «органов исполнительной власти всех уровней, обладающих контрольно-надзорными функциями, и их возможных коррупционных связей с организациями, оказывающими услуги в соответствующих сферах, в том числе услуги по подготовке и экспертизе необходимых документов». А мэр Москвы Юрий Лужков сообщил, что в 2009 году в Москве запрещены любые проверки малого бизнеса.
Но главные подарки участникам форума, да и всему малому бизнесу принес премьер-министр Владимир Путин. Первое же его предложение -- повысить порог применения упрощенной системы налогообложения с 30 млн до 60 млн руб. годового оборота -- было встречено бурными аплодисментами.
Сегодня переходить на упрощенную систему могут предприятия, оборот которых не превышает 30 млн руб. в год. По подсчетам Минфина, которые привел премьер, потери бюджета составят порядка 100 млрд руб. Кроме того, существует угроза дробления бизнеса. Однако правительство все же решилось пойти на эту меру, но без последующей индексации. «Сейчас у нас пасхальные дни. Так вот дорого яичко к Христову дню», -- улыбнулся г-н Путин.
Другая новация, встреченная в зале бурными продолжительными аплодисментами, связана с отменой обязательного использования кассовых машин для малых предприятий, уплачивающих единый налог на вмененный доход. Соответствующий закон должен быть готов к 1 июля 2009 года. «А то у нас бывает, что кассовый аппарат стоит дороже, чем продаваемый товар», -- пояснил премьер. По его словам, предприниматели малого и среднего бизнеса используют около 2 млн кассовых аппаратов стоимостью 30 млрд руб. и еще 10 млрд тратят на их обслуживание. Г-н Путин сказал, что можно использовать технику попроще или выписывать чеки вручную. Правда, строго-настрого предупредил бизнесменов: «Права потребителей должны быть при этом учтены полностью. Если покупатель хочет чек -- он должен его получить».
Премьер также сообщил, что со средств, представляемых предприятиям в рамках региональных и муниципальных программ развития малого и среднего предпринимательства, не надо будет платить налог на прибыль. Чтобы облегчить доступ к государственному и муниципальному заказу, с 5 до 2% будут снижены требования по обеспечению заявки на участие малых предприятий в конкурсах и аукционах. «По оценкам экспертов, это позволит малому бизнесу сэкономить около 24 млрд руб.», -- добавил премьер.
Помимо налоговых послаблений малый бизнес получит и дополнительное финансирование. Правительство выделит 15 млрд руб. в региональные гарантийные фонды в дополнение к уже выделенным 3,5 млрд. По 300 тыс. руб. получит каждый из 15 тыс. отважных предпринимателей, решивших начать бизнес в этом году.
«Мы будем более жестко увязывать предоставляемые банкам кредитные ресурсы за счет государства с их участием в финансировании реального сектора экономики, включая малый бизнес», -- заявил премьер. «При выдаче субординированных кредитов будем не просто обращать внимание, как банки работают с реальным сектором, а заранее сформулируем условия предоставления кредитов», -- сказал он.
Малый и средний бизнес получит около 100 млрд руб. господдержки в 2009 году. С таким обещанием на форуме выступил глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев. Порядка 30 млрд, напомнил он, будет выделено за счет федерального бюджета. По его словам, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) и Дойче-банк в этом году готовы выделить на эти цели под гарантии ВЭБ через региональные банки около 1 млрд евро. Еще порядка 200 млн евро на поддержку малого предпринимательства собирается направить германский KfW. Глава Сбербанка Герман Греф пообещал, что каждый случай отказа в кредите малому предприятию любым из 20 тыс. отделений будет рассматриваться индивидуально. Однако напомнил и об ответственности самих заемщиков. По его словам, за последние два месяца рост невозвращенных кредитов составил 30%. «Это не безвозмездные программы поддержки. Надо повышать ответственность малого бизнеса за возврат банковских кредитов», -- заявил г-н Греф.
На фоне всех этих громких заявлений слова Владимира Путина о том, что через три года правительство вернется к рассмотрению налоговой нагрузки на малый бизнес, прошли незамеченными. Тем более весь форум шла речь о том, что она и так высока. Как рассказала г-жа Набиуллина, 44% малых предпринимателей называют налоги "тяжелым бременем", в то время как среди крупного бизнеса такого мнения придерживаются только 22%.
Ясность первый вице Игорь Шувалов внес в самом конце, когда и участники, и журналисты уже не столь внимательно слушали докладчиков. «Через три года мы должны перейти к поддержке малых предприятий за счет субсидирования процентных ставок и предоставления грантов. Необходимо найти механизм, по которому мы не будем создавать большие фискальные обязательства, и принять универсальные правила налогообложения для всех», -- заявил он. Такова, по его словам, мировая практика.
Так что малым предприятиям следует готовиться к тому, что через три года они, возможно, будут облагаться налогами так же, как и гиганты индустрии. По словам г-на Шувалова, российская налоговая система не предопределена на долгие годы вперед, а еще устанавливается. Впрочем, повышения налогового бремени следует ожидать абсолютно всем, а не только «малышам». Игорь Шувалов напомнил, что когда было принято решение о понижении ЕСН, государство надеялось, что будет создана более прозрачная система налогообложения и что большинство предпринимателей не будут уклоняться от уплаты налогов. «Но этого не произошло. В ближайшие годы придется обсуждать и эти проблемы», -- предупредил он.
Бизнес не может строиться исключительно на создании долговых пирамид
Газета «Коммерсантъ»
№ 67(4122) от 15.04.2009
Интервью взяла Елена Ъ-Киселева
С началом мирового финансового кризиса Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк, ВЭБ) превратился в антикризисного управляющего в масштабах всей российской экономики. Получив от правительства широчайшие полномочия, ВЭБ занялся рефинансированием внешних долгов российских компаний, поддержкой фондового рынка, выдачей субординированных кредитов и даже санацией двух банков, оказавшихся в предбанкротном состоянии. О том, во сколько обошлись государству антикризисные мероприятия и почему с начала года ВЭБ отказался от реализации двух из них, "Ъ" рассказал председатель банка ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВ.
— На какой период пришелся пик антикризисных мероприятий, в реализации которых был задействован ВЭБ?
— Пик пришелся на осень. Работы у нас и наблюдательного совета прибавилось. Тогда же банку был выделен и основной финансовый ресурс. В контексте антикризисных мер правительства у нас появилось несколько новых направлений деятельности. В это время мы активно занимались и рефинансированием внешних долгов компаний, и выдачей субординированных кредитов, и интервенциями на фондовом рынке, и санацией Связь-банка и банка "Глобэкс".
— Сколько осталось из $50 млрд, выделенных государством на рефинансирование внешних долгов российских компаний, и что вы с ними планируете делать?
— Ничего. Это тот лимит, который мог бы быть использован ВЭБом на эти цели. Эти средства по-прежнему находятся в золотовалютных резервах ЦБ РФ, они нигде не аккумулируется специально. На рефинансирование внешних долгов компаний мы потратили в общей сложности $10,58 млрд, выдав кредиты одному банку и девяти компаниям.
— ВЭБ критикуют из-за непрозрачности схемы отбора компаний-заемщиков. Насколько обоснованны эти упреки?
— Категорически не согласен. Мы приняли на наблюдательном совете специальный документ, в котором систематизировали критерии отбора заемщиков, с ним можно ознакомиться на сайте ВЭБа. Сами мы ни разу не сталкивались с какими-либо претензиями по поводу нарушения принципа равного отношения к заемщикам.
— Возможно, это связано с тем, что ВЭБ никогда не называл компании, получившие финансирование в рамках этой программы. Почему вы не раскрываете эту информацию?
— Мы оставили право обнародовать эту информацию за самими заемщиками. Между нами была достигнута неформальная договоренность на этот счет. Заемщики в тот момент вели переговоры с иностранными кредиторами, в ходе которых порой им было невыгодно признаваться в том, что они обратились за помощью к государству. На мой взгляд, правительство сделало все, чтобы оказать адекватную поддержку бизнесу. Но оно действовало не в режиме филантропической акции, а в рамках нормальных рыночных отношений. ВЭБ, выдавая кредиты, страховал свои риски, а стало быть, и риски государства. Поскольку средства выделялись нам из золотовалютных резервов ЦБ, мы брали в обеспечение ликвидные залоги. Кроме того, сам заемщик либо третье лицо обеспечили 25% софинансирования. Если эти параметры не соблюдались, кредит выдавался на меньший чем один год срок. Жизнь показала, что эта мера оказалась необходимой.
— Это правда, что вы вообще закрыли эту программу?
— По сути, с начала года мы остановились в приеме заявок. Потенциальные заемщики вправе обращаться в банк, тем более что 173-й закон (ФЗ "О дополнительных мерах по поддержке финансовой системы РФ".— "Ъ") остается в силе. Но все прекрасно понимают, что ВЭБ уже не является единственным источником получения ресурсов. Программа приостановлена главным образом потому, что мы видим расширяющиеся возможности рынка для реализации иных схем рефинансирования. Так, у коммерческих банков появилась большая валютная ликвидность: порядка $20 млрд находятся на беспроцентных счетах в ЦБ. Поэтому ряд крупных банков, таких как Сбербанк, Газпромбанк, ВТБ, стали рассматриваться заемщиками как альтернативные институты по рефинансированию внешнего долга. Другие компании сочли возможным идти по пути реструктуризации задолженности через диалог с западными кредиторами. И в этом мы видим весьма правильный сигнал рынку. Участники рынка и там, и здесь трезво смотрят на ситуацию. Они близки к осознанию того, что бизнес не может строиться исключительно на создании долговых пирамид и что бизнес заемщика должен быть понятен кредитору. Должна быть понятна финансовая модель и источники погашения задолженности в случае ее реструктуризации.
— Введение ВЭБом своих представителей в советы директоров компаний-заемщиков — действенная мера?
— Ключевые частные компании-заемщики обеспечили нам места в советах директоров: и "Русал", и "Норникель", и "Евраз", и ПИК. Но надо понимать, что участие в совете директоров в течение нескольких месяцев, конечно, не обеспечивает нас исчерпывающей информацией о деятельности компании. Скорее это достигается через участие в менеджменте, контролирующем стратегическое развитие, финансы, инвестиционную деятельность и т. д. Кстати, сейчас обсуждается возможность введения представителей кредиторов на руководящие должности в компании. Но, прямо скажем, далеко не все заемщики горят желанием допускать чужих в оперативное управление.
— Насколько велика вероятность того, что ряд залогов может перейти в собственность ВЭБа? Недавно премьер Владимир Путин довольно жестко заявил, что если компании не смогут рассчитаться с ВЭБом, залоги останутся у государства.
— У нас есть понимание того, что ряд заемщиков может оказаться не в состоянии вовремя рассчитаться по кредитам, предоставленным ВЭБом. Но мы исходим из того, что в данном случае госбанк выступает в качестве агента правительства. Я не хотел бы говорить о конкретных компаниях, но я вполне серьезно отношусь к словам председателя правительства, который к тому же возглавляет наблюдательный совет Внешэкономбанка.
— У вас и господина Путина уже есть кто-то на примете? Все заемщики платят проценты по кредитам?
— Пока все. Но ведь представители ВЭБа входят в органы корпоративного управления компаний, так что мы в состоянии спрогнозировать ситуацию на основании получаемой информации о денежных потоках, хозяйственной деятельности компаний, цен на продукцию и т. д. И мы видим, что ряд компаний может столкнуться с этой проблемой.
— ВЭБ поддерживает схему реструктуризации долга "Русала" на $4,5 млрд, предполагающую конвертацию долга в облигации, которые затем могут быть конвертированы в привилегированные акции?
— Если бы речь шла о коммерческом банке, тогда правильно было бы ставить вопрос об отношении банка к схемам реструктуризации. Мы же являемся банком государственным и выдали $4,5 млрд не по своей прихоти, а выполняя поручение государства. Государство в лице нашего наблюдательного совета согласовывало сроки, обеспечение, процентные ставки. Стало быть, государство и наблюдательный совет должны принимать решения, касающиеся дальнейшей судьбы этого кредита. Законом N 173 не предусмотрены иные схемы рефинансирования задолженности, кроме той, которая была уже реализована. Правда, в нем заложена возможность пролонгации кредита.
— ВЭБ в марте присоединился к двухмесячному stand still по долгам "Русала"? Наблюдательный совет ВЭБа одобрил это решение?
— Это не тема, относящаяся к компетенции органов управления ВЭБа, она лежит в области корпоративных отношений заемщика с иностранными кредиторами. Никаких специальных решений на уровне совета на этот счет у нас не принималось. Я бы вновь подчеркнул, что позиция, высказанная председателем правительства в Госдуме, дает весьма четкий сигнал рынку, как государство намерено действовать в отношении заемщиков.
— А что за конфликт у вас с другой структурой Олега Дерипаски — группой ГАЗ? На днях один из топ-менеджеров ГАЗа обвинил ВЭБ в "бюрократической инфантильности".
— Конфликта нет. Есть эмоциональные заявления представителей ГАЗа в расчете подтолкнуть нас к принятию решения по финансированию создания дизельного производства на Ярославском моторном заводе (реализует группа ГАЗ.— "Ъ"). Этот проект уже выносился на наблюдательный совет и в целом получил поддержку, но мы также получили рекомендации исходить из программы оздоровления ГАЗа и наличия экспертных заключений профильных ведомств. Оперируя государственными деньгами, мы вправе опираться не только на информацию, предоставляемую заемщиком, нам необходима и независимая экспертиза. И если выясняется, что 60% продукции завода продается вовне, а основные покупатели находятся в зоне повышенного риска — в Белоруссии и на Украине и отказываются от приобретения техники, естественно, у нас возникают вопросы, которые мы адресуем профильному министерству.
— Не видите опасности в усилении роли государства, которое через реализацию залогов может получить под свой контроль едва ли не всю российскую экономику?
— Я бы ответил вопросом на вопрос. Почему никто не задавал этот вопрос, когда компании в очередь выстраивались перед Белым домом и ВЭБом в надежде получить господдержку? Тогда роль государства никто не ставил под сомнение. Лично я в усилении роли государства в экономике не вижу ничего плохого, особенно с учетом опыта зарубежных стран. Там от частного сектора уже практически ничего не осталось. Для такого исключительно непростого и не имевшего аналогов за последние 50 лет состояния мировой экономики это совершенно нормальная ситуация. Ведь государство не заменяет собой бизнес. Ну хорошо, останется у него пакет акций, но это же не значит, что компания прекратит свое существование. Ничего тут страшного нет. Можно предусмотреть систему опционов на обратный выкуп акций.
— Сколько денег уже вернули вам заемщики? Не так давно появилась информация о $2 млрд.
— В апреле, думаю, выйдем на такую цифру. Это в основном госкомпании, аккумулировавшие достаточные ресурсы для досрочного погашения либо получившие дополнительные доходы после реструктуризации своих долгов.
— Среди досрочно погасивших кредиты была "Роснефть"?
— Да, я это подтверждаю.
— Возобновление этой программы планируется? Ведь осенью объем заявок в ее рамках составлял порядка $100 млрд.
— Нет. В этом нет необходимости.
— Правда ли, что с начала года ВЭБ свернул еще одну антикризисную программу — поддержки фондового рынка?
— Мы израсходовали порядка 168 млрд руб. из выделенных на эти цели 175 млрд руб. из фонда национального благосостояния (ФНБ) и в соответствии с решением Минфина в конце прошлого года прекратили работать с акциями. Но считаем возможным продолжить работу с облигациями.
— Каков механизм принятия решений об инвестировании ВЭБом средств ФНБ в бумаги того или иного эмитента?
— По согласованию с Минфином наблюдательный совет ВЭБа утвердил процедуру использования этих средств на фондовом рынке. В частности, был определен список инструментов — как правило, это долговые бумаги ВТБ, Сбербанка, "Роснефти", "Газпрома", ряда других надежных эмитентов. Среди них есть и частные компании, но я бы не хотел оглашать весь список.
— Что будете делать с портфелем акций? Будете держать до конца кризиса, а потом проведете частное размещение?
— Поскольку мы оперируем средствами государственного фонда, соответственно, государству и решать дальнейшую судьбу этого портфеля.
— В этом году ВЭБ будет еще выходить на рынок акций?
— Я считаю, что, пройдя период, не имевший аналогов по волатильности рынка, мы вошли в более или менее спокойную зону. Теперь решение за Минфином и правительством. Мы со своей стороны уверенно можем констатировать, что новая программа по управлению ФНБ состоялась. На начало марта мы показали доходность выше инфляции, что с учетом предыдущих показателей более чем позитивный результат. Сейчас работа на фондовом рынке должна рассматриваться уже не в контексте антикризисных мероприятий, а с точки зрения диверсификации вложений средств ФНБ. Это не значит, что мы на себя одеяло перетягиваем. Когда будет создана специализированная структура по управлению госфондами, мы готовы поделиться с ней наработанным опытом.
— Зачем ВЭБу понадобилось выпускать валютные облигации? Вы считаете, что рынку это по-прежнему нужно?
— Чтобы абсорбировать валютную массу у коммерческих банков и дать им возможность, приобретая эти облигации, использовать их в качестве залогового инструмента при получении рублевой ликвидности ЦБ. За счет полученных валютных средств мы компенсируем ЦБ золотовалютные ресурсы, выданные на программу рефинансирования. Мы сейчас выносим на рассмотрение наблюдательного совета вопрос об одобрении выпуска ВЭБом первого транша валютных облигаций на $1 млрд. Всего же мы рассчитываем привлечь с рынка порядка $5 млрд, хотя уверены, что емкость рынка гораздо больше.
— Программа выдачи ВЭБом субординированных кредитов банкам продолжится? В скорректированном бюджете-2009 на эти цели заложено 200 млрд руб.
— Нами уже выдано 257,1 млрд руб. на эти цели. Из них ВТБ получил 200 млрд руб., Россельхозбанк — 25 млрд руб., оставшиеся 32,1 млрд руб.— Альфа-банк, Номос-банк, Ханты-Мансийский банк и Газпромбанк. Всего же программой предусмотрено выделение 450 млрд. На ближайшее заседание совета в конце апреля мы выносим заявки еще девяти банков на получение субордов на общую сумму порядка 10 млрд руб.
— Речь идет о госбанках?
— Нет, это все частные банки. Кроме того, сейчас активно рассматривается вопрос о том, чтобы поднять планку участия государства в субордах. До сих пор государство через ВЭБ предоставляло банку не более 15% от размера его капитала при условии равного софинансирования акционерами либо самим банком. Теперь же ставится вопрос, чтобы ВЭБ в три-четыре раза увеличил размер субординированного кредита, не меняя при этом долю софинансирования. Правда, это приведет к тому, что оставшегося объема средств на суборды в 200 млрд руб. хватит на меньшее количество банков. Хотя лично я целиком и полностью поддерживаю планы государства сделать акцент на оказании содействия крупнейшим банкам. Именно в этих банках сконцентрирован наибольший объем вкладчиков, и от их состояния зависит устойчивость всей банковской системы. Одновременно это будет подталкивать частные банки к сделкам M&A, что является вполне здоровым механизмом капитализации банковской системы. Иметь более 1 тыс. банков на нашу страну, на мой взгляд, неразумно. Кроме того, мы согласовали с ключевыми министерствами дополнительные меры по повышению эффективности использования субордов. Мы настаиваем, чтобы после выделения ВЭБом средств ЦБ через своих комиссаров, направляемых в банки, которые пользуются господдержкой, занимался мониторингом их целевого использования в контексте кредитования реального сектора экономики.
— Сам ВЭБ из-за кризиса не перестал кредитовать реальный сектор экономики?
— Сейчас правительство решает вопрос о дополнительной капитализации ВЭБа на сумму 130 млрд руб., из них 100 млрд руб. пойдут на реализацию конкретных проектов. Ряд из них уже прошел апробацию на наблюдательном совете. Так, утвержден проект строительства крупного цементного предприятия в Ленинградской области, реализуемый группой ЛСР. Это связанный кредит в размере ?237 млн, выделенный группой китайских банков. В самые ближайшие дни будем рассматривать проектно-сметную документацию по целлюлозно-бумажному комбинату в Красноярском крае. Мы в состоянии получать длинные и сравнительно недорогие кредиты, а будучи банком, который не стремится получать сверхприбыли, обеспечиваем кредитование на уровне заметно ниже среднерыночного — 7-15,5% по рублям и 5,1-13% в долларах.
— Куда планируете направить оставшиеся 30 млрд руб.?
— На поддержку малого и среднего предпринимательства (МСП). Лишь при таком подходе можно обеспечить льготные по сравнению с рыночными условия кредитования субъектов этого сектора. В среднем портфель кредитов МСП, который сформировался за счет ресурса, выделяемого ВЭБом и Российским банком развития (РосБР), основан на кредитных ставках конечным заемщиком в размере 16%. Мы знаем, что сейчас рыночные кредиты выдаются по ставкам, иногда в два раза превышающим эту величину.
— В чем состоит новая схема кредитования МСП, о которой вы недавно докладывали президенту Дмитрию Медведеву?
— Если раньше РосБР брал в обеспечение права требования, то теперь он будет выдавать кредиты под новые, уже сформированные портфели кредитов МСП. А это значит, что региональные банки смогут сформировать новый портфель и заложить его РосБР, взяв новый кредит на профильную деятельность. Более того, мы ведем сейчас переговоры с ЦБ, чтобы Банк России либо теруправления принимали у региональных банков портфели кредитов МСП в обеспечение под рублевое финансирование под гарантию ВЭБа либо РосБР.
— Какова ситуация с оздоровлением проблемных банков, ставших дочерними банками ВЭБа?
— Благодаря своевременному вмешательству государства через ВЭБ удалось избежать банкротства двух банков из тридцатки крупнейших — Связь-банка и "Глобэкса" и предотвратить панику среди вкладчиков на рынке в целом. Если бы в тот момент рынок ощутил, что государство безучастно к судьбе таких банков, думаю, что возникла бы серьезная ситуация с ликвидностью и у других банков. До середины этого года мы вынесем на наблюдательный совет стройную концепцию реорганизации всей группы ВЭБа. Уже понятно, что "Глобэкс", баланс которого нам удалось полностью расчистить, будет развиваться как банк с акцентом на обслуживание крупной корпоративной клиентуры. Фактически это был своего рода эксперимент по созданию структуры по управлению "плохими" активами. Что касается Связь-банка, то он мог бы стать отраслевым банком и одновременно розничным институтом. Мы договорились с руководством "Связьинвеста" и профильным министерством о стратегическом партнерстве со структурами телекомов. ВЭБ берет на себя реализацию крупных отраслевых инвестпроектов, Связь-банк — обеспечение повседневной деятельности телекомов: расчетно-кассовое обслуживание, предоставление оборотного капитала, зарплатные схемы и т. д. Кроме того, большой потенциал содержится в историческом взаимодействии Связь-банка с "Почтой России".
— Значит, передавать Связь-банк в Агентство по страхованию вкладов (АСВ) не будете?
— В этом нет необходимости. Сейчас готовятся поправки к 175-му закону (ФЗ "О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года".— "Ъ"), в соответствии с которыми и Связь-банк, и "Глобэкс" становятся объектами деятельности АСВ. Но включение их в закон мы рассматриваем прежде всего с точки зрения нераспространения на них нормативов ЦБ, касающихся лимитов на одного заемщика, достаточности капитала и т. д. До сих пор ни "Глобэкс", ни Связь-банк, переданные на санацию в ВЭБ, под этот закон не подпадали.
— Насколько близок к реализации сценарий выкупа 40% акций "Ростелекома" у банка "КИТ Финанс" структурами ВЭБа?
— Эта тема обсуждается, окончательный вариант не принят, но мы являемся одним из активных участников переговорного процесса и считаем правильным сконцентрировать этот пакет в руках государства. Было бы логично, чтобы он управлялся некоей структурой, профильной для этого бизнеса.
— Обсуждается и выкуп госпакета в размере 75% минус одна акция "Связьинвеста". Как вы к этому относитесь?
— Это прерогатива владельца контрольного пакета, но если государство решит привлечь ВЭБ, мы будем готовы обсуждать все возможные варианты.
